Хельга Мидлтон
Красные скалы английской Ривьеры
* * *
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
© Миддлетон О., 2024
© ООО «Издательство „АСТ“», 2021
Пролог
На последних минутах лекции по проблемам уголовно-процессуального права Эйлин почти заснула.
Профессор Адамс был хорошим человеком и мастером своего дела, но Цицероном не являлся от слова «совсем». Его речь текла однообразно и монотонно, как река, пересекающая плоскую равнину. С кафедры звучали правильные и нужные слова о недопустимости прокурорского вмешательства в следственный процесс, а также о необходимости использовать современные технологические достижения, такие как, например, записи телефонных разговоров, которые до сих пор не принимаются судами в качестве улик. Рассказ профессора был переполнен информацией, но напрочь лишен эмоций.
Даже свойственные английскому языку интонационные подъемы и спады у профессора звучали сплошным «мну-мну-мну». Эйлин почти погрузилась в сон, но отчаянное бурчание в животе не давало ни уснуть, ни сосредоточиться на теме лекции. Есть хотелось смертельно. Едва над аудиторией прогудел зум, оповещающий об окончании лекции, Эйлин с радостью выключила аудиозапись в своем телефоне. Вот они, достижения современных технологий! И девушка ринулась к выходу.
Возле двери она столкнулась с профессором, который тоже спешил покинуть лекционный амфитеатр, вежливо сделала шаг назад, уступая старшему дорогу, но он, увидев перед собой ее симпатичное, обрамленное каштановыми завитушками лицо, широко улыбнулся:
– О, какая удача! Вот вы-то, мисс Колд, мне и нужны. Я ознакомился с вашим проектом дипломной работы, и у меня возникли некоторые вопросы. Не беспокойтесь, я не отниму у вас много времени. Пройдемте-ка в мой кабинет.
Эйлин мысленно закатила глаза. Зачем она так спешила выйти из аудитории? Покопалась бы еще в рюкзаке, профессор бы ее и не заметил. Вышел бы первым, а она следом за ним.
– Конечно, мистер Адамс, сочту за честь ваше внимание к моей персоне, вернее, моей работе.
Так, обмениваясь ничего не значащими любезностями, они дошли до конца коридора, свернули налево в переход, ведущий в боковую галерею корпуса юридического факультета. В конце перехода снова повернули и по узкой лестнице поднялись еще на один этаж. Остановились на площадке с четырьмя одинаковыми рифлеными дверями темного дерева. Профессор не спеша достал из кармана ключ, повернул его в замке, толкнул дверь и, не пропуская даму вперед, наоборот, слегка оттеснив ее в сторону, вошел, оставив дверь настежь открытой. Размерами «кабинет» больше напоминал монашескую келью. Пожалуй, только отсутствие узкой и жесткой отшельнической кровати вносило различие да еще плоский экран на рабочем столе и принтер рядом с ним. В остальном кабинет выглядел, как большинство кабинетов оксфордских преподавателей: тесный, пыльный, заваленный книгами и бумагами, среди которых найти что-либо нужное мог только обитатель этой норы.
Профессор, не теряя времени, подтвердил этот факт. Адамс ловко выдернул из стопки папок на краю стола ту, которую искал, автоматически поправил оставшиеся и, нащупав очки высоко надо лбом, опустил их на переносицу. Все это Эйлин наблюдала, стоя в проеме открытой двери, переминаясь с ноги на ногу и прижимая рюкзачок к клокочущему животу.
– Я ознакомился с вашим проектом, и он мне нравится. Единственное замечание: вы не указали, почему именно вы решили обратиться к делу пятилетней давности.
– О! – Эйлин набрала побольше воздуха в легкие и с готовностью ответила: – Это очень просто. Во-первых, трагедия случилась с девушкой, которую я не так уж хорошо, но все же знала. Она была моей одноклассницей. Во-вторых, после ее исчезновения другой мой одноклассник, очень милый и тихий паренек, покончил жизнь самоубийством. В-третьих, и это самое главное, я считаю, что в современном обществе не должно оставаться нераскрытых преступлений. Ну и, наверное, в-четвертых, – она лукаво улыбнулась, – банальное девичье любопытство: куда же пропала Лиз Барлоу?
– «Девичье любопытство» – это прекрасная мотивация для адвоката. Удачи вам, мисс Колд! Возникнут проблемы – у вас есть мой электронный адрес. Желаю вам благополучного расследования и через три месяца жду вас назад в Оксфорд. – Адамс вышел из-за стола, протянул Эйлин пачку листов, обернутых прозрачным пластиком и схваченных красным зажимом-скрепкой. – Не забудьте отправить мне все это в электронном виде. – Он обвел руками пространство вокруг себя. – Спасибо прогрессу, иначе я был бы уже похоронен под грудами студенческих работ.
Профессор дружелюбно похлопал ее по плечу:
– Удачи, коллега! Ну, в скором будущем.
– О, да. Только до этого «скорого будущего» долгие месяцы работы по разборке скелетов в шкафах. Но позвольте вас заверить – я их не боюсь.
– Не сомневаюсь.
Эйлин кубарем скатилась по крутым ступеням узкой лестницы. Почти бегом выскочила в большой квадратный двор, обрамленный корпусами университета, и заспешила в сторону центрального здания, где у дверей уже маячила фигура Дэнни. Он сосредоточенно нажимал на экран телефона. Телефон Эйлин вибрировал и щекотал ногу сквозь ткань кармана, но девушка не стала его доставать, а, приблизившись к парню, тихо шепнула ему в ухо: «Слушаю вас».
Дэнни от неожиданности вздрогнул и отпрянул. Потом спохватился, приблизил свое лицо к ее, чмокнул в щеку и подтолкнул к дверям:
– Ты решила меня уморить голодом?
– Нет, это было решение мистера Адамса уморить нас обоих. Какой же он зануда! Но, слава богу, безобидный. Не то что мисс Топшам по криминалистике. По-моему, она еще на первом курсе собрала с нас всех отпечатки пальцев и образцы ДНК.
– Идем скорее! Умру, если в ближайшие пять минут не оставлю еще образцов биологического материала на стакане, вилке и ноже.
– Адамс спрашивал меня, почему именно к теме без вести пропавшего человека я решила обратиться. Я ответила: «Девичье любопытство». Ему понравилась такая трактовка, а мне уже после разговора с ним пришла в голову такая мыслишка. – Эйлин с азартом наколола на вилку огромный пучок салата и отправила его в широко раскрытый рот. Прожевала и, прежде чем наброситься на следующую порцию, продолжила свой рассказ: – Чем больше я думаю о бесследном исчезновении Лиз, тем больше меня волнует вопрос: полезно ли вмешательство СМИ в процесс расследования. С одной стороны, оно не оставляет следователей в покое и подталкивает их к работе. С другой, отмахиваясь от репортеров, как от назойливых мух, следствие зачастую спешит и бежит по ложной дорожке, по той, которая короче и светлее. Но это еще не значит, что дорога правильная. Так?
– Согласен. Но это называется «демократия». Народ имеет право знать, куда и на что идут его честно отданные государству налоги.
– Народ – толпа. Толпа создает волну и общественное мнение еще до того, как преступление окончательно доказано и преступник обозначен. Рев толпы, знаешь ли, очень опасное явление. Оно оглушает следствие. Как следствие, – она хихикнула, – хорошая игра слов. Следствие начинает спешить и пропускает мелочи, которые зачастую становятся ключевыми.
– Да, Эйли, ты поймала главный смысл работы адвоката. – Дэнни с азартом впился зубами в бургер, попробовал продолжить мысль, но слова не могли протиснуться сквозь булку, котлету и салат. Парень быстро прожевал кусок, отхлебнул сок и слишком громко поставил стакан на стол, как будто припечатал свою мысль. – СМИ – лучшие помощники адвокатуры.
Ты абсолютно права. Под гнетом журналистики следователи теряют бдительность, а вместе с ней и детали. Деталь – тот краеугольный камень, на котором держится защита.
– Скажешь тоже, – улыбнулась Эйлин, – скорее камушки, крошки.
Он согласно кивнул.
– Вот-вот. Мы, адвокаты, как Ганс и Гретель, подбираем камушки, которые Ганс рассыпал, пока злая мачеха вела их в лес, и по ним выходим, вернее, выводим дело из тьмы обвинений на светлую сторону признания подозреваемого невиновным. – Он еще раз жадно отпил и продолжал: – Плюс ко всему, хороший журналист что делает? Он делает ставку на природную любовь человека к самолюбованию. Хороший профессионал-журналист берет интервью таким образом, что человек сам добровольно рассказывает то, что ни на каком самом пристрастном допросе не рассказал бы. Важен не вопрос, а то, как его задать. И здесь журналисты дают сто очков фору самым изощренным следователям.
– Ох, Дэнни, умен ты не по годам. И зачем ты в юриспруденцию подался?
– А где еще мне будут платить триста фунтов в час?
– У-у-у, если дело только в деньгах, то ты зря потратил пять лет. Шел бы в инвестиционный траст и уже имел бы портфолио с миллионным активом.
– Не-а, инвестиции – не того уровня риски. Там на кону стоят только деньги, а здесь – человеческие жизни. Совсем другой масштаб.
– И что же тебе мистер Адамс утвердил в качестве темы для диплома? – Эйлин решила сменить тему.
– Идеальное убийство.
– О как! Ни больше, ни меньше. Прямо-таки «идеальное».
– Ага. По мнению профессора Артура Сэлдона[1], идеальным убийством является не то, которое остается нераскрытым, а то, которое раскрывается, но виновным признают невинного.
– Да, знаю. Проходили. И его любимая теория логического построения. Как в теории вариаций последовательностей Фибоначчи[2], где в ряду чисел 2-4-6 следующей может быть цифра 8, а может быть и сумма последних двух, как 6 – есть сумма 2+4, так следующая может быть 4+6, а именно 10. Соответственно, следующие: 16, 26 и так далее.
– Молодец, Эйли! Хорошая ученица.
– И что? У тебя уже есть на примете какое-нибудь дело?
– Точно пока сказать не могу. Но когда я сказал отцу, что хочу покопаться в такого рода делах, он сказал, что архив его фирмы в моем распоряжении.
– Неплохое начало для молодого юриста.
– Не уверен, что хочу работать в фирме отца. Ты же знаешь, предки всегда дышат в спину.
– Не всегда. Мой, например, так совсем наоборот. У него другая семья, а я так, приложение. Ну, он меня, конечно же, любит… по-своему… Ладно, не об этом сейчас разговор.
– Мне кажется, что у наших с тобой работ есть один очень важный общий момент. – Дэнни многозначительно замолчал.
Эйлин с удивлением приподняла бровь в ожидании продолжения.
– И…
– …И в твоем, и в моем случае настоящий преступник остался на свободе. Это неправильно. Не тому нас пять лет учили.
– Исправим ошибки судопроизводства!
Молодые люди весело подняли над столом стаканы с остатками: Дэнни – сока, Эйлин – воды. Символически чокнулись. Виват!
Так, за разговором, который, в общем-то, ничего не значил, они закончили ланч и вышли из сумрака старинного готического здания в светлый денек начинающегося лета.
Дэнни мягко притянул Эйлин к себе, обнял. Его рука ловко проскользнула к ней под свитер, пальцы заиграли на застежке бюстгальтера:
– Пойдем ко мне… попрощаемся… – Он нежно подул ей за ушко.
Она на мгновение замешкалась, но все же решительно выскользнула из его объятий.
– Извини, не сегодня. У меня… ну, сам понимаешь, вчера красные гости пришли…
– Вчера гости пришли, завтра ты уезжаешь, а мне что делать? – Он капризно надул губы.
– Ну, не знаю, что делают мужчины в эти дни. Может, в спортзал ходят или лишние три мили бегают. – Она потерлась носом об его щеку. – Не конец же света, правда?
– Давай хоть выпьем вечером вместе на прощание.
– Нет, Дэнни, давай сейчас прощаться. Мне еще собираться, и поезд у меня ранний, – она снова потянулась к нему, – и потом, какое это прощание? Всего на три месяца. В сентябре увидимся.
Они долго и нежно целовались, не замечая свистков и подбадривающих реплик проходящих мимо ребят.
* * *
Ночью прошел легкий дождь – куда ж без него в Англии! Но утро оказалось светлым и прозрачным. Эйлин без труда проснулась, быстро приняла душ, завернула мокрую зубную щетку в полиэтиленовый пакет, сунула ее в кармашек рюкзачка и оглядела свою комнату. Пробежала глазами по поверхности стола, полкам с книгами. Нет, кажется, ничего не забыла.
Купила в еще чистом и сонном привокзальном кафе большую порцию капучино и круассан. Поезд уже стоял у платформы. Эйлин вошла в вагон, нашла место у столика и уютно устроилась на сиденье у окна.
До отправки еще минут пять, а чего ждать? За работу! Девушка открыла лэптоп, блокнот с разноцветными закладками-липучками и вклеенными вырезками из газеты «Торбэй-экспресс» пятилетней давности.
ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Лиз Барлоу (17), ученица выпускного класса старшей школы Торки, пропала поздним вечером субботы 25-го августа с.г. Последней, кто видел мисс Барлоу, – это ее сестра Лора Барлоу (15) примерно в 22:15. Лиз и Лора по очереди подменяют на выходных сиделку в доме своей бабушки. На уикенд 25–26 была очередь Лиз. Около 22:00 она уехала из паба «Кот и скрипка», где подрабатывала официанткой во время летних каникул. Лиз заехала домой переодеться и взять продукты для бабушки (86) – жительницы района Престон Сэндс в Пейнтоне. Родителей девушек дома не было. Они были в кино и вернулись уже после отъезда Лиз. В воскресенье полиция обнаружила машину Лиз на парковке отеля «Эспланада» у первой линии застройки набережной в Торки. В машине на водительском сиденье обнаружены следы крови, но ни девушка, ни ее тело пока не обнаружены. По данному факту возбуждено дело об исчезновении Лиз Барлоу при обстоятельствах, позволяющих предположить убийство.
Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 27 /08/2012
НАЙДЕНО ТЕЛО
На прошедшем несколько часов назад брифинге полиция сообщила прессе, что выловленное вчера, 29-го августа, тело принадлежит юноше Томасу Смиту (17), однокласснику и бойфренду ранее пропавшей Лиз Барлоу. В одной из версий полиция выдвинула предположение о двойном суициде, и теперь к поискам тела мисс Барлоу прибавились береговая охрана и волонтеры из яхт-клуба «Регата». У общественности остаются вопросы: если эта трагедия суицид, то при чем тут кровь на сиденье ее машины?
Первые новости о ходе поиска тела и расследовании этой двойной трагедии вам приношу я:
Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 30/08/2012
ПОДРОБНОСТИ НЕ ЗАСТАВИЛИ СЕБЯ ЖДАТЬ
«Торбэй-экспресс» спешит поделиться с читателями новостями о пропаже мисс Лиз Барлоу. Как сообщил пожелавший остаться неизвестным сотрудник правоохранительных органов, во вторник 28-го августа бойфренд Лиз Том Смит отправил матери предсмертное СМС. После чего бросился в море со ста пятидесятиметрового обрыва в районе пригорода Баббакомб. У следствия есть все основания подозревать юношу в убийстве подруги и в попытке уйти от правосудия, списав суицид на романтический порыв юной души.
Айван Грасс для «Торбэй-экспресс» 31/08/2012
Часть I
1
Дом Рейчел Смит стоял на углу двух нешумных улиц. Одна из них вела вверх к вокзалу, другая, наоборот, сбегала не очень крутым пригорком к приморской набережной.
Единственным недостатком расположения дома было наличие рядом маленького магазинчика. Обертки от мороженого и пустые пакеты из-под чипсов, брошенные невоспитанными покупателями мимо урны, ветры перекрестка с воодушевлением подхватывали, гоняли вдоль тротуара и заметали под ограду вокруг дома.
Когда-то веселый, а теперь пестрящий мусором вместо цветов садик захирел и подурнел. Кусты давно не подрезались, свежие цветы не высаживались. Многолетники одичали и росли кое-как.
Удручающе выглядела и стена самого дома, где надпись черной краской пересекала всю его ширину. Надпись была сверху кое-как замазана, но слова «СУКА И СУКИН СЫН! ГОРИТЕ В АДУ ОБА!» явственно проступали сквозь жидкую побелку.
Все вместе – и запустение сада, и чья-то криво излитая злоба, и неубранный мусор не внушали ничего, кроме грусти, при взгляде на это жилище.
Именно грусть испытала Эйлин, подходя к дому. Как быстро, всего за пять лет, симпатичный семейный дом, тот самый, что можно было назвать «моя крепость», превратился в заброшенную лачугу.
Эйлин близко с Томом не дружила, но пару раз заходила к нему с другими ребятами. Его мать, Рейчел Смит, всегда была доброжелательна и обязательно угощала друзей сына то печеньем, то домашним лимонадом.
К удивлению девушки, звонок справа от обшарпанной двери работал. Эйлин нажала кнопку сначала слегка, потом до отказа. Она слышала трель внутри дома и терпеливо ждала, прислушивалась, рассматривая завитушки облупившейся краски на косяке двери. Глухая тишина была ответом. Эйлин уже повернулась спиной к двери и приготовилась вновь ступить на пыльную дорожку от крыльца к калитке, как откуда-то из глубины, казалось, мертвого дома послышались шаркающие шаги и недовольный голос:
– Иду, иду! Оливия, опять ты? Какого черта?! Я тебе еще в прошлый раз… – дверь приоткрылась, и седая голова возникла в проеме где-то на уровне груди Эйлин, – …отдала все, что у меня было, – уже тихим голосом женщина закончила свое странное приветствие.
– Здравствуйте, миссис Смит. Вы меня, наверное, не помните. Я – Эйлин Колд. Мы с Томом не были близкими друзьями, но учились в одном классе.
– И что это меняет? Тома нет и не будет. Нечего сюда ходить.
Эйлин и не ожидала теплого приема. Она знала, что город не проявил сочувствия к матери, потерявшей сына. Примитивная толпа приняла установку «яблочко от яблоньки» и устроила буквально травлю родителям Тома.
Отец, Смит-старший, добрый и общительный человек, не смог пережить тихих шепотков у себя за спиной, а иногда и открытых, в лицо брошенных оскорблений. Объявленный толпой бойкот привел его маленькую мастерскую по ремонту компьютеров и фотоаппаратов к полному банкротству.
Смит закрыл мастерскую, погладил жену по голове, как-то коряво поцеловал ее мимо щеки и ушел, не оставив адреса, где его искать. Рейчел не стала ни заявлять о пропаже, ни подавать на развод.
– Миссис Смит, я пришла к вам сказать, что потратила пять лет на освоение науки юриспруденции и судопроизводства. То, что случилось с Томом, – величайшая ошибка. И я вернулась в Торки с единственной целью – исправить эту ошибку.
– Что толку? Ты вернулась, но сына мне это не вернет.
– Тогда почему вы все еще здесь? Почему не продадите дом и не уедете? Вы мазохистка? Вам нравится испытывать на себе незаслуженное презрение людей?
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать! Соплюшка!
Рейчел с гневом рванула на себя дверь, но Эйлин успела придержать ее и с силой потянула на себя:
– Поговорите со мной, миссис Смит.
– Зачем мне с тобой говорить?
Эйлин показалось, что в глазах Рейчел блеснули слезы.
– Затем, что я, как и вы, не верю в то, что Том убил Лиз Барлоу.
2
«Рейчел Смит, когда шла открывать дверь, назвала гостя Оливией. Это значит, что моя шустрая подруга уже успела к ней наведаться. Так-так-так. Надо бы торопыге позвонить», – размышляла Эйлин, вылавливая из кружки чайный пакетик.
Она очень старалась быть предельно тихой, не стучать ложкой о край кружки и не шуршать оберткой пачки крекеров. Остальные члены семьи еще крепко спали.
Она взглянула на часы на стене кухни. 5:37 – рановато.
Запахнув поплотнее полы большого плюшевого халата и обхватив горячую кружку обеими руками, девушка вышла через заднюю дверь из кухни в сад. Прошла в его глубину, до самого обрыва. Отсюда открывался потрясающий вид на залив Торбэй. На синие, всегда холодные воды Ла-Манша в обрамлении терракотово-красных скал и прилепившиеся к ним белые здания вилл и отелей. Английская Ривьера во всей своей красе.
Дом был «родовым поместьем», что в современной Англии встречается нечасто. Дети вырастают, старики умирают, дома ветшают и их продают. Новые владельцы редко вкладываются в реставрацию. Дешевле снести и построить новый.
Генри Колд, отец Эйлин, унаследовал дом и пивоварню от своего отца, Артура Колда, и был вполне удовлетворен как качеством производимого на ней пива, так и состоянием дома. Несмотря на все большее засилье вина – каких-то тридцать лет назад вино в Англии воспринималось как заморская экзотика, как баловство для снобов-аристократов, в последние годы с расширением сети супермаркетов потребление народом перебродившего виноградного сока заметно возросло, Генри не сильно расстраивался по этому поводу. Хорошее местное пиво не теряло своей популярности. Англичане любят традиции, а уж работяги с севера, приезжающие в летние отпуска, всегда с удовольствием дегустируют (и в немалых количествах) продукт местного производства.
Эйлин смахнула со старой рассохшейся скамейки облетевшие с липы веточки соцветий, села на нее, поставила кружку рядом. Сколько Эйлин себя помнила, скамейка стояла на этом месте. А сколько лет до этого? Вопрос можно было задать, но что он изменит? Ответ известен. Очень много. Есть фотография, где бабушка Эйлин сидит на этой самой скамейке под этой самой липой, которая уже тогда выглядела старой. Бабушка, наоборот, молодая. Ее красивая рука лежит на ручке допотопной детской коляски на высоких рессорных колесах. Из кружев и оборок выглядывает белокурая детская головка отца Эйлин. Вот как давно стоит скамейка в этом углу сада, а возможно, и дольше.
Слева, на востоке, диск еще красного солнца поднимался из лиловой глубины моря только для того, чтобы бесконечная череда событий «утро-день-вечер-ночь» продолжалась.
Глядя на горизонт, Эйлин мысленно выкладывала перед собой, как карточки перед экзаменом, уже известные факты:
Лора Барлоу была последней, кто видел Лиз. Сестры коротко встретились в субботу 25 августа 2012-го, когда Лиз приехала домой переодеться. Примерно в 22:15.
Лиз Барлоу – 1995 г.р. Белая. Рост: 165 см. Волосы: длинные, светло-каштановые. Глаза: серо-голубые. Одета: черные джинсы, голубая футболка и джинсовая куртка. Машина: подержанное «Пежо-107» синего цвета.
Лиз Барлоу вместе с еще тремя одноклассниками подрабатывала во время каникул в пабе, принадлежавшем отцу одной из девочек, Аманды Рой. Паб «Кот и скрипка» находится на Клифсайд-роуд, у обрыва Баббакомб на восточной оконечности города, недалеко от пещер. Незначительная, но достопримечательность города. С открытой веранды паба открывается один из тех великолепных видов на залив и красные откосы скал, которыми и славился Торки.
После окончания смены Лиз заехала домой. Родителей в этот вечер дома не было. Они вернулись из кино приблизительно в 22:30.
Лиз Барлоу, тогда ей было семнадцать, и ее младшая сестра Лора по очереди ночевали у бабушки в выходные, подменяя сиделку.
Лиз к бабушке не приехала, и та позвонила в 0:45. Родители, Билл и Вера Барлоу, стали обзванивать подруг дочери. В 3:00 воскресенья 26 августа обратились в полицию.
Камера на выезде с Эйв-роуд на Торбэй-роуд в сторону Пейнтона зафиксировала машину Лиз в 22:47.
