Григорий Володин
БЕСсильный чемпион. Том 6
Глава 1. Черный лебедь
Спустя полотора часа банкетный зал Долгоногих непривычно пустой. Лишь ветер завывает в разбитых окнах, да хрустят осколки под берцами «зорь».
– Аднака, куряцы нет, – с вздохом Али ковыряется когтем в подносе с канапе.
Крокодил уже обшарил все фуршетные столы в опустевшем зале, но нашел лишь тарталетки с ветчиной и творожным сыром. Закусками мутант, конечно, не побрезговал, но любимой манящей «куряцы» не нашел.
– Прекращай жрать, животина, – рычит Ясна. – Вся морда в сыре.
Пока Крокодил пристыженно облизывает языком морду, спецназовка смотрит в мою спину. Как и Аяно, как и София, как и Мария. Я чувствую их растерянные взгляды, но не обращаю внимания. Армейский Целитель снова подлатал мои раны. Сейчас стою перед высоким стрельчатым окном и обозреваю сожженный сад Долгоногих. Иногда мелькают при свете луны черные силуэты спецназовцев. Взвод Имперских мечей держит под контролем периметр усадьбы.
Как только армейский спецназ прибыл, гости были выпровожены, а остатки безопасников схвачены и отправлены в каталажку. Последние не сопротивлялись – Юрий запретил. После того, как графа скрутили молнии, он понял, что самое правильное для Долгоногих – сдаться. Редкое благоразумие.
Все «зори» в замешательстве. Кроме, разве что, Али. Неудивительно. За ночь мы повязали влиятельного сенатора, захватили его усадьбу, вдобавок, отдельные группы разгромили дом генерала-полицмейстера, заставив Максима броситься в бега. И это всё без приказа цесаревича. Последствия не заставят себя ждать. Нас могут даже обвинить в госизмене. Вдобавок, в любой момент нагрянет дружина Долгоногих. Встанет выбор: либо отдать Юрия, либо устраивать мясорубку.
Думай, Перун, думай. Час допросов Юрия ничего не дал. Я чуть не довел графа до безумия. Шпарил Якой прямо в мозг. Юрий брызгал слюной, орал от ужаса, но не сознался в покушении. Штурм усадьбы Рудковского тоже не принес результатов. Полицмейстер смылся через тайный лаз под поместьем. Зацепок больше нет.
– Ты пытал моего отца, – обличительно говорит за спиной Мария. – Пленил брата.
Поворачиваюсь к графине. Она бледная и шокированная происходящим безумием. Подхожу ближе, цепко беру за подбородок, заглядываю в расстроенные изумрудные глаза. Блондинка вздрагивает, но не отходит.
– Ты же сама видела – на нас напали ваши люди.
Мария закусывает губу, будто борется с противоречивыми чувствами.
– Все равно, это не папа!
Наклоняюсь и оглаживаю золотые пряди девушки. Она заливается краской, лепечет:
– Артем, что ты дел…
– Тогда твой брат?
– Нет! – звонкий голос резко садится.
Я дышу ей в бледное лицо:
– Тогда может БЫТЬ.ТЫ? – пускаю совсем немного Яки.
Пораженная моим обвинением, она испуганно передергивает плечами.
– Я бы никогда, если хочешь знать…Ты хоть читал мое письмо? – вдруг спрашивает с обидой, при этом теребя горловину платья, чуть спускает его на груди.
– Письмо? – вскидываю брови.
– Выкинул его, да? Я так и знала, – слезы наворачиваются на большие зеленые глаза. – Я тебе там в чувствах призналась вообще-то!
Чертовая Санта-Барбара.
– Артем, – зовет София. – Пришли новости из лаборатории.
Оставив пунцовую, тяжело дышащую и чуть ли не плачущую Марию, подхожу к пепельноволосой девушке. Княгиня стоит рядом с Аяно и Ясной. София не торопится делиться информацией, бросает сомнительный взгляд на японку.
– Говори при них, – приказываю.
– Зеленые пули сделаны из многих компонентов, но самый странный – пыльца неземного материала. Схожего по структуре с Осколком.
– Мы передали Осколок службам цесаревича, – задумчиво произношу. – Аяно, свяжись с Владимиром. Хотя, лучше я сам, набери его.
Номера наследника у меня, понятно, нет. Я же всего лишь поручик. Хотя, в то же время, князь.
Японка послушно вызванивает цесаревича:
– Аяно! Твою японскую маму за ногу! – раздается ор из динамиков. – Это правда?! Вы штурмовали усадьбы Максима и Долгоногих?! Пытаете Юрия, имперского сенатора?! Объяснись, Кимура!
– С Вами хочет поговорить Перун, – невозмутимо произносит Аяно, даже не дрогнув бровью, и передает мобильник. Японка теперь полностью предана мне. Смерти она не боится, таков уже японский менталитет, только позора. А позор со мной невозможен, ибо за моей спиной правда.
– Владимир, – обращаюсь без титулов. – Кому вы отдали Осколок Бородовых?
– Ты мне еще допрос устрой, бандит, – рычит в трубку наследник. – Только что Круг Домов созвал экстренное собрание. Захват Долгоногого стал последней каплей. Большинством голосов титулованные главы решили уничтожить тебя. Благодари свою безбашенность, Артем.
И глазом не моргаю. Предполагал подобное. Только надеялся сыграть на опережение и уже найти сволочь.
– Император тоже участвовал?
– Император остался в стороне, полиция и армия соответственно тоже, – Владимир фыркает. – Но это не спасет твою шкуру. Ты один против всего высшего света не продержишься и до утра. Сдайся мне, и обещаю судить тебя с учетом твоей проснувшейся благоразумности.
– Кому вы передали Осколок?
Цесаревич вздыхает:
– Это гостайна, а ты, как уже должен был заметить, больше не располагаешь моим доверием.
– Рудковскому, – утверждаю, а не спрашиваю.
Владимир цокает:
– Да, I экспедиции, ну и что? Как это связано с творящимся беспределом?
– Рудковский устроил на меня два покушения, – отвечаю. – В последнем использовал дружинников Долгоногих – причем на абы каких, а Рыкарей, приближенных к Юрию и его семье. Как полицаю это удалось?
– Глупости говоришь, – отказывается Владимир принимать услышанное, и я сбрасываю трубку.
Вглядываюсь за территорию усадьбы. Далекая дорога прямая как стрела, до поворота полкилометра, поэтому глазам Мурки отлично видно горящие в черноте желтые точки фар.
– Аяно, объявляй боевую готовность, – не оборачиваюсь говорю. – Новые гости пожаловали.
Японка тут же отдает распоряжения по связи. Из «зорь» в поместье только группа «Смерч», то есть Ясна, Али, Бестия, Кот, вроде бы, Бессмертный. Остальные брали дом Рудковского.
Колонна бронеавтомобилей застывает за воротами, не выключая двигатели. Машинки оборудованы комплектом навесной брони и полубашнями, из которых торчат стволы пулеметов. Если захотят – прорвутся внутрь, как делать нефиг. Чуть подальше застыли спецгрузовики, не меньше трех дюжин. Интересно, кто пожаловал? Дружина с вассалами или уже Круг?
У меня звонит мобильник. Номер незнакомый.
– Кто это?
– Вот и услышались, Артем Бесонов, – звучит басовитый мужской голос. – Я герцог Глеб Миронов, сын главы Дома Мироновых. По распоряжению Круга Великих Домов меня назначили командиром операции по твоему устранению. Если сдашься, то будешь представлен перед судом знати. Если нет – тебя уничтожат.
– Заманчиво, но отказываюсь от обоих предложений. Только суньтесь и ваших поляжет немярено.
– Как и твоих, – напоминает герцог. – Со мной два Полковоя из Домов Эльсов и Курбышевых. Сам я тоже Полковой льда. Готов к массированной «ядерной бомбардировке»? Сдавайся, игры кончились.
Что ж, он прав. За мной прислали самых могучих аристократов. Слышал я об этом Миронове. Вундеркинд, гений живы, в двадцать восемь вырвал ранг Полковоя. При аттестации даже случайно пострадал член комиссии, обморозило отдачей атакующей техники.
Про двух других не слышал. Но высокий ранг способностей говорит сам за себя.
– Бесонов, долго думаешь. Вот небольшая демонстрация, что мы не шутим. Кирилл, "подыши" на нашего знакомого.
Резко в разбитые окна врывается ревущий ураган. Столы с закусками сносит и переворачивает. Софию едва не сбивает с ног. Подхватываю княгиню под локоть, удерживаю на месте. Порыв ветра поднимает ее юбки, оголяются круглые колени. Окутанная ревущими потоками, Аяно лишь хмурится. Ясна вцепляется в мои плечи – иначе бы рыжую сдуло.
Али удерживается и даже помогает устоять Марии. Только графиня не сильно оценивает, смотрит испуганными глазами на крокодильи кривые когти на своем плече.
– Ну как, князь? – раздается из мобильника. – Впечатлился от того, что Кирилл Эльс может на расстоянии полукилометра. Всё еще готов к бойне?
– Так этот ветерок и была ваша демонстрация? А то я всё еще жду. Короче… Выходите втроем с Полковоями против меня одного, – предлагаю. – В лесу, неподалеку. Проиграете – ваши дружины отступят. Победите – забирайте меня с потрохами.
– Ловушку задумал?
– Обижаешь.
Пауза.
– Хорошо. Ты сам предложил драться с тремя. Никто тебя за язык не тянул. Я бы и один согласился. Мы отъедем от ворот на пять километров. Геолокацию места твоей казни сейчас пришлю. Не вздумай обхитрить или сбежать.
– Как можно. Мы же аристократы, наше слово – нерушимо, как Вавилонская башня.
– Она же пала.
– У вас пять минут, чтобы отъехать от усадьбы.
Сбрасываю звонок и сообщаю Аяно с Софией:
– Я подписался на поединок с Полковоями Мироновых, Эльсов и Курбышевых. Пусть меня отвезет кто-нибудь из Мечей.
– Серьезные противники, – не радуется новости японка. – Нельзя взять меня с собой? Один против троих – нечестно. Тем более, я обучена нарезать из Полковоев сушими.
Она демонстративно покачивает рукояткой катаны в ножнах.
– Это не стоит того, – отмахиваюсь. – Следите за усадьбой, чтобы никто не ворвался. После поединка покинем поместье и решим, забирать ли с собой Юрия, – бросаю взгляд на отошедшую подальше от Крокодила Марию. – И его детей.
Колонна бронемашин Круга разворачивается и отъезжает, затем и я выбираюсь на вездеходе. Аяно запустила дронов. Если подле поединка обнаружатся группы дружинников, японка даст знать.
Три Полковоя ждут на лесной опушке. Ухает вдалеке сова, пения цикад уже не слышно – осень, холодно для насекомых. Шепчется ветер в хвойных кронах сосен.
Когда подхожу ближе к ряду стройных деревьев, мужчина в вычурном кожаном плаще усмехается:
– Я – Глеб Миронов. Благородно, что ты всё же решил сберечь жизни своим людям. Зачатки чести в тебе есть, хоть и не родился аристократом. Даже удивительно.
– Ты что-то путаешь. У аристократов нет исключительного патента на благородство. Можно чистить канализации и вести себя благородно, а можно носить гордый фамильный герб и оказаться свиньей.
– Типичная отговорка черни, – фыркает Глеб и, неожиданно, покрывается ледяной коркой с головы до пят. – Начнем поединок, князь-свинопас.
***
Бестия не удержалась. Перебежками она подобралась как можно ближе к поединку. Отсюда, с вершины высокого холма, опушка обозревалась хорошо, редкие ели за дорогой не мешали. Дальше лучше не соваться – могут заметить дроны Круга. Тогда ее появление посчитают нарушением условий поединка, и начнется бойня. Но, если первыми вмешаются аристократы, она успеет среагировать.
Из-за куста рядом раздается хруст ветвей. Обернувшись на шум, Бестия выхватывает из воздуха ледяную стрелу, но тут же расслабляется – из-за зарослей показывается рыжая макушка.
– Ой, и ты тут, подруга, – шутливо усмехается Ясна, – Еще не началось?
– Нарушаете приказ, – раздается строгий голос командира.
Грозно сверкая черными очами, Аяно показывается из-за лысых ветвей крыжовника. В растрепавшейся косе торчат листочки и еловые иголки.
Бестия виновато опускает голову, а Ясна не тушуется.
– Как и вы, командир, – лыбится рыжая.
Скулы Аяно едва заметно розовеют.
– Мне можно. А ты давай не высовывайся, раз уж тут.
– Поняла.
Бестия уже вовсю смотрит на сражение. Далекая фигура Перуна пропадает в синих всполохах. Раздается первый громовой раскат. Сияние, словно высверк молний.
Полковои рассредотачиваются и наносят атаки со всех сторон. Гремят ветряные порывы, ломая стволы огромных сосен. Веет нереальной стужей. Огненные ураганы взметаются к черным небесам.Перуну всё равно, сильные ветра нисколько не замедляют его скачки и уклоны от огненных струй. Лицо Артема почернело, золотые узоры разрезали кожу.
Сердце Бестии трепещет от восторга. Перун призвал свою силу. Тогда он точно победит.
Нереально быстро демоник оказывается позади сверкающего инеем Глеба Миронова. В мгновение ока поражает хуком ледяной панцирь врага. Удар такой чудовищной силы, что происходит звуковой хлопок. Ледяная броня разлетается на блестящие осколки.
От остаточной ударной волны качается коса Аяно, разлетаются в стороны рыжие кудри Ясны. Бестия сдувает упавшую на лицо челку.
– Дана, тебе он так же сильно вдувал? – подкалывает рыжая спецназовка.
– Тихо, – одергивает командир. Глаза Аяно горят, либо в них отражается сверкание молний?
Только враг падает, Перун делает резкое движение – отбивает Когтями огненное копье. Миг – и демоник исчезает внутри рухнувшего сверху урагана пламени. Сердце Бестии дает сбой. На секунду она почти верит в невообразимое и страшное. Но в насмешку над ее страхами, раздаются раскаты. Громовое сотрясение обуздывает небо. Дым и пожар выпускают демоника. Молнии скручивают огненного Полковоя, он валится, как подкошенный и получает носком в лицо. Резко Перун нагибается. Когти вонзаются поверженному врагу в плечо, пронзив доспехи и плоть. Готов.
Развернувшись к ветряному Полковою, Перун открывает рот. Водопад огня обрушивается на последнего врага.
Даже отсюда Бестия ощущает нестерпимый жар, испепеляющий мир. Девушка спотыкается, зашатавшись и чуть не упав. Она удерживается на ногах и смеется сквозь слезы. Перун победил! Как и всегда!
Самого Перуна накрывает золотым сиянием – разросшиеся татуировки вспыхивают, заполняя светом черные провалы между деревьев. Приходится зажуриться на несколько ярких вспышек. Страшный демоник снова становится самим собой – розовощеким подростком с растрепанной челкой и наглой ухмылкой.
– Он никого не убил, – замечает Аяно. – Думаю, теперь Круг от нас отстанет. Перун только что наглядно показал, что им его не победить.
Шуршит листва совсем рядом. На холм поднимается Бессмертный.
– Тоже любопытство замучало? Ты поздно, – зевает Ясна. – Мы уже разворачиваемся.
Не отвечая, худой спецназовец водит взглядом по развороченному полю, в которое превратилась опушка с ближним лесом. Затем, без единого слова, просто спускается вниз.
Аяно задумчиво смотрит ему вслед:
– Ясна, а он бомбу с последнего задания активировал же?
Рыжая спецназовка задумчиво морщит лоб.
– Да сама хотела спросить.
***
Я перевожу дух, осматривая поле боя. На поверженных Полковоев не смотрю. Живы, дышат, и ладно. Вот лес жалко. И сова больше не ухает. Поджарило, наверное. Совсем о природе не печемся.
Пришлось собрать Эмулятор, чтоб врубить мускулы Башлаша, а то сразу бы сдуло тем ветреником. Ну, а чтобы генеральский фрактал не пропадал, дал уж мощного леща Глебу-сосульке. Сразу из снеговика сделался нормальным человеком, правда, без сознания. Ну, а чтоб сломать Эмулятор и не оставаться черным, дыхнул Сафром на огневника. Гулять так гулять.
Поднимаю взгляд и вижу Бессмертного.
– Чего здесь забыл? – спрашиваю. – Мононоке послала?
Не отвечает, вразвалочку идет навстречу. Меня огибает по кругу и направляется прямиком к стонущему на разбитой земле Глебу.
Глаза у Бессмертного какие-то стеклянные, даже затуманенные. Такие глаза я уже видел, но сразу не помню у кого. Окликаю снова:
– Бесс…
Тик-так. Тик-так.
Меня пробивает пот. Со стороны Бессмертного раздается тихое тиканье, и вряд ли дело в наручных часах на его запястье. Готов поспорить, внутри этого тихушника опять зашита бомба.
А еще я вспомнил, у кого видел настолько же затуманенный взгляд. У самоубийц возле тира. И у налетчиков на чайный домик.
Спецназовец встал подозрительно близко от герцога-сосульки.
– Бессмертный, отойди от него, – ровным тоном говорю, хотя жутко хочется заорать, чтоб он уносил свою бомбу куда подальше.
Бессмертный застывает, неожиданно его опущенные губы растягиваются в искусственной улыбке:
– Громовые волки против птичек. Хи-хи, – спецназовец не смеется, просто произносит по слогам «хи-хи», будто кто-то ему надиктовал, и он повторяет.
– Что ты несешь? – я делаю медленный шаг вперед. – Давай обсудим твоих птичек подальше отсюда.
– Волки укусили. Хи-хи, – будто не слыша произносит Бессмертный с фальшивой лыбой. – Теперь очередь птичек клюнуть.
После этой чуши он падает на Глеба и подрывает себя. Взрывная волна отшвыривает меня на землю. Я качусь по сожженной траве, вокруг горят остатки леса, но меня волнует один-единственный вопрос.
Что это был за клуб поехавшего?!
Глава 2. Спаункилл
За час до подрыва Бессмертного.
Подмосковье, Секретная база I экспедиции Третьего отделения за Клязьмой.
– Кха…кха, всё в порядке, офицер? – спрашивает Максим Рудковский, пытаясь сфокусировать взгляд отекших глаз.
Постовой солдат на КПП с ужасом взирает на Максима. Но, взяв себя в руки, продолжает сверять разбитое в хлам лицо с фотокарточкой, высветившейся на планшете. Таков порядок – лично проверять всех входящих на объект, от последнего прапорщика до самого генерала-полицмейстера, шефа полицейской агентуры. Биометрические сканеры, само собой, тоже включены в систему безопасности.
Всё лицо генерала-полицмейстера разноцветное, как светофор. Нос перекошен, опухоли и ссадины покрывают лоб и щеки. Передних зубов не хватает.
– Пытались взять вот его, – кивает избитый генерал на пленника у своего плеча.
Постовой чешет висок. Руки пленника связаны обычной пластиковой стяжкой. Видимо, не жива-юзер, раз пренебрегли мориновыми наручниками. Да еще и улыбается, как псих – сразу видно, что ненормальный. Как же он так отделал генерала ранга Полковоя? Да еще при десятке солдат, вставших смирно, как изваяния.
Глаз Максима усиленно дергается. Видимо, после удара нервные окончания не пришли в порядок.
– Прошу, Ваше Превосходительство, – постовой отдает документы, и Максим с пленным и солдатами проходят на территорию базы.
Только один солдат остается у КПП – с незаметной стороны за окном будки. Но постовой этого не видит.
Пока они пересекают двор, Гоша лыбится. Зомбированные «пересмешники» по одному отделяются от их группы и расходятся по базе. Четверо вступают в черные провалы казарм, другие рассредотачиваются вокруг административных зданий в поисках патрулей.
– Хи-хи, слишком тихо, – Гоша потирает руки. – Громовым волчкам это не нравится. Сейчас здесь будет полыха-а-а-ть веселье. Хи-хи. Так что улыбнись, Максимка, – он строго смотрит на Рудковского. – Я сказал – улыбнись.
Максим вздрагивает, послушно растягивая содранные губы. Генерал забит и запуган. Голень под брюками сжимает мориновый наручник, делая из него беззащитного обывателя. Подергать глазом – всё, что он мог сделать, но постовой не отреагировал, тупица. Если бы генерал вякнул хоть одно слово, Гоша бы зажарил его на месте. Как демоник, царевич обладает способностью воспламенять предметы.
– Ну а теперь фокус, – у Гоши в одной руке оказывается рация, в другой черный, как сама тьма, детонатор. – Сначала «бум». Потом «алло». Хи-хи. А ты хлопай, Максимка. Итак, «бум»!
Царевич нажимает на детонатор. Со всех сторон раздаются взрывы. Раскиданные по базе «пересмешники» один за другим взлетают на воздух – а точнее, их жилеты, полные взрывчатки. Вспыхивают казармы, кричат горящие заживо солдаты. КПП превращается в гигантский факел. С криками носятся по двору охваченные пламенем патрульные, к которым подошел «пересмешник», якобы, стрельнуть сигарету, а потом взорвался.
Зарницы пожаров пляшут отблесками по веселому лицу царевича.
– Хи-хи… Алло! – радостно кричит Гоша в рацию.
Ему отвечает грохот автоматных очередей. Бронемашины с взводом «пересмешников» вламываются во двор сквозь горящие ставни ворот. Зомбированные солдаты разбегаются по периметру, открывая огонь по всему, что движется.
– Хи-хи…Так, я не понял, – резко потеряв веселый настрой, Гоша злобно смотрит на избитого генерала. – Ты ничего не забыл, Максимка?
И Максим, спохватившись, начинает хлопать. Хлоп. Хлоп.
Стоны и визги умирающих слились воедино с хлопками.
Хлоп.
Хлоп.
Из глаз генерала льются слезы, горло раздирает спазм рыданий, а ладони хлопают, будто живя собственной жизнью. Хлоп. Хлоп.
А Гоша снова смеется довольным смехом.
– Хи-хи, – он вытирает навернувшуюся от умиления слезу. – Ну, довольно-довольно, Громовые волчата сыты. Где там твой хваленый артефакт, Максимка?
Через десять минут они оказываются в ближайшем здании и поднимаются на лифте на самый верх. Хромированную дверь толстенного сейфа отворяют отпечатки пальцев и сканирование сетчатки Максима. Внутри полно секретных разработок, в том числе патронов БЛД-16. В дальнем углу, на бархатной подушке, лежит синяя корона. Гоша не задумываясь примеряет корону на себя. Немного опускает ее набок.
– Ну, и что теперь? – он стучит пальцем по короне. – Я управляю всеми «пересмешниками»?
– Да, Гоша, – послушно отвечает Максим. – Все агенты с модифицированным сознанием контролируются через Синюю корону. Она по каналу живы задает команды, которые они выполняют. Через Корону я и задал запрет на убийство меня и полковника Штульца.
– Хи-хи, прикольно. Я – птичий король! Говоришь, сколько всего у меня подданных? – Гоша крутит корону на голове, пристраивая поудобнее.
– Под тридцать тысяч агентов.
Царевич присвистывает.
– Разошелся ты, Максимка, не на шутку. Накуралесил делов, хи-хи. Удивительно, как еще Перун тебя не прищелкнул. Но ничего страшного – я тебя спасу от Громовых волчков. Доработаем твой план.
– План?
– Ага, того, как ты хотел поиграть с Перуном, конечно, – Царевич усмехается. Во время побоев Максим выложил всё. – Я улучшу твои игры, хи-хи, и вместе мы доставим волчкам удовольствие. Ведь ты завел птичек и среди «Красных зорь», а это уже неплохо. Бессмертный, кажется, задействован, чтобы подставить Перуна перед дворянами. Кстати, надо бы ему поручить улыбнуться, хи-хи.
Гоша сжимает обеими руками зубья короны на голове и сосредотачивается на мысленном приказе:
– «Волки укусили, хи-хи. Теперь очередь птичек клюнуть», – Гоша смеется. – Вот Перун обрадуется ба-баху.
– Зачем тебе это нужно? – обреченно спрашивает Максим. – Почему просто не сбежишь?
– Сбежишь? – удивляется Гоша. – От волчков не сбежать, они повсюду, хи-хи.
– Да что с тобой стало?! Почему ты все время смеешься?!
На миг Максим теряет самообладание и тут же пугается, что Гоша его ударит. Но псих лишь смотрит на него, как на кретина. Улыбка его становится еще шире.
– Максимка, я не смеюсь. Я просто падаю в бездну своего рассудка. Швырнув меня в пропасть, Перун оказал услугу. Я увидел изнанку себя и теперь уже не выберусь назад. В благодарность я сделаю так, что Перун тоже увидит самого себя изнутри. И мы будем вместе, как ты говоришь, «смеяться». А вокруг всё будет гореть и полыхать. Хи-хи-хи-хи-хи…
***
Сейчас.
Поместье графов Долгоногих.
Двоих Полковоев я спас. Успел накрыть Огнеупором во время взрыва, даже не обгорели. Зато от айсмена Миронова остались одни дымящиеся головешки. Кажется, Миронов-старший и есть председатель Круга. Не повезло.
Я оглядываю заполненную горячим пеплом воронку. Связываюсь по гарнитурной рации с Аяно.
– Моно…
– Я всё видела, мы с Бестией и Ясной уже бежим к тебе. Кто подорвал Бессмертного? Снайпер? Дрон?
Качаю головой. Ни черта ты не видела.
– Аяно, Бессмертный сам подорвался. Он – крыса. Зомбированная крыса. Его цель – Полковои. Быстро отвечай. Нам нужно его переиграть. Через сколько он ребутнется? Где точка респауна.
– Что? – японка ошеломлена новостью. Ей требуется несколько мгновений, чтобы собраться. – По-разному. Если плотность живы здесь хорошая, несколько секунд. Точка респауна – выборочная, в радиусе двух километров вокруг места прошлой смерти.
– То есть… – я оглядываю темные сосны. – Он где-то здесь. Притаился тихушник.
– Да, Банк памяти Вселенной сразу запускает его сохраненную копию на материализацию. Сама жива его воссоздает заново, буквально из ничего. Но я все равно не могу поверить…
Грохот одиночного выстрела в наушнике. Затем вдруг голос Ясны:
– Перун, Аяно подстрелили…зеленкой…в плечо. Она без сознания.
Сука! Девочки втроем сейчас, как на ладони же. Бессмертный может их снять по одной, как уток. Я прикусываю губу. До крови. Только, почему он не выстрелил японке в голову? Промазал? А почему не стреляет снова?
– Ясна, как хорошо Бессмертный стреляет из снайперки?
– Выше среднего.
Оглядываюсь на бездыханных Полковоев. Понятно. Задание у Бессмертного – окончательно поссорить меня с Кругом. Ранил одну девушку, чтобы остальные кричали и звали меня на помощь. А я бы оставил этих сонь ему на съедение, на всех порах бросившись спасать своих девочек. Спецназовец заранее оставил в лесном схроне винтовку, чтобы, когда сам же подорвется, взяться за чудо-патроны. При этом на рожон не лезет, меня не пробует подстрелить, помнит печальный опыт его предшественников, палит по девочкам. Соображающий зомби. Не знаю, что сделали с Бессмертным, но выучка коммандос осталась при нем. Лучше бы хрипел и пытался съесть человеческие мозги.
Полная засада. Единственный выход – снова прикончить урода. Вместе с чудо-патронами, ибо нехрен.
– Ясна, взрывай всё вокруг.
– Он ребутнется.
– Зато вы спасетесь.
– Поняла.
– Бестия, помоги ей техниками Агни.
– Так точно.
Я смотрю направо и вижу, как туча желтых сфер накрывает светом деревья и буреломы. Ночная тьма рассеивается, на смену ей приходит огонь. Пепелище разрастается в длину и в ширину. Пожар окутывает дымным облаком звезды. Из пекла раздается сдавленный вскрик. Не нужно быть гением, чтобы узнать кричащего.
Итак, Бессмертный снова сдох.
Какой его следующий ход? Он предусмотрел, что подрыв может не сработать и запрятал винтовку. Заготовил ли зомби план на случай второго провала? На его месте я бы разработал десять планов. А потом подумал бы и накидал бы еще десять. У Бессмертного нет никаких способностей, кроме посмертного респауна. Он всего лишь натренированный человек, без доспеха и техник. Обычно «зори» используют его только как камикадзе. Сейчас же он в одиночку выступил против «команды супергероев». Сопоставимо с тем, как если бы Бэтмен вышел против всей Лиги справедливости. Так что, в закромах у зомби еще припрятано немало.
– Перун, прием, Аяно истекает кровью, – рапортует Ясна.
– Я в курсе.
– Хорошо, ждем команды.
Без регенерации японка долго не протянет. Ясна собственными глазами видит, как жизнь из Аяно уходит, вот и напомнила. Но доверяет мне и, даже наблюдая истекающую кровью командира, подчиняется.
Я засекаю минуту. Перебарываю себя, но жду. Аяно сильная, сквозная рана в плечо ей не смертельна. Опасность несет только проедающая рану кислота. Но время еще есть, прежде чем она расползется.
Тишина. Ни одного звука. Я понимаю: скорее всего, Бессмертного здесь нет. Он снова вытягивает меня на живца. Но Ясна с Бестией в порядке….Меня пробивает пот. А вот до усадьбы как раз около полутора километров.
– Кот, Али, прием. Доложите обстановку. Где София Бородова? – тишина. – Кожеголовый, млять!
– Аднака, газа в зала..каха-каха…зеленай. Кота, Софа, Мари нутри – баюньки. Тащю ых.
Добрался, таки. Еще и чудо-газ выпустил, сволокет.
Быстро распускаю перепончатые крылья.
– Ясна, Бестия, я забираю Аяно в усадьбу. Вы живо подрывайтесь к Полковоям, – раздаю команды уже в воздухе, пикируя к трем маленьким фигурам девушек на огромном черном пепелище. – Охраняйте аристократов. Бригантину на таком расстоянии я не смогу поддерживать.
– Ясно, – отвечает Ясна и, вместе с Бестией, срывается в аллюр в сторону Полковоев. Бессмертный может телепортироваться к ним через смерть, но что он сделает против двух опаснейших «зорь»? Чудо-патронов с ним не будет, еще спрятанные должны были сгореть или потеряться в пожарище. Без криптонита Бэтмен Супермену даже не почешет спину.
Закинув японку на плечо, выбрасываю себя вверх, словно катапультой. Как стрела, проношусь над сожженным лесом и закоптившейся дорогой.
Окна в банкетный зал вынесли. Зеленый смог клубится внутри от стены до стены, ничего не разглядеть в мареве, вот, разве что, мелькнул огромный знакомый силуэт. Может, Али, может, нет.
На улице на террасе топчутся Мечи. Отряд стоит начеку с автоматами, пока Целитель лечит живой Софию. Замечаю, что Марии нет.
– Командира следующую, – опускаю японку рядом с княгиней на брошенный поверх холодных плит гобелен, видимо, содранный со стены в холле. – Кто внутри?
– Только майор Али, – докладывает Меч в полной выкладке. – Он вынес княгиню Бородову, теперь пошел за графиней Долгоногой. Мы пытались, но газ сразу же валит с ног. Доспехи пропускают отраву, воздушные техники бесполезны – не выдувают на улицу. Как будто на газ не действует жива. Жалко, противогазы не взяли.
София уже открыла глаза и вертит растрепанной белоснежной головой, пытаясь сориентироваться. Резко ее рука хватает меня за штанину.
– Артем, спаси Марию, она внутри, – шепчет охрипшим голосом княгиня.
Ну то, что я спасу блондинку, само собой, а какой интерес у моей Гюрзы? Неужто сочувствует беде девушки? Что ж, с политикой вроде связи нет.
– Долгоногим нельзя погибать у тебя в плену, – закашливается София, садясь. – Это может разозлить Круг.
А нет, дело только в политике.
Мимолетным движением оглаживаю княгиню по волнистым волосам и бросаюсь в двери. Холл, лестница, второй этаж. Из банкетного зала тянутся зеленые щупальца дыма. Я шагаю в облако отравы и пытаюсь хоть что-то разглядеть. Дымовые шашки, получается, тоже были спрятаны где-то в усадьбе.
Сквозь зеленый занавес разглядываю на полу белые локоны Марии. Рядом на коленях кряхтит огромный зеленый Крокодил. Дернувшись на звук шагов, мутант замечает меня.
– Аданака, отдахнать сял, – оправдывается Кожеголовый и взявшись за бок поднимается. Силен, чудила. Меня уже самого здесь штормит. А он сколько здесь яд вдыхает?
Вместе, не сговариваясь, берем блондинку за руки и ноги и утиными шажками двигаемся к выходу.
Бах.
Прогремел выстрел.
Схватившись за живот, Али заваливается на бок, отпустив ноги Марии. Ух, совсем сдал животина. Кто же бросает такие шикарные ножки! Пулька-то обычная, никакая не «зеленка». Высшая Гончая даже не заметила бы такую. Демоник называется.
Ну, Марию я с самого начала окутал Бригантиной, поэтому новый выстрел не причиняет графине вреда, только пуля рикшетом от ее груди опять бьет Али в живот. Упс.
– Ухххх, – со стоном Крокодил хватается за новую рану.
Ладно, его регенерация починит, как выползем.
Бережно кладу Марию на пол. Оглядываюсь в поисках Бессмертного. Кругом сплошная зеленка, запаха в этой вонючей отраве не слышно. Одна надежда на Шариковский слух.
Тихо-тихо скрипит стеклянная крошка под босой ногой. Моментально определяю местоположение источника звука. Сигаю в воздух. Вблизи туман просвечивается, и впереди возникает Бессмертный. Голый, или в чем Банка родила. Бледное, будто неживое, лицо. Стеклянные глаза. Два пистолета. Замечает меня и быстро вскидывает ствол к виску.
