Игнат Черкасов
Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга шестая
Наконец нащупав кнопку, знакомой системы из прошлого, он активировал её, а сам отступил, наблюдая, что будет. Кровать поднялась к стене, а под ней открылся люк, куда он и спустился. Благодаря таби (обувь, не издающая шум и плотно прилегающая), его передвижения были беззвучными. Попав явно в секретное, а значит опасное место, Комар не стал наугад бродить по нему, а осмотрелся и на интуитивном уровне нашел того, кто ему был нужен:
– Какого?
Кошмар не рассчитал замах, а может просто морда очередного агента Смита взбесила, и он случайно волевой замах применил, но в итоге он ему пол головы сюрикэном с ходу срубил:
– Перестарался. Бывает.
Тем не менее, это бывает, лишило его возможности управления. Так как на его нажатия, планшет куратора не реагировал. Эту проблему он как обычно решил нестандартным способом. Вырвав из стены окровавленный сюрикэн, он срубил им палец у куратора, после чего, им как стилусом начал водить по экрану. Более-менее изучив меню, он заблокировал все двери и направился в местную комнату дознавания, где над избитой Моникой потел шакал из ЦРУ:
– Не помешал?
Оперативник обернулся и тут же кинулся к оставленной на столе кобуре с пистолетом. На этот раз, Кошмар уже сознательно срубил сюрикэном его кисть:
– Ааа!!!
– Раритет, похоже, снова в моде.
Кошмар хотел было его добить, но Моника возразила:
– Не смей… Пусть корчиться, мразь.
Кошмар не стал вмешиваться в семейные разборки между ФБР и ЦРУ, и сделал, как она попросила. Как только оперативник скончался от анафилактического шока, потеряв слишком много крови, Кошмар подошел к Монике:
– Как ты?
– Бывало и лучше… Эти мрази ее убили.
– Знаю.
У Моники снова побежали слезы, хоть по лицу видно было, что она зла, как никогда:
– Знаешь? А где ты был, мать твою, когда они ее убивали?!
Кошмар не сильно понял суть ее претензии, но высказаться позволил:
– Полегчало?
Моника подышала, чтобы успокоиться, а после, уже обессиленная и полностью изнеможённая после того, как последние силы выплеснула в обиде на него, продолжила, дрожащим голосом:
– Только когда они сдохнут. Теперь… Либо мы их… Либо они нас… Если даже… Рейчел… Не смогла с ними договориться… То я и подавно не смогу.
Кошмар снова дал ей выговориться, а параллельно начал её отстегивать. По ранам на руке было отчетливо видно, как ей было больно, и как сильно она пыталась вырваться, что аж ремешки въелись в кожу. Тело Моники обмякло, а сама она заметно схуднула. Он не помнил, что именно их связывало, но он тут же забыл про недоразумение с Брэдом, и искренне пожалел ее. Взяв ее на руки, он направился к выходу, с которого уже заплывали клубы дыма. Моника висела на нем и в полусознательном состоянии прошептала:
– Их нельзя оставлять в живых, никого из них. Они все тут звери…
Кошмар же видел только одного зверя, себя в любом отражении. Эта неудержимая ярость в глазах, она будто сама смотрела на него, то ли из отражения, то ли изнутри него самого. В любом случае, он уже начал себя ощущать прежним. Довольно странно ощущать нового себя в прежнем амплуа. Жизнь полна парадоксов, но не в вопросе, кому жить, а кому умирать. Кошмар прислушался к ее мнению и сделал то, что когда-то сделал Фокстрот с ним, чего он не вспомнил, но всплывшая идея ему понравилась, и он ее реализовал, отключив вентиляцию во всех помещениях. Семь сотрудников конспиративной квартиры ЦРУ и четыре диверсионные группы, которые спали, были обречены на смерть от удушья.
Кошмар вынес Монику из пекла в прямом смысле этого слова. К моменту возвращения на поверхность, вся квартира полыхала огнем. Двое пожарных были до ужаса удивлены его встретить в горящей квартире, в отличие от Кошмара, который быстро прошел мимо них и уже только на улице сделал глоток свежего воздуха. Проверив дыхание Моники, он тут же завернул в переулок, из которого вырвался уже верхом на байке и в обнимку с Моникой. Копы, которые обеспечивали оцепление для пожарной команды, только успели выругаться, когда он разорвал их желтую ленту, а заметить кто именно, как-то не успели.
Пока Моника отсыпалась и восстанавливалась целых два дня, не приходя в сознание, Кошмар, при поддержке Майка и нескольких айтишников, по полной готовились к следующей карательной операции:
– Смотрю, у тебя, как всегда, есть план.
Очнувшейся Монике, разве что Кошмар был рад, остальные же прятали свой взгляд, как и пытались, спрятать свои лица. Было комично наблюдать за пятью чернокожими бугаями, размерами со шкаф, которые засуетились при ее появлении и не знали куда податься:
– Что за клоуны?
Ранимые сердца взрослых мужиков не выдержали, и они тут же засветили свои лица, как и голос, с психическим портретом заодно:
– Ты кого клоуном назвала?!
– Что эта Белоснежка себе позволяет?
– Я не потерплю, чтобы меня в моем же доме оскорбляли.
Моника – Так значит ты главный?
Майк сразу остепенился и, указав пальцем на Ханта, начал оправдываться:
– Нет, это он главный и дом тоже он купил.
Кошмар просто охренел от услышанного и с ошарашенным видом оглянулся на до усрачки напуганного Майка:
– Сейчас ты тоже шутишь?
Майк громко хлопнул в ладоши и рассмеялся:
– Конечно, чувак, что эта выдра мне сделает в моем же доме? Серьезно…
Тут уже Моника обалдела и, перехватив костыль покрепче начала:
– Прошу прощения. Ты кого выдрой назвал бабуин хренов?!
Майк снова посмеялся, но уже всей компанией:
– Вот и познакомились.
Кошмар – Вы закончили?
Моника – Итан, это кто такие?
Зная любопытство Моники, Кошмар заготовил правдоподобную легенду:
– Наемники. Они не местные, а значит неприметные.
– Что-то я сильно сомневаюсь в этих ребятах. Они что слиться с толпой не способны, что почти все наемники у ЦРУ на кармане, что тоже не в их пользу.
Майк не стал лишний раз светиться, притворился дурачком и хватит. Позвав своих парней, он ушел вниз, оставив их наедине:
– Итан, кому как не тебе, знать, что нельзя идти на дело с кем попало…
– А с кем мне идти? Что ты, что Кейт стоять не можете, не то, что идти.
– У Кейт парень в спецназе. Я их командира немного знаю, думаю…
– О да, парней из спецназа я прям, сто лет как знаю. Да я никого из вас не знаю, пойми ты, наконец. Вы все ко мне приперались и заявляли, какие вы мне друзья, но я вас нихрена не помню… Какие-то образы, обрывки событий, но не более. И всё это смешано в моей голове. Но даже этого недостаточно, я нихрена ни к кому из вас не чувствую. Вы словно чужие для меня люди…
Моника – А как же Рейчел? Зачем ты тогда вернулся?
– Она, похоже, была исключением, но почему не знаю… Более того, мне кажется, мы с ней знали друг друга еще задолго до этих событий.
Моника – То есть, еще до слушаний?
– Слушанья я не помню, а вот ее в Африке, помню отчетливо. А еще помню сгоревшее посольство США…
– Ну, три года, это не прям задолго.
– Поверь, с моей насыщенной жизнью…
– Ладно. У Рейчел теперь не узнать, но была еще ее помощница, китаянка. Она сначала с ней ходила, а после только с тобой. Уж не знаю чт…
– Как ее звали?
– Джи.
Кошмар завис ненадолго, что удивило Монику:
– Ты уснул, что ли или вспомнил ее?
– Очередной бред… Босс Якудза… Она случайно не проституткой была?
– Шутишь что ли? Помощница прокурора – проститутка, да Рейчел бы все СМИ заживо съели бы.
– Еще помню Фукусиму.
– До аварии на станции или после?
– Во время, и то, что я вспомнил ни к аварии, ни к станции, отношения не имеет… Я уже видел их.
– Кого их?
– Тебе лучше не знать…
Чтобы сменить тему и избавиться от кошмара, Кошмар подошел к стене с планом:
– Мне нужно, чтобы ты опознала всех причастных, чтобы я зна…
– Имя Инферно тебе о чем-то говорит?
На этот раз Монике удалось привлечь его внимание:
– Кто это?
– Не знаю, я застала вас врасплох, когда вы его обсуждали. Когда я спросила, кто такой Инферно, вы сменили тему.
Кошмар задумался, а параллельно весь план сорвал со стены, чем снова удивил Монику:
– Что, теперь вспомнил?
Кошмар обреченно и как-то отстранённо ответил на автомате:
– Да, много чего… И ничего хорошего… Значит Инферно и Джи… Но сейчас у меня новый план. Хватить бить из тени. Я не собираюсь им что-то объяснять, я просто всех их убью.
– Это ты про ЦРУ сейчас? Ты вообще в курсе, что это возможно самая мощная разведструктура в мире? Это тебе не банды на улицах прессовать.
– То, о чем ты мне говоришь, чуждо мне, а вот мои намеренья, очень даже мне подходят… К тому же, не ты ли мне говорила, что они все там звери и что всех их нужно убить?
– Тебе известно состояние аффекта. Я еще ни то могла ляпнуть. Меня пытали почти три дня и да, я до сих пор хочу, чтобы они сдохли, но то, что ты предлагаешь, невыполнимо. Даже если ты этих убьешь, всех до единого, когда-то там, они все равно пришлют новых.
– Я не собираюсь медлить… И как ты выразилась, этих, я так убью, что остальным неповадно станет, да так, что вряд ли кто-то в скором времени сунется сюда. Меня мало заботят ваши ведомственные разборки, меня волнует только смерть женщины, которую я любил, не ценил и потерял… Всеми фибрами души, я чувствую, что сам в этом виноват, но если я пойду по этому пути, я рано или поздно, снова окажусь в той гребанной студии и дам очередное предсмертное интервью… Я хотел силы, и я ее получил, а теперь я хочу возмездия и его я тоже получу, но прежде, сдохнут они. И я не Итан Хант, я Кошмар, кошмар всех выродков, что топчут эту землю, потеряв на то всякое право. Это единственное, что меня роднит со мной из прошлого, этим я и продолжу заниматься сейчас и в будущем. Теперь в этом смысл моей жизнь, я могу, а значит должен.
Одно Моника поняла точно, ни тогда, ни сейчас, она понятия не имела, с кем имеет дело. Одно лишь обнадеживало, он искренен с ней, как никогда прежде, а главное на ее стороне:
– Я их в лицо не знаю, тех, кто реально повинен в смерти Рейчел… Зря я тогда обвинила тебя.
– Моника, у меня хватает своих тараканов в голове, чтобы еще к твоим прислушиваться… Итак, ты не знаешь, но что-то мне подсказывает, что ты мне назовешь того, кто знает.
– Именно, но я еду с тобой.
– На байке усидишь?
Моника подошла к нему ближе:
– Мне нравится имя Кошмар, но этого, убивать нельзя, потом сам поймешь почему.
По приезду в фамильный дом Вудс, Кошмар начал догадываться, на что именно намекала Моника. Иммунитет распространился и на охрану, которую Кошмар просто нейтрализовал. Вернувшись за Моникой, он ей передал бейсболку, которую снял с головы одного из охранников:
– На, прикрой личико.
– Уж поверь, не в его интересах, чтобы нас видели вместе. А вот тебе к лицу.
Моника надела ему на голову бейсболку и повернула козырьком назад:
– На счастье.
– На счастье.
Они синхронно сказали одну и ту же фразу. Моника улыбнулась и подметила:
– Ты всегда так говорил.
– Кажется ключевое слово здесь «всегда».
– Снова Африка?
– И не только. Ладно, пошли. Время не ждет.
Пробравшись в дом по ключ-карте одного из охранников, они сразу, без всяких церемоний, направились в спальню младшего Вудса:
– Проснись и пой, милочка.
Джаред лениво заерзал в постели между двух шлюх:
– Что? Вы кто так…
– Давай ускорю.
Схватив его за ногу, Кошмар с рывка вышвырнул брата Рейчел из теплой постели, прямо на пол. Схватив за волосы, он его приподнял и заставил перебирать ногами на цыпочках до деревянных дверей из клетчатых окошек, в которые влетел Джаред, проломив их собой. Следом, на широкий балкон вышел Кошмар, который снова схватил, уже ноющего, Джареда и вышвырнул его за каменные перила и направился к лестнице. Моника явно не в восторге была:
– Ты ведь знал, что там бассейн?
– Понятия не имел.
– Кошмар, мы же договор…
– Мы договорились, что я его не убью, но я не собираюсь пылинки сдувать с сосунка, который связан с убийством Рейчел, кем бы он ей не был.
Когда они спустились, Моника сильно удивилась и даже не поленилась спросить, после того, как Кошмар, незаметно для нее, убрал заготовленный сюрикэн:
– А ты чего не сбежал, придурок?
По всему было видно, что Джаред был подавлен, в отличие от Кошмара, которого он раздражал одним своим видом:
– Тебе вопрос задали.
Джаред боялся поднять глаза и ответил, сжимаясь и глядя куда-то в сторону:
– Так холодно же, а тут теплее.
Моника ожидала что-то подобное услышать, но все равно оказалась не готова к этому. Кошмар же поинтересовался:
– Он точно брат Рейчел?
Джаред уже автоматически и со страха отвечал на всё, что спрашивал голос, который его напугал на всю жизнь:
– Да, брат Рейчел и Аннабель.
Моника – Стоп, у Рейчел была сестра? Отвечай!
На этот раз, Джаред и Монику услышал:
– Насколько я знаю, она все еще есть. Но я могу ошибаться, она сильно больна, что-то с кровью или типа того.
Моника – Хорош братец. Одну сестру потерял, а про вторую даже не знает.
Джаред – А я здесь причем, Рейчел сама ее спрятала.
Кошмар – А значит, не доверяла.
Джаред занервничал:
– Нет-нет-нет, я не так выразился, она ее куда-то увезла, а я просто не интересовался. Я готовился к выборам, а потом всё закрутилось, а теперь Рейчел не стало, и я скорблю вместе с ваааа!!!
Моника – Кошмар!
Кошмар будто с цепи сорвался и с рывка налетел прямо на Джареда, прижав его лживую пасть в дно бассейна:
– Скорбел?!!! Я видел, как ты скорбел! А шлюхи тебе заплаканные платочки, значит, подносили, да, ублюдок?!!!
– Ты убьешь его! Он нам нужен!
Кошмар услышал Монику, нырнул и, схватив Джареда, от ярости оторвал его от дна и, вырвав клочок волос, вышвырнул его на плитку перед бассейном, а сам вылез следом из бассейна. Моника припала к Джареду:
– Твою мать, он не дыш…
Кошмар недолго думая ударил его ногой в живот, после чего тот выблевал всю воду и затрясся, пытаясь отползти назад:
– Где я? Нет! Снова вы!
Не желая больше испытывать судьбу, Моника втащила Джареда в дом, а Кошмара попросила остаться на улице:
– Тебе ведь не холодно.
Кошмар уже на нее посмотрел совсем недобрым взглядом:
– Лучше не зли меня.
– А мне-то показалось, что ты кайфуешь от этого, да и сильнее явно становишься. В общем, подумай об этом пока, а я узнаю всё, что нам нужно.
Моника вернулась к Джареду, а Кошмар действительно задумался, так как он почувствовал зерно истины в ее словах – «В ярости моя сила».
Несмотря на все замечания, Моника сама не шибко церемонилась с Джаредом и выбила из него всё, что он еще с самого начала готов был рассказать сам. Благо для его семьи, он мало что знал, и это была не элементарная предосторожность, а банальное нежелание с его стороны вникнуть в суть вопроса. Джареда волновали лишь власть и деньги, но он не способен был понять, что это разные вещи, которые перетекают одно в другое. Он сдал всех трех кураторов, вернее двух, помимо того, с которого Кошмар еще в первый вечер, случайно скальп срезал с половиной головы в придачу:
– Почему они ее убили?
– В смысле? ЦРУ, Мексика, Боливия, Аргентина, Афганистан тебе разве ни о чем не говорят? Это всё про наркотики. А Рейчел вздумала пресечь этот бизнес.
– Пресёк его Хант, а не Рейчел.
– Хант лишь расчистил место и избавился от посредников с улиц, что давно следовало сделать, но именно Рейчел не позволила им вернуться на этот рынок.
– И зачем ей это?
– Да мне, откуда знать? Я же нормальный.
Моника скептически подытожила:
– Ну да.
Моника собралась уже уходить, а Джаред расценил потерю её интереса к нему, как вероятность потери своей жизни и его прорвало:
– Стой-стой-стой, я еще слышал что-то про стягивание всех ресурсов, увеличение торговых артерий, приток мозгов, контракты с военными, контракты на строительство массивных зданий на окраине и еще до хрена всяких ее планов по модернизации мегаполиса, или обустройства новой столицы, больше я ничего не знаю, клянусь. Не убивай ме…
Моника его вырубила, чтобы прервать его скулеж и спокойно и в тишине сосредоточиться на услышанном – «Что же ты планировала? Или к чему готовилась? Была загадкой и осталась ею даже после смерти…". Моника опустила взгляд на вздрогнувшее ничтожество голубой крови, что валялось у ее ног, и усмехнулась – «Когда-то меня волновало то же, что и его, но я всегда хотела большего. Благодаря своей компашке таких же уродов, я полагала, что это большее выраженно в финансовом эквиваленте. А после я встретила Ханта и, если честно, даже завелась поначалу…». Она усмехнулась, ностальгируя – «Эта неудержимость и целеустремленность меня впечатлили, и стряхнули с меня всю шелуху той хрени, что вела меня прямой дорожкой за решётку или на кладбище. Я наконец обратила внимание на то, что у меня всегда было прямо перед носом – на свои должностные обязанности. И знаешь, может потому что я женщина и убирать мусор у меня в крови, но мне действительно понравилось чистить город от всего того дерьма, что в нем скопилось. Но потом случилась встреча с тенью, где я впервые увидела, на что реально способен Хант, а главное поняла, что я на это не способна. Но там, в темноте, упираясь об стол и истекая кровью, мне впервые уже за долгое время стало действительно хорошо, ведь я была уверена, что умру не зря… Я не смогла стать как он, но и тобой не стала. Я до сих пор не нашла свой путь, но я сделаю все, чтобы твоя смерть не была зря. Я никогда не забуду тебя, Рейчел… Прощай».
Простившись с Рейчел в её фамильном доме, Моника вытерла слезы и направилась к выходу, но всплывший вопрос «А что дальше?», её заставил остановиться и задуматься – «Шлюхи… а почему бы и нет». Она вернулась в спальню Джареда и подошла к кровати, под которой тряслись от страха две проститутки:
– Привет, девочки.
Они не ответили, но их мышиные писки, которые они пытались прикрыть руками, их ещё сильнее выдали:
– Вы ведь не с улицы. Элитный эскорт и все дела. Вас наверняка проинструктировали, что делать в такой ситуации.
Она присела на корточки и поймала цепким взглядом заплаканные глаза одной из проституток:
– Я ведь права?
Проститутка импульсивно закивала и снова прижала рот, уже трясущимися руками. Мысль, что она видела лицо потенциального убийцы, ее просто довела, так как знала лучше других, что свидетели долго не живут. Моника поняла ее и решила договориться, прямо и по существу, чтобы та поняла:
– Сделаешь, что прошу, останешься жива, а нет…
– Что? Что? Я всё сделаю.
– Так сделай, наконец, что должна.
Закинув удочку, Моника вышла и увела Кошмара от дома, оставшись наблюдать за ним неподалеку. Уже через восемь минут к дому съехались три минивэна, из которых выскочили три группы албанцев и зашли с трех направлений. Сначала обошли дом, а по общей команде, стремительно проникли внутрь, притом каждая группа на свой этаж, предварительно вскарабкавшись по нему:
– Это явно не из наших, но их движения мне знакомы… во время последней перестрелки, именно эти ребята нас очень жестко прессанули, заставив отступить.
Кошмар – И зачем они нам? Я думал, нам ребята из ЦРУ нужны или ты ещё что-то выяснила?
– А ты разве не хочешь сначала руки гадине отрубить, и уж после к голове приступить?
– Я всегда думал, что хватает голову снести.
– Хватает… но так, дольше будут мучиться.
– Вот это мне уже нравится. А ты уверена, что это те самые ребята? Я достаточно их передавил на кладбище.
– Явно недостаточно. ЦРУ, если готовят серьезную операцию, то и сами серьезно готовятся и работают волнами, то есть план А, Б и так далее.
– Тогда жди здесь.
Кошмар проверил исправность Glock 18 и направился к дому, но Моника его остановила:
– Не сейчас.
– Боюсь, до утра не дотерплю.
– Я серьезно. Я не для того их вызвала. Пусть обезопасят сектор, часть своих оставят, и уберутся восвояси.
Кошмар убрал пистолет за пазуху:
– Кажется, я тебя понял.
– Смотри, чтобы хвост не срисовали.
– С их уровнем, точно срисуют, так что…
Как и что, он не уточнил, зато уточнил для Майка, вернее его ищеек, описание машин и их номера:
– Уходим.
Моника немного растерялась:
– А ты не боишься их потерять?
– Вот именно, я ничего не боюсь.
Примерно полчаса они неспешно катались по ночному городу в шлемах, чтобы не опознал ни один патруль. Но как только сообщением на телефон пришел адрес, Кошмар вбил его в навигатор, хлопнул по руке Монику, чтобы прижалась к нему сильнее и тут же сорвался с места. По приезду с другой стороны квартала, Кошмар вычислил по открытым окнам, а скорее по внутреннему чутью, возможные группы наблюдения в соседних с указанным домах:
– Жди здесь.
– Тебе ведь плевать на меня, как и раньше? Только ответь честно.
Кошмар не стал церемониться и ответил, как есть:
– Похоже, некоторые вещи не меняются.
– Похоже…
Хоть Монике и стало одиноко и больно, но именно эта обреченность ей помогла решиться на следующий шаг, а именно на следующий этап, уже её операции с кодовым названием – «Месть за Рейчел»:
– Я пойду с тобой и, если нам удастся перебить их всех, я останусь. На мне достаточно увечий, чтобы все поверили, что я была у них в плену все это время.
– У них? Ты хочешь выгородить ЦРУ, чтобы с ними после договориться? Боюсь, это не входит в мои планы.
– Как и в мои. Но только так мы сможем двух оставшихся кураторов собрать в одном месте, а иначе, одного из них, мы точно упустим, прибив другого.
Кошмару идея показалась разумной:
– Где?
– Небоскреб Вудс, ни о чем не говорит?
– Только о том, что вряд ли мне патронов и времени хватит, чтобы его зачистить.
– Как и жизни. Уверена после твоего появления, всех оперативников они держат при себе, работая на удалении исключительно этими ребятами.
– Тогда какой план?
– Твой.
– Не понял.
– Ты уже один небоскреб снес. Снеси и этот.
Самопожертвование Моники ради мести за Рейчел, Кошмар пропустил, сосредоточив все внимание на проблеме осуществления плана:
– Возможно, ты удивишься, но у меня в голове мелькает не один разрушенный небоскреб, так что не могла бы уточнить, про какой именно ты говоришь, а главное, как я это сделал?
– Даже так?… Ну что же, это обнадеживает, значит, опыт у тебя есть.
– Да ни черта у меня нет, но мне и этого хватит.
– Нет-нет-нет. Я хочу быть уверена в том, на что подписываюсь. В прошлый раз, ты обстрелял небоскреб из соседних зданий, но сейчас там строительные работы ведутся, так что большая часть снарядов, даже не пробьётся в здание. Тем более, стоит тебе показаться на крыше, тебя тут же снайперы снимут.
– Очевидно.
– У тебя есть наемники, думаю, стоит их потратить.
– Что ты имеешь виду?
– Помнишь минивэны этих ребят?
– Ну и?
– Уверена, их номера имеют особый уровень допуска на пропускном пункте. Пусть наемники после нашей бойни перехватят минивэны, начинят их взрывчаткой, а после отправь их на последнее задание и дистанционно подорви всю стоянку. Расставив машины возле несущих опор и все здание сложится, как карточный домик.
Кошмар оценил план Моники:
– Дерзко… Мне нравится. Раз с десертом определились, может, уже приступим к основному блюду? А то уже руки чешутся.
Кошмару действительно не терпелось, ведь наконец-то, у него была встреча с опасным противником, который в отличие от Пацифиста, не задумываясь, спустит курок и снесет ему башку. Желая по полной насладиться моментом, он велел Монике отступить и следовать за ним на расстоянии.
В итоге Моника стала свидетельницей самой кровавой и беспощадной расправы из всех, что видела за свою жизнь. Это действительно был настоящий кошмар для всех, включая ее. Поначалу Кошмар сработал тихо и достаточно чисто. Встав напротив самой тихой кварты со всего дома, он не стал в неё вламываться, предусмотрительно сообразив, что она вполне может быть заминирована, учитывая против кого, он решил выступить. Слегка прижав ногой пол под ногой до скрипа, он привлек внимание тех, кто засел в квартире, после чего слегка повернул голову, ухом к двери и спустя пару секунд резко метнул сюрикэн. От неожиданности Моника даже вздрогнула, но тут же замерла по его примеру. Сюрикэн, пробив дверь, вонзился в чье-то тело, которое завалилось на пол. Как только Кошмар услышал второго, который громко задышал, он направился дальше по коридору, уже невзначай метнув второй сюрикэн под углом с края двери, чтобы достать второго. Моника услышала, как сюрикэн вонзился в стену, а после, будто мячик упал на пол, и тут же следом, будто уже тяжелый мешок. Со второй группой наблюдения, Кошмар расправился примерно таким же способом и наконец, приступил к зачистке основного логова, где уже сам хотел нарваться на сопротивление.
К входу в многоквартирный дом пятиэтажного здания, Кошмар подкинул презент, большим любителям уходить из жизни под взрыв гранат. Албанцы узнали знакомый скрежет металла по бетону и трое патрульных албанцев отпрыгнули от двери, которую через секунду разорвало в клочья от взрыва. Кошмар вырвал чеку и волевым броском отправил следующую гранату, уже внутрь здания, прямо в коридор, где лежали оглушенные албанцы, при этом, совершенно не смущаясь случайных жертв:
– Досчитай до десяти и иди за мной.
Проинструктировав Монику, Кошмар, будто давая фору противнику, чтобы тот успел подготовиться и оказать ему достойный прием, в неторопливой манере направился к зданию. Лишь за три метра до подорванного входа в здание, он с волевого рывка влетел внутрь, после того как услышал звук разбитого окна. Он не ошибся, спустя пару секунд, очередная граната разорвала тишину, а уже следующая разорвала генератор в подвале и отрубила свет в здании. Досчитав до десяти, Моника аккуратно поднялась и выглянула из-за мусорного контейнера, за которым пряталась. По звукам стрельбы, она поняла, что бой переместился вглубь здания, на третьем этаже. Выхватив пистолет, она побежала к зданию, у входа в которое включила фонарь на телефоне. Порванные в клочья тела сразу настроили её на определенный мотив. Выдохнув, она собралась и пошла дальше, а дальше она уже опустила пистолет, четко поняв, что у албанцев просто нет шансов против Кошмара, в который он их всех погрузил. Начиная с лестничного пролета все стены, были запачканы кровью, либо пробиты насквозь длинными очередями. Албанцы были еще живы, и даже некоторых из них Моника застала в сознании, но они уже ничего не могли ей сделать. Их тела тряслись от анафилактического шока, а отрубленные конечности валялись рядом. Изувеченные тела ещё брызгали кровавыми фонтанчиками в разные стороны, продолжая пачкать стены. Были и те, кого Кошмар не сюрикэнами разбирал на части, а подстреливал, но и в этом случае он их обрекал на предсмертную и мучительную агонию. Когда луч фонаря упал на албанца, что пытался натянуть себе жгут на ногу, он, наконец, увидел тщетность свое попытки и выдохнул, испустив дух, из-за обильной потери с двух простреленных ног.
Хоть Моника и разделяла чувства Кошмара, но оказавшись в его мире, а именно в каком виде он его себе представляет, весь во мраке, раскрашенном кровью, с разбросанными изувеченными трупами вокруг, ей по-настоящему стало страшно. Не такого правосудия она хотела, это даже на возмездие не было похоже, один сплошной кошмар, от которого не очнуться и не скрыться. Сродни ее ужасу она увидела в глазах албанца, который тихо вылез из квартиры. Не увидев в ней угрозы, он двинулся в её сторону, но тут же сюрикэн, пробив стену, вонзился прямо в ухо и пригвоздил к стене, на которой он трупом и повис. Моника вздрогнула от неожиданности и прикрыла рот, как и те проститутки, что раньше неё распознали в Кошмаре того, кого следует бояться больше, чем кого-либо.
От осознание этой истины, Моника на мгновение выпала из реальности, этого мгновения Кошмару вполне хватило, чтобы к ней подобраться:
– Ну, так мы делаем дело или как?
Луч её фонаря сразу попал ему на лицо, которое на половину было заляпано брызгами чьей-то крови. Холодный взгляд и спокойный голос сильно контрастировал с тем, что он сделал и особенно с тем, как он это сделал:
– Я смотрю… ты знатно порезвился.
Дрожь в голосе выдала её волнение, которое его ни разу не смутило. Он посчитал, что для неё это был важный момент, тем не менее, время поджимало:
– Мы еще не закончили. Я нашел для тебя подходящее место.
– В смысле?
Он удалился дальше по коридору, лишь жестом показав ей следовать за ним. Учитывая, что он сделал, она скорее подчинилась, нежели пошла за ним по доброй воле. Подойдя к очередной квартире с вырванной дверью и увидев очередную расчлененку, её охватило непреодолимое желание сбежать, но было уже поздно, она почувствовала на себе его взгляд. Он ей махнул рукой из ванной комнаты, после чего её ноги сами привели её к нему. Внутри девушки все похолодело от нарастающего ужаса, особенно когда он приложил руку к её лицу:
– Передай этим ублюдкам привет… Ну а после и Рейчел.
После этой фразы Моника уже не смогла сдержать дрожь в теле и почти уже в панике переспросила:
– Чт…
Но сильный удар по лицу её тут же отправил в бессознательное состояние.
Пришла в себя Моника уже только в палате больницы в компании Комиссара Нельсона и агента Смита. Встретившись с последним взглядами, хоть у неё и не было желания распространяться об их специфических отношениях, тем не менее, она лишний раз убедилась, что ей стоит помалкивать об их конфликте:
– Вас эти звери с самого начала держали в плену?
Моника покивала и ответила слабым голосом:
– Да.
Нельсон вмешался:
– Подождите с вопросами, дайте ей хотя бы в себя прийти.
Агент Смит: – Комиссар, скажите спасибо, что вас вообще впустили. И кстати, ещё раз поднимите вонь в прессе по поводу нашего незаконного присутствия в городе, я вас лично заткну… притом не в формальном порядке. Вам ясно?
Не дожидаясь его ответа, агент Смит сам себе ответил:
– Хорошо.
И тут же перевел свой требовательный взгляд на Монику:
– Итак… Что там произошло, агент Миллер?
Не будь этого мерзкого вступления, Моника бы ещё задумалась, но теперь ответила однозначно:
– Понятия не имею.
Да, Кошмар был страшен в гневе, но она посчитала, поддавшись отчаянию и безысходности, что именно этого эти подонки и заслуживают. А что будет дальше, со всеми остальными, кому повстречается Кошмар, Моника все равно уже не увидит, а значит можно спать спокойно, хоть и вечным сном.
Агент Смит – Но что-то же вы слышали?
Моника улыбнулась:
– Да, крики отчаяния и безысходности. Уверена, что скоро и сами их услышите. Как говорится, лучше…
Агент Смит – Я знаю, как говорится, агент Миллер, но мне нужно не это… мне нужно знать, кто это был.
Моника – Скажу так… Вас всех, ублюдки, ждет кошмар.
Агент Смит пришел в ярость:
– Ах, ты, сука!
Нельсон попытался его сдержать, но Смит тут же избил его молниеносной серией и последним техничным ударом, отправив его в глубокий сон. Моника не успела, да и не смогла вовремя отреагировать, а как известно, после драки, кулаками уже не машут. В свою очередь агент Смит встряхнул свой пиджак, выпрямив все складки, он застегнул пуговицу, и как ни в чем не бывало, повернулся к Монике:
