Холли Вебб
Три секрета под одной крышей
Молли на цыпочках вошла в кухню, надеясь, что там никого нет, но там оказалась Стелла.
– Где ты была? – с беспокойством спросила сестра. – Куда ты умчалась в такую рань?
– Ходила к школе, – пробормотала Молли. – Все наши уехали в эвакуацию. Я их провожала. А ты куда собралась? – спросила она, только сейчас заметив, что Стелла одета как для выхода и на ней её лучший жакет.
– Подавать документы в Женский территориальный корпус.
– Да ты что?! Она тебе разрешила?!
Стелла сняла с плиты закипевший чайник и стала заваривать чай.
– Я не спрашивала у неё разрешения. Как я уже говорила, она не может мне запретить.
– А как же я?
– Она не выгонит меня из дома. Мало ли что она грозилась. Она просто… просто ругалась. Ты же знаешь маму.
Молли шмыгнула носом:
– Конечно знаю. И теперь ты уйдёшь в свою армию, а мне придётся остаться с мамой вдвоём. Всё время только вдвоём. Я даже в школу пойти не смогу!
Стелла растерянно заморгала:
– Почему?
– Потому что школы не будет. Её уже нет, – сердито проговорила Молли. – Все уехали в эвакуацию. Учителя точно все, и почти все ребята. Теперь школа будет… я даже не знаю где. Там, куда их повезли.
– А разве в городе не осталось никаких школ?
– Я не знаю. Мне никто ничего не сказал. Тебя тут не будет, и мне придётся одной помогать маме в её магазине. С утра до вечера, день за днём. – Молли уныло взглянула на дверь в кладовую и с ужасом представила все эти длинные полки, на которых лежат товары: их надо будет перебирать, и считать, и счищать с них пыль. Целыми днями. Какая тоска.
– Должны быть какие-то школы, – пробормотала Стелла. – Не все дети уехали в эвакуацию. Я вчера встретила в булочной миссис Данс. Она мне сказала, что её дети тоже останутся в городе. И наверняка есть и другие, кто не поехал. – Она посмотрела на часы. – Мне пора выходить. Думаю, что до обеда вернусь. – Она взяла со стола шляпку и принялась поправлять её на голове, вертясь перед маленьким зеркалом у двери и что-то тихонечко напевая себе под нос. Молли, наблюдая за ней, сердито хмурилась. Сестра казалась такой счастливой.
– Ты же точно вернёшься? – вдруг спросила она, когда Стелла уже собралась выходить. – Тебя не отправят в казарму прямо сегодня?
– Конечно нет. – Стелла рассмеялась, подошла к Молли и поцеловала её в щёку. – Сегодня я только подам документы. – И она вышла из кухни через заднюю дверь.
Когда дверь захлопнулась, Молли растерянно посмотрела на Берти, и тот сразу завилял хвостом. Он явно надеялся, что его покормят, и дадут что-нибудь посущественнее, чем полкусочка хлеба.
– Хорошо только то, что мне не придётся расставаться с тобой, – сказала Молли со вздохом. – С тобой и со Стеллой. И с мамой тоже.
Да, она бы скучала по маме. Может, даже больше, чем ей хотелось признать.
Молли уже обошла все магазины, купила всё, что велела мама, и теперь возвращалась домой с тяжеленной корзиной. Ручка корзины так сильно врезалась в ладони, что на них появились красные полосы, хотя Молли постоянно меняла руки. Она ужасно устала, ей хотелось скорее добраться до дома, и она чуть не прошла мимо распахнутых настежь школьных ворот, перед которыми стоял маленький грузовичок с крытым кузовом. Но что-то заставило её остановиться. Откуда здесь грузовик? Школа же закрыта.
Может быть, её снова откроют? Стелла говорила, что не все дети уехали в эвакуацию – и то же самое говорили покупательницы в магазинах, где сегодня была Молли, – но в городе всё равно стало как-то странно, пусто и одиноко. В гости к Джин или Салли уже не пойдёшь. Молли даже не знает, где теперь её подружки. У бакалейщика она встретила маму Салли, и та ей сказала, что всем детям раздали открытки, чтобы послать их домой с нового адреса. Но они уехали только вчера и вряд ли успели отправить открытки. По воскресеньям почту не носят… а значит, где сейчас Салли и Пит, их мама узнает только через три дня, если не позже.
Все эти мысли пронеслись в голове Молли сумбурным вихрем, пока она стояла на тротуаре, глядя на грузовик и небольшую группу людей перед входом в школу. Что они делают? Молли думала, что школу просто запрут на замок и она так и будет стоять пустая. Может, кто-то из учителей всё же вернётся в Лондон, чтобы учить тех детей, которые не поехали в эвакуацию? Вряд ли взрослым понравится, если все эти дети будут целыми днями без дела слоняться по улицам, правда? Забыв о тяжёлой корзинке, оттягивающей руку, Молли подошла ближе, надеясь услышать, что говорят эти люди, и, если удастся, заглянуть в кузов грузовика. Наверное, в школу привезли учебники. Учительница говорила, что все учебники они забирают с собой, но ведь детям, оставшимся в городе, книги тоже нужны…
– Посторонитесь, мисс.
Молли отступила в сторонку, давая дорогу двум дяденькам в рабочих комбинезонах, которые тащили вдвоём огромную стопку… тонких фанерных листов? Нет, это не фанера. Что-то похожее, но не фанера. Молли наблюдала, как рабочие поднимаются на крыльцо и входят в школу. На крыльцо вышли мужчина и женщина. Женщина что-то писала в блокноте. На Молли никто не обращал внимания. Поставив корзинку на землю, она заглянула в кузов грузовичка. Там лежало ещё много стопок этих странных листов, похожих на фанеру, и – что ещё более странно – большие рулоны ткани. В основном хлопок с цветочным рисунком. Окинув ткань знающим взглядом, Молли решила, что продаваться она будет плохо. Рисунок немодный и часть рулонов заметно поблёкла.
– А ну брысь, малявка. Не мешай людям работать.
Молли испуганно ойкнула и отскочила в сторону. Увлёкшись разглядыванием ткани, она не заметила, как вернулись рабочие.
– Не груби девочке, Фред. А вы, мисс, и вправду ступайте с богом. Здесь ничего интересного нет.
Тот, второй, вежливый дяденька, улыбнулся Молли, и она набралась смелости и спросила:
– А зачем эта ткань? – У неё в голове вдруг мелькнула тревожная мысль. – Вы её продаёте? Тут поблизости уже есть один галантерейный магазин. Магазин моей мамы.
Первый дяденька, назвавший её малявкой, фыркнул от смеха и вытащил из кузова очередную стопку бледно-коричневых листов. Теперь Молли разглядела, что это картон. Огромные стопки расплющенных картонных коробок. Наверное, для упаковки ткани. Хотя это странно. Почему её не упаковали сразу? Почему коробки привезли отдельно?
– Это гробы, любопытная мисс. Картонные гробы. Когда начнутся бомбёжки, деревянных на всех не хватит, а сколачивать новые будет уже недосуг. – Первый дяденька усмехнулся, но его напарник закатил глаза:
– Вообще-то нам было велено не сеять панику. Не бойся, малышка. Это только на всякий случай. На крайний случай. В школе будет вспомогательный морг.
Молли уставилась на него, открыв рот. Их было так много, этих коробок. Так много. Слово «морг» было ей незнакомо, но она поняла, что это значит. Место для мёртвых.
– А для чего ткань? – наконец проговорила она, заикаясь. Но рабочие уже отошли далеко и её не услышали.
Но Молли и так уже всё поняла. Наверное, для саванов. Чтобы заворачивать тела. В военное время нужна экономия. Ничто не тратится понапрасну, и всё идёт в дело. Так постоянно говорят по радио. Это касается каждого гражданина: ресурсы страны надо беречь. К тому же мёртвым уже всё равно, во что их завернут, пусть даже в старую ткань с неприглядным цветочным рисунком.
Глава третья
«Говорит Лондон. Сейчас вы услышите заявление премьер-министра.
Я обращаюсь к вам из кабинета на Даунинг-стрит, десять. Сегодня утром британский посол в Берлине вручил германскому правительству нашу ноту протеста, в которой сказано, что если к одиннадцати часам утра от правительства Германии не последует заявления о готовности немедленно вывести из Польши свои войска, Великобритания объявит Германии войну.
Я вынужден сообщить, что, поскольку мы не получили требуемых гарантий, наша страна вступает в войну с Германией».
Молли вцепилась в руку сестры, а мама судорожно сжала пальцы на шерсти Тома. Рыжий кот возмущённо заёрзал у неё на коленях, вонзил когти ей в юбку и заорал дурным голосом. Мама его отпустила, и Том пулей вылетел из комнаты, в ярости распушив хвост.
Мама потрясённо уставилась на свою юбку.
– Ну вот что ты сделал… – Словно не понимая, что происходит, она принялась теребить нитки, вытянутые кошачьими когтями.
Молли слышала сердитый топот Тома в кухне. Слышала, как он запрыгнул на подоконник.
Берти сидел, прижимаясь к её ногам, и это было хорошо: Берти тёплый, а она очень замёрзла. Пусть он немного её согреет. Голос премьер-министра был старым, печальным и каким-то надломленным. Война всё-таки будет. Она уже идёт. До последней минуты Молли в это не верила. Почти все покупатели, приходившие к ним в магазин на этой неделе, в один голос твердили, что ещё есть надежда, что мистер Чемберлен не допустит войны. Но были и такие, кто утверждал, что Гитлер с самого начала собирался напасть на Британию и война неизбежна. Это лишь вопрос времени.
Сама Молли тоже надеялась, что войны не будет. Надеялась даже тогда, когда все её одноклассники уехали в эвакуацию. В конце концов, они всегда могут приехать обратно, верно? Но надежда угасла, когда Молли увидела, как в её школу заносят картонные коробки. Всё было готово – так тревожно и страшно. Когда всё начнётся, останется лишь развернуть эти сплющенные коробки.
Молли не рассказала маме и Стелле о том, что видела у школы. Мама по-прежнему делала вид, что война обойдёт их стороной, а Стелла с волнением предвкушала новую жизнь. Надо только дождаться письма с сообщением, когда у неё будут первые сборы. Пока она оставалась дома, но уже казалась свободнее и счастливее, словно уже начала вырываться из удушающей маминой хватки. Молли старалась радоваться за сестру, но к её радости примешивалась ощутимая нотка грусти: у Стеллы будет новая жизнь, а у неё, Молли, всё останется по-старому.
«Пожалуйста, не выключайте радиоприёмники. Через несколько минут будет передано важное правительственное сообщение. – Из приёмника вырвался громкий колокольный звон, перебив невесёлые мысли Молли. – Говорит Лондон. Прослушайте важное правительственное сообщение.
Все увеселительные заведения закрываются незамедлительно: до особого распоряжения все театры, кинотеатры и другие зрелищные предприятия прекращают работу немедленно… Приказ о закрытии увеселительных заведений связан с тем, что во время бомбёжки места массового скопления граждан подвергаются особой опасности…
Предупреждение от службы противовоздушной обороны: с этой минуты запрещены все гудки и сирены, за исключением полицейских сирен в случае крайней необходимости. В городской зоне гудки и сирены включаются только при угрозе воздушных налётов в качестве меры оповещения граждан. Сигналы воздушной тревоги должны подаваться либо короткими прерывистыми гудками, либо долгим гудком, меняющим тон каждые две-три секунды, либо короткими звуками полицейских свистков. При включении сигнала воздушной тревоги гражданам следует незамедлительно укрыться в ближайшем бомбоубежище. Не покидайте убежище до сигнала об окончании налёта…
Если при воздушном налёте будет применён ядовитый газ, об этом оповестят с помощью трещоток. Если услышите звук трещоток, не покидайте убежище до объявления о ликвидации угрозы отравления газом».
Раздался оглушительный шелест. Они все сидели затаив дыхание, и внезапный звук показался Молли очень громким и страшным, но это всего лишь Стелла поднялась со стула, подошла к маме и взяла её за руку. Мама ничего не сказала – казалось, она вообще не заметила Стеллу. Её лицо стало бледным и влажно заблестело, как у дорогой восковой куклы.
«Сигнал об отмене опасности отравления подаётся при помощи ручных колокольчиков.
Что касается школ: уроки во всех дневных школах в Англии, Шотландии и Уэльсе, в том числе в школах, отправленных в эвакуацию, отменяются минимум на неделю, начиная с сегодняшнего дня…»
Молли взглянула на Стеллу, хотела сказать «Что я тебе говорила?», но Стелла по-прежнему сидела на корточках рядом с мамой и напряжённо смотрела на радиоприёмник. Она была очень бледной. Слова застыли комом в горле, и Молли ничего не сказала.
«Общие положения: мы просим всех граждан не выходить на улицу без крайней необходимости. Не подвергайте себя опасности. Всегда носите с собой противогаз. Убедитесь, что у вас самих и у всех членов вашей семьи, особенно у детей, способных самостоятельно передвигаться, есть ярлычки с именем и домашним адресом… Пришейте ярлычок к одежде ребёнка в том месте, где он не сможет его оторвать…»
«Зачем?» – удивилась Молли. Мысли носились в голове сумбурным вихрем, перескакивая с одного на другое. Уроков в школах не будет неделю? Значит ли это, что в городе всё же откроются школы? Но в её школе сейчас хранятся гробы… И кинотеатры закрыты. Молли редко ходила в кино, и каждый поход был как праздник. А теперь непонятно, когда их откроют. И как звучит долгий гудок сирены, меняющий тон? Как птичьи трели? И зачем ей ярлычок с именем и адресом?
По радио заиграли «Боже, храни короля», и Молли дёрнулась, чтобы встать. В школе все всегда вставали, когда играл государственный гимн. Так было положено, так было правильно. Но мама со Стеллой остались сидеть, крепко сжимая друг друга в объятиях. Молли неуверенно поднялась на ноги. Берти тоже вскочил и завилял хвостом. Потом он вдруг замер, шерсть у него на спине встала дыбом, а сам он оскалился, показав кончики острых белых клыков.
– Берти? – прошептала Молли, но её шёпот утонул в пронзительном вое, донёсшемся с улицы. Звук шёл волнами: то громче, то тише. Точно так же выл Берти, когда его запирали в кухне.
– Это сирена? – Опустившись на корточки, Молли обняла Берти, который тихонько рычал. – Сирена воздушной тревоги? Нас будут бомбить?
– Да, кажется, да. О господи. – Стела резко поднялась на ноги, бешено озираясь по сторонам. – Мама! Надо бежать в убежище. Оно в конце улицы, надо поторопиться.
На их крошечном внутреннем дворике не было места для стального андерсоновского бомбоубежища, но по распоряжению мэрии у них в квартале построили общее бомбоубежище для жителей ближайших домов: врытое в землю полукруглое сооружение из гофрированных стальных панелей, обложенное со всех сторон – и сверху тоже – мешками с песком. Молли однажды заглянула внутрь: там были только скамейки, стоящие вдоль стен, и несколько керосиновых ламп.
– Молли, бери противогазы. – Стелла подняла маму со стула. – Пойдём, мам.
Молли бросилась в кухню, схватила три противогаза в картонных коробках и поспешила к выходу следом за мамой и Стеллой. На улице было полно народу. Из всех домов и магазинов выбегали испуганные соседи. Сирена ревела так громко, что Молли казалось: она почти видит расходящиеся по воздуху звуковые волны. Берти жался к её ногам и по-прежнему глухо рычал.
На улице мама как будто очнулась. Она провела рукой по волосам Молли, словно чтобы убедиться, что её причёска не растрепалась. А потом уронила руку и застыла на крыльце, растерянно глядя по сторонам:
– А как же Том? Надо взять Тома. Где он?
– Выскочил в окно на кухне, – сказала Молли, запирая дверь магазина ключом, который ей дала Стелла.
Мама потянулась к ключу в руках Молли с явным намерением его отобрать, вернуться в дом и позвать Тома, но тут мимо них пробежал молодой человек в чёрном рабочем комбинезоне и военной каске. Он раскручивал над головой деревянную трещотку и кричал во весь голос:
– Все в укрытие! Все в укрытие!
Молли резко толкнула Стеллу:
– У него трещотка! Будет газовая атака! Так сказали по радио: трещотка – сигнал о газе, колокольчик – сигнал, что всё чисто. Стелла, бежим!
Молли схватила Берти за ошейник – в спешке она забыла пристегнуть поводок – и потащила его за собой по улице. Стелла взяла маму под руку и повела её следом за Молли.
Когда они подошли, перед входом в бомбоубежище уже собралась небольшая толпа. Люди заходили внутрь по одному. Ещё один человек в чёрном комбинезоне стоял перед входом и записывал имена всех пришедших. Увидев Берти, он покачал головой:
– С собаками нельзя.
– Но… куда мне его? – беспомощно проговорила Молли.
– Там мало места, малышка, – сказал мужчина в чёрном комбинезоне, и Молли только теперь поняла, что это владелец табачной лавки, где она покупает конфеты. Она не узнала его в военной каске.
– Пропусти её, Джек, – крикнул кто-то изнутри. – Пусть берёт своего пёсика. Пегги пришла с попугайчиком. Пёсик у неё мелкий, много места не займёт.
– Ладно, но только сегодня. В виде исключения, – пробормотал мистер Тимминс. – Но если он будет проказничать, я его сразу выведу. Понятно?
– Он не будет шалить. Он очень воспитанный, – быстро проговорила Молли, нырнув вместе с Берти в полумрак, где пахло металлом и чем-то затхлым. Берти с опаской принюхался.
– А газ уже есть? – спросила Стелла, усаживаясь на свободное место на длинной скамье. – Там был сотрудник ПО с трещоткой, но я не заметила ничего подозрительного. Газ вообще видно? – добавила она с тревогой в голосе. – Он как облако?
– Это Алфи Харкер погорячился, – сказал мистер Тимминс. – Разволновался, схватил трещотку. Газа нет, и не будет, насколько мы знаем.
– Ох… – Стелла вздохнула и привалилась спиной к стене. – Ты слышала, мам? Всё хорошо. Газа нет.
– Я иду домой. – Мама встала и направилась к выходу. – Дома спокойнее и безопаснее. И мне надо найти кота.
– Нет! – Стелла бросилась следом за мамой и потащила её обратно. – Пожалуйста, сядь.
Её поддержали соседи:
– Не волнуйтесь вы так, миссис Мейсон.
– Присядьте, миссис Мейсон. У кошек девять жизней. И ваш кот, я уверена, найдёт где спрятаться.
– Берите печенье, милая. В «Вулвортсе» продаётся ломаное. Я взяла сразу большой пакет. Надо быть готовой ко всему.
Зашуршал бумажный пакет с печеньем, и Берти сразу же навострил ушки. Когда пакет передали по ряду, Молли взяла несколько кусочков печенья и потихоньку скормила их Берти. Нельзя, чтобы он расшумелся, иначе его выгонят прямо под бомбы.
– Когда прилетят самолёты? – шёпотом спросила она у Стеллы. – Я их не слышу.
– Здесь мы в безопасности, милая, – сказала женщина, угостившая всех печеньем, и, протянув руку, потрепала Молли по коленке. – Сиди спокойно.
Они все сидели в напряжённом молчании, а если и разговаривали, то едва слышным шёпотом. Все прислушивались, не раздастся ли звук самолётов или даже падающих бомб. Молли не знала, что это будут за звуки. Не знала, чего ожидать, и от этого было ещё страшнее.
– Надо было отправить Молли в эвакуацию, – прошептала Стелла, и её голос заметно дрожал. – Когда они уже прилетят? Ожидание хуже всего.
Молли прислонилась к плечу Стеллы и взяла её за руку. Внезапно дверь распахнулась, с улицы внутрь хлынул свет – такой яркий, что Молли зажмурилась. В дверях возник человек в чёрном комбинезоне, ещё один сотрудник службы ПО. Он что-то сказал мистеру Тимминсу. Снова включилась сирена. На этот раз долгий ровный гудок.
– Отбой? – спросил один из мужчин, сидящих ближе всех к двери. – Но бомбёжки же не было. Они промахнулись? Куда они вообще целились?
Все поспешили наружу. Молли вышла одной из последних и растерянно огляделась по сторонам. Никаких разрушений от бомб. Жёлто-зелёная краска на крышках почтовых ящиков не изменила цвет. Молли была почти разочарована. У них тут война, а всё осталось точно таким же, как раньше.
Если бы не война, то уже в понедельник начался бы новый учебный год. Обыкновенный учебный год после летних каникул. Но теперь всё было иначе. Прошла неделя странного ожидания непонятно чего – а потом стало ещё непонятнее. Мама была уверена, что школа откроется, как обычно, хотя Молли её уверяла, что здание закрыто. В конце концов мама сама повела Молли в школу, оставив Стеллу присматривать за магазином. На школьных воротах висел замок, а рядом – табличка, сообщавшая, что школа закрыта на неопределённый срок, до дальнейшего распоряжения. Там ничего не говорилось о вспомогательном морге, но Молли рассудила, что людям не надо знать об этом заранее. Зато там было написано, что родителям детей, не поехавших в эвакуацию, следует обратиться в администрацию районного департамента среднего образования. Мама фыркнула и заявила, что ей недосуг бегать по департаментам. У неё магазин и семья, которую надо кормить.
– Пойдём домой, – раздражённо проговорила она. – Будешь мне помогать в магазине, пока не станет понятно, что делать дальше.
Молли и так помогала маме в магазине всё лето и уходила из дома разве что в школу на инструктаж и иногда погулять с Салли и Джин. Она уныло поплелась следом за мамой. Да, ей редко когда удавалось повидаться с подружками – мама целыми днями загружала её работой. Когда Салли и Джин ей рассказывали, где они побывали и чем занимались на летних каникулах, Молли чувствовала себя лишней. Она пропустила всё самое интересное. А теперь пропускает вообще всё-всё-всё. Салли и Джин уже в Уэльсе. Молли это знает, потому что её мама встретила на улице маму Джин и та возмущалась, что детей увезли так далеко. В какую-то крошечную деревеньку, население которой с приездом лондонских школьников увеличилось чуть ли не вдвое. Молли даже представить себе не могла, как там проходят уроки. Даже если в деревне есть школа, она наверняка совсем крошечная и классы, должно быть, набиты битком.
Когда они вернулись домой, мама сразу отправила Молли по магазинам со списком обычных покупок, к которому сегодня добавилось ещё много всякой всячины. Если верить слухам, которые мама со Стеллой собирают по всей округе, уже совсем скоро все эти товары станут большим дефицитом, а то и вовсе исчезнут с прилавков. Судя по списку, самой важной из всех вещей были шпильки для волос. Стелла просила купить минимум шесть упаковок. В мамином магазине уже раскупили почти все пуговицы и бельевую резинку. Как оказалось, на свете есть множество мелочей вроде бы пустяковых, но жизненно важных, и в военное время их очень трудно достать.
По дороге к аптеке, где надо было купить пузырёк сиропа «Викс» – мама считала его волшебным лекарством от кашля и внезапно решила, что надо сделать запас, – Молли увидела длинную очередь перед входом в ветеринарную клинику. Молли однажды туда заходила, покупала витамины для Берти, потому что они со Стеллой переживали, что Берти совсем не растёт. Впрочем, витамины не помогли. Если Берти и подрос, то совсем незаметно.
Молли ни разу не видела, чтобы к ветеринару стояла очередь. Когда она покупала витамины, в приёмной сидели только какая-то девочка в обнимку с огромным кроликом и две тётеньки с собаками. А теперь люди стояли даже на улице. С собаками на поводках и кошками в плетёных корзинках. Если какая-то из собак подходила слишком близко к кошачьей корзинке, оттуда доносилось свирепое шипение, и один раз Молли увидела, как из-под крышки высунулась сердитая лапа с когтями. Любопытный пёс испуганно отпрянул и прижался к ногам хозяина.
Наверное, все эти люди пришли закупить лекарства для питомцев, подумала Молли. А может, витамины, которые она покупала для Берти. Там на коробке написано, что они успокаивают нервных собак и способствуют росту щенков. Наверняка многие животные нервничают из-за сирен. Не только собаки, но и кошки тоже. Берти вроде бы не особенно испугался сирены, но Молли видела, как он напрягся ещё до того, как она прозвучала. Он явно что-то почувствовал. И если собаки умеют предчувствовать воздушный налёт, неудивительно, что им страшно. Но если хозяева пришли сюда за витаминами – зачем они привели с собой животных? И бывают ли витамины для кошек? Молли ни разу не видела, чтобы мама покупала витамины для Тома. А ведь она так его любит. Если бы были какие-то кошачьи витамины, она бы их непременно купила.
Охваченная любопытством, Молли медленно прошла вдоль очереди, вслух восхищаясь собаками и заглядывая в кошачьи корзинки. Маленький белый терьер с точно такими же пятнистыми ушками, как у Берти, попытался напрыгнуть на корзинку с покупками в руках у Молли. Его хозяйка дёрнула за поводок и извинилась:
– Прошу прощения. Вокруг столько людей и животных, вот он и разнервничался. Особенно из-за кошек. – Она издала тихий смешок, но какой-то встревоженный, и Молли ей улыбнулась:
– Ничего страшного. Он очень хороший и похож на моего Берти. Как его зовут?
– Пряник, – сказала женщина, но не улыбнулась в ответ и не подтвердила, что пёсик хороший. Молли подумала, что это странно. Обычно, если она хвалила чьих-то собак на улице, их хозяева с удовольствием рассказывали ей, какие у них замечательные, умные, хоть иногда и озорные питомцы. Женщина подтащила собачку ещё ближе к себе и отвернулась, словно Молли сказала какую-то грубость.
Молли уже пошла дальше, но тут женщина подхватила пёсика на руки и прижала к себе. Молли заметила, что она плачет.
– Извините, пожалуйста, – быстро проговорила она. – Он заболел? Я не думала, что вы заплачете. Извините.
Женщина издала странный звук, то ли стон, то ли всхлип, и мальчик-подросток, стоящий в очереди впереди, сердито уставился на Молли.
– У тебя совсем нет ума? – пробормотал он. – Ты своими расспросами делаешь только хуже.
Молли растерянно заморгала. Он разговаривает с ней так, словно она должна знать, что происходит. Но она же не знает!
– Я просто спросила, – прошептала она. – Я не хотела сделать кому-то хуже. Что случилось с её собакой?
Мальчик всё так же сердито смотрел на неё. Корзинка в его руках тихо поскрипывала. Внутри нервно ёрзал на подстилке маленький чёрный котик. Молли видела, как блестят его золотистые глаза. Кот смотрел на неё так же сердито, как его хозяин. С виду он был абсолютно здоровым, просто слегка недовольным. И Пряник тоже выглядел абсолютно здоровым и даже пытался добраться до фарша в её корзинке с покупками. Все собаки, стоящие в очереди вместе с хозяевами, выглядели очень даже здоровыми, бодрыми и весёлыми. А вот что там с кошками – непонятно.
– Говорят, будет нехватка продуктов, – пробормотал мальчик. – Их будет нечем кормить. И бомбёжки… собаки могут взбеситься. Из-за громкого шума. Так что… – Он пожал плечами и поднял корзинку чуть выше. Чёрный котик заёрзал и возмущённо мяукнул.
У Молли всё похолодело внутри. Все эти собаки и кошки в очереди к ветеринару… они ничем не болеют. Они все абсолютно здоровы.
Молли не пошла в аптеку. Если мама будет ругаться, она просто скажет, что «Викса» не было. Но сейчас ей хотелось скорее вернуться домой. Все люди в очереди стояли молча, осознала Молли, пока шла обратно. Никто ни с кем не разговаривал. Мальчик с чёрным котом сердито смотрел ей вслед, словно это она виновата, что он принёс сюда своего питомца. Хозяйка Пряника тихо плакала, вытирая глаза платком. Было совершенно ясно, что ей не хочется вести его к ветеринару, но она всё равно поведёт. Она разрешит усыпить своего славного, смешного терьера, потому что никто не знает, что будет завтра. Людям хватает забот и без кошек и собак. Людям надо готовиться к затемнению, собирать детей в эвакуацию.
Людям есть о чём беспокоиться.
Молли повернула за угол, не выдержала и побежала бегом. У Пряника были такие мягкие, шелковистые ушки в пятнышках, точно как у Берти. Девочке хотелось скорее добраться до дома.
Берти тоже почуял фарш, когда Молли поставила корзинку с покупками прямо на пол и наклонилась, чтобы его обнять. На самом деле, корзинка интересовала его гораздо больше, чем объятия Молли, но он стойко их вытерпел и даже лизнул девочку в щёку, после чего снова принялся обнюхивать корзинку со всех сторон.
– Молли, гони его прочь. У тебя совсем нет ума?! Не видишь, что он лезет к продуктам? – Мама подняла корзинку с пола и переставила на кухонный стол, подальше от Берти. – Что с тобой? Ты вся красная.
– Ничего… – Молли отпустила Берти, который отчаянно вырывался из её крепких объятий, и поднялась на ноги, настороженно глядя на маму. Она знает, что происходит у ветеринара? Молли не слышала, чтобы кто-то об этом рассказывал у них в магазине, а спрашивать ей не хотелось. Чтобы не подать маме идею.
За окном зашуршало, и на подоконник запрыгнул Том. Осторожно обойдя сушку с тарелками, он запрыгнул на стол, потёрся лбом о мамин рукав и громко заурчал.
Мама радостно заулыбалась – она безумно любила Тома, – погладила его по голове, почесала под подбородком и проворковала ему, что он самый красивый на свете кот. Потом обернулась к Молли:
– Ты купила консервы? Я просила взять банку сардин.
Молли кивнула и принялась рыться в корзинке, чтобы достать банку. Пока она разбирала остальные покупки, мама поставила на стол треснувшее фарфоровое блюдце, на котором они давали Тому еду, и, потянув за колечко на крышке, открыла банку консервов. Том мгновенно почуял рыбу, заурчал ещё громче, как маленький трактор, и так ткнулся лбом в мамину руку, что она чуть не пролила на стол масло из банки с сардинами.
– Осторожнее, глупенький, – пробормотала мама, но не прогнала Тома. И не переставила на пол блюдце, в котором размяла вилкой сардины. Мама разрешила Тому есть прямо на кухонном столе и наблюдала за ним, пока он не слизал с блюдца последние капельки масла. А Том, доев, уселся на столе и принялся умываться лапой, самодовольно поглядывая на Берти, который свернулся на своей подстилке в углу и смотрел на него с завистью и тоской.
Мама поставила блюдце в раковину и, не сказав ни единого слова, ушла обратно в торговый зал.
Молли застыла посреди кухни, глядя на блюдце в раковине. Целая банка сардин одному Тому?! Просто так, да ещё прямо на столе?! Обычно Том получал только маленький кусочек сардинки, когда они открывали банку для себя.
– Знаешь, Том, я бы на твоём месте не сидела такая довольная, – прошептала Молли дрожащим голосом.
Том посмотрел на неё, продолжая вальяжно умываться. Он ни капельки не тревожился, зато Молли тревожилась за двоих.
В магазине было полно покупателей – кажется, все соседи решили сделать запасы заранее, точно как Стелла со шпильками для волос, – и Молли носилась как угорелая то в кладовку, то из кладовки, то на кухню поставить воду для чая. У неё не получалось поговорить со Стеллой с глазу на глаз и рассказать ей о своих подозрениях. Молли целый день украдкой наблюдала за мамой. Почему мама решила побаловать Тома? Она сейчас хмурится потому, что чувствует себя виноватой, или она чем-то встревожена, или её разозлила миссис Баррет, которая требует швейные нитки шести разных цветов, хотя ей уже сказали, что у них таких нет? Трудно понять. Но у Молли никак не шла из головы целая банка сардин. При всей любви к Тому мама никогда его так не баловала, никогда.
За ужином мама сказала:
– Завтра я собираюсь сходить в департамент образования и узнать насчёт школы для Молли. Наверное, тебе придётся ходить в какую-то другую школу, не так близко к дому. – Она надолго задумалась и покачала головой. – Но по радио говорят, что не надо выходить на улицу без крайней необходимости. Я уже ничего не понимаю. Вообще ничего.
