Хуан Карлос Креймер
Дзен и велосипед: велопрогулка как вид медитации
Juan Carlos Kreimer
BICI ZEN
CICLISMO URBANO COMO MEDITACION
Тематика: Психология / Практическая психология
ИГ «Весь», 2018
* * *
Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
Самое удивительное то, что, глядя на эти деревья, мы способны не удивляться им.
Ральф Уолдо Эмерсон «Природа»
Предисловие
Когда я еду на велосипеде, я просто еду на велосипеде
У меня уже сложился своеобразный ритуал: каждый год в ноябре, оказываясь проездом в Буэнос-Айресе, я непременно встречаюсь с Хуаном Карлосом Креймером в баре на Плаза Серрано в оживленном районе Палермо. Он обычно приезжает на велосипеде, на голове у него синяя шапочка, а низ правой брючины зажат прищепкой, чтобы не пачкался смазкой цепи.
Отношения с велосипедом у Хуана Карлоса, несомненно, давние и особые. Он прикасается к нему с непринужденной лаской и заботливостью, наводящими на мысль о тех супружеских парах, которые, несмотря на годы, все еще интересны и желанны друг для друга, все еще питают друг к другу уважение и так восхитительно, так естественно едины, словно они близнецы. Было бы преувеличением утверждать, что Хуан Карлос и его велосипед – близнецы, но они и не просто существуют отдельно. Есть между ними нечто особенное.
Я знаю Хуана Карлоса уже почти 25 лет и вижу, с какой страстью и энергией он отдается всему, что любит и чем интересуется. Поэтому меня нисколько не удивило его решение написать книгу о езде на велосипеде и о дзен, поскольку он, бесспорно, из тех, кто, пребывая в поиске сознания и изучая все аспекты и тонкости множества целительских и духовных методик, умело сочетает и то, и другое, ибо обладает очевидным талантом объединения знаний из разных источников.
Познакомились мы, когда он работал редактором в журнале Uno Mismo. Именно там он опубликовал одну из моих первых статей, что весьма обнадеживало, поскольку уже в заголовке психолог у меня сопоставлялся и со «священником», и с «проституткой», – понятиями, которыми в сфере психотерапии оперировать не принято. Я до сих пор благодарен за это, потому что, к моему удивлению и недоверию, заметил, что после выхода статьи коллеги стали обращать на меня больше внимания, и это было для меня внове, учитывая, что с большинством написанных мною текстов я себя не слишком-то и отождествлял.
Потом он приехал в Барселону в Гештальт-институт вести семинары по теме «Снова стать человеком» (так же называлась и одна из его книг). Эта тема – «быть человеком» – вот уже несколько лет волновала его всерьез. Я всегда считал, что он руководствуется чутким внутренним радаром. Этот радар словно наводит его интересы на множество вопросов, связанных с мыслями и действиями, которые помогают и преображают нас.
За долгие годы между нами возникли доверительные отношения. Это та разновидность дружбы, которая на расстоянии становится лишь прочнее и прекраснее и оттого, вероятно, и задушевней, и ценней; та разновидность почти братской привязанности, которой мы, обретя ее на жизненном пути, так дорожим, и за которую я по-настоящему благодарен. До чего же прав был Монтень, говоря: «Жить без друзей – все равно что жить на необитаемом острове. Истинная дружба приумножает добро и умаляет зло жизни. Она – единственное средство от невзгод и утешение для души».
Мы здороваемся, садимся за столик и какое-то время говорим о жизненно важном для нас обоих, о своих планах, интересах, возлюбленных, приездах и отъездах, о проблемах и различных этапах жизненного пути. Мы слушаем друг друга и рассуждаем о том, как практически сделать жизнь легче, главным образом, чтобы понимать, что там кто-то есть. Затем мы прощаемся до следующей встречи, не имея представления, как и когда она случится. И я смотрю, как он уходит в своей синей шапочке, с улыбкой и выражением счастья на лице, ведя рядом велосипед. Или провожаю его несколько кварталов в том направлении, куда нужно ему: в последний раз он повел меня в центр рядом с Плаза Серрано, где помогает другим писать и через письмо познавать себя – еще одна из его фишек.
Роясь в своей дырявой памяти, я не могу припомнить, когда именно – за одним из этих разговоров в кафе или в электронном письме – он попросил меня написать предисловие к его книге, в которой я мог бы высказать все, что хотел. Я с восторгом согласился – из дружеских, из братских чувств, но прежде всего, потому, что верил. Вера для меня значит очень много. Я верю в то, что, как бы человек ни поступал, он делает это с добрыми намерениями. Точно так же я отношусь и к врачам. Мне не нужно видеть или понимать, как именно работает врач; мне просто нужно знать, верю я в него или нет. От чего это зависит? От вещей, кажущихся совершенно ненаучными, например, от того, ощущаю ли я идущую от него доброжелательность или же импульсивное желание заставить собеседника (пациента) быть довольным собой. Все остальное – вся работа, которую он выполняет в дальнейшем, – продолжение или дополнение к этому.
Ниже следуют некоторые размышления о воздействии, которое оказала на меня эта книга, и о ее сути, которая навсегда пребудет со мной.
Дочитав «Обаяние…» до конца, я остался в недоумении: советует ли книга нам искать в мире или в литературе то, что можно было бы назвать «трансцендентным я»? Касаются ли эти советы побуждений, связанных с повседневными делами, или же с духовными вопросами? В ответе нет противоречия: и то, и другое верно. Книга приглашает наслаждаться жизнью на двух колесах – этим таинственным умением просто жить, просто быть живым, которое, если посчастливится, нам дастся как «безвозмездный» шанс. Но это свое приглашение книга изящно сочетает с множеством практических советов по искусству езды на велосипеде, а еще она исполнена поэзии и призывает на пир духа всех тех, кто стремится напитаться бесконечной мудростью дзен. Предполагается, что мы оставим свои пристрастия, а вместо этого постигнем внимательность, пустоту, недеяние, самоосознанность, полное присутствие и гигиену ума, причем все перечисленное способно вызвать большее сострадание, что, в свою очередь, приведет к большему счастью, пусть это даже будет и спонтанным благом, коего мы вовсе не искали.
Решающее значение имеет, несомненно, сострадание. Следует помнить, что буддизм «малого пути» («малой колесницы»), или хинаяны, развился до «большого пути» («большой колесницы»)[1], или махаяны, от которой, собственно, дзен и ответвился, неуклонно двигаясь к идеалу бодхисаттвы – действовать на благо всех живых существ. Для практикующего дзен недостаточно только самому освободиться и достичь состояния Будды; пробужденный дух становится любящим, сострадательным, щедрым, альтруистическим и стремится дать всем существам возможность достичь понимания своей истинной природы и освободиться от оков личного «я», которые и есть истинная причина страдания.
Но на ином уровне ответ, возможно, заключен в понимании, что нет противопоставления неба и земли, материи и духа, души и тела, обыденного и трансцендентного сознания, созидания и разрушения, а все едино, и мы развиваемся от двойственности к единству. Если верно, что в своем логическом, дизъюнктивном способе мышления рациональный ум может стать высокомерно-доминантным, то столь же верно и то, что людьми также движет желание, интуитивное знание об ином источнике, иной реальности и иной объединяющей логике. Нильс Бор однажды заметил: «Есть два вида истины – тривиальная, которую отрицать нелепо, и глубокая, для которой обратное утверждение – тоже глубокая истина». Эта книга содержит указатели и подсказки, которые укажут велосипедисту нужное направление в соответствии с его внутренними переживаниями, чтобы удовлетворить желание и помочь достичь душевной безмятежности.
Если взглянуть на вещи шире, велосипед служит символом и метафорой. Велосипед – это изобретение (как будет объяснено в книге далее, разработанное и описанное Леонардо да Винчи), которое с каждым днем применяется все шире. Новичков привлекает то, что предлагает этот механизм: мыслить самостоятельно, проще смотреть на вещи, замедлить темп жизни и больше никуда не спешить, видеть, чувствовать, поддерживать связь с собою и с жизнью. Он словно воплощает в себе некий символический принцип, в котором суммирован комплекс ценностей и ощущений, в том числе пребывание в гармонии с природой, здоровье, забота, уважение, простота, человеколюбивый ритм, гуманность, удовольствие, детскость и любопытство, равновесие, уверенность в себе, экологическая осознанность и т. д. Велосипед не загрязняет окружающую среду. Не отупляет вас. Не выделяет токсичные газы. И ухаживать за ним и ремонтировать его вы можете сами, потому что работа этого простого механизма не зависит от крупного бизнеса или высококвалифицированных специалистов. Небольшие мастерские по ремонту велосипедов с магазинчиком при них часто процветают: они отличаются теплой домашней атмосферой, вниманием и расположенностью к каждому клиенту.
Продолжая мысль о том, что велосипед «чистый» транспорт, который не загрязняет природу, хочется отметить, что, разъезжая на велосипеде, вы погружаетесь в поток своих действий или даже ощущаете свое единство и с велосипедом, и с окружающим миром, и со всем происходящим в каждый момент; ум освобождается от тумана и его токсинов и, так сказать, очищается: он становится пустым, как ясное голубое небо, и, следовательно, мирным. Велосипедист улыбается. Все ментальные конструкции, все ваши представления о мире – воззрения, категории, оценки – растворяются или, по крайней мере, «замораживаются». Парадоксально, но от этого нас отделяет нами же и созданная модель, или карта мира. Поэтому важно отпустить ее и очиститься. Евангелист Марк вслед за Иисусом говорит нам, что умереть для мира – значит обрести жизнь вечную: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:35). Это красивая идея, что через езду на велосипеде, то есть через движение мы можем ощутить, прочувствовать неподвижное и вечное настоящее, сохраняя в себе пустоту, даже когда будущее приближается и поглощает нас своими причудливыми формами.
Как я уже говорил, эта книга пропитана поэзией и приглашает читателей на пир духа. Дойдя до последней страницы, я решил перечитать «Слова доверия сердцу» (по-японски синдзинмей) мастера Сосана[2], третьего патриарха дзен. И опять, в который раз, был поражен этой замечательной и загадочной поэмой: «На Великом Пути нет трудного. Только избегай выбора! Лишь когда ты чужд любви и ненависти, он возникает перед тобой в полной ясности. Отступи от него на волосок – и глубокая пропасть разделит Небо и Землю».
Вот что он говорит об очищении. Все особенности, различия и оценки создаются умом, который уводит вас от созерцания и разрубает реальность (чтобы не сказать – расчленяет) своим концептуальным топором. Таким образом, небо и земля, свет и тьма, верх и низ, форма и пустота перестают быть одним и тем же; мы вводим дуализм – дихотомию и диалектику.
«Я» формирует себя и выстраивает свою собственную тюрьму. Дзен – это одновременно и метод, и цель. Это не средство к достижению цели, но и средство и цель одновременно. Дзен предлагает возможность разрушить стены нашей личной тюрьмы.
Попутно замечу, что эта навевающая воспоминания книга вернула меня в мое личное прошлое – в холодные и скучные вечера в Памплоне, когда, вырвавшись в отпуск из беспросветной жизни в казармах, где проходила моя отупляющая военная служба, я читал Судзуки-роси[3]. Понял-то я не много, но мне было все равно, потому что само по себе чтение позволяло ощутить себя более живым, более в себе или что-то в этом роде; и действовало как противоядие от пустой траты времени и солдатской бессмысленности. Сегодня я думаю, что тогда, сам того не осознавая, получил мощный стимул стремиться к трансцендентности и мудрости, которые, по моему убеждению, живут и пульсируют в каждом из нас.
Но вернемся к велосипедам: в процессе чтения этой книги меня захлестывали воспоминания о деревенском детстве. Я рос в большой семье и ясно помню один на всех, единственный в своем роде детский велосипед (а также связанные с ним эмоции), которым в доме бабушки и дедушки пользовалось огромное количество двоюродных братьев, жаждавших промчаться на нем свои 300 метров славы, прежде чем с сожалением, нежеланием и завистью передать следующему ребенку. Когда вокруг столько родных и двоюродных братьев, поневоле выучишься быть щедрым, уважать ближнего и делиться. Но томление по велосипеду и удовольствие, связанное с катанием на нем, были неописуемы: ты неистово крутишь педали, летя по дороге между миндальными деревьями и тростниками, пока не домчишься до места, откуда видно железную дорогу, проходившую через нашу деревушку. Тут следовало развернуться и ехать обратно из соображений безопасности, чтобы ненароком не выскочить на «железку».
Вспомнился мне и дедов огромный, старый желтовато-оранжевый велосипед. Стоило нам увидеть его припаркованным, когда дед пил кофе и играл в карты в баре рядом с парком, как мы стремглав неслись, чтобы попросить на нем покататься по очереди. При этом, чтобы забраться в седло, приходилось сначала просунуть правую ногу в раму, и только после этого можно было крутить педали. А позже с невероятным, «жеребячьим» удовольствием гонять в компании друзей-подростков по дорогам, пролегавшим в полях.
Так что собственного велосипеда у меня не было, пока я не вырос. Свой первый велосипед я купил в Барселоне, когда мне было 20 лет. Надо признаться, что, немного поездив на нем в городе, я испугался и убедил себя, что моей жизни угрожает неминуемая опасность. К счастью, времена изменились, и сегодня все больше становится велосипедных дорожек, и все больше людей вступает в ряды городских велосипедистов, вдохновляясь возможностями уменьшить стресс и укрепить здоровье.
Я благодарен Хуану Карлосу за слова, которые вернули мне теплые воспоминания, глубоко запрятанные под слоями разных обязательств и ответственности. Он также напомнил мне о мудром изречении Галеано: «…жить, просто чтобы жить, как птица поет, не зная, что поет, и как ребенок играет, не зная, что играет»[4]. Еще одно признание: прочтя книгу, я сел на велосипед, чтобы снова получать удовольствие.
И в заключение скажу, что это – вдохновенная и увлекательная книга, целомудренная и мятежная, интеллектуальная и эмпирическая, суровая и любящая, высокоумная и доступная, земная и духовная. Но прежде всего это – книга дзен, в самом простом, самом сложном и самом непонятном изречении (как напоминает нам книга) которого говорится: «Когда я ем – я просто ем. Когда я сплю – я просто сплю». К этому я бы добавил: «Когда я еду на велосипеде – я просто еду на велосипеде».
Жоан Гаррига Бакарди,август 2015 года, Порт-де-ла-СельваГуманист-психолог; основатель и содиректор Гештальт-института в Барселоне;ведущий специалист в методе семейных расстановок;писатель, автор «Vivir en el Alma и El buen amor en la pareja»