Ханна Хауэлл
Благородный защитник
Глава 16
– Ха! По-моему, с ним все в порядке.
Спросонья Пейтон с трудом осознал, что в комнате кто-то есть, но в следующий момент узнал этот громкий голос. Он сердито пробормотал что-то, почувствовав, что вместо теплой груди, которую он ласкал, ладонь его лежит на скомканной простыне. С трудом подавив желание немедленно отыскать Кирсти, которая выскользнула из его объятий с ошеломительным проворством, Пейтон повернул голову и сердито уставился на крупного светловолосого мужчину, стоявшего у кровати. Своей кузине Джиллианне он тоже не очень обрадовался, хотя нежно ее любил.
– Джилли, Коннор, что вы тут делаете? – спросил он, собираясь сесть, но тут по легкому шороху за своей спиной понял, что Кирсти еще в постели, рядом с ним.
– Я не могла не прийти к тебе, Пейтон, – сказала Джиллианна, подходя ближе и пытаясь заглянуть за его плечо, в то время как Пейтон осторожно повернулся на бок лицом к ней. – У меня появилось предчувствие, что ты в опасности и нуждаешься в помощи.
– Ты и близнецов с собой привезла?
– Разумеется, нет. Не рискнула. Но теперь вижу, что ничего страшного не случилось и нам удастся разрешить твою проблему довольно быстро. Я уже соскучилась по малышам. – Она подошла еще ближе. – Черт возьми, Пейтон, я уверена, что видела в твоей постели женщину. Коннор? – Джиллианна нахмурилась еще больше, так как муж ее не двинулся с места. – Ну что ты стоишь как вкопанный?
– Во-первых, не испытываю особого желания разглядывать твоего голого кузена с близкого расстояния, а во-вторых, кто-то приставил нож к моему заду, – ответил Коннор.
Джиллианна заглянула за спину Коннора:
– Это какой-то мальчик. Мальчик, можешь убрать свой нож. Коннор тебя не обидит.
– Ну, насчет «не обидит» – не знаю, не знаю, – протянул Коннор.
– Лучше скажи, что ты тут делаешь, и побыстрее, – потребовал Каллум. – А то воткну нож тебе в зад.
Коннор вопросительно поднял бровь, глядя на ухмыляющегося Пейтона, но слова его были обращены к Каллуму:
– Мальчик, надо думать, кому угрожаешь. Если станешь мне докучать, я и впрямь могу тебя слегка обидеть.
– Ха! Зато я могу вставить это лезвие прямо тебе в задницу. Ну, где миледи? – Каллум стал рассматривать разворошенную постель. – Я не вижу ее, а она должна быть тут.
– Пейтон! – воскликнула Джиллианна. – Перестань хохотать и объясни мальчику, кто мы.
Последовавший за этим чувствительный щипок убедил Пейтона, что лучше успокоить Каллума.
– С Кирсти все в порядке, Каллум. Она просто прячется. А эти люди вовсе не угрожают нам. – Кивком он указал на Джиллианну: – Это моя кузина Джиллианна Мюррей, теперь Макенрой, и ее муж, сэр Коннор Макенрой. Похоже, полку наших союзников прибыло.
– Мальчик мой! – воскликнул появившийся в дверях Йен. – Зачем ты тычешь ножом в зад сэра Коннора?
Каллум хмуро посмотрел на Йена, однако убрал нож в ножны.
– Я увидел, как этот здоровый мужик входит сюда, и забеспокоился, как бы он не причинил зла миледи. Да и сэру Пейтону – он, когда голый, плохо соображает, да и двигается, как сонная муха. Ну, я и попугал вашего сэра Коннора Макенроя ножом.
– Что ж, ты проявил похвальную сообразительность, – сказал Йен. – А вот место для удара выбрал неудачно. Если ткнуть мужчину ножом в зад, такой удар не свалит его, а только разозлит. Бить надо вот сюда. – И Йен указал на особо уязвимое место ниже поясницы.
Пейтон открыл было рот, чтобы посоветовать Йену продолжить занятия с Каллумом где-нибудь в другом месте, но тут увидел, что творится за его спиной, и не сдержал стона. Джиллианна не сводила широко раскрытых глаз с Крошки Элис и окружавших ее семерых детей. Джилли хотела что-то сказать, но Пейтон остановил ее:
– Только не начинай! – Пейтон понимал, что сейчас на него обрушится град вопросов. – Идите все в главный зал… – начал было он, но тут завопила Мойра:
– Где леди Кирсти?! – Девочка подбежала к постели, окинула все вокруг быстрым взглядом и сердито уставилась на Пейтона.
– Она прячется, – пояснил Пейтон и, метнув многозначительный взгляд на Джиллианну, добавил: – Потому что в комнату набилось столько народу.
– Я ее не вижу. – Нижняя губка Мойры задрожала. – Неужели чудище снова утащило ее?
Прежде чем Пейтон успел ответить, белая тонкая рука вынырнула из-за его спины и погладила Мойру по щеке. Он бросил быстрый взгляд через плечо, но увидел только копну разметавшихся черных волос и дымчато-серые глаза.
– Видишь, моя хорошая, – сказала Кирсти, – со мной все в порядке. Мне просто надо недолго побыть здесь одной, а потом я присоединюсь к вам в главном зале.
Мойра кивнула, повернулась к остальным и громко крикнула:
– Все выходите отсюда! Миледи голая!
– Ох, только этого не хватало, – пробормотала Кирсти и скрылась за спиной Пейтона.
Пейтон едва не расхохотался при виде того, с какой важностью девочка подошла к остальным и молча, царственно-внушительным жестом, указала пальцем на дверь. Элис, сдерживая смех, вытолкала всех в коридор.
Из-за двери донесся голос Каллума:
– А как ты узнала, что она голая? Ты, что, соски ее видела?
Пейтон так и покатился со смеху. Даже вид залившейся румянцем и ослепительно прекрасной в своей наготе Кирсти, которая немедленно выскочила из постели, не смог ни успокоить, ни отвлечь его.
– Ну да, тебе смешно, – бормотала Кирсти, торопливо одеваясь. – Мое смущение доставило тебе огромную радость. Особенно тебе понравилась последняя фраза Каллума. Он сказал «соски», Пейтон! Он желал знать, видела ли Мойра мои соски! Тебе пора поговорить с мальчиком, раз он стал интересоваться подобными вещами. И какие слова он употребляет!
Продолжая одеваться, она схватила свою щетку для волос и опустилась на край постели. Какое-то время она сидела молча, не двигаясь. Потом наконец заговорила:
– Ах, Пейтон, как же я посмотрю этим людям в глаза?
Пейтон взял у нее щетку и принялся расчесывать ее волосы.
– Ты на все болезненно реагируешь, Кирсти. Они не станут тебя осуждать. Говоря откровенно, это я получу нагоняй от моей двоюродной сестрицы. Раскрою тебе одну семейную тайну: Джилли принадлежит к очень редкой разновидности Мюрреев. Представь себе, она вышла замуж за Коннора прежде, чем отдалась ему. И однажды рассказала мне, почему выбрала его из трех лордов, желавших жениться на ней ради земель, предназначенных ей в приданое. Потому что решила, что он сможет показать ей, что такое подлинная страсть. – И он кивнул в подтверждение своих слов, когда пораженная Кирсти уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Это чистая правда.
– Ты хочешь сказать, что они даже не любили друг друга?
– Теперь любят. Джилли знает, что Коннор любит ее так же сильно, как она его, но вряд ли будет признаваться ей в этом. Разве что изредка. Наш Коннор – человек суровый и не выставляет своих чувств напоказ. Когда Джилли родила близнецов, он в честь крестин произнес целую речь и едва не лопнул от натуги, бедняга. – Пейтон посмотрел на нее с любопытством, увидев, что она улыбнулась.
– В точности как мой брат Стивен. Его жена, Энн, знает, что он любит ее, но за все время – а они женаты четыре года – он только три раза сказал ей об этом. Один раз перед свадьбой, потому что она сказала, что иначе не выйдет за него, второй раз, когда родила первенца, и третий, когда он думал, что умирает. Этот дурак решил, что у него в животе опухоль.
Пейтон поднялся и тоже стал одеваться.
– Но оказалась не опухоль?
– Нет. Просто живот болел – слабительное ему очень помогло. – Она улыбнулась, услышав, что он смеется, но тут же посерьезнела и принялась перевязывать волосы лентой. – У меня все равно нет выбора, верно? Хочешь не хочешь, а придется спуститься вниз и познакомиться с ними.
– Придется. – Он взял ее за руку, поднял с постели и крепко поцеловал. – Поверь мне, Кирсти, они не станут осуждать тебя за то, что ты разделила со мной ложе. Полагаю, они вообще не обратили на это внимания. А как только узнают, в какую борьбу мы вступили, будут считать тебя просто святой.
В последнем Кирсти сомневалась. Когда они пришли в главный зал, кузина буквально засыпала Пейтона вопросами, но он ловко уклонялся от них, впрочем, пообещав рассказать все после того, как они насытятся и перейдут в его кабинет. К тому времени, как они там собрались, Кирсти перестала смущаться. Джиллианна держалась открыто и дружелюбно, а когда Кирсти встретилась глазами с Коннором, тот ей подмигнул. Ей показалось странным, что все эти люди очень спокойно относятся к тому, что принято считать грехом. Она села рядом с Пейтоном и приготовилась уже в который раз слушать малоприятную историю – и о борьбе, в которую они вступили, и о грозящей им опасности.
Пейтон уже собрался начать повествование об их противостоянии с сэром Родериком, но тут взгляд его упал на Каллума, сидевшего рядом с Йеном. И он чуть нахмурил брови. Йен рассказал ему, в каком состоянии Рыл мальчик накануне, когда прибежал в лес, чтобы разыскать их и привести домой. Впервые Пейтон понял, какие глубокие шрамы остались в душе Каллума, как силен его страх перед сэром Родериком. Прошло меньше суток с того момента, как перед Йеном предстал тот рыдающий, перепуганный маленький мальчик, который жил внутри Каллума и которого подросток с такой тщательностью скрывал. Пейтон не был уверен, что Каллум готов снова выслушать всю историю, которая, вне всякого сомнения, всколыхнет болезненные воспоминания.
– Каллум, может, тебе… – начал он и только брови поднял при виде того, с какой решительностью Каллум затряс головой.
– Нет, я останусь. Я ведь тоже союзник, верно? – спросил он взволнованно. – Ну да, я союзник. Я тоже сражаюсь. Я помог спасти миледи.
– Совершенно верно, Каллум, – успокоила его Кирсти и улыбнулась. – Ты тоже мой защитник.
– И к тому же боец, подающий большие надежды, – добавил Йен, похлопав мальчика по плечу.
– Особенно если он усвоит, что не стоит тыкать ножом кому бы то ни было в зад, – заметил Коннор, поморщившись, когда Джиллианна толкнула его в бок, после чего подмигнул Каллуму, который ответил широкой ухмылкой.
– Хорошо, Каллум, – сказал Пейтон. – Можешь остаться, добавишь к моему рассказу все, что сочтешь нужным. – Он заметил на лице мальчика тревожное выражение, несмотря на решимость, с которой тот держался, и произнес негромко: – Все будет хорошо. Поверь мне. Эти люди поймут, на ком лежит вина.
Пейтон посмотрел на кузину, тщетно пытавшуюся скрыть нетерпение: уж очень ей хотелось узнать всю историю.
– А у тебя правда было чувство, что я в опасности?
– Да, – ответила Джиллианна и, сердито глядя на него, добавила: – И ты окажешься в еще большей опасности, если немедленно не расскажешь мне, что происходит.
Пейтон ухмыльнулся в ответ и сразу же посерьезнел. Он принялся рассказывать обо всем, что произошло с того самого момента, как он впервые повстречал Кирсти, все, что было ему известно о сэре Родерике. И Каллум, и Кирсти немного добавили к его рассказу. Выражение лица Джиллианны становилось все более подавленным, а Коннора – все более мрачным. К его большому облегчению, ни кузина, ни ее муж не смотрели на Каллума, за исключением тех случаев, когда мальчик что-то говорил. Каллум мог превратно истолковать бросаемые на него взгляды.
– Я убью его, – промолвил Коннор, нарушив гнетущее молчание. – Я смогу к нему подобраться. Он понятия не имеет, кто я такой. Полагаю, ты хочешь, чтобы он умирал медленно и мучительно. Я знаю, как это сделать.
Кирсти была потрясена. Она всматривалась в лицо человека, который спокойно сообщал о намерении убить другого человека, причем так, чтобы тот умер мучительной смертью. Она согласна была, что Родерик именно этого и заслуживал, но жутковато было слушать, как такой приятный мужчина с удовольствием разглагольствует об убийстве. Но когда она взглянула на Пейтона, от сердца у нее отлегло. Пейтон расплылся в улыбке.
– Так ты убьешь его, да? – спросил Пейтон.
– Да, – ответил Коннор. – Долг мужчины – защищать детей. Чудовища, подобные сэру Родерику, не должны жить. Такие, как он, боятся смерти. Потому что знают, что будут гореть в адском пламени. Пусть умирают медленной смертью, вспоминая свои грехи, зная, что их ждет возмездие. – Он передернул плечами. – К несчастью, смерть к негодяям приходит быстро. И все же Кирсти мучили сомнения.
– Ах, девочка, я вижу, ты не совсем с нами согласна, – негромко промолвил Коннор. – Что ж, женщина должна быть сердобольной, но не сейчас, когда речь идет о злодее.
– Я знаю, – ответила Кирсти. – И все же даже негодяю не стоит желать мучительной смерти. Это как-то не по-людски.
Пейтон обнял ее, поцеловал в щеку и обратился к Коннору:
– В данный момент меня больше всего беспокоит его родня. Они считают, что осквернить супружеское ложе и увести чужую жену, в чем Родерик меня обвиняет, значит, нанести оскорбление чести всего их клана. Они в гневе от того, что Родерик ничего не предпринимает, а только рассказывает всю эту историю каждому встречному и поперечному. Может, нам с Кирсти скрыться на время, пока я не переговорю с одним из представителей его клана. Расскажу ему всю правду о Родерике. И после этого они отвернутся от него.
Коннор кивнул:
– Чувства, которые ими движут, сами по себе справедливы. Но им следует объяснить, что основаны эти чувства на лжи.
– Не думаю, что тебе стоит прятаться, Пейтон, – подала голос Джиллианна. – Это может быть воспринято как признание вины. Что на руку Родерику. Макай именно так это и расценят и посчитают себя вправе загнать тебя, как зверя. Если ты бежишь и скрываешься, то очень трудно обеспечить себе надежные тылы. Все это только поможет сэру Родерику избавиться от вас обоих.
– Ты права, – пожал плечами Пейтон, – но что же мне делать? Пригласить Макаев сюда на дружеские посиделки и мило побеседовать с ними за кубком вина?
– Именно. Заговори с ними смело – это их озадачит, заинтересует, и они, возможно, усомнятся в твоей виновности.
– А может, порежут меня на мелкие кусочки.
– Джилли прекрасно умеет готовить лекарственные отвары, – сказал Коннор и обменялся улыбкой с женой. – Из того, что ты сообщил нам, можно заключить, что эти Макаи довольно справедливые люди, но они уверены, что запятнана честь их семьи. Неизвестно, как они поведут себя, ситуация может стать неуправляемой, когда ты расскажешь им, какое гнусное чудовище этот их родич сэр Родерик. Ведь неизвестно, поверят ли они тебе. Я бы на их месте не поверил, если бы речь шла о моем близком родственнике, и поступил соответствующим образом.
– Именно, – согласилась Джиллианна. – Итак, мы пригласим Макаев сюда, угостим вином, слегка приправленным моим зельем. Когда они уснут, привяжем каждого к его креслу. Тогда им придется тебя выслушать. У них просто не останется выбора. – Она вздохнула. – Как жаль, что мне неизвестен рецепт зелья, которое заставило бы их поверить тебе. Ведь именно это – самая сложная часть задачи.
– Я их заставлю поверить, – сказал Каллум.
– Ах, нет, Каллум, – воскликнула Кирсти. – Мы не можем тебя об этом просить.
– А вы и не просите. Я сам вызвался.
– Считайте, что и я вызвался.
Кирсти в изумлении уставилась на двоих юношей, стоящих в дверях.
– Майкл? Юдард? Что вы здесь делаете? – Когда брат направился к ней, она заметила, что он сильно хромает. Майкл следовал по пятам за ним. – Твоя ноги…
– Нога почти зажила, но еще как следует не сгибается, – ответил Юдард. – Я бы раньше приехал, но тетя Гризельда грозилась привязать меня к кровати.
– Я же послала к вам Майкла, он должен был объяснить, что происходит, и написала письмо…
– Ну да, письмо: «Дорогой Юдард, не беспокойся, я не утонула. Кирсти». Оно очень нас успокоило.
– Я собиралась написать другое, более подробное. Как раз вчера начала, да кое-что помешало.
– Ну разумеется, тебе всегда что-то мешает. Может, ты представишь меня и Майкла своим друзьям, а потом продолжим разговор.
Кирсти поспешно представила всех, Пейтон же в это время рассматривал ее брата-близнеца. Они были очень похожи. Юдард, как и сестра, очень хорош собой, но гораздо крупнее ее, почти шести футов ростом, широкоплечий и мускулистый. Майкл Кэмпбелл, лет четырнадцати-пятнадцати, был долговязым, как все подростки. Волосы – черные, глаза – темно-синие, прекрасный цвет лица и тонкие черты. Недаром он привлек внимание Родерика. Хотя теперь и стал слишком взрослым для извращенных вкусов хозяина Тейнскарра, убить его, очевидно, побоялись – или же в отличие от Каллума Майкла удалось должным образом усмирить.
– Я знаю, каковы были твои планы, – говорил между тем Юдард, усаживаясь в кресло, которое принес для него Йен, – и Майкл рассказал мне довольно много – чего ты, Кирсти, сделать не удосужилась. Тем не менее сейчас, с общего позволения, мне хотелось бы услышать, в какие именно неприятности ты успела ввязаться начиная с того дня, когда едва не утонула.
Кирсти принялась вкратце рассказывать ему обо всем, что случилось, стараясь не замечать, как брат во время ее рассказа поглядывает на Пейтона.
– Так что, как видишь, были немалые трудности, но теперь все позади.
– О да, это я вижу, – протянул Юдард насмешливо, закатив глаза, но тут же устремил взгляд на Пейтона и так и впился в него взглядом. – Значит, это и есть тот самый сладострастный, прекрасный сверх всякой меры юноша, с которым ты наставляешь рога этому мерзавцу, твоему супругу?
Вопрос был задан таким кротким, милым тоном, что Кирсти не сразу поняла его смысл.
– Кто это тебе сказал? – напустилась она на брата в надежде, что стремительная контратака собьет его с толку. – О Господи, надеюсь, эти сплетни еще не докатились до дома?
– Не докатились. Я услышал эту новость в пивной. Несколько Макаев сидели там и обсуждали тебя, а также решали, что делать с ним. Собственно, из их разговора я и понял, где искать тебя, сама-то ты мне сообщить это не удосужилась. Так это он?
– Право, ты выбрал не самое подходящее место и время для обсуждения этого вопроса, – прошипела Кирсти.
Юдард пожал плечами:
– Ну, я пробуду здесь еще некоторое время. Мы можем обсудить это позже. – Он покосился на Коннора. – Несколько Макаев остановились в «Коршуне и голубке». Еще несколько стоят в небольшом домишке в самом конце Хай-стрит, это дом с гербом их клана.
– А в замке у сэра Родерика никто не остановился? – поинтересовалась Джиллианна.
– Нет, – ответил Юдард. – Довольна странно, не так ли? Очень может быть, что не представит особого труда убедить их, что сэр Родерик – это грязь, приставшая к сапогу, и чем скорее соскребешь ее, тем лучше. Совершенно ясно, что отношения между сэром Родериком и остальными отнюдь не теплые. Макай, чей разговор я услышал в пивной, вообще терпеть его не могут. Не будь он одним из сыновей лорда, они вообще не стали бы вас беспокоить.
– Звучит весьма обнадеживающе, – заметил Коннор. – Не исключено, что некоторые из его родичей уже раскусили его.
Не успел Пейтон и глазом моргнуть, как Коннор и Джиллианна ушли: надо было как можно скорее передать Макаям приглашение явиться завтра утром к Пейтону, а также приобрести все, что требовалось Джиллианне для приготовления ее зелья. Йен увел Каллума, пообещав показать ему, куда лучше всего пырнуть врага ножом, и Майкл, решив, что это весьма интересно, присоединился к ним. Кирсти, пролепетавшая что-то о необходимости срочно проведать детей и убедиться, что еды достанет на всех, каким-то образом оказалась в дверях еще прежде, чем Пейтон успел понять, что она поднялась со своего места. Он окинул взглядом комнату, затем посмотрел на Юдарда. И тут только до него дошло, что он остался с глазу на глаз с братом-близнецом своей возлюбленной. Юдард улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего.
– Ловко ваша сестрица покинула свои позиции, – начал разговор Пейтон.
– О да, это она умеет, – сказал Юдард. – Освоила этот фокус, еще когда была девчонкой. Когда растешь вместе с восемью братьями, отступление частенько оказывается лучшим выходом. Итак, вы увели у Родерика жену и вступили с ней в прелюбодейную связь, соблазнив ее.
– Она ему не жена! – отрезал Пейтон и едва не застонал при мысли о том, как глупо выдал себя этим ответом. – Видите ли, он ни разу не исполнил свой супружеский долг. Брак не вступил в силу.
– Я так и думал. Разумеется, вы успели исправить это упущение.
– У меня нет особого желания затевать поединок с братом Кирсти.
– У меня тоже нет особого желания драться с вами. Точнее, больше нет. Когда я впервые услышал эту новость, то первой мыслью, пришедшей мне в голову, было убить вас, предварительно кастрировав.
– Ну, разумеется. Как же без этого.
– И тут Майкл очень тихо сказал: «Она ведь живая». Я, как человек спокойный и рассудительный, первым делом попытался как следует треснуть его по глупой голове моей клюкой и потребовал, чтобы он объяснился.
Пейтон решил, что у Юдарда довольно-таки странное чувство юмора, и внимательно посмотрел на толстую резную палку, которую тот называл «клюкой».
– Надеюсь, вы промахнулись, и этот милый юноша остался невредим.
– Да, он чертовски увертлив. Потом он объяснил, что у него, конечно, нет сестры и потому он не может знать, что творится в душе человека, который узнает, что его сестру соблазнил известный своей красотой повеса. – Он удовлетворенно кивнул, увидев, что Пейтон от этих слов поморщился. – Но разве, сказал он, в ситуации Кирсти не важнее всего то, что она жива и в безопасности, что ее защищают и помогают ей в борьбе с этим извращенцем, ее мужем? Я, как человек, предпочитающий нелицеприятную правду, разумеется, попытался ударить его еще раз. Он отскочил, но продолжал гнуть свое. Наконец я подумал, что, возможно, мальчишка прав, к тому же я устал, и вообще большая удача, что я хромаю сейчас, а то мог и покалечить юношу. Он дерзкий мальчишка. И хороший удар палкой ему бы не помешал.
– Совершенно верно. Я частенько думаю то же о Каллуме, а ему всего-то одиннадцать. К счастью, я умею сдерживать свои порывы.
– Верно. Мальчик пережил более чем достаточно. Так же, как и Майкл.
– О, я имел в виду вовсе не это, хотя вы, конечно, правы.
– Не это? А что тогда?
– Каллум носит при себе ножи. На сегодняшний день, кажется, семь штук. – Юдард рассмеялся, и Пейтон слабо улыбнулся в ответ. – Думаю, сейчас он испытывает потребность обвешиваться оружием.
– Да, а моя сестра испытывает потребность в вас. Может, и не в этом качестве, – насмешливо протянул он, – но во многих других. Конечно, обидно, что она не обратилась ни к кому из нас, но я хорошо понимаю почему. Вы принадлежите к тому же кругу, что и Родерик, и как сановитой родней, так и звонкой монетой вы ему ровня. Вы охраняли ее жизнь и обеспечивали ее безопасность, и вы, полагаю, сделали ее счастливее, чем она была все эти долгие пять лет. Итак, никаких поединков, и полное невмешательство. По крайней мере пока. А если вы разобьете ей сердце?
Пейтон сдвинул брови.
– Не могу обещать, что не разобью ей сердца, хотя это не входит в мои намерения. Мои намерения самые что ни на есть честные. Я не сделал ей предложения, поскольку пока она считается женой Родерика. Но как только Кирсти станет вдовой, я немедленно возьму ее в жены.
– Благородно и справедливо. Более чем справедливо. Итак, я могу со спокойной душой не обращать внимания на шалости, которые будут происходить прямо у меня под носом.
– Кстати, когда она в следующий раз попытается улизнуть, не будете ли вы любезны пустить в ход вашу клюку?
Юдард ухмыльнулся и, когда Пейтон встал, протянул ему руку:
– Помогите-ка вылезти из этого кресла. – Оказавшись на ногах, Юдард вместе с Пейтоном пошел к дверям. – Этот малый, Йен, он учит мальчика сражаться?
– Да, внизу, в подвале. Хотите посмотреть?
– Пожалуй, стоит. Показывайте дорогу.
Как раз когда они приблизились к двери, ведущей в подвал, Кирсти вышла из кухни. Прежде чем она успела удрать, Пейтон крепко схватил ее за талию и прижал к себе. Она залилась ярким румянцем, затем, при виде ухмылки, появившейся на лице Юдарда, озадаченно сдвинула брови. Так как Пейтон не хотел пока заговаривать с ней о браке, легкость, с которой ее брат отнесся к тому, что сестра делит ложе с мужчиной, еще некоторое время будет для нее загадкой.
– Что ты собираешься делать, Юдард? – спросила Кирсти брата.
– Хочу посмотреть, как Йен тренирует мальчиков, – ответил Юдард. – А ты что собираешься делать?
– Ну, я хотела… – Она взвизгнула от неожиданности, когда Пейтон подхватил ее и перекинул через плечо.
– Мы идем шалить, – сообщил он.
– А, наверстывать упущенное утром, да? – ухмыльнулся Юдард.
– Именно.
– Что ж, пошалите за мое здоровье. А притворюсь слепым.
Пейтон услышал, как у Кирсти вырвалось негромкое «ах», и понял, что она уяснила смысл не слишком-то завуалированного намека своего братца. Он полагал, что все равно придется успокаивать ее и рассеивать вновь обуявшие ее тревоги. Но, поднимаясь по лестнице, пришел к выводу, что сейчас он в очень хорошей форме для подобной задачи.
