И. Н. Барциц
Конституционный дизайн: образ государства и образ эпохи
«Конституционный дизайн» / «конституционная модель»
Концепт «конституционного дизайна» преимущественно разрабатывается представителями англосаксонской правовой традиции [см.: 65, 52, 59, 55, 56, 71, 60, 62, 66, 51, 64]. «Злоупотребление» данным понятием российскими авторами несравнимо скромнее, причем преимущественно в ходу термин «институциональный дизайн», предполагающий перенос внимания с анализа конституционной архитектуры на систему политических институтов [1, c. 129–133; 3, с. 159–180; 7, с. 6–15; 16, с. 29–45; 26, с. 134–137; 30, с. 214–247; 31, с. 81–84; 34, с. 87–97; 39, с. 46–704; 40, с. 246–253; 41, с. 72–76]. В данном русле размышления о конституционном дизайне сводятся к переживаниям степени смешанности отечественной президентско-парламентской модели в широком диапазоне между полюсами президентской и парламентской республики [27].
В отечественном правоведении сохраняется и подтверждает свой статус основного при типологии моделей государственного и общественного развития формационный подход. На основе анализа предложенной Ю. А. Юдиным [48, c. 49] типологии краткое описание подобного формационного подхода выглядит следующим образом: буржуазные конституции (первый этап) сменяются социалистическими (второй этап), тем самым «единый процесс конституционного развития оказался разделенным в результате создания социалистического тоталитарного общества и государства “диктатуры пролетариата” в России, после наступает эпоха постколониальных конституций, связанная “с созданием более 130 новых государств в Азии, Африке, Латинской Америке и Океании в результате ликвидации колониальной системы и принятия конституций в освободившихся странах”, а в конце XX века приходит время постсоциалистических конституций: “это крушение колониальных и авторитарных режимов в большинстве социалистических и развивающихся стран и вступление их на путь демократических преобразований”». Каждому из обозначенных четырех этапов соответствуют разные модели конституции: модели буржуазной и социалистической конституций, конституций первой и второй волны третьего этапа (период крушения колониализма и принятия конституций новыми государствами), а также модель постсоциалистической конституции.
При всей значимости и традиционности для отечественного правоведения формационного взгляда на историю развития человеческого общества применительно к конституционному развитию этот подход не объясняет, а чем, собственно, с точки зрения конституционно-правовой доктрины отличаются и отличаются ли вообще конституции буржуазные от социалистических, постколониальные – от постсоциалистических. Используют ли они одинаковые или отличные друг от друга правовые конструкции? Действительно ли различия социально-экономических формаций приводят к различиям в конституционно-правовой материи? Не возвращаемся ли мы к примату идеологического сопровождения при анализе политико-правовых явлений?
Не вдаваясь в историю становления формационной теории, можно утверждать, что современные государства все меньше и меньше могут быть отнесены к тому или иному типу с точки зрения социально-экономической формации. Государства различных политических режимов и экономических устоев используют одинаковые (схожие) конституционные конструкции, тогда как страны, близкие по уровню социально-экономического развития, структуре экономики и политическим режимам, в силу различий правовых традиций и истории становления правовых систем обращаются к различным конституционным моделям.
Термин «конституционная модель», детально проработанный Т. Я. Хабриевой и В. Е. Чиркиным, предусматривает классификацию конституций не в связи с изменением социально-политической картины мира, а на основе исследования новых конституционно-правовых институтов:
Конституционная модель – явление, возникающее на определенном этапе развития человечества (а не в какой-либо отдельной стране, хотя она и может возникать и, как правило, возникает, в отдельной стране (народ которой, создатели конституции обнаружили, открыли, уловили «вызовы» общественного развития) [38, c. 43–49; 44, с. 15–16; 14].
Именно появление новых конституционно-правовых доктрин, конституционно-правовых институтов является основанием для изменений правовых конструкций и представления новых видов конституционного дизайна. Правящий князь Лихтенштейна Ханс-Адам II утверждает:
Современное государство – это сложная конструкция, состоящая из множества систем, которые должны быть настроены в унисон друг с другом. Можно сравнить государство с крупной коммерческой авиакомпанией. Коммерческий авиаперевозчик перевозит пассажиров через расстояния, тогда как государство переносит своих пассажиров – народ – через время. Если воздушное судно плохо спроектировано и имеет тенденцию время от времени терпеть крушение, специалисты пытаются исправить недостатки конструкции, а не обвиняют пилота и пассажиров. В случае с государствами часто обвиняют политиков или тех, кто их выбирал, вместо того чтобы спроектировать государственную систему, которая была бы как можно более безопасной и в случае катастрофы предоставляла бы своим пассажирам больше шансов выжить [45, c. 133].
