Хайдар Маратович Байзаков
Большое и малое безмолвие
Но в любой схватке победа зачастую достаётся тому, кто относится к своему сопернику с уважением, трезво оценивая его сильные и слабые стороны, не суетится, поэтому Денис откинул все ненужные мысли и приготовился к разговору.
Официальные лица заранее распределили свои роли и придерживались намеченной стратегии. Первым, согласно их плану, ринулся в бой полицейский.
«Активный член Приморской криминальной группировки по кличке Динго, обвинялся в соучастии в убийстве, применении насилия в отношении представителя власти, хулиганстве, в вымогательстве» – зачитывал по бумажке он.
– По поводу девяностых, прошлого, хочу сказать. Кто был без греха, тех давно закидали камнями: жалко, конечно, но обратно их не вернешь. Выжили грешники, но нам простительно: мы уже прошли чистилище той эпохи, и покаялись. И заслужили если не индульгенции, то хотя бы снисхождения. А вообще, не вам меня судить по тем временам. И если есть какие-либо претензии ко мне, нынешнему, по нарушениям закона, то, почему я нахожусь здесь, успешный и довольный, а не в тюрьме? – спокойно выдержал первую атаку Денис.
– Это временно. У меня компромата на тебя целый сейф.
– Мои адвокаты в пыль сотрут твой сейф.
– И не боишься?
– Кого? Вас, что ли? – удивленно осмотрел Денис сидящих за столом.
– Последствий, – тут взял слово первый зам губернатора. – Вы, если позиционируете себя, как современный бизнесмен, то понимаете, какими последствиями грозят Вам возбуждение уголовных дел. Это арест всех счетов, запрет на передвижения. Вы окажетесь в ловушке. Вам это надо?
– Бизнес – всегда рисковое дело, – подмигнул в ответ авторитетный бизнесмен, – да и не первая зима на волка, как говорится.
– Баста! – прервал весь спор губернатор, хлопнув открытой ладонью по столу. Свой зычный громкий голос он выработал, еще работая на целине, в Советском Казахстане, когда работал комсомольским вожаком, и от этого окрика останавливались самые отъявленные пьяные хулиганы.
Он, наблюдая разговор и реакцию оппонента, согласился с аналитическими выводами материала по человеку, которого нужно поставить в рамки, и принял решение.
Губернатор давно уже действовал как руководящий функционер. С утра, освободившись от молодой любовницы, потому что так нужно и полезно для стареющего организма, садился в служебную машину и осознавая свою значительность в просторном и великолепном кабинете, днем и вечером принимал решения по делам государственной власти. Всегда держал нос по ветру, вовремя поддерживал перемены и уходил от не принимающих новое время, покровителей. Таким образом он получил власть, когда развалился Советский Союз и всегда находился на вверху.
Он получил свой карт-бланш на личное обогащение, когда успешно пресекал оппозиционные движения для власти в тех регионах, где работал. Столица закрывала глаза на его рейдерские коммерческие проекты, если не это не нарушало баланс сил. Он сам наблюдал, как его коллеги, такие же губернаторы, как он сам, довольно таки успешно обогащали своих близких и родных, отдавая все лакомые государственные заказы новым созданным компаниям, которыми владели они, либо предприятиям, которые они отобрали. И если ловили губернаторов, то только за то, отходили от линии партии, так в кулуарах власти преподносились новости.
И в новой возглавляемой им области он по старой, выработанной схеме определил для себя, на чем можно поживиться.
Но попытка рейдерства не удалась, атака была отбита бывшим криминальным авторитетом. Более того, этот теневой хозяин области, как его называли, стал опасен из-за обладания компромата на его племянника, нелегальный бизнес которого он крышевал. Недавно губернатор имел разговор с администрацией президента, где ему сообщили, что скоро вводится закон, по которому экспорт леса будет осуществляться только единым государственным оператором, все поставки леса за рубеж будут проходить только через эту контору и не будет больше никаких самостоятельных экспортеров, они должны исчезнуть. «Новый «ГазПром» создают, но теперь для леса», – подумал он тогда. А следом, по другим важным природным ресурсам, тоже создадут таких же национальных государственных операторов, добавили с администрации. И это будет очень скоро. «Смотри, чтобы через морские ворота страны не уходило народное достояние в обход государственных компаний!», со значением предупредили его покровители.
«Это провал. Если в столице недруги с противоборствующей партии узнают, что Сырье и Продукция Завода уходит за рубеж, минуя национальных операторов, даже только создаваемых, то это все, конец. Уход от линии партии, это отставка, припомнят все коррупционные дела, будет посадка. Чтобы неповадно было коллегам», – первая мысль пришла губернатору в голову. Но он все-таки тоже был бойцом по жизни, тем более за годы власти накопил преимущество в виде команды, человеческих ресурсов, налаженных связей.
Поэтому проведя узкое совещание с доверенными лицами, и изучив все материалы по оппоненту, он принял решение. Убрать опасных людей, удалить информацию, прекратить деятельность на местном филиале Заводе. Вот такие задачи были поставлены. Чтобы для него самого не прервалась карьера, чтобы продолжался рост благосостояния для него самого и близких. И сейчас, глядя на уверенного Дениса, он ничуть его не жалел, ни его самого, ни его друга – аудитора, ни горе начинающего шантажиста, всех троих он решил убрать.
– Денис Сергеевич, я с Вами знаком без году неделя. И буду откровенен. Вначале Вы мне были не интересны. Теперь же, наблюдая Вас и слыша, что мне говорили о Вас, хочу сказать. Что Вы мне очень симпатичны. Как боец. Как деловой и успешный мужчина. Да и просто, как человек. У кого из нас нет прошлого? У всех оно есть, так ведь? Я предлагаю Вам свое равное сотрудничество. Ни о каких долях участия в Вашем бизнесе речи не идет и не будет больше подниматься. Давайте забудем прошлые претензии, обиды, наезды. Этот топор войны я предлагаю закопать.
Но любое сотрудничество предполагает дружеские услуги. Я прошу Вас отдать мне диск, все копии с той информацией, которая попала к Вам. И поверю Вашему честному слову, что эта информация нигде не всплывет. Со своей стороны, я прошу правоохранительные органы впредь не беспокоить вас. А также поручаю сейчас своему первому заместителю всецело оказывать помощь в развитие Вашего бизнеса на территории области. Что скажете?
– Спасибо за откровенность, Борис Степанович! И тоже признаюсь, после сегодняшних слов, Вы открылись для меня в лучшем свете. Но позвольте вопрос. Что мешает вам, всем присутствующим, возобновить атаку на меня, после получения диска?
– Еще раз убеждаюсь в своей правоте, когда предложил дружить с Вами, Денис Сергеевич. Как там говорится: лучше с умным потерять, чем с глупым – приобрести. Вы очень умны. И как умный человек, понимаете, что от любой информации можно отбрехаться. Мы же видим на примерах, как люди на камеру извиняются за свою клевету, за свои информационные атаки. Поэтому я понимаю Ваши опасения, но поверьте мне. Эта информация не принесет мне вреда, а я всегда смогу найти управу на любого клеветника. А что касается гарантий? Ну, знаете, я свою дружбу абы кому не предлагаю. И если дружу, то дружу по-настоящему, по-мужски. Но если мне Вы не верите, значит, я ошибся в Вас. Бывает, конечно. Но я это переживу.
– Я принимаю Вашу дружбу! И простите мое минутное сомнение. Это вызвано тем, что я мало Вас знаю. Но надеюсь, что это недоразумение будет исправлено. Хочу пригласить Вас в мою баню. Чтобы отметить начало нашей долгой дружбы и смыть горячим паром все прошлые недоразумения.
– Благодарю Вас! Принимается. Обязательно на выходных приеду.
– Вот и славно! Там я и передам Вам интересующую Вас информацию.
Все присутствующие государственные служащие доброжелательно попрощались с авторитетным бизнесменом.
На площади перед зданием администрации области его демонстративно ожидали помощник, адвокат и силовая поддержка в виде десятка спортивных ребят, готовых предпринять все меры, чтобы пойти на выручку своего патрона. Напряжение спало только тогда, когда Денис выходя, показал им пальцами знак «Виктори». Победа.
«Предательство»
Денис решил поехать в гостиницу, чтобы увидеться с Давой, убедить его отдать диск, да и просто поболтать с ним. Ему не хватало откровенных разговоров. Не было родственной души рядом с ним.
По дороге он оценивал результаты встречи. Как быть с Давой? Свою миссию аудитор провалил, это ясно. Старый друг, к которому он обратился, его не поддержал, а наоборот, перешел на сторону противника. Правда, у Давы есть диск, он может самостоятельно собрать оттуда информацию и представить эти результаты своему руководству. Ради чего Дава откажется от передачи информации своему руководству?
С такими мыслями Денис в сопровождении помощника и охраны подкатил к отелю. Где он в пустом номере обнаружил только звонящий оставленный сотовый телефон, но самого Давы нигде не было.
По камерам наблюдения видно было, что он вышел на улицу и дальше следы его терялись.
– Он дома, – неожиданно предложил помощник Дениса.
– У кого? – удивленно спросил Динго.
– У себя, в родительском доме, – просто ответил тот.
– Я же запретил ему туда ходить, да и просто и выходить из гостиницы.
– А он сентиментальный. Такой же, как и Вы, шеф.
Ничего не ответил он своему помощнику, только исподлобья коротко взглянул, что-то новое открывая для себя.
Действительно, Давид безмятежно спал в родительском дома, у себя в комнате, когда тишина была нарушена требовательным стуком.
– Рассеянный, с улицы Бассейной, – с такими словами Денис вручил забытый телефон Давиду.
– Спасибо, – сонно ответил он.
– Эх, детство золотое, загорелые коленки, – оглядывая фотографии на стене комнаты, сказал Динго.
– Да, такого детства уже не будет ни у какого поколения. Без Интернета, гаджетов. Без этой всей ненужной информации. А только улица со своими правилами.
– Насчет информации. Нам надо поговорить. Помнишь, ты меня в этой же комнате натаскивал по физике? И третий закон Ньютона разъяснял. Что на каждое физическое тело действуют две силы, равные по величине, противоположные по направлению, и действуют вдоль одной прямой.
– Ты это к чему? – еще не до конца проснувшись, спросил Давид.
Мучительно глядя на своего старого друга, Денис осторожно начал разъяснять.
– Пойми, Дава. Законы физики, которые на всех действуют, как ты меня учил, они не работают. Ты, наверное, предполагал, что есть группировка плохая со стороны властей и филиала Завода, а значит будет и противостояние с другой, хорошей стороны? И силы, возможно, будут равны? И опираясь на хороших людей, ты сможешь выполнить задание? В жизни не так. Давление меняется, силы меняются, и действуют они не по одной прямой, а направление хаотично. И нету знаков плюс или минус. Нету Порядка, нету соблюдения законов физики. Хаос – вот единственный закон Природы! Мы все хотим Порядка. Но мы здесь, чтобы двигаться в Хаосе и только пытаться самим создавать Порядок. Но свой Порядок. Не единый для всех. А каждому, по отдельности. У тебя свой. У меня свой. У других он другой.
– Что за лекция по устроенности мироздания? – начиная догадываться, спросил Дава.
– Диск надо вернуть, – твердо глядя в лицо своему другу, ответил Денис.
– Почему?!
– Так надо. Для всех надо. Тебе. Мне. Даже столичному руководству Завода. Только они об этом еще не знают. Но правда никому не нужна.
– Но, – хотел было начать рассказать Дава про свое возвращение в столицу, но просто махнул рукой, устало опустив голову.
– Так надо. Очень надо. Не езжай никуда. Оставайся. Здесь твоя родина. Здесь ты нужен. Ну не будешь в свои столичные театры ходить, что там тебя так манит? На морскую рыбалку будем здесь ходить. Не нужны тебе эти заграницы, столицы. Хватит, пилигрим! Возвращайся домой, Одиссей! Бери шинель, пошли домой. Полжизни в путешествиях уже пройдено. Это твоя земля. Здесь обустраивайся. Хочешь, управляющим поставлю любого из моих бизнесов? Хочешь через пару лет в мэры баллотироваться будешь? Я помогу тебе. Семье твоей тоже понравится здесь. Я уверен.
– И мой создаваемый Порядок будет вечно Хаосом, зависимым от тебя, от других?
– Ну, брат, ты даешь, – обиженно встал Динго, – при чем тут это?
– Он очень нужен тебе, этот диск? Ты договорился с губернатором? Это связано с твоим центром?
– Да, – с надеждой глядя в глаза бывшего одноклассника, ответил теневой хозяин города.
– Забирай его. Он в номере, под кроватью. Я остаюсь здесь. Теперь же мне ничего не угрожает? – иронично закончил старый друг.
– Ладно, тебе надо остыть. Еще увидимся.
– Навряд ли, – тихо ответил тот.
Ему стало жалко себя. Мечта, с которой он жил год, была потеряна. А так все хорошо начиналось после встречи с Динго, но тот пошел на компромисс. А где кончается компромисс и начинается предательство?
Денис, тоже был расстроен сильно этой беседой. Но впереди была еще встреча с Координатором. Поэтому он внутренне собрался и один поехал за город, в условленное место.
– Генрих, мальчик мой, как ты вырос, – фразой из фильма про разведчика «Щит и меч» поприветствовал Координатор своего подопечного. Иронично покровительственный тон с самого начала общения задавал тон их двадцатилетнему сотрудничеству.
– Здравствуй, Крестный, – так Денис называл последние несколько лет своего постаревшего опекуна.
Со стороны это походило на встречу отца и сына. И всегда младший был послушным на рекомендации старшего.
Динго бросилось в глаза, как сильно постарел за год Крестный. Нездоровая бледность лица резко контрастировала с серостью интерьера.
– По тебе отданы команды. Ты не устраиваешь.
– Кем? Кого? Я только сегодня все решил.
– Ошибаешься. Все только начинается. У тебя ничего не пропадало из домашних, личных вещей?
– Нет, ничего такого не было.
– А чужаки в доме были? Гости какие-либо?
– Обыск недавно был. Да что случилось? Растолкуй, Крестный.
Вначале Координатор подробно расспросил подопечного о том, что произошло с ним за последнее время. Тот рассказал все, но умолчал о том, что аудитор – это его друг детства. Так же подробно Координатор все рассказал, что происходит, что есть на заказ на двух человек, но убийцей хотят сделать Дениса.
Для Дениса это был нокаут. Но не телесный. Никакая физическая боль не могла сравниться с душевным потрясением, с тем моральным надломом, что испытывал сейчас он.
– Что же будет?!
– Будет вот что: этих двух человек находят зарезанными кухонными ножами, украденными у тебя на кухне, с твоими же отпечатками, а в руках у них будут пуговицы, оторванные от твоего костюма. Именно такие вещественные улики обещал сегодня предоставить заказчик.
Затем, в камере тебя начнут потрошить финансово. После того, как у тебя все отберут, тебя найдут повешенным. Или внезапный сердечный удар. Или может оставят в живых, но будешь исполнять все, что они прикажут.
Таков первый сценарий. Мои спецы нарисовали картину событий. Это, конечно, же не устраивает тебя, как и Управление.
– Каков второй сценарий? – с надеждой спросил подопечный.
– Он таков: этих двух человек убирают мои специалисты, они уже в городе. Но тела убитых вместе с вещественными доказательствами топят бесследно в море. Ты же сам скрываешься из страны надолго. Пока все не утихнет. Так нужно тебе, так нужно Управлению. Можешь даже сам убрать этих жертв сегодня. Хочешь?
– Там мой друг, – отшатнувшись, тихо выдохнул бывший штатный киллер.
– Дружба сегодня – это совпадение социальных статусов личностей и графиков свободного времени. Ну или увлечение одним хобби. Тебя ничего такого не связывает с этими двумя. Что же это за дружба такая?
– С четвертого класса друг, вместе за одной партой сидели.
– Даа, – протянул бывший генерал, – чем старше становишься, тем труднее найти своих. Круг сужается.
Кто он, твой друг? Аудитор? Странно, ничего такого не было в аналитической записке. С кадрами снова нужно поработать, не до конца занимаются поиском информации.
– Есть у меня кадр, – стал говорить Денис, чтобы как-то отвлечь себя, уйти от темы. – Хороший кадр, умный, умеет заниматься информацией и анализом, помощником у меня работает.
– Если хороший, то заберем себе.
И оба замолчали надолго. Координатор с выжиданием смотрел на Дениса. Денис же, прикрыв глаза, думал. Думал о том, что теперь он сам не будет прежним. Мрачная природа зла снова вернется к нему и, может быть, навсегда. Сколько он пытался избавиться от нее, сколько пытался жить светлыми, добрыми делами. Помогал простым и чужим людям. Сколько пытался. Но притягивала его снова и снова темная сила. Некоторые люди знали, насколько он может быть крайне жестоким, обдуманно совершать злые поступки. И его жена знала эту сторону и однажды в сердцах бросила: «Кто ты? Разрушитель или созидатель»?
Но ведь так не должно быть. Мужчина, правильно выбравший себе профессию, свой путь, со временем должен становиться лучше – добрее, великодушнее и глубже.
– А можно Управлению как-то по-другому разрулить ситуацию? – задавая больше глазами, внезапно покрасневшими и больными, невидимые вопросы, спросил Денис.
– Думали об этом. Но никак. Только два сценария, два пути. Оба я тебе рассказал. Ты влез в политику.
– Почему я? Они первые начали.
– Пойми меня правильно. Политика и криминал – это как две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются. Это так должно быть в государстве, где все держится на Порядке. Где власть сильная. Где же политика и криминал пересекаются, где начинают перекрывать друг другу линии, где происходят разрывы, там начинается Хаос. Повстанческие группировки начинают заявлять о себе, громкие отставки, громкие убийства, журналистские расследования, международные рейтинги. А значит, власть слабая и скоро ее сменят.
– А когда ты стал таким государственником – философом, Крестный? – устало спросил Денис.
– С тех пор, как надел форму, только понял это чуть позже, – спокойно объяснил бывший генерал.
С сомнением начал рассматривать Координатор своего подопечного. Не перешел ли тот невидимую черту, за которой начинается Хаос?
Может наказать его демонстративно, но своими руками? Не отдавать на растерзание его чужим. Но чтобы знающие люди увидели, что произошло. Что Порядок должен быть, и он будет сохранен. Даже ценой таких жертв.
– Пойми меня тоже правильно, Крестный. Он не просто друг, он мне, как брат. Я его знаю дольше, чем кого-либо. Нельзя так с ним. Отпусти его.
– Ты знаешь, почему в Османской Империи султанам разрешили братоубийство? Потому что это была самая гуманная акция. Умные люди решили, что пусть будет так. Пусть старший брат перебьет только личных своих соперников, именно только своих кровных братьев. Это лучше, чем устраивать бессмысленную гражданскую войну между группировками, сторонниками других родственников, где жертв будет гораздо больше и где прольется много невинной крови.
Опять торжествовало безмолвие в мрачном помещении. Но уже другое. Две силы молча сгущались в своей мощи, и не ясно, кто из них была сильнее. Порядок или Хаос.
С моря тянуло запахом тины и кричали чайки.
– Сколько у меня времени?
– Два часа на сборы. Тебе, – со значением на последнее слово ответил Координатор, – и вали подальше. Никому не говори. Да что я тебя учу? С тобой выйдут на связь.
– Угу, – буркнул в ответ подопечный.
– Погоди, – уже на пороге, остановил его неожиданно тот. – А где эти двое сейчас, не знаешь?
– В моей гостинице аудитор с Завода, – спокойно ответил в глаза авторитетный бизнесмен. – А где второй, не в курсе.
– Денис, – решил подвести итоги Координатор, – я стар и болен, вдруг твое отсутствие затянется и не увидимся. Знай: один и тот же человек в разных ситуациях может вести себя абсолютно по‑разному – диапазон человеческого поведения невероятно широк. Даже у мерзавцев бывают приступы великодушия. И наоборот.
На бешеной скорости Динго влетел к дому Давы.
– Быстро поехали! По дороге все объясню! Телефон дай сюда! Нужно от него избавиться. Вычислят.
По запасному телефону он позвонил своему помощнику, чтобы тот немедленно был на морском причале, где у Динго была своя небольшая яхта.
Уже отходя от берега, самостоятельно стоя у штурвала, он разъяснил упирающемуся старому другу, что произошло. Что нужно скрыться. Никому не звонить, ни с кем не общаться. А телефон пусть утонет в море. Что потом Дава заберет свою семью. Вернее, за ней приедут надежные люди и вывезут туда, где он сам будет находиться. А пока нужно думать о себе. В городе опасно. Дороги, аэропорт, вокзал, все может быть под наблюдением.
У помощника тоже отобрал телефон и бесцеремонно выбросил в море. Но уже дал приказы, что нужно затаиться на яхте в море и приглядывать за его другом. Сидеть на яхте, к берегу не подплывать. А пока ему самому нужно вернуться в город на лодке. А вы пока дрейфуйте самостоятельно. Если кто подплывет из чужаков, уходите далеко. Вот вам пистолет, на всякий случай. Один на двоих. Последний патрон только по врагам.
В наступающей темноте Дава на палубе яхты долго провожал взглядом отплывающего к берегу на лодке с мотором своего противоречивого старого друга.
– Выпить есть, капитан? – спросил он помощника Дениса.
– Есть. Проходите в каюту, – без эмоций ответил тот.
Сильно покачивало на волнах, поэтому Дава, неожиданно с трудом разместился за столом. Сзади подошел помощник и со всей силы ударил того бутылкой по голове.
«Помощник»
Помощник не доверял людям. Он больше верил цифрам и написанному в книгах. Цифры и прочитанные слова давали успокоение. Когда он родился, уже невозможно было найти покоя в его вечно раздраженном, скандальном семействе, в этой маленькой ячейке общества. А книги помогали ему убежать от действительности.
Действительность же была такова, что он был рожден в нелюбимой и враждующей семье. И сам был нелюбимым ребенком. Это привело к тому, что его с младенческих лет после брезгливого кормления, оставляли одного. И никакой его жалостливый крик, пищание не могли призвать никого из старших, чтобы побыть просто с ним. И со временем он привык к тому, что никого не будет, что он один.
И привык к безмолвию. В его комнате с детства сгустилась тишина. Не слышно было убаюкивания, смеха.
Только чуть подрастя, он столкнулся с постоянным гулом скандалов, выяснений отношений в их вынужденном семействе.
В младших классах он начал изучать взрослую литературу. Игры с ровесниками его не привлекали. Вначале он еще пытался общаться с ровесниками. Но он стал бояться их детской агрессии. Их шумы, крики, безответственная жестокость напоминали ту же дикую атмосферу, что царила дома.
Поэтому он полюбил тишину навсегда. И поэтому погрузился в Интернет. Где читал и читал. Все читал подряд, начиная с автобиографий и заканчивая учебниками по высшей математике.
Поэтому неудивительно, что он получал высокие оценки по всем предметам. Несмотря на то, что у него не было желания общения, у него обнаружили высокую способность к изучению иностранных языков. И учителя посоветовали ему поступать в институт военных переводчиков, ехать в столицу. Но там потребовали взятку. Его же семейство, в очередной раз скандалившееся, озабоченное только каждым самим собой и вынужденно проживающее совместно, проигнорировало его просьбу. Еще раз убедившись, что не стоит никому верить, он подал документы в местный педагогический институт, на филологический факультет, который отчаянно нуждался в студентах мужского пола.
Отстраненный, сам по себе, он стал диковинкой в студенческой среде. Он избегал посиделок студентов, но если к нему обращались за помощью по учебе, то безотказно помогал всем без исключения. Решал за них задачки, писал курсовые, готовил шпаргалки. Но все эти акты доброты происходили без эмоций, без слов вежливости с его стороны.
Он им не доверял, не верил словам благодарности, не принимал мелкие подарки.
Он продолжал носить свои детские страхи в уже объемном студенческом рюкзаке.
Все свыклись с его безмолвием и физически просто не замечали.
В студенчестве он нашел еще один способ сбежать от реальности. Это спорт. Но он не занимался сам, а только наблюдал.
В школе с этим постоянным шумом в зале, на стадионе, где было больше детских визгов, чем упражнений, он старался избегать таких посещений. В институте же был факультет, где готовили учителей физкультуры для школ. И однажды кто-то из благодарных студентов настойчиво взял его с собой на тренировку. И впервые он увидел молчаливую сосредоточенность, с которой все выполняли упражнения.
Показалось, что все эти парни и девушки на спортивных площадках в часы сосредоточенности тоже бегут от какого-то настоящего.
И ему понравилось этот способ забыть о том, что происходит в обычной жизни.
Как мяч отскакивает от стенки, так и они, разбежавшись, упруго стремятся отпружинить от действительности далеко-далеко.
Только он делал это постоянно.
С тех пор это стало его любимым занятием: невидимо находясь, обязательно с книгой, в зале или на открытой площадке на студенческой территории наблюдать, как кто-то с усердием выполняет физические упражнения сверх своих обыденных возможностей.
Раз в неделю он видел картину, как уверенный в себе спортивный мужчина средних лет, приезжая в окружении свиты и отвечая на многочисленные приветствия, вместе со всеми наравне играл в групповые игры: волейбол, футбол, баскетбол. Как после игр он всех угощал пивом, а уезжая, иногда забирал какую-нибудь довольную студентку-спортсменку.
В один из таких дней охрана этого мужчины вытащила его скрюченного из-под скамейки и подвела к их лидеру.
Тут же вся студенческая молодежь стала защищать его и разъяснила, что он их студент, хороший, но чудаковатый, поэтому безобидный. Что он знает несколько языков, и еще много чего.
Этот многоликий гул не нравился тихоне.
Но через некоторое время он стал работать на этого авторитета.
Он просто делал то, что знал, без определенного круга обязанностей. Переводил, подсказывал, показывал примеры. Все полученные знания вели его по практическим открытиям, которые он теоретически многократно проходил. Шеф же не удерживал крепко узды и давал ему свободу, зная, что тот не подведет.
Со временем эта деятельность стала его утомлять. Тоннаж полученных звуковых сигналов оглушал. Он решил уйти.
После того, как патрон начал драку с властью за свой проект, да еще стал помогать другу с филиалом Завода, помощник для себя провел тщательный анализ ситуации на предмет перспективы. И все цифры, все исторические ссылки, настоящие примеры, все балансы сил указывали на то, что шеф проиграет. Как бы теневой хозяин не считал себя победителем, но отсутствие административного ресурса, отсутствие сплоченности в криминальном мире, где только и мечтал занять место побежденного, да и другие факторы демонстрировали, что Динго должен уйти. Это вопрос времени. В глазах помощника он был просто одним из выживших в диких временах, но одиночкой.
История неумолима к одиночкам. Сила за массами.
Поэтому, когда помощника однажды очень тихо спросили, за сколько он готов продать своего патрона, он назвал цену. Это была цена отдаленного ото всех маршрутов, желтого от песков, уединенного места, куда редко ступала нога человека.
«Большое и Малое безмолвие»
Даву качало. Качало от полученного удара, от качки волн. Подступала тошнота. Хотелось взяться руками за больную голову, но руки были связаны за спиной.
– Эй ты, как там тебя, – хотел крикнуть он в спину стоящего у штурвала помощника, но вышел только сиплый шепот.
– Не ори, – не оборачиваясь, бросил тот.
– Что с тобой? Денис же другое сказал, – снова шепотом получилось обращение.
Помощник, на мгновение развернувшись и спиной придерживая штурвал, продемонстрировал в одной руке пистолет, оставленный Динго и обращенный теперь в сторону Давы, а другую поднес к губам, показывая заткнуться. Потом также быстро вернулся к управлению судна.
Дава заплакал. Все напряжение последних дней выходило из него сгустками рыданий, всхлипываний. Слезы были от обиды, от непонимания, от сожаления, что он пришел к этому. Как червяк он извивался, бился ногами по палубе и рев отчаяния исходил от крупного мужчины.
За своими эмоциями он не услышал шум приближающего мотора, но зато помощник тут же остановил судно и вооруженный пистолетом снова приложил палец к губам.
Отчаявшись, Дава вдохнул как можно больше воздуха и через слезы крикнул: «Помогите!»
Помощник, поморщившись и прижав плотно ладонь к уху, не глядя выстрелил в лежащего Дава.
И Даву накрыло Малое Безмолвие.
– Дава! Дава! Как же так? Очнись! Не засыпай! – бил по щекам Денис.
– Динго, это ты? – попытался улыбнуться Дава
– Да, я, брат, я здесь. Говори со мной, не засыпай. Нельзя!
– Что произошло?
– А? Не слышу! Не молчи! Говори!
– Что случилось? – прошептал он к уху наклонившегося Дениса.
– На берегу мне позвонил капитан порта и спросил, почему я выгнал яхту в море. Ведь шторм надвигается. Сильный, – стараясь перекричать шум моря, сообщал Динго, – поэтому и вернулся.
– Зачем ты вернулся? Зачем спасаешь? Бросил бы меня.
– Я не тебя спасаю. Я себя спасаю.
– От кого?
– От прошлого. От себя, – в слезах кричал друг.
– А помощник? Почему он так?
– Не знаю, брат. Но я с ним покончил. В море теперь он.
– Аа.
– Ты не спи, брат. Ты ранен. Но легко, поверь мне. У меня десятки таких ранений было. Но не спи. Нельзя! Будь в сознании. Говори со мной. О чем угодно. Все говори! Сейчас я тебя перевяжу.
– Ммм. Первый раз стреляют.
– Что?! Не слышу!
– Больно.
– Больно, значит живой! Потерпи.
– Почему все кружится?
– Штормит нас, брат, не по-детски. Давно такой бури не было.
– Далеко от берега?
– Не знаю. Не молчи, говори. Сейчас тебя перевяжу, – повторял Динго. Хотя он не мог встать. Не из-за сильной качки, а из-за того, что был тоже ранен.
– Денис? А помнишь, как в четвертом классе ты меня спас от хулиганов?
– Помню.
– А помнишь, как мы в десятом классе далеко заплыли от берега, и обратно у меня не было сил вернуться? И ты меня подгонял ударами и сильно матерился на меня.
– Да, ты еще плакал тогда и кричал, – сквозь слезы попытался улыбнуться тот. – Я хочу домой, к маме!
– Да, и сейчас хочу…– прошептал Дава и Большое Безмолвие поглотило его.
Денис плакал. Рядом со своим другом, он сильно плакал. Плакал, как когда-то двадцать лет назад в самолете, оставшись один. С одной и той же мыслей: «Не уберег, не спас, струсил».
Плакал от отчаяния, что ранен и не может даже встать, что яхта остается без управления. Что если не оказать им медицинскую помощь, они оба погибнут от ран. А может от стихии.
«Эпилог»
Это был невиданный шторм. Приморск в мае неожиданно был окрашен в серые цвета. Прибрежные постройки были снесены, набережная покрылась вывороченными деревьями, кусками дорожных плит. На берег вынесло тело помощника Дениса, с простреленной грудью. Самой яхты не обнаружилось, как и ее следов. Пограничники говорили, что по аппаратуре видно было, что какой-то крупный предмет ушел в сторону границы. Но все запросы в приграничные страны не принесли результата.
