Харли Рустад
Затерянные в Гималаях. Путешествие в поисках себя, обернувшееся катастрофой
Глава 3
Отпусти
Шетлер провел в Нью-Джерси три года, преподавая и изучая навыки поведения в дикой природе в Школе следопытов. На Восточном побережье он чаще навещал отца, живущего в Сарасоте. Во Флориде он прошел курс массажа, работая официантом в ресторане Chili’s, и даже несколько смен отработал стриптизером, безумно при этом нервничая. «Это была самая потерянная версия Джастина, которую я когда-либо видела», – вспоминает Трейси Фрей. Затем, в 2003 году, они с друзьями, включая Фрей, Маркегард и МакЭлроя, переехали в Калифорнию.
Шетлер осел в Редвуд-Сити, зеленом поселке в часе езды к югу от Сан-Франциско, где прожил шесть лет, деля дом с новыми друзьями. Он устроился на работу в Центр Рейкса, общественное место для детей и подростков, в котором предлагались внеклассные программы по физическому воспитанию, искусству, музыке и, в конечном счете, тем навыкам поведения в дикой природе, которые он оттачивал. Аарон Альварес был новичком в близлежащей средней школе, когда он встретил Шетлера в Центре Рейкса. В его школе не было ни игровой площадки, ни поля, поэтому он начал ходить на занятия в Центр каждый день после обеда. Самый младший ребенок в своей семье, Альварес переехал из Мексики в Калифорнию, когда ему было тринадцать, и едва говорил по-английски. Шетлер взял его под свое крыло. «С позиции Центра Рейкса он был моим наставником, – говорит Альварес. – С моей точки зрения, он был скорее братом». По выходным Шетлер брал его в поход со своими друзьями. Эти отношения, по словам Альвареса, «изменили линию развития его вселенной» и стали той формой наставничества, которое послужило убежищем от любого вида насилия и помешало встать на опасную дорожку. Альварес вспоминает неиллюзорное давление тех времен, связанное с желанием примкнуть к какой-нибудь компании.
«ОН ЖИЛ МЕЖДУ ДВУМЯ
МИРАМИ, – ПОДЕЛИЛАСЬ ОНА
СО МНОЙ. – ОН ХОТЕЛ БЫТЬ
МУЖЕМ, КОТОРЫЙ СИДИТ ДОМА
И ПРЕКРАСНО УПРАВЛЯЕТСЯ
С ДЕТЬМИ, НО В ТО ЖЕ ВРЕМЯ
ОН НЕ МОГ ТАКИМ СТАТЬ».
Они часто вели долгие беседы о книгах. В школе Альваресу задали прочитать повесть Германа Гессе «Сиддхартха» 1951 года, действие которой происходит в Южной Азии во времена жизни Будды. Сиддхартха, красивый и сильный молодой человек из семьи высокой касты, не может найти удовлетворения и покоя. Он ищет знаний и духовной связи, поэтому отказывается от своих привилегий и имущества и вступает на долгий путь странствующего аскета. Он хочет избавиться как от боли, так и от удовольствия, обрести простоту и смысл. Сиддхартха постится, медитирует и учится, чтобы приблизиться к нирване, к пониманию «правильного пути». Он приходит к Будде, и несмотря на то, что он слушает и ценит проповеди «Благословенного», когда все становятся его последователями, он этого не делает. Вместо этого он понимает, что его путь выглядит иначе и что он должен начать все сначала, не оглядываясь назад. Но Сиддхартха поддается искушению и отвлекается на секс и деньги и на какое-то время сворачивает со своего пути на путь комфорта и достатка. Проходят годы, и в его сердце растет усталость, а также ощущение, что он попал в ловушку своих мирских владений и власти. Однажды вечером он возвращается в лес и выходит на тропу, вновь став юношей. Сиддхартха добирается до реки, которую он когда-то пересекал, будучи аскетом, и решает остановиться у паромщика. Там он начинает видеть единство, взаимосвязь природы и то, что, по словам паромщика, «река находится везде одновременно, у истока и устья, у водопада, у парома, у течения, в океане и в горах, везде, и что настоящее существует только для нее, а не для тени прошлого и не для тени будущего». До конца своих дней он остается на берегу реки, в пограничном пространстве между двумя мирами, помогая другим переходить с одного берега на другой.
Альвареса воспитали христианином, но ему было любопытно узнать, о чем говорится в книге. Он вспоминает, что Шетлер, знавший эту историю вдоль и поперек, поделился тем, насколько глубоко она связана со внутренним напряжением Сиддхартхи, который разрывается между привилегированностью и аскетизмом, и с его желанием найти собственный уникальный путь к высшему пониманию. «Я помню, что он всегда старался достичь просветления, – говорит Альварес. – Такая у него была черта». Шетлер ощущал, что понимание, изучение и проживание чужих убеждений поможет ему накопить знания, необходимые для того, чтобы установить связь с чем-то большим, чем он сам.
2006 год стал поворотным для Шетлера. Тем летом местная средняя школа совместно с Центром Рейкса организовала поездку класса в Непал для съемок документального фильма о культурном обмене под названием «Намасте Непал». Шетлер присоединился к команде в качестве медика, получив сертификат специалиста по неотложной медицинской помощи в дикой местности. Группа американских студентов и преподавателей посетила храмы в Катманду и отправилась в горы Аннапурна. Именно в это время Шетлер начал заново открываться для духовных переживаний. В Катманду он увидел мистические стороны буддизма, когда встретил ламу, буддийского монаха, который, как считалось, был реинкарнацией дедушки человека, сопровождавшего группу. Позже Шетлер посетил пещеру выше деревни Нгавал в горах Аннапурна, где, как говорят, хранится самоявленный образ Падмасамбхавы, легендарного индийского буддийского мастера, известного также как Гуру Ринпоче.
В Нгавале чуть не произошла трагедия, когда из окна второго этажа выпала малышка и разбила голову о булыжники. Все запаниковали. Шетлер взял ее на руки и, с разрешения семьи, побежал. Ближайшая клиника находилась в деревне Мананг, более чем в 10 километрах по неровной горной тропе. На подъем по ней некоторым трекерам, ищущим альтернативный и менее людный маршрут к перевалу, обычно требуется около пяти часов. Шетлер и двадцатичетырехлетний Кишвор Седхай, один из сопровождавших его непальских гидов, справились примерно в два раза быстрее. Они прибыли в Мананг и передали ребенка врачам. Девочку доставили самолетом в Покхару, ближайший город, где ее полностью вылечили.
Эта поездка открыла Шетлеру глаза на широкий мир и позволила ему обрести новое чувство цели. Он быстро начал планировать свою первую одиночную поездку в другую страну и в ту же зиму отправился в Таиланд. Во время поездки на поезде из Бангкока в город Чиангмай на севере он познакомился с Ситтикорном Тхепчантой, который тогда работал туристическим гидом. Шетлер спросил, не знает ли он мест, где ему можно потренироваться в тайском боксе, и Тхепчанта нашел ему тренера и квартиру для аренды. Каждое утро в течение двух месяцев, которые Шетлер провел в Чиангмае, новые друзья бегали трусцой в лагерь тайского бокса и тренировались.
Затем Тхепчанта пригласил Шетлера к себе домой, в небольшую деревню недалеко от города Лампанг на севере Таиланда. Проживая в родовом доме, окруженном густыми джунглями и переливающимися рисовыми полями, Шетлер чувствовал себя в своей стихии. «Ему очень понравилось», – вспоминает Тхепчанта, чей отец ездил с ним на рыбалку, а мать брала собирать перец чили и показывала, как готовить зеленое карри из курицы. В итоге Шетлер спросил Тхепчанту, можно ли ему тоже называть его родителей мамой и папой. Они были в восторге. «У меня никогда раньше не было сына-фаранга, так что почему бы и нет!» – вспоминает слова отца Тхепчанта с использованием тайского слова, которым называют белых людей.
«Мы много говорили о буддизме», – говорит Тхепчанта. Шетлера привлекла мысль о том, что жизнь становится хорошей не от молитвы, а от позитивных действий, и о том, что свое эго нужно контролировать. Во время посещения буддийского храма в регионе Шетлер беседовал с монахом «о том, как сохранять спокойствие, как решать жизненные проблемы, как справляться с эмоциями», – вспоминает Тхепчанта. Шетлер высоко оценил, что буддизм принимает страдание и боль как неотъемлемую часть жизни, а также идею пути, который ведет к освобождению от этих страданий через накопление знаний и отказ от желаний. Он спросил, как можно стать буддийским монахом, и Тхепчанта перечислил несколько вариантов, как любопытные туристы могут принять участие в церемонии в Чиангмае: им бреют головы и отправляют жить, как монахов, в храм всего на пять дней. Шетлер отклонил это предложение, так как оно показалось ему слишком уж туристическим. Когда Тхепчанта рассказал об этом интересе Шетлера своим родителям, они предложили более привлекательный вариант: отвезти его к главному монаху региона, чтобы он получил благословение и стал монахом в их деревне. Шетлер с головой окунулся в этот процесс. Он выучил молитвы и запомнил 222 правила, которые должен был произносить на пали, священном языке буддизма Тхеравады. 1 января 2007 года он прошел однодневный процесс посвящения и стал буддийским монахом. Как вспоминает Тхепчанта, на церемонии присутствовало около 800 человек из деревни.
Каждый день в течение почти месяца после церемонии Шетлер вставал задолго до рассвета, надевал свои оранжевые одежды и практиковался в пении. Согласно традиции, буддийские монахи не готовят для себя, а живут на пожертвования общины.
Поэтому после работы в храме Шетлер ходил босиком по деревне. Люди клали немного риса или карри в большую серебряную миску в обмен на благословение на хорошее здоровье. Родители Тхепчанты были польщены тем, что их «сын» был первым иностранцем в деревне, который стал монахом. «Это было очень особенное событие для местных жителей, – говорит он. – Его все любили. Им нравилось за ним наблюдать. Им нравилось видеть совершенно незнакомого человека из западного мира, который интересуется их повседневностью и буддизмом».
Шетлер и Тхепчанта создали прочную связь, которой было суждено продлиться десять лет. И Шетлер продолжал регулярно возвращаться в Таиланд, в деревню и к тем, кого называл своей «приемной семьей», даже после того, как Тхепчанта уехал работать в Австралию. Когда появлялся Шетлер, его тут же приглашали в дом на ужин. «Он садился на пол и ел клейкий рис, карри из побегов бамбука, ел курицу на гриле, карри из свинины вместе с ними, – говорит Тхепчанта. – С годами он стал частью сообщества».
* * *
Опыт жизни за границей повлиял на его жизнь дома, в США. Осенью 2006 года он откликнулся на объявление с Craigslist[12] о поисках вокалиста, размещенное гитаристом и басистом группы. Шетлер увлекался музыкой с детства, и на протяжении многих лет он время от времени писал песни и выступал на конкурсах талантов в Школе следопытов. Найдя барабанщика, четверка сформировала группу, которая позиционировала себя так: «Если бы Incubus, Tool и Red Hot Chili Peppers устроили музыкальную оргию, отключились и проснулись на следующее утро, получились бы PUNCHFACE, энергичная альтернативная рок-группа из Залива Сан-Франциско». В течение последующих двух лет, пока Шетлер продолжал работать в Центре Рейкса, группа Punchface выступала с концертами по всему заливу, начиная с церковных праздников и фестивалей на городских площадях и заканчивая клубами. Шетлер был непревзойденным фронтменом, который кичливо выступал перед публикой и выкладывался на каждом выступлении до последней капли пота. Группа выпустила свой первый альбом «A Different Kind of Fame» в 2007 году. Музыкальное видео на песню «Celebrate» было смонтировано из фотографий фанатов с праздников по всему миру. Его просмотрели более ста тысяч раз на YouTube – не маленький подвиг для местной группы на платформе обмена видео, которая была запущена всего двумя годами ранее.
«КАЖДЫЙ РЕБЕНОК ХОЧЕТ,
ЧТОБЫ РОДИТЕЛИ ЕГО ЛЮБИЛИ, —
СКАЗАЛА ОНА. – ДЕТИ ГОТОВЫ
ПОЧТИ НА ВСЕ, ЧТОБЫ ЗАЩИТИТЬ
СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ,
ЗАСТУПИТЬСЯ ЗА НИХ
ИЛИ ДОБИТЬСЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ.
ПОТОМУ ЧТО, В КОНЦЕ КОНЦОВ,
ОНИ ХОТЯТ ЛЮБВИ».
Шетлер был автором текстов группы и, как и многие его коллеги, намекал в них на свои истинные чувства. В песне Liberate он писал о том, что чувствует себя как в ловушке: «Я слон, сидящий на короткой цепи. / В молодости я хотел найти свои пределы. / Боролся с противоположностями и обнаружил, что борьба причиняет мне боль». В песне Firefly он озвучивал концепции, с которыми его познакомили в Непале и Таиланде – минимализм, реинкарнация и просветление:
Я выбираю жизнь, жизнь вне себя,
Но сначала я должен избавиться от всего,
Чтобы ничего не мешало,
И меня не остановить.
Падать, проигрывать, умирать, высвобождаться, рождаться заново,
Так что я умираю от желания сделать так, чтобы этот
Светлячок осветил мой разум,
Нашел во мне место для проживания,
Осветил меня изнутри.
«Все, кто играл музыку в районе залива, знали о Punchface», – говорит Лейла Бруклин Оллман, дочь Грега Оллмана, вокалиста и автора песен группы Allman Brothers. Впервые она встретила Шетлера, когда ей было двенадцать. Тогда она пела в церковном центре в Редвуд-Сити. В то время она пыталась выйти из тени своего отца, сочиняя собственные песни и выступая с ними, но она продолжала натыкаться на непробиваемую стену в виде людей, которые считали, что она заслужила признание или возможность присутствовать на сцене своим происхождением. «Джастин был действительно добр ко мне в отличие от других музыкантов, – вспоминает она. – Все думали, что я дочь рок-звезды на всем готовом». Однако Шетлер видел в ней талантливого молодого музыканта и певицу. Когда музыканты Punchface устраивали концерт, они часто просили Оллман и ее группу выступить перед ними – в том числе в Bottom of the Hill, одном из лучших инди-рок заведений Сан-Франциско.
В январе 2009 года Punchface совершила тур по Японии, отыграв около дюжины концертов. Шетлер принял свой новый имидж, появляясь на сцене в майке, бандане на шее и с фальшивой татуировкой восхода солнца на правом плече. Всю следующую весну и лето группа постоянно давала концерты по всему Сан-Франциско, включая вечеринку по случаю выхода мини-альбома в Bottom of the Hill в марте. «Казалось, будто он пришел для того, чтобы добиться успеха, – говорит Оллман об упорстве и самоотверженности Шетлера. – У него были серьезные намерения. Это не было хобби. Было видно, что он хочет зарабатывать этим на жизнь». Местный журнал отметил: «Поклонникам может показаться, что группа разогналась с 0 до 100 км/ч ровно за 10 секунд, пройдя путь от потных репетиций на маленьких площадках до больших залов в одночасье». Их живые выступления, возможно, достигли своего пика на сцене Slim’s, легендарного заведения, где играли Green Day, The Black Keys и Radiohead. Punchface заполнила зал вместимостью 600 человек. Но падение группы оказалось таким же стремительным, как и ее взлет. Появились первые трещины, и к концу 2009 года Punchface почти растворилась. Шетлер воспринял это как личную неудачу. Его самые серьезные романтические отношения до того момента были с японкой, с которой он познакомился во время гастролей, – отношения, которые привели к неожиданной помолвке, тоже прервались из-за необходимости найти более престижную работу. Разрыв помолвки нанес сокрушительный удар, как вспоминает его мать. Шетлер не спешил начинать новые отношения. Хотя в двадцать с небольшим у него было несколько романов, этот был первым, в котором он настолько полно и открыто выкладывался.
В начале 2010 года Роберт Гутьеррес, предприниматель из Майами, познакомился с Шетлером через их общих друзей в Сан-Франциско. Он вспоминает, что Шетлер был растерян и плыл по течению, пытаясь построить карьеру в военно-морском флоте, тренируясь, плавая и бегая каждый день. «Он был в процессе перехода от обычной жизни к той, что, как ему казалось, должна была пройти в команде „морских котиков“», – сказал мне Гутьеррес. Некоторые друзья вспоминают, что в конце концов ему отказали, потому что он так и не получил аттестат, другие слышали, что в двадцать девять лет его назвали слишком старым для службы. Гутьеррес вспоминает, как отговаривал Шетлера от службы в армии, указывая на отсутствие свободы и гибкости. Вместо этого Шетлер произвел настолько сильное первое впечатление, что Гутьеррес предложил ему работу: переехать в Майами и работать в основанной им компании iProof. Она предлагала брендам и потребителям услуги по отслеживанию и проверке подлинности дорогостоящих товаров, которые часто подделывают – от роскошной одежды до дорогого вина – с помощью меток RFID или QR-кодов. Должность была привлекательной: нужно было стать выездным лицом организации, которое занимается маркетингом и продвижением бренда за рубежом. «Почему бы не рискнуть?» – спросила Гутьеррес. Шетлер согласился, внезапно уволился с работы в Центре Рейкса и переехал в Майами. Он прожил там почти три года, снимая квартиру в районе Саут-Бич, где кипит ночная жизнь, пальмы на каждом углу, а аквамариновая вода и белый песок всегда в нескольких минутах ходьбы.
Шетлер и Гутьеррес зачастую проводили по шесть недель подряд в разъездах, совершая кругосветные поездки из Майами в Лос-Анджелес, через Тихий океан в Австралию, затем в Китай, Италию и Францию и обратно в США. Они рассказывали о бизнесе на встречах с представителями винных брендов в Австралии, компаниями по производству одежды, включая Zegna, Dior, Armani и Louis Vuitton, а также парфюмерии Бритни Спирс. Эта работа была для Шетлера открытием. Она давала бесконечные возможности смотреть на мир и получать за это зарплату, на которую он мог питаться в ресторанах, отмеченных звездами Мишлен, и останавливаться в роскошных отелях. Для таких людей, как Трейси Фрей, которая поддерживала с ним дружеские отношения в Сан-Франциско, удивительным было его преображение, но не приверженность новой жизни. «Он вошел в этот образ и некоторое время из него не выходил, – говорит она. – Это не было чем-то мимолетным. Он не сбрасывал его, когда вечером возвращался домой. Он был полностью вовлечен». Она уже была свидетелем таких трансформаций и проявлений самоотверженности. «Он отбросил образ человека природы и начал путешествовать по миру в роскошном стиле», – говорит его мать. Он сменил одежду, в которой выступал с группой, на костюмы, снаряжение для выживания на природе – на роскошные часы и обувь. Но еще Сьюзи вспоминает, как он часто звонил ей в замешательстве. «Я что, продался?» – спрашивал он. Джастин рассказывал ей о своей работе, о городах, в которых он успел побывать – Пекине, Париже, Милане, Сиднее, – об эксклюзивных клубах, в которых он тусовался, и об экстравагантной жизни, которую теперь мог себе позволить. А Сьюзи смеялась и говорила ему, что не имеет значения, чем он занимается, если только он счастлив и верен себе. Однако она чувствовала, что чего-то не хватает, что-то нерешенное пробивается на поверхность.
Он чувствовал вину из-за новообретенного богатства. Однажды Сьюзи приехала к нему в Майами и наткнулась на документы, из которых следовало, что он помогает нескольким приемным детям, а также отправляет деньги своей «приемной» семье в Таиланд и нескольким людям в Непал, включая Бишала Капали, с которым Шетлер познакомился в Катманду во время игры в уличный футбол. По словам Капали, у них была «естественная связь», как будто они «знали друг друга долгое время». Несмотря на разницу в возрасте – Капали в то время было четырнадцать лет, – случайная встреча породила дружбу, которая продлилась долгие годы. «Он стал моим крестным отцом, – говорит Капали. – Все, чего я сейчас достиг, я достиг благодаря ему».
И хотя Шетлеру нравилось проводить время в дороге, его расстраивало, что у него не было возможности пообщаться с людьми и прикоснуться к культурам тех мест, куда он приезжал.
Во время частых командировок Шетлер покидал Гутьерреса в пятницу и появлялся только в понедельник утром с рассказами о том, как он ночевал в каком-нибудь дешевом хостеле, встречался с путешественниками в клубах и барах и осматривал город посреди ночи. «Он хотел сохранять молодость разума, заряжаться энергией от общения с молодежью, – говорит Гутьеррес. – Ему не нравилось стареть».
Во время деловой поездки в Милан Шетлер связался с фотографом Стефано Вергари, и тот показал ему город. Они регулярно поддерживали связь и пересекались лично при любой возможности. Вергари вспоминает, что Шетлер однажды назвал его одним из своих лучших друзей, что удивило итальянца, учитывая, что они жили на разных континентах. Шетлер рассказывал ему, что его хорошо оплачиваемая работа и жизнь в Майами приносят все меньше удовлетворения, сетуя на то, что его «искушает темная сторона». Он признался Вергари, что застрял на пути, который не приносит ему истинного удовлетворения, что он хочет начать новую жизнь. Однажды Шетлер прислал ему ссылку на страницу в Википедии с надписью memento mori, что по-латыни означает: «помни о смерти». Этот термин обычно используют для описания символа неизбежности смерти. Он наткнулся на эту фразу, исследуя катакомбы во время деловой поездки в Париж, и увлекся этой концепцией.
Гутьеррес вспоминает момент, когда Шетлер рассказал ему о своем будущем. «Я больше сорока не проживу», – сказал Шетлер. Он не мог даже представить, как сложится его жизнь после этого, будет ли он испытывать радость от своей работы (как и от любой другой) или захочет завести семью. Проживая в Майами, он познакомился с Эшли Кинан на сайте знакомств OkCupid, и в итоге они провстречались около года. Когда Шетлер не был в заграничной командировке, они практически жили вместе в ее квартире. Он обожал ее маленького сына. На Пасху он рисовал кроличьи следы из муки по всей квартире, чтобы малыш по ним прошел. Кинан вела спокойную и уравновешенную жизнь, но каждый раз, когда Шетлер отправлялся в дорогу, между ними вырастала пропасть. Она чувствовала, что в глубине его души есть серьезная эмоциональная проблема, над которой он пытается работать. Рассуждая о создании собственной семьи, он представлял, как будет путешествовать с ребенком по миру, что для Кинан казалось несбыточной фантазией. «Он жил между двумя мирами, – поделилась она со мной. – Он хотел быть мужем, который сидит дома и прекрасно управляется с детьми, но в то же время он не мог таким стать». Она видела, что он борется с вопросами идентичности. «Дело не столько в сложности его характера, – говорит Кинан, – он вел такую внутреннюю борьбу, что постоянно испытывал боль».
Кинан восхищалась тем, что Шетлер искренне старался найти хорошее в любом человеке, но ее беспокоило, что иногда он слепо принимал людей в свою жизнь. Она замечала в нем склонность доверять тем, кому не следует. «Этот человек не достоин твоей дружбы, не достоин твоего времени», – часто говорила ему она. Однажды Шетлер сказал, что его «младший брат» из Непала открывает магазин в Катманду и что он хочет помочь ему деньгами.
– Откуда ты знаешь, как он распорядится этими деньгами? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Шетлер.
– Что, если ты узнаешь, что никакого магазина не существует?
– Ну, ничего страшного.
На ее вопрос, сможет ли он смириться со своей ошибкой, с тем, что его доверие не оправдалось, он всегда отвечал утвердительно.
Их отношения закончились осенью 2013 года. Шетлер был подавлен из-за работы: после трех лет в Майами высокая зарплата и образ жизни, который обеспечивала его должность, утратили свой блеск. «В этом мире есть люди, по которым видно: еще со школьных лет они знают, что женятся, заведут двоих детей, станут страховыми агентами, а потом президентами компании, – говорит Гутьеррес. – Такие парни находят свое пристанище, и ничто не может их остановить. Джастин был не таким. Единственное, на чем он действительно был сосредоточен, – это приключения».
Тем летом Шетлер отправился в Таиланд, чтобы в очередной раз навестить свою «приемную семью». Он разместил в интернете информацию о том, что он обучает выживанию в дикой природе взвод снайперов-разведчиков корпуса морской пехоты, за что в знак благодарности получил табличку на память. «С искренней благодарностью и признательностью за вашу усердную работу, профессионализм и обучение поистине мирового класса, – гласила гравировка. – Мы повысили свой профессиональный уровень благодаря тому, чему вы нас научили… и стали выглядеть круче в глазах дам». Должно быть, благодарственная табличка приносила ему личное удовлетворение: хоть его мечта о вступлении в ряды «морских котиков» и испарилась, его попросили обучить взвод навыкам выживания в лесу.
В тридцать два года Шетлер испытывал беспокойство. Ему казалось, что окно для путешествий по миру закрывается. Тех немалых сбережений, которые он скопил, могло хватить на несколько лет. Он позвонил отцу и сказал, что ему кажется, будто жизнь стремительно ускользает от него, что он теряет контроль над своей судьбой, становится все более успешным по обычным меркам и все менее счастливым с каждым днем. С подросткового возраста у Шетлера были противоречивые отношения с отцом. Долгое время они были далеки друг от друга. Главной причиной развода его родителей были измены Терри, и годы после их расставания, по словам Сьюзи, были «тяжелыми» для сына. Она вспоминает, как ей звонили женщины, которым казалось, что Сьюзи – соседка Терри, а не жена. С юных лет Шетлер знал причину развода. В его жизни был период учебы в школах дикой природы, когда казалось, что он предпочитает или как минимум сознательно поддерживает миф о том, что он не общается с родителями: несколько друзей вспоминали, что он почти не рассказывал о них, а один из близких приятелей тех времен годами считал его сиротой.
Зачастую огромное расстояние между Шетлером и его отцом, как географическое, так и эмоциональное, тяжело давалось Терри, который отмечает, что иногда он считал себя несостоявшимся как отец. Он вспоминает момент, когда его сыну было примерно пять лет. Джастин играл на улице перед их домом в Сарасоте, штат Флорида, как вдруг его мяч выскочил на дорогу, под колеса приближающейся машины. Терри, увидев, что его сын собирается побежать за мячом, не схватил его за руку, чтобы остановить, а ударил. «В детстве меня жестоко избивали, – рассказал Терри. – Я перестал расти примерно в шесть или семь лет, поэтому примерно к десяти годам я серьезно заболел, и врачи обнаружили, что у меня болезнь Аддисона, истощение надпочечников». Он принимал стероиды, которые помогали ему расти. Тот факт, что он ударил своего сына, приводил его в ужас. Несмотря на то что их отношения как отца с сыном то улучшались, то ухудшались с годами, после того как Шетлер с матерью уехали из Флориды, в его жизни было много случаев, когда Шетлер отчаянно пытался добиться одобрения отца, вспоминает Сьюзи. «Каждый ребенок хочет, чтобы родители его любили, – сказала она. – Дети готовы почти на все, чтобы защитить своих родителей, заступиться за них или добиться справедливости. Потому что, в конце концов, они хотят любви».
Когда Шетлер позвонил отцу с просьбой о помощи, Терри заверил сына, что он может выбрать любую жизнь, какую только захочет. Но при этом предостерег его: «Самый большой обман – получить желаемое, – сказал Терри своему сыну, а затем перефразировал слова Уильяма Блейка: «Если бы глупец упорствовал в своей глупости, он стал бы мудрецом». Идеальная жизнь, как сказал ему Терри, – это всего лишь иллюзия, и она может принести с собой разрушения, когда материализуется, но окажется не такой, какой ты ее себе представлял. Но это не значит, что не стоит стремиться к большему. Именно стремление, говорил он, постоянное пытливое желание лучше понять мир делает человека по-настоящему счастливым. Эту мысль Терри всегда старался привить своему сыну. Он гордился тем, что тот понимает его.
В декабре 2013 года Шетлер уволился с работы. «Я не осознавал, что, говоря об уходе, он в буквальном смысле бросает все, – говорит Гутьеррес. – Он испытывал настоящий зуд». Он вспоминает, как Шетлер разместил объявление на Craigslist о том, что уезжает из города и любой, кому что-нибудь понадобится, может прийти к нему домой. Любой предмет – от костюма Армани до дорогущей кофеварки, – который олицетворял его более материалистический образ жизни, он отдавал бесплатно. «Он все раздал, – говорит Гутьеррес. – Он не хотел, чтобы имущество завладело им». Шетлер однажды назвал свои годы в Майами «веселыми», но «необходимыми», причем последнее слово было сказано с легкой насмешкой.
Гутьеррес, вспоминая работу с Шетлером, называет те годы «временными трудностями» в истории этого человека.
Шетлер уложил несколько предметов первой необходимости в багажник купленного им мотоцикла Royal Enfield болотного цвета и снова взял курс на запад.