Хикари Кагами
Ненависть сиреневого цвета
1 глава. Встреча
– Чудовище! Урод! Чтоб тебя собаки загрызли!
Резкие слова били сильнее, чем острые камни, которые летели в меня. Эти мальчишки постоянно нападают, стоит мне только появиться. Дома у меня нет, поэтому приходится искать заброшенные здания и кое-как укрываться там от дождя и холода. Родители бросили меня, когда мне исполнилось семь. То есть они не бросили меня. Я сам сбежал. Хотя и до этого они почти не заботились обо мне. Более того, они ненавидели меня, били и морили голодом с четырёх лет, когда мои глаза вдруг начали менять свой цвет. Сначала я родился с глазами лазурными, словно чистое небо, но потом они медленно стали меняться и в одно трагичное для меня утро они приобрели ярко сиреневый оттенок. И тут же меня возненавидели все вокруг. Родители, которые были готовы отдать за меня свою жизнь, теперь с радостью забрали бы мою. Единственное, что мешало им убить меня, это суеверие, что, если убьёшь ёкая, человека с сиреневыми глазами, на весь дом падёт проклятье.
А что я, собственно, сделал? Что изменилось? Ничего, кроме цвета глаз. Сиреневый. Ненавижу этот цвет! Ненавижу свои глаза! Ненавижу себя! Лучше было бы мне вообще не рождаться! Так я думал в тот момент.
Я снова бежал от мальчишек, держась подальше от своего тайного убежища, чтобы они не нашли его и не застали меня врасплох в моём жилище. Приближался мост через маленькую речку в тени изумрудной зелени. Раскалённый шершавый асфальт впивался в пятки. Я запыхался и остановился.
Преследователи немного отстали, и можно было на несколько секунд остановиться перевести дух. Их крики приближались, но дыхание всё ещё было неровным, сердце колотилось, как у пойманной котом мыши. Я сделал усилие над собой и снова побежал, но тело будто отказывалось слушаться меня, ноги стали тяжёлыми, движения слабыми, а походка шаткой, голова закружилась. Я споткнулся и упал в траву у дороги. Хорошо, что успел свернуть в неё, иначе точно разбил бы себе лицо. Крики снова приблизились, и вот уже ребята налетели на меня, стали пинать и выкрикивать:
– Что разлёгся, монстр? Уже выдохся? Если не встанешь, мы изобьём тебя до смерти!
Вдруг я услышал голос пожилой женщины, которая, видимо, проходила мимо:
– Эй, несносные мальчишки! Вы что делаете? Сейчас же оставьте его в покое!
Она подошла и отогнала ребят от меня. Женщина отвела их подальше и стала ругать шёпотом:
– Вы что это делаете? Разве родители вам не говорили, что, если убить ёкая, на весь ваш дом ляжет страшное проклятье? Идите-ка вы лучше домой подобру-поздорову.
И женщина мягко подтолкнула их к мосту, откуда они прибежали. Потом она обернулась в мою сторону и тихо, говоря сама с собой, произнесла:
– Почему таким тварям позволяют разгуливать по городу? Гнать их надо, чтобы не принесли беды. Куда полиция смотрит? – И, качая головой, она направилась дальше туда, куда и шла.
Ну конечно, что она могла ещё сказать? Хорошо, что хотя бы мальчишек отогнала. И на том спасибо. Я лежал на траве и смотрел в небо. То ли от боли, то ли от обиды, но слёзы застилали глаза, рыдания сдавливали горло. Слова той женщины всё-таки сильно задели за живое.
Прошло целых семь долгих лет с того дня, когда я остался один. Я сбежал из дома через несколько лет после того, как стал сиреневоглазым. Как я умудрился выжить? Ел объедки у кафешек, забирался на склады, воровал у собак. Меня гоняли взрослые, но не трогали, потому что боялись. Только это всегда и было спасением. Даже полиция однажды встретилась, один человек в форме, но он меня не тронул, просто прогнал из людного места. Так я и жил.
Прошло много времени, прежде чем я смог подняться. Всё тело болело, на ладонях была кровь. Я спустился к реке и помыл их. Потом заглянул в отражение. Мои пшеничные волосы спадали неровными замусоленными прядями, в которых запутались ветки и листья. Под ними на лбу была ссадина. Так и знал. Один из мальчишек, на вид года четыре, больно пнул меня в голову. Я аккуратно смыл кровь со лба. Ссадина была маленькая, поэтому не страшно. Я решил, что она быстро заживёт.
Потом я оглянулся и чуть не свалился в воду. Передо мной на корточках сидел парень с внимательными большими серыми глазами примерно моего возраста. Он смотрел прямо на меня.
– О, так и знал. У тебя сиреневые глаза.
У меня внутри всё похолодело. Ещё одной стычки я уже не переживу. Но, немного погодя, я понял, что он не собирался меня бить. И обзывать почему-то тоже. Он пристально смотрел мне в глаза, будто хотел проникнуть в мои мысли. А главное молчал и не шевелился. Я подумал, что самое время сбежать, поэтому подскочил и рванул, однако он окликнул меня:
– Постой! Я не собирался тебя обижать. Просто хотел поговорить.
Я остановился. Первый раз слышал такое в свой адрес. Я обернулся и увидел, что он так и не сдвинулся с места, только повернул в мою сторону голову. Я был в полном замешательстве. Как обычный человек может так спокойно общаться со мной, смотреть на меня, да ещё и хотеть поговорить? Может он хотел посмеяться надо мной. Хотя тогда бы он начал делать это сразу же. Зачем ждать? Я не мог ничего понять и с нелепым видом уставился на незнакомца. Он медленно поднялся и подошёл ко мне. Я решил, что лучше подготовиться сбежать, но он это заметил и остановился поодаль.
– Когда ты последний раз ел? Выглядишь голодным, – неожиданно проговорил он.
Чтобы обычный человек спрашивал, голоден ли я! Это было что-то новенькое. Я ответил:
– Где-то два дня назад, точно не помню.
– Пойдём со мной, и я покажу тебе место, где ты сможешь не только вдоволь наесться, но и найдёшь ночлег, – предложил незнакомец.
Что-то здесь было не так. Не мог же обычный пригласить к себе ёкая, тем более мальчишка. Наверняка у него были родители. Они-то точно не пустили бы меня в дом.
– Почему я должен тебе верить? – спросил я.
– Потому что я хочу тебе помочь, – уверенно сказал незнакомец, да так уверенно, что у меня и слов не нашлось, чтобы ему возразить.
В итоге я согласился и поплёлся за ним. Прохожие шарахались в стороны от меня, кто-то даже перебегал на другую сторону дороги. Некоторые поглядывали на меня и моего спутника и шептались: «Преследует свою жертву. Бедный мальчик». Я опустил глаза, чтобы не привлекать внимание. Мы свернули за угол в безлюдный переулок. Теперь я мог заговорить со своим странным провожатым:
– А ничего, что я вот так открыто иду с тобой?
Он притормозил так, что мы оказались рядом.
– А что такого? Ты ведь не желаешь мне зла, верно?
Можно подумать, он видит всё насквозь, да ещё вдобавок думает, что окружающие обладают той же способностью. Я не стал отвечать на этот вопрос и вообще замолчал, потому что решил, что этот мальчишка точно ненормальный, и разговоры с ним – пустая трата времени. Однако я всё же шёл с ним, ведь перспектива поесть меня очень привлекала.
Мы шли долго, сворачивали в бесконечные переулки и почти не встречали людей. Похоже, он избегал людных мест, чтобы не показываться прохожим на глаза со мной на хвосте. Через полчаса мы подошли к широкой, но не слишком оживлённой улице. Тут мой проводник остановился, вытащил из кармана длинный платок и протянул руки к моему лицу, очевидно, намереваясь завязать мне глаза. Я отстранился и возмущённо произнёс:
– Ты что делаешь?
– Хочу завязать тебе глаза, – совершенно спокойно ответил он.
– Это я и так понял. Зачем?
– Чтобы провести тебя незаметно по этой улице, – и он указал себе за спину.
– А до этого ты как-то не подумал об этом?! – вскипел я.
Это уже начинало раздражать. Он точно не в себе! То ведёт меня посреди улицы, то вдруг начинает бояться, что меня все заметят.
– Не кричи, пожалуйста. Ты привлекаешь слишком много внимания, – забеспокоился незнакомец и стал оглядываться по сторонам.
– Недавно тебя это не заботило, что изменилось? – чуть тише спросил я.
– Не сопротивляйся, мы почти пришли. Просто доверься мне, – и он снова пристально посмотрел мне в глаза.
Я немного помедлил, но потом сдался:
– Ну, ладно…
Он завязал мне глаза, взял за руку и повёл за собой. Я услышал, как мы вышли на широкую улицу. Асфальт стал горячим. Я старался побыстрее поднимать по переменке ноги, чтобы не обжечься. Вдруг мы свернули в сторону. Я почувствовал прохладные ступеньки, тень накрыла мою голову. Звякнул колокольчик. Мы вошли в помещение. Пахло какими-то цветами. Или духами. Точно не могу сказать. А ещё был запах дерева. Мы прошли ещё немного и остановились.
– Всё. Мы пришли, – сказал мой спутник и снял повязку с моих глаз.
В первый миг свет ударил мне в глаза, я резко зажмурился, но, привыкнув к свету, я поднял веки и обомлел. Вокруг меня до самого потолка возвышались полки с всякими коробками и мелкими блестящими и пёстрыми предметами, а передо мной стоял прилавок, из-за которого на меня смотрел высокий седой мужчина, на вид уже не молодой, с зелёными глазами, как те изумрудные деревья над мостом. Рядом с ним сидела молодая девушка с блестящими длинными чёрными волосами, с глазами цвета небесной лазури. Оба они спокойно и, даже с каким-то искренним интересом, смотрели на меня. Видимо, они были тоже какие-то странные, потому что даже слова не сказали ни мне, ни тому парню, что привёл меня, когда мы прошли мимо них к расписной раздвижной сёдзи1, которая была прямо рядом с прилавком. Это было в конец подозрительно. Но для моего спутника это казалось, вполне естественным, потому что он спокойно провёл меня по лестнице, потом по узкому коридору и, остановившись у одной из раздвижных дверей фусума2, сказал:
– Это ванная. Пошли.
Это мне показалось странным. Чтобы поесть тут, надо помыться? Но я не стал сопротивляться, потому что мне уже стало интересно, что будет дальше. Парень завёл меня внутрь. В лицо хлынул тёплый, мягкий, влажный воздух с запахом мыла. Это напомнило мне то время, когда родители ещё не знали, что я ёкай, и мама по вечерам мыла меня вот в такой же ванной, как и эта. Сердце сжалось, и даже захотелось заплакать. Последний раз я нормально мылся десять лет назад, а после умывался там, где приходилось и как приходилось.
– Здесь ванна, – стал рассказывать и показывать мой таинственный незнакомец, – горячая вода уже налита. Вот душ. Так включается и выключается. Вот мыло, шампунь, мочалка, полотенце, сменная одежда. Старую выброси, она тебе больше не понадобится. Если хочешь, можешь замкнуться изнутри, чтобы тебе не помешали. Вот так. Просто поверни защёлку. Вроде бы всё тебе сказал. Я подожду снаружи. Как закончишь, выходи. Не бойся, я буду здесь.
И он вышел. Вот же ж… Чудное местечко. Но, раз уж выпал шанс, я решил не упускать его. Замкнув дверь, я разделся и закинул старую кофту с джинсами в мусорку. Надо сказать, что они были уже в ужасном состоянии, я нашёл их на какой-то свалке и целый год в них ходил почти не стирая. Я осмотрел себя в зеркале и нашёл пять синяков. Сильно те мальчишки меня побили. Зато я встретил этого чудика, который привёл меня сюда.
Я осторожно потрогал воду. Тёплая. Залез и подумал, что сейчас умру. От счастья. Было так приятно снова окунуться в чистую, тёплую воду и ощутить, как она ласкает кожу. Я немного полежал и взялся за дело. Грязь в некоторых местах до того въелась, что отходила теперь с трудом. Я старательно тёр мочалкой каждый участок тела и, через довольно большой промежуток времени, мне удалось отмыться. Я намылил голову, её тоже нужно было долго отмывать. Волосы были похожи на иголки, до того были жирные и грязные, в них запутались мелкие веточки, травинки и всякий сор. Пришлось долго полоскать голову, чтобы вымыть всё это.
В конце концов, я закончил долгую и истощающую, но в тоже время приятную процедуру отмывания. Полотенце было до того мягким, что я бы его как одеяло или подушку мог использовать. Я вытерся и стал одеваться. Сменная одежда оказалась новой и ещё никем не ношенной, а главное, подходящей для жаркой летней погоды. Это были серые бриджи и белая футболка. Они мне очень понравились, я даже немного покрутился возле зеркала и полюбовался собой. Но вдруг я заметил свои глаза. Они были страшные, уродливые, некрасивые, сиреневые. Это сразу испортило мне настроение. Я ёкай. И как меня не отмывай, как не одевай, я останусь ёкаем до конца своих дней.
Я повернул защёлку и вышел из ванной. Парень, который привёл меня, сидел у входа прямо на полу. Увидев меня, он вскочил, оглядел меня с ног до головы и воскликнул:
– Вау! Тебе так идёт эта одежда! – Парень взял меня за руку и сказал, – пошли ужинать.
Он повёл меня дальше по коридору в другую комнату. Она отличалась он всех остальных европейским стилем обстановки. В ней посередине стоял деревянный стол на высоких ножках, по двум сторонам от него напротив друг друга два дивана, вдоль стены тянулся огромный шкаф с книгами. На столе уже стояли тарелки и кружки на двоих. Мой благодетель обернулся ко мне и сказал:
– Я тоже проголодался, пока вёл тебя. Ты не против поесть вместе?
– Конечно, не против, – сказал я.
– Тогда давай садиться. Только учти: не ешь сразу сильно много. Не пытайся набить полный желудок, плохо станет. Нам некуда спешить.
Мы сели друг напротив друга, поблагодарили за еду и начали есть. Мне стоило большого труда сдержаться и не налопаться до отвала сразу же, но я уже понял, что к этому чудаку лучше прислушиваться, советы он даёт полезные. Мы ели молча, но, как только я остановился, парень вдруг заговорил:
– Мы с тобой так и не познакомились. Меня зовут Казума. Кобояши Казума. А тебя?
– А? Моё имя? – Меня так давно не называли по имени, что я даже чуть не забыл его. – Ёичи. Меня зовут Хиде Ёичи.
– Хорошее имя.
И он снова замолчал. Больше мы не говорили за столом, хотя просидели ещё где-то час. Солнце бросало в окно красные закатные лучи. Казума встал и обратился ко мне:
– Ёичи, пойдём. Я думаю, что на этот день приключений с тебя хватит. Я отведу тебя в отдельную комнату, чтобы ты мог хорошенько выспаться, – и он провёл меня в небольшую комнату с низким столом, шкафчиком, футоном3, уже расстеленным на полу, и раздвижной дверью в стене, за которой располагались полки. – Вот пижама. Можешь ни о чём не волноваться. Здесь ты в полной безопасности. Отдыхай. Спокойной ночи.
– С-спокойной ночи, – неуверенно запнувшись, ответил я.
Казума улыбнулся и вышел. Я задвинул и запер за ним фусума, переоделся и шмыгнул под одеяло. На футоне, традиционной японской постели, было так хорошо, так мягко и приятно, что я тут же без раздумий провалился в глубокий сон без сновидений.
2 глава. Начало новой жизни?
Я проснулся на рассвете. Нет, не от холода или свиста ветра, как обычно, а от того, что мне удобно и тепло спалось. Приоткрыв глаза и увидев потолок незнакомого помещения, я немного испугался, но потом вспомнил, что парень по имени Казума привёл меня в этот дом после того, как на меня напали мальчишки на улице. Я укрылся с головой и стал размышлять: почему меня привели сюда? Я ведь ёкай. Мои глаза могут с лёгкостью выдать меня. Но об этом здесь явно не беспокоился никто. Зачем я им понадобился? Сколько себя помню после четырёх лет, я никогда никому не был нужен.
Я повернулся на другой бок и снова уснул. Сколько не думай, а всё равно не узнаешь наверняка, пока не спросишь. Лучше уж использовать этот момент, чтобы хорошенько выспаться. Я спал ещё несколько часов и проснулся от того, что Казума три раза не громко, но настойчиво стукнул по деревянной раме фусума у входа в комнату и сказал:
– Ёичи, просыпайся! Хватит дрыхнуть!
На столике стояли часы. Они показывали шесть утра. Я немного умел читать и понимать цифры, поэтому мог определить время. Было довольно рано, однако я привык вставать, когда начинает светать, потому что спал только в тёмное время суток.
– Я уже проснулся. Сейчас встану и выйду, – ответил я Казуме и потянулся.
– Я жду минуту, а потом взламываю фусума и вхожу, – весело произнёс Казума из-за двери.
Мне, как ошпарило. Я подскочил и стал переодеваться. Я уже понял, что Казума имел необычный характер, и от него можно было ожидать всякого. Я был готов, наверное, за полминуты, быстро откинул защёлку и открыл дверь. У стены, скрестив руки, стоял Казума и ждал меня. Когда я выскочил, он засмеялся и сказал:
– А ты быстро! Пошли завтракать, а после с тобой хочет встретиться управляющий.
Что? Управляющий? Он хочет встретиться со мной, ёкаем?
– А кто он, этот управляющий? – спросил я, чтобы хоть отчасти умерить своё любопытство и немного развеять неизвестность.
– Ты уже видел его, когда пришёл в лавку. Тот седой мужчина за прилавком. Помнишь? – ответил Казума, обернувшись.
– Да. Я помню, – ответил я.
И действительно, он был похож на управляющего. Этот немолодой мужчина выглядел полноправным хозяином этого места. Правда он был обычным, не сиреневоглазым, и мне казалось очень странным, что такой человек, который управляет лавкой, впустил в свой дом ёкая.
Мы прошли в ту комнату, в которой мы вчера ужинали. Вчера я был так голоден, что даже не заметил и не запомнил, что было на столе, но сегодня желудок лишь немного поуркивал, говоря о том, что можно было бы и поесть, поэтому мне удалось рассмотреть все блюда, приготовленные для завтрака. Накрыт стол был на двоих, поэтому по двум сторонам на столике были расположены две чашки риса и палочки. Посреди стола стояли небольшие блюда с рыбой и овощами по отдельности. Обычный традиционный японский завтрак. Правда вот, еды было довольно много для двух человек. Я так увлёкся изучением этих блюд, что совсем забыл, о возможности всё это есть. Казума это заметил и ещё раз пригласил поесть.
Я будто очнулся от чудесного сна и попал в реальный мир, где сон сбылся. Здесь никто не смотрел на меня, как на чудовище, наоборот, заботились, кормили и одевали. Но что будет всему этому ценой? Я не знал, но помнил одно высказывание: бесплатный сыр только в мышеловке. Что ж, может это и правда мышеловка, но зато очень уютная. Поэтому я решил, что такой шанс упускать было бы глупо, и приступил к еде. Всё было очень вкусно приготовлено. На этот раз я не сдерживался и наелся до отвала.
Когда завтрак был окончен, Казума встал и направился к выходу:
– Подожди минуточку, – на ходу попросил он.
Я кивнул и откинулся на спинку дивана. Он был такой мягкий и удобный, что я решил пока вздремнуть в ожидании. Однако задремать я не успел, потому что очень скоро в дверях появился немолодой мужчина. Управляющий! Это я сразу понял. Однако не это заставило меня вскочить с места. В его облике ничто так не бросалось в глаза, как яркие, отвратительно-сиреневые глаза. Я был окончательно ошеломлён. Вот почему всё это время мне казалось странным доброе отношение ко мне здесь. Я думал, что все люди в лавке немного не в себе, раз привечают такого, как я. Но нет, дело было вовсе не в этом. Значит все работники лавки ёкаи?
Пока я всё это обдумывал, моё лицо выражало самое сильное изумление за всю историю человечества. То есть это мне так казалось. Управляющий спокойно занял место Казумы, а он в свою очередь уселся рядом со мной, при этом тихонько толкнув меня ногой. От толчка я вздрогнул и ни то сел, ни то упал на диван. Я всё ещё не пришёл в себя и выдохнул только одно слово:
– Как?
– Ты про цвет глаз? – Прозвучал мягкий и приятный, но в то же время низкий голос управляющего.
Я кивнул ему в ответ на его вопрос. Он улыбнулся и спросил:
– Хочешь знать секрет?
Я снова кивнул. Тогда управляющий достал из кармана маленькую коробочку, протянул мне и сказал:
– Открой и загляни, если тебе так интересно.
Я открыл коробочку и увидел две баночки. Я аккуратно открутил крышку от одной из них и обнаружил там воду, а посередине плавало что-то странное, круглое, зелёное и почти прозрачное. Я непонимающе посмотрел на управляющего.
– Это линза, – пояснил он, – она меняет цвет глаз на любой, который тебе нужен. Согласись, что для нас это очень удобно.
– Д-да… Наверное… – неуверенно добавил я, всё ещё не осознав, о чём идёт речь, и добавил. – А как это? Как эти линзы могут менять цвет глаз?
Управляющий забрал у меня баночки, помыл руки в раковине, находившейся у него за спиной и вернулся за стол. Он открутил крышку и достал из одной баночки, которую я только что разглядывал, линзу, поместив её на кончик пальца. Она выглядела как тонкая резиновая тарелочка. А потом этот мужчина сделал нечто совершенно для меня невероятное. Управляющий ловким движением приблизил палец к глазу, мне даже показалось, что он прикоснулся пальцем к самому зрачку. По моему телу пробежала неприятная дрожь, и я на миг зажмурил глаза. В следующий момент глаз управляющего уже приобрёл зелёный цвет. То же он проделал и с другим глазом. Линзы скрыли сиреневый цвет, выдающий истинную сущность человека, сидящего передо мной. Теперь всё стало ясно. Но всё же, для меня это было невообразимо-противная процедура. Я не мог понять, как возможно лезть себе пальцем прямо в глаз. Это, наверное, было очень больно. Хотя управляющий явно не испытал никаких неприятных ощущений. Видимо, он делал это много раз.
Пока я отходил от шока, управляющий встал и подошёл к полке с книгами. За тем он снял с неё часть книг и, оказалось, что за ними была спрятана небольшая дверца, вроде тайника. Управляющий открыл её и неожиданно спросил:
– Ёичи, а какой у тебя был цвет глаз в детстве?
Я хорошо помнил, какой. Ещё бы. Я не раз мечтал, глядя на своё отражение, вернуть тот прекрасный цвет. Я незамедлительно ответил:
– Небесно-голубой.
Управляющий извлёк из тайника коробочку, такую же, какая была у него с линзами. Потом прошёл на своё место и, сев напротив меня, внимательно и серьёзно посмотрел мне прямо в глаза:
– Ты хочешь жить, как простой человек? Чтобы тебя никто не унижал, не бил и не презирал? Всегда быть сытым и одетым по погоде? Научиться читать, писать, считать и получить другие полезные навыки? Проще говоря, хочешь остаться здесь?
Я уже предполагал, что мне могут такое предложить, поэтому ответил:
– Я с удовольствием согласился бы на всё это, но что будет ценой за такое щедрое предложение?
– Хороший вопрос, – ответил управляющий и добавил, – плата за всё следующая. Ты должен будешь работать в лавке и ещё, – при этих словах он придвинул ко мне коробочку, – ты будешь обязан носить линзы, чтобы скрывать цвет своих глаз.
Я подскочил со своего места и вскрикнул, замахав руками:
– Нет! Я не смогу их надеть! Даже сама мысль уже бросает в дрожь, а уж надеть их у меня точно не получится! – И я умоляющим тоном спросил, – а можно мне не надевать линзы?
– Это невозможно, – отрезал управляющий. – В лавку приходят обычные люди, и твой цвет глаз их отпугнёт.
– А если я не буду выходить к людям, а просто буду делать какую-нибудь другую работу? – не терял надежды я.
– Хочешь отсидеться? – неожиданно строго, но в то же время спокойно заговорил управляющий. – Думаешь, мы будем кормить тебя просто так?
– Нет-нет, – снова замахал я руками, – я вовсе не имел этого в виду! Я согласен работать, но…
– Значит, надевай линзы и спускайся в лавку, – оборвал меня управляющий. – У тебя час. Если нет, то Казума проводит тебя обратно. Можешь жить дальше так, как жил. Здесь никто не будет уговаривать тебя остаться. Только когда будешь надевать, не забудь перед этим помыть руки. Казума тебе поможет.
И он встал и вышел из комнаты, оставив на столе коробочку с линзами и бутылочку с жидкостью. Изнутри меня била сильная дрожь. Я смотрел, не отрываясь, на коробочку и не мог пошевелиться. От этой жуткой процедуры зависела моя жизнь.
– Если хочешь, я помогу тебе, – предложил Казума.
Я аж подпрыгнул от неожиданности. Я и забыл, что Казума всё это время сидел рядом. Он повторил своё предложение:
– Если хочешь, я расскажу тебе, как это делается.
– Я не смогу, – обречённо проговорил я и сел на диван, схватившись за голову. – Я никогда не смогу их надеть.
И слёзы покатились из моих глаз. Минуту в комнате стояла тишина, только было слышно, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Почему я плакал? От безысходности. Меня будто загнали в угол и дали всего два варианта, один из которых означал однозначный риск для жизни, а другой был просто невозможен. Я не мог выбрать ничто из этого. Казума молчал несколько минут, но потом вдруг заговорил:
– Прекрати жалеть себя. Это не так уж невозможно, и даже не страшно. Просто тебе нужно пересилить себя, преодолеть.
– Как?! – вскрикнул я, уставившись на него заплаканными глазами.
– Просто сделай это и всё, – сказал Казума самым спокойным голосом и прибавил, – между прочим, управляющий не шутил. Через час ты либо спускаешься в лавку с линзами на глазах, либо мне придётся выпроводить тебя.
Он встал и прошёлся по комнате. Я обречённо посмотрел на него, потом опустил глаза. Было бесполезно пытаться убеждать и Казуму, и управляющего. Таковы были правила этого места. Если я хотел остаться здесь, нужно было сделать это любым способом. А остаться действительно хотелось. Ведь шанс жить, как нормальный человек для такого, как я, выпадает, наверняка, очень редко. Я не хотел его упускать. Но как надеть эти линзы? Вопрос был не в том, как это сделать практически, а в том, как пересилить себя. «Просто возьми и сделай», – так сказал Казума. Легко сказать. Он-то привык это делать каждый день, а я вообще первый раз видел линзы.
Всё то время, пока я размышлял, мой взгляд был прикован к коробочке с линзами. Я не шевелился. А Казума всё это время стоял напротив и смотрел на меня, но через некоторое время вдруг не выдержал:
– И долго ты собираешься смотреть на них? Уже четверть часа прошла, а ты всё сидишь. Хотя бы открой коробочку.
Я вздрогнул и взял в руки маленькую коробку. Она выглядела, как шкатулка, вся расписная, красивая, будто в ней лежали драгоценности. Я ещё немного посмотрел на неё, а потом открыл и вытащил баночку с одной из линз. И тут у меня возник вопрос, и я задал его вслух:
– А это левая или правая?
– Разницы нет, – ответил Казума, – просто вытащи её, положи на палец, как тарелочку, и надень на глаз. Всё, как делал управляющий.
– А это больно? – с беспокойством спросил я.
– Нет.
– А если я не попаду в глаз? – снова спросил я.
– Надевай у зеркала, – Казума указал в угол комнаты, где на стене висело небольшое зеркало.
– Надо же руки помыть. А где? – не унимался я, задавая всё более бессмысленные вопросы.
Казума, уже молча, подошёл к раковине с краном и указал на неё.
Я хотел что-то ещё спросить, но Казума перебил:
– Хватит задавать вопросы! Просто надевай уже! Чем дольше тянешь время, тем меньше его остаётся. У тебя всего сорок минут, а ты ещё даже руки не помыл! Давай быстрей! – и он толкнул меня к воде.
Я все-таки помыл руки, взял коробочку, встал перед зеркалом и даже взял линзу, как научили. Всё это под торопливые команды Казумы. Он так разволновался, как будто это его могли выгнать, если не наденет линзы. Я не стал возмущаться, все-таки он придавал мне уверенности. Итак, линза была на пальце, и вот теперь начиналось самое трудное. Казума замолчал и я, держа свободной рукой веки широко открытыми, начал аккуратно приближать палец с линзой к глазу. Но, как только я уже почти прикоснулся к зрачку, мне вдруг стало страшно. Я отдёрнул руку и зажмурил глаза. Казума вздохнул и принялся объяснять мне, что ничего страшного не случится, когда я прикоснусь к зрачку линзой, даже почти ничего не почувствую. Но мне всё равно было не по себе. Слова Казумы теперь не успокаивали, а почему-то наоборот ещё больше пугали. Из-за этого сердце колотилось, как бешенное, а руки тряслись. Я был не уверен, смогу ли вообще в таком состоянии попасть в глаз. Но попасть надо было. По словам Казумы оставалось всего полчаса.
Я снова начал трясущимися руками приближать линзу к глазу, и опять тоже самое: я обомлел и отдалил руку от лица. Так повторялось раз десять, если не больше. Казума старался не терять терпение, но было видно, что его это уже раздражает. В конце концов, я задержал дыхание, открыл по шире глаз, другой рукой близко-близко поднёс палец к глазу и раз! Линза исчезла с пальца! Я даже не заметил, куда она подевалась. Только когда взглянул в зеркало, понял, что она уже на глазу.
– Так просто?! – удивлённо воскликнул я. – Даже не заметил, как это получилось!
– Вот видишь, это легко! – облегчённо выдохнул Казума и добавил, – теперь осталось вторую так же надеть.
Я уже смелее открутил крышку второй баночки и ловчее взял вторую линзу. Но не тут-то было. На второй глаз было неловко надевать. И снова началось мучение… Но, всё же, мне удалось оказаться в линзах в срок, даже пять минут в запасе осталось. Я посмотрел на свои глаза в зеркало и только сейчас заметил, какого они цвета. Они были небесно-голубые. Я смотрел на них и вспоминал, как, будучи совсем ещё маленьким, я смотрел на себя в зеркало, а мама подходила, гладила меня по голове, говорила ласковые слова… Из воспоминаний меня выдернул голос Казумы:
–Ты что делаешь? Нельзя плакать в линзах, а то всё будет напрасно!
Я и не заметил, что из глаз протекали крупные слёзы. Казума протянул мне чистый белый платок. Я взял его и аккуратно стёр слёзы с глаз.
– Всё, пошли, а то опоздаешь ещё чего доброго. – Слова Казумы прозвучали скорее мягко, чем строго.
Мы отправились в лавку, которая располагалась на первом этаже здания. Войдя через дверь в зал, где стояли стеллажи с яркими блестящими вещами, мы сразу же встретили внимательный взгляд управляющего. Я сначала прямо посмотрел ему в глаза, но потом тут же смутился, потому что вспомнил, как час назад со слезами говорил, что не смогу надеть линзы. Управляющий подошёл, и протянул ко мне руку. Я испугался, что он меня ударит, и опасливо пригнулся, но он положил мне руку на голову и слегка поворошил мои волосы. От этого мне стало как-то спокойней, и я расслабился. Управляющий наклонился и его лицо оказалось почти на одном уровне с моим, даже ниже. Он заглянул мне в глаза и мягко сказал:
– Молодец. Ты смог перебороть себя. – Он убрал руку с моей головы и продолжил, – теперь ты можешь рассчитывать на то, что мы позволим тебе остаться, если ты ещё хочешь.
– Да! Конечно, хочу! – неожиданно, даже для самого себя, воскликнул я.
– Меня зовут Миура Тедео, можешь обращаться ко мне Миура-сан, управляющий Миура или просто управляющий, – представился он, а за тем представил девушку, которая работала с ним ещё вчера, – а это Тиба Мегуми. Она часто здесь подрабатывает, но кроме того учится в университете. Так как ты собираешься остаться, нужно подготовить тебя к работе, и ещё, нужно будет обучить тебя тому, что необходимо для поступления в старшую школу. – Управляющий повернулся к моему спутнику. – Для начала, Казума, его нужно подстричь и подобрать форму, так что прямо сейчас берись за дело.