Igazerith
Механизм
Две серых ямы вместо глаз просверлили пол. Высохшая, до последней капли, кожа, обтянула кости. Редкие волосы больше напоминали стёртое дно плетёного тканевого мешка. Выпиравший ощетинившийся позвоночник упёрся в барную стойку. Наверняка это бармен, раз оказался по эту сторону от стойки, где находится то, за чем, в большинстве случаев, приходят в салун. Между ног, в жалком напоминании кровавой лужи, теперь больше похожей на неудачную идею перекрасить пол в бордовый цвет, лежала поржавевшая двустволка. Механизм дробовика какое-то время сопротивлялся, но всё же дал заглянуть внутрь. Один патрон не отстрелян, от второго осталась только гильза.
Возле другого конца барной стойки, того, что дальше от входа, лежало нечто без кожи. Явно не человек. Механитарий? Струна знал лишь, что это человекоподобные механизмы и что внутри у них нет ничего, кроме шестерёнок и болтиков. Последнее, кажется, даже было чьей-то фразой, застрявшей в его памяти. Стоило Струне приблизиться к телу механитария, как сверху послышались щелчки курков оружия разных калибров, а следом за ними и скрипящий, как половицы, по которым ходил Струна, и низкий, словно рычание льва, голос.
– Эта железяка мертва, либо охренительно правдоподобно исполняет роль дохлой консервной банки. Если не хочешь последовать примеру ЭТОГО, то отстёгивай пояс и кидай под лестницу, дальше поговорим.
Они не спускались вниз, – моментально проскочило в голове. Нарываться на пулю не входило в планы Струны, и он, без лишних движений, исполнил волю незнакомца. Идти за прилетевшим подарком никто и не подумал. По телу Струны рысью проскакал холодок, нагло дёргая за нервы.
– Руки в потолок, – проскрипел всё тот же незнакомец, – да так, чтоб я поверил, что ты хочешь украсть с неба Квептру, – голос был ровным и медленным.
– Эй, слушайте, я не хочу показаться неуважительным или что-то ещё в таком духе, но…
Пуля просвистела мимо левого уха. Кожа стянулась на затылке. Глаза застыли в одной точке. Кончики пальцев кто-то начал дёргать.
– Ещё одно слово без разрешения и я увижу дыру в твоём лбу, ясно? – попытка повысить голос привела к неприятному хрипу.
Струна едва закачал головой в знак согласия, не спуская глаз с выбранной им точки.
– Вот так. Теперь, ещё раз, как я уже говорил, тяни свои руки к крыше этой полуразвалившейся дыры.
Струна никогда, на своей оставшейся памяти, не поднимал руки так высоко. В один момент, он, кажется, даже встал на цыпочки.
– Как твоё имя, парень? – Струна почувствовал на себе его взгляд.
– Струна, – выдал мужчина с полной уверенностью в том, что это абсолютно обыкновенное имя.
– Ах ты ублюдок механический, – проронил совершенно другой, явно более молодой, голос. Струна услышал возню на втором этаже, кто-то кого-то толкнул или, даже, ударил, – Не надо, подожди, – вылетел тихий скрип знакомого голоса, – Струна невольно повернул голову в сторону бурных споров на втором этаже.
В первое мгновение насчиталось пять голов, а затем ещё три. На момент второго мгновения Струна мог поклясться чем угодно, кроме своей памяти, что над его головой расположилось, по меньшей мере, одиннадцать человек. Возможно, кто-то ещё находился там, куда не смог постучаться глаз Струны.
Третье мгновение обернулось встречей взглядов Струны и незнакомца, имевшего прогнившую половицу вместо языка. Морщинистый, потрескавшийся лоб давил на густые рассеянные брови, которые, в свою очередь, укрывали две чёрные впадины с крохотными глазами на дне. Длинные стальные волосы лохмотьями свисали с висков и падали на засаленные плечи. Богатыми кустами обросли усы и бакенбарды, но на подбородке можно было наблюдать лишь свежескошенное поле. Застывший песок запенился в складках на шее. Незнакомец же не увидел ничего примечательного во внешности Струны. Его лишь смутило отсутствие какого-либо упоминания о жизни в пустыне на лице парня. Кожа была свежей и ухоженной, а щёки ещё не успели познакомиться со щетиной, хотя, на вид возраст Струны был более чем подходящий под описание зрелого мужчины.
– Моей кампании не нравиться твоё имя, представляешь? – на сухих губах незнакомца нарисовалась мерзкая ухмылка, но спокойствие в голосе никак не нарушилось, – Сказать по правде, мне тоже не особо, но тебе повезло, что я не сужу человека по одному только имени. Итак, твой возраст?
Струну будто кто-то ударил, он даже немного пошатнулся. Кто же знал, что такой вопрос может существовать на самом деле? Это было настоящим открытием. Струна никогда не мыслил о времени и не знал, сколько ему лет. Он захотел соврать что-то убедительное, но не мог представить, как долго смог бы прожить человек, находясь в таких неблагоприятных, можно даже сказать, экстремальных, условиях. Поэтому он выдал то, что убедило бы его самого.
– Двенадцать, – на это число ушла вся оставшаяся уверенность и смелость.
Зрачки скрипучего незнакомца прожгли Струну насквозь. Ответ явно не устраивал находящихся наверху людей. Молчание ненадолго повисло в воздухе, чего было достаточно, чтобы Струна проглотил свою душу.
– Ну а мне, сколько дашь? – насмешливо уронил незнакомец низким хрипом.
Струна впервые услышал другую интонацию в голосе оппонента и потерял все свои мысли. Глаза забегали по расколотому высохшему лицу, но ничего не могло прийти в голову. Дурацкая издёвка.
– Двадцать – чуть ли не спрашивая, ответил Струна.
По второму этажу забегал смех. Заразительный смешок попал и в рот Струны. Только вот отдавал он неуверенной нервозностью. Когда веселье на втором этаже подошло к концу, язык незнакомца снова заскрипел с насмешливым послевкусием.
