И. Н. Барциц
Конституционный дизайн: образ государства и образ эпохи
В настоящем очерке осмыслению, раскрытию и описанию подвергнется конституционный дизайн в одном из трех отмеченных значений, наиболее доступном для эмпирического осязания: оценке конституционного текста.
Это предполагает анализ вопросов:
а) компактности / детализированности / развернутости текста конституции;
б) структурирования текста (нормативной «материи») конституции (сколько частей, глав, разделов, статей, пунктов, подпунктов составляют структуру конституции, как они выстроены);
в) расстановки акцентов, артикуляции отдельных содержательных позиций;
г) визуальной соотносимости по объему частей текста конституции;
д) предельных максимальных и минимальных мер объемности, соответственно, частей, глав, разделов, статей, пунктов, подпунктов конституции, предельных максимальных и минимальных мер длины формулировок конституционных норм;
е) эргономичности текста конституции;
ж) красоты, эстетики визуальной гармоничности, насколько это вообще возможно, уместно и осуществимо – юридической поэтичности текста конституции.
Понятие «конституционный дизайн»: право на существование
«Конституции не падают с неба и не являются таинственным образом своим основателям. Вместо этого они спроектированы, основаны, созданы, сконструированы и, конечно же, разработаны», – утверждает Г. Франкенберг [57, p. 537–542; 43, c. 152], предваряя анализ самого права на существование понятия «конституционный дизайн», послужившего названием книги (сборника статей) под редакцией Т. Гинсбурга. Соответствуя подобному художественному ремесленному подходу, Т. Гинсбург на обложке книги «Comparative Constitutional Design» размещает гравюру времен французской революции (1789 г.) из коллекции Британского музея, изображающую представителей трех сословий, в прямом смысле выковывающих конституцию на наковальне.
Технократический подход, зачастую маскируемый в терминах неоинституционализма, привлекает своей наглядностью и зримостью. Современной науке в целом, в том числе и современной теории права и государства, присуще использование образного языка, понятий ассоциативного ряда, свойственных иным направлениям знания, науки и даже искусства и техники.
Конструирование государственных институтов все более и более осуществляется на универсальных теоретико-правовых доктринах. Создание конституций, формирование и развитие политических режимов в условиях облегчения доступа к изучению и анализу опыта других стран (эффектное и эффективное развитие сравнительного правоведения, конституционной компаративистики) демонстрируют активное заимствование и адаптацию различных конституционных механизмов, институтов, которые сложились в других государствах и других правовых системах. При этом в процессе подобного конструирования все более и более применяются архитектурные понятия, принципы и методы дизайна переносятся в регулирование общественных отношений. Это придало архитектурной метафоре «конституционный дизайн» статус законорожденного правового понятия. В конце концов различные иные метафоры («конституционный обычай», «конституционная мысль», «конституционное строительство», «конституционная жизнь» и т. п.) прижились и стали столь привычными, что про их внеправовое происхождение не вспоминают. Научные понятия исключительно часто основываются на метафорах, имеющих технические, культурные, физические и даже бытовые основания [18, c. 25–43].
Концепция конституционного дизайна позволяет не только посмотреть на государственные институты и теоретические философские доктрины через эстетику архитектуры и математики, но и применить ее в конструировании явлений социальной действительности, экономики, права.
В своей технократической составляющей концепция конституционного дизайна перекликается со значительно более успешной в своем пиар-продвижении теорией дизайна механизмов и, как их частного вида, экономических механизмов. Эрик Маскин, удостоенный в 2007 году «за разработку основ теории оптимальных механизмов (mechanism design theory)» вместе с Лео (Леонидом) Гурвицем (Leo Hurwicz) и Роджером Майерсоном (Roger Myerson) Нобелевской премии по экономике, вспоминает «о конституции страны как о наиболее фундаментальном слое. Конституция сама по себе является механизмом, который определяет, что власти могут и не могут делать, в каком случае они должны сложить с себя полномочия и как другие ветви власти ограничивают их влияние»[1].
В данном случае имеется в виду «слой проектирования», так как именно государство и его органы выступают авторами большинства социальных механизмов.
Особой перспективой обладает перенос в юриспруденцию и в социальные науки главного содержания теории экономических механизмов – возможностей «обратного проектирования». Создателям конституций, конституционно-правовых институтов и моделей надлежит прежде всего сформировать «образ желаемого будущего» [46] государства и общества, сформулировать подлежащие решению задачи, а затем, как бы возвращаясь назад, в современность, спроектировать процедуры, институты и механизмы, посредством которых эти цели должны быть достигнуты.
