Игорь Алексеевич Ковриков
Ответный выстрел Грача
Все герои и события вымышлены.
Совпадения могут быть лишь случайностью.
Часть первая. Воспоминания Грача
1. Город Россина, столица Москаны. Конец 80-х годов XX-того века
Клуб «Пума», стоящий прямо на берегу океана среди огромных пальм в районе самой окраины города, всегда был заполнен народом, несмотря на то, что имел огромные размеры. Расположенный на бывшей подземной автостоянке, он пользовался большим успехом у скучающей от безработицы молодёжи. Парни и девушки со всего города стекались сюда каждый день, поэтому уже к вечеру «Пума» была переполнена, и охрана перекрывала свободный вход. Популярность этого заведения объяснялась очень просто: «Пума» оставалась чуть ли не единственным заведением в Россине, где можно было найти всё, что душе угодно, чтобы оторваться по полной и словить кайф любого рода. Реки разнообразного спиртного и какие угодно виды наркоты, дешёвые девочки и живая музыка – всё это присутствовало здесь, и было очень удивительно, что полиция до сих пор не прикрыла «Пуму». Но это было удивительно только тем, кто не знал, кто на самом деле является хозяином этого заведения.
Когда в городе начались беспорядки, посетителей в «Пуме» поубавилось, но свободных мест вечером всё равно не было. Месяц назад люди, возмущённые поголовной коррупцией, тупостью и жадностью чиновников, и глупыми законами, которые каждый день принимал парламент страны, вышли на улицы. Ситуация сразу вышла из-под контроля, и в центре Россины начались волнения. Горели автомобили и государственные учреждения, а обезумевшая толпа громила магазины. Вся полиция была занята разгонами демонстраций, и ей сейчас было не до охраны порядка. Поэтому в этом районе полицейских давно не было видно, но несмотря на это, здесь царил абсолютный порядок, и преступлений почти не было. Это лишний раз доказывало могущество и авторитет человека, который владел «Пумой» и всем этим районом, и которому были совсем не выгодны беспорядки, если бы они здесь начались.
Наступил вечер, и около входа в заведение образовалась немаленькая очередь, но скоро охрана закрыла двери.
– Вход закрыт! – пробасил в толпу огромный афроамериканец в камуфляжной форме. – Мест больше нет!
Это был начальник охраны «Пумы» Эл Кентукки, которого все называли «Американец» из-за его фамилии.
– Открой, Американец! – неслось из толпы. – Открой, а то мы разнесём двери!
Очередь напирала, но Эл был совершенно спокоен. Сзади него стояло пять таких же здоровенных негров в такой же, как у него, полувоенной форме.
– Мест нет! – отрезал «Американец». – Если хотите пройти, то вам придётся подождать, пока кто-нибудь выйдет.
И он достал из-за пояса большую резиновою дубинку. Его подчинённые тоже вытащили дубинки и приняли угрожающие позы. Они решительно шагнули вперёд, и очередь отпрянула. Толпа разгорячённой алкоголем молодёжи могла бы легко смять и разбросать в разные стороны шестерых охранников, стоящих перед ней, но только в другом месте. У каждого «секьюрити» на поясе, кроме дубинок и наручников, висел револьвер тридцать восьмого калибра, а каждый, кто сюда приходил, знал, что охрана «Пумы» применяет оружие по любому поводу, даже без предупреждения.
Люди стали нехотя расходиться, и очередь в один момент заметно поредела. У входа остались только самые терпеливые, а остальные либо пошли в сторону близлежащей веранды, где ещё можно было купить недорогой выпивки, либо скрылись в близлежащих дворах, чтобы успеть в другие бары до их закрытия.
Трое молодых мексиканцев поднялись на веранду, купили себе пива и устроились в неудобных плетёных креслах.
– Ну что, Родриго, – сказал длинный худой парень в рваной джинсовке и с грязными длинными чёрными волосами. – Сегодня отдохнуть в «Пуме» не удастся.
– Надо было приходить раньше, – ответил коренастый крепыш, одетый в выцветшую жилетку. – Теперь пойти некуда. Все кабаки уже закрыты.
– Жалко, что не попали, – произнёс третий парень, полный коротышка в грязной футболке. – Придётся идти домой чтобы не попасть в комендантский час.
С начала беспорядков президент Москаны ввёл в стране чрезвычайное положение, и во всех городах в ночное время действовал комендантский час.
– Как думаешь, войдут в город американцы? – спросил длинный.
– Всё может быть, – покачал головой Родриго. – Янки вложили в нашу страну столько денег! Конечно, они так просто от них не откажутся. В городе на баррикадах уже стреляют вовсю, и положение нашего президента становится всё неустойчивей. Полиция уже не контролирует ситуацию, и парламент может попросить помощи у американцев.
Рядом с Россиной находилась американская военная база, и в последнее время на ней постоянно приземлялись и взлетали транспортные самолёты. Всем было абсолютно понятно, что на базу прибывают дополнительные войска.
– Пропал вечер, – произнёс толстый. – Я хотел сегодня посмотреть на Лину. Говорят, у неё новая программа.
– Да, давно её не было, – ответил высокий. – Сегодня она танцует первый раз после своей свадьбы.
Лина была ведущей танцовщицей в «Пуме», и посмотреть на неё люди съезжались со всей Москаны.
– Говорят, что тот русский, за которого она вышла замуж, неплохой парень, – сказал Родриго. – Взял её с ребёнком, да ещё и после того, что с ней произошло.
– Он ещё и довольно крутой, – согласился длинный. – Говорят, что даже Удав боится с ним связываться.
Удавом здесь называли Жака Лакомба, человека, которому принадлежала «Пума» и ещё половина Москаны. Он был подпольным хозяином страны, поскольку являлся лидером преступного синдиката, опутавшего своими щупальцами все сферы экономики.
Ничего не делалось без его участия. Он имел доход с каждой торговой операции, происходящей на острове, будь она легальной или нелегальной, а уж торговлю наркотиками и проституцию подмял под себя полностью. Единственный бизнес, в который Лакомб не смог влезть, была добыча алмазов, да и то только потому, что её полностью контролировали американцы.
– Ерунда! – воскликнул полный. – Удав сможет заставить работать на себя кого угодно.
– Не говори, чего не знаешь! – возбуждённо заговорил длинный и наклонился вперёд. – Про этого русского лётчика тоже идут всякие слухи, один страшней другого. Говорят, что Лакомб пытался на него «наехать», но потом вдруг неожиданно успокоился. А Лина! Всем известно, что за ней бегал его внук, но русский женился на ней, ничего не испугавшись. Говорю тебе – не простой парень этот Лёша Грач.
– Говорят, что Грач лет двадцать назад спас Удаву жизнь, – произнёс полный. – Поэтому Лакомб его и не трогает.
– Это просто слухи, – сказал Родриго. – Кто верит в них, кто нет. Я лично не верю.
И тут где-то рядом раздался звук мотора приближающейся машины. Друзья обернулись и увидели, как из ближайшего переулка вылетели два огромных чёрных внедорожника «Хамви» и, подъехав к входу в «Пуму», резко остановились. Из первой машины вышли три человека и направились к дверям, причём у одного из них в руках был огромный букет цветов.
– Не может быть! – воскликнул длинный. – Бастиан Лакомб!
– Вспомни чёрта, он и появится, – произнёс Родриго. – К Лине приехал.
– Она же теперь замужем! – удивился толстый.
– Видно, ему всё равно, – проговорил Родриго и смачно плюнул на грязный пол. – Ведь он же внук Жака Лакомба.
Три человека, вылезшие из «Хамви», между тем вошли в клуб. Охрана без разговоров расступилась, и они оказались в ярко освещённом помещении.
– Как дела, «Американец»? – развязно поздоровался с начальником охраны молодой худой рыжеволосый парень лет двадцати с букетом в руке.
– Всё хорошо, мистер Лакомб, – ответил Кентукки. – Решили отдохнуть?
– Я к Лине. Она здесь?
– Да, мистер Лакомб, – вежливо сказал Эл. – Но, ваш дедушка…
– Мой дедушка – это внутреннее дело моей семьи! – перебил Бастиан, подойдя вплотную к Кентукки. – Ты знаешь, сколько ему лет? Скоро здесь всё будет моим, и тебе уже надо начинать к этому привыкать. Ты меня понял, «Американец»!?
– Да, мистер Лакомб, – Эл смиренно кивнул.
– Ну то-то, – успокоился младший Лакомб. – Где она? У себя?
– В своей комнате, мистер Лакомб.
– Успокойся, «Американец», – усмехнулся Бастиан. – Слушайся меня, и всё у тебя будет хорошо.
И с этими словами он и двое его людей прошли на лестницу, ведущую в зал клуба. Кентукки немного постоял, глядя ему вслед, и злобно ухмыльнулся.
– Кроме тебя и твоего деда, есть ещё твой отец, – проворчал он.
После этого Кентукки подошёл к телефону, висевшему на стене, снял трубку и набрал номер.
Бастиан прошёл сквозь толпу через весь огромный зал клуба, где мигали фонари световых эффектов и оглушительно ревела музыка, и вошёл в боковое служебное помещение. Два его человека остались в зале, а он прошёл по полутёмному длинному коридору и оказался перед белой деревянной дверью. Здесь было гораздо тише, чем в зале, и молодой человек громко постучал, после чего, не дожидаясь ответа, толкнул дверь.
Лина стояла у зеркала и подкрашивала себе брови. Она тут же бросила на стол кисточку и, запахнув халатик, повернулась к открывшейся двери. Девушка была очень красива. Небольшого роста с длинными чёрными, как ночь, волосами и чуть раскосыми такими же чёрными глазами. Увидев Лакомба, она вздохнула и уселась в стоявшее за ней кресло, закинув ногу на ногу.
– Что тебе надо, Бастиан? – раздражённо спросила она.
– Хочу поздравить тебя с твоей свадьбой, – ответил он, войдя в гримёрку и протягивая ей букет цветов.
– Спасибо, – бросила Лина, – Если это всё, то можешь уходить. Мне надо готовиться к выступлению.
– Нам надо поговорить.
– Не надо. Я замужем, и говорить нам больше не о чем.
– Но я люблю тебя, Лина! – воскликнул Лакомб.
– Я тебе всё сказала, Бастиан, – повторила она, повернувшись к зеркалу. – Уходи! Мне надо переодеться.
– Хорошо! – он вдруг нагло улыбнулся. – Тогда я куплю твою любовь. Сколько ты хочешь?
– Вот как? – удивилась она и снова посмотрела на него. – Ты всерьёз думаешь, что любовь можно купить? Тогда вот что я тебе скажу: я не проститутка!
– Все танцовщицы – проститутки!
– Как видишь – не все!
– Ты всё равно будешь моей! – вдруг крикнул он и, бросив букет на пол, наступил на него ногой. – Я всегда добиваюсь того, чего хочу!
– А что скажет твой дед, если узнает, где ты сейчас находишься? – насмешливо спросила девушка.
– Не разговаривай так со мной, Лина, – злобно прошипел он, пнув ещё раз букет ногой. – Старик Жак скоро покинет этот мир, и всё здесь станет моим. И ты в том числе.
– Ты так считаешь?
– Я знаю это.
– Твой дед в прекрасной форме, – Лина насмешливо взглянула на него. – Он всех нас переживёт, а уж тебя-то точно.
Бастиан побледнел от ярости.
– Ты пожалеешь о своих словах, – прохрипел он и вдруг пошёл на неё, вытянув вперёд руки. Лицо его вытянулось в злобной гримасе, а глаза горели огнём, и Лина, видя это, в ужасе вскочила, отбежала назад и прижалась к стене.
– Ты обезумел, Бастиан! – вскричала она, видя, что он не шутит. – Опомнись!
Но он уже не владел собой. Он медленно приближался, вытянув руки со скрюченными пальцами.
– Сейчас ты станешь моей, потому что я не могу больше терпеть.
– Помогите!!! – закричала она. – Помогите, ради Бога!!!
– Кричи, кричи, – проговорил он, надвигаясь на неё. – В зале играет громкая музыка, и тебя никто не услышит.
Он был уже рядом и махнул рукой, намереваясь схватить её за волосы. Лина увернулась и, проскочив мимо него, побежала к двери, но он успел подставить ей подножку. Девушка упала на пол и сразу вскочила, но он вдруг прыгнул и неожиданно оказался между ней и дверью.
– Тебе не удастся от меня убежать, – прохрипел он, протягивая к ней руки.
И в этот момент дверь широко распахнулась. Бастиан обернулся, и его глаза полезли на лоб от удивления. На пороге с разгневанным лицом стоял его отец, Клод Лакомб.
2. Старик
На берегу тихой бухты, утопая в зелени, стоял огромный трёхэтажный особняк, похожий на средневековый замок. За высокой каменной стеной горели фонари, освещавшие дорожки вокруг дома, по которым не торопясь прогуливались охранники с собаками. Но хотя пространство вокруг дома было ярко освещено, в самом особняке горели только три окна на втором этаже. И лишь немногие знали, что эти три окна были окнами в кабинете хозяина особняка, грозного Жака Лакомба по прозвищу Удав, главы преступного мира Россины, да в общем-то и всей Москаны.
Глядя на Жака, никто бы не подумал, что он скоро разменяет восьмой десяток. Высокого роста, крепкий и энергичный, он выглядел от силы лет на пятьдесят. У него было волевое лицо с глубоко посаженными серыми глазами, и взгляд этих глаз не каждый мог выдержать. Удав имел прекрасное здоровье и постоянно поддерживал его, занимаясь почти каждый день в спортзале, бассейне или тире.
Но сейчас старика Жака преследовала бессонница. Которую ночь он не мог заснуть, предчувствуя беду, и до самого утра мерил шагами пространство своего кабинета. Последнее время дела шли очень плохо, и Лакомб чувствовал, как теряет контроль над ситуацией. Он доверял своим чувствам и знал, что скоро что-то произойдёт, но не мог понять, с какой стороны ждать удара. Судя по последним событиям, неприятности могли появиться отовсюду, и Лакомб постоянно об этом думал.
Старик плеснул себе в стакан очередную порцию виски, сел в высокое кресло и опять задумался. Новый президент Зокадо не оправдал надежд. Лакомб достиг на Москане такого могущества, что последние двадцать лет практически сам назначал очередного президента, мощно финансируя его предвыборную компанию. Эммануэль Зокадо, который был им выбран из многих претендентов, поначалу казался деловым и порядочным человеком, а самое главное полностью зависимым от Лакомба. Он столько раз клялся в преданности старику, что Удав потерял бдительность и поплатился за это. Придя к власти, Зокадо в короткий срок поставил на все ключевые посты в армии и полиции своих родственников, и когда Жак опомнился, было уже поздно. Нет, президент ещё не пошёл с ним на открытую конфронтацию, но Лакомб безошибочно определил перемены в его настроении. Кроме того, Зокадо оказался жадным до безрассудства и нещадно грабил казну, позволяя это же делать своим родственникам. У них стали появляться роскошные дома и дорогие яхты, а их дети учились за границей. Парламент потонул в безудержной коррупции и полностью поддерживал президента. Бюджет маленькой страны не мог это выдержать и трещал по швам, и последствия не заставили себя долго ждать.
Из-за недостатка средств были приостановлены многие правительственные программы. Началась безработица, а у тех, кто ещё работал, зарплаты уменьшились вдвое. Кроме того, выросли цены, и народ начал роптать. Можно было ещё спасти ситуацию, и Удав отправился в Президентский дворец. Но Зокадо не стал его слушать, сказав, что не нуждается ни в чьих советах. Тогда Лакомб понял, что надо действовать, и в тот же вечер связался с нужными людьми. Он переговорил с кем надо, но время было уже упущено, и на следующий день в стране начали проходить митинги с требованием отставки президента. Полиция попыталась разогнать демонстрации, но это возымело обратный эффект. В Россине сразу начались беспорядки, и в один миг выросли баррикады. Ситуация сразу накалилась, и Удав не представлял себе, что сейчас надо было сделать, чтобы успокоить население.
Из-за этого Лакомбу пришлось свернуть часть бизнеса. Для того, чтобы держать доходы на прежнем уровне, надо было расширять торговлю наркотиками, но для этого нужно привлечь ещё людей, которым можно было доверять, а таких становилось всё меньше. Старик сидел в своём кресле, и вдруг на него нахлынули воспоминания. В голове появились картинки из его молодости, когда всё это начиналось.
Молодой французский офицер Жак Лакомб прибыл на Москану много лет назад. Тогда эта страна была практически французской колонией, и здесь стоял большой военный контингент. Лакомб курировал вопросы разведки и работал в посольстве, но работы было мало, и вся его деятельность заключалась в том, чтобы один раз в месяц отправлять отчёт в Париж, который занимал не больше двух машинописных листов.
Жак был полон энергии и томился в бездействии. Такая жизнь ему быстро наскучила, и он начал искать себе дело. Он решил заняться бизнесом, даже не потому, что нужны были деньги, а потому что искал лекарство от скуки.
Сначала Лакомб решил открыть ремонтные мастерские. В аграрной стране требовалось постоянно ремонтировать трактора, но никакого сервиса здесь не было, и фермеры решали эту проблему сами. Жак придумал, как это исправить. Он взял в аренду два пустующих ангара на окраине Россины, завёз оборудование, и работа закипела. Предприимчивый француз быстро наладил поставку запасных частей для сельскохозяйственной техники из Европы, и от клиентов вскоре не стало отбоя. Появилась прибыль, и Лакомб купил две бензоколонки, а потом открыл свой магазин.
Бизнес Жака рос день ото дня, и это не могло укрыться от местных бандитов. Главарём преступной группировки, контролировавшей рэкет в Россине, был толстый лысый гринго по имени Мишель Треми. Он был уже в годах и для солидности постоянно держал во рту потухшую сигару, желая, видимо, быть похожим на итальянских мафиози, но явно до них не дотягивал. Тем не менее этому человеку удалось сколотить крепкую банду, которая обложила данью почти всю столицу Москаны. Так же ему удалось подкупить начальника полиции, поэтому чувствовал он себя всегда абсолютно спокойно.
И вот как-то днём Треми в сопровождении двух своих «горилл» появился в магазине Лакомба. Как всегда, в это время было очень жарко и в магазине не было не единого человека. Жак сидел на веранде в тени и потягивал лимонад из высокого стакана. Треми подошёл к нему и без приглашения уселся в кресло, напротив.
– Идите, погуляйте, – бросил он своим людям.
Два огромных негра лениво посмотрели на Лакомба и нехотя отошли. Жак посмотрел на них и про себя усмехнулся. Эти двое «торпед» совершенно не стеснялись в открытую носить оружие. Огромные револьверы висели у них на ремнях поверх выцветших футболок.
– Ты меня знаешь? – спросил толстяк сиплым голосом, вытирая пот со лба носовым платком.
– Да, мсье Треми, – кивнул Жак. – Хотите лимонада?
– Нет, – бандит вытащил изо рта сигару. – Это очень хорошо, что ты знаешь, кто я такой. Значит, можно сразу перейти к делу.
– Слушаю вас, мсье Треми, – спокойно ответил Лакомб, хотя уже догадался, о чём пойдёт речь.
– Что ты заладил, как попугай: месье да месье!? Называй меня просто Мишель.
Жак поднял брови от удивления. Он привык относиться с большим уважением к пожилым людям, а толстяк, сидевший перед ним, был минимум в три раза старше него.
– Договорились, Мишель, – кивнул он.
– Ну, вот, – ухмыльнулся Треми. – Послушай, Жак, что я хотел тебе сказать. Я давно за тобой наблюдаю и восхищаюсь твоей работоспособностью. Нет – правда! Не каждому удаётся так быстро построить свой бизнес с нуля.
– Спасибо, – равнодушно ответил Лакомб.
– Ты не местный, но хватка у тебя есть, – продолжал бандит. – Ты начал богатеть день ото дня, хотя прибыл издалека, но, несмотря на это, я долго к тебе не приходил, давая возможность встать на ноги. Ты должен быть мне за это благодарен, Жак.
– Сколько? – спросил Лакомб.
– Уважаю деловых людей, – улыбнулся Треми. – А ты не любишь терять время и бросать слова на ветер.
– Так, сколько? – повторил француз.
– Двадцать процентов с прибыли, – ответил бандит, обведя взглядом магазин.
– Ого! – присвистнул Жак. – Не слишком ли круто?
– Поверь мне – это нормально.
– А если я пошлю тебя к чёрту?
– Не советую, – усмехнулся Треми. – Я же не беру с тебя денег просто так. Я предлагаю тебе защиту. Ты не поверишь какие опасные в этом городе молодёжные банды. Они не умеют вести дела и оттого постоянно сидят на мели. У них совершенно нет мозгов, и потому они бедные и, как следствие этого, злые и очень опасные. Им ничего не стоит взорвать бензоколонку, разгромить магазин или сжечь твою мастерскую по ремонту тракторов. Они совершенно не признают никаких авторитетов, но меня всё-таки ещё уважают, и только я смогу дать тебе гарантии безопасности.
– Возможно, ты, Мишель, до конца не понимаешь, с кем разговариваешь, – проговорил Лакомб. – Я – офицер французской армии и не советую тебе мне угрожать.
– Я сейчас разговариваю не с офицером, а с предприимчивым дельцом, – пожав плечами невозмутимо ответил Треми. – Если бы ты был просто военным, то у меня к тебе не было бы никаких вопросов. Но ты зарабатываешь деньги на моей земле, поэтому должен платить. Ничего не поделаешь – здесь такие традиции.
Толстяк внимательно посмотрел прямо в глаза Жаку.
– Кстати, мастерская может сгореть уже сегодня ночью, – произнёс он.
Лакомб спокойно выдержал пристальный взгляд бандита.
– Может быть, у тебя, Мишель, существует какая-нибудь система скидок? – подавшись вперёд, спросил француз.
– Вот это уже деловой разговор, – Треми заулыбался. – Конечно, со мной можно договориться, ведь я же не налоговая инспекция. Скажем, ты будешь платить мне десять процентов в течении полугода, а потом мы вернёмся к этому разговору.
– Договорились, – кивнул француз.
– Будешь отдавать деньги со следующего месяца, Жак, – произнёс толстяк, вставая. – Только не задерживай. Ведь, кроме себя, мне надо ещё кормить семью начальника полиции и нескольких чиновников.
Бандит ушёл, а Лакомб ещё некоторое время задумчиво смотрел ему вслед.
