Григорий Володин
Возрождение Феникса. Том 4
Глава 1 – Крылатый песец
– Господин! – надрывается криком Василина, когда Беркутов обращается в огненного зверя.
Комната наполнена огнем, ветром и молниями. Но господин выделяется на фоне стихий, как золотой степной волк среди стаи блеклых дворняг. Такой же чужеродный. Красно-золотая шкура, золотая волчья голова, чудовищные дымящиеся когти. Под огненной шерстью просвечивается стройное тело юноши – всё в крови. Эту легенду невозможно не признать. Даже для атеистки, с самого детства не единожды проклинавшей богов. Проклинавшей за смерть родителей, за одиночество, за кровавые бои в Волчьей яме. Василина не боялась ненавидеть Сварога, ведь она капли не верила в Кузнеца. Но теперь ей страшно, ибо перед ней шаркает когтями по полу сам сын великого бога.
И тем ей страшнее, что Огнем-Сварожичем оказался Арсений Беркутов, ее господин. Стыд за неверие обуревает душу. Боги существуют! Она служит одному из них!
Два крыла складываются вокруг Арсения и резко раскрываются, словно гигантские ладони. Широкие взмахи порождают адский жар. Воздух наполняется всполохами пламени. Бушующая красно-золотая волна бьет в воздушника и молниевика. Рыкари отлетают назад и ударяются в стену ровно также, как недавно они швыряли «брноненосцев».
– Сеня! – очухивается Тимофей в руках Василины. Она держит мужчину за подмышки. Он бешено вертит головой. – Лисич…Дура! Бросай меня! И шуруй к барину!
Забота Тимофея о господине трогает сердце девушки. Она крепче сжимает бойца и оттаскивает к проходу.
– Куда! – орет Тимофей, дергаясь.
Девушка прижимает его к себе, чтобы не вырвался.
– Туда лучше не соваться, – надсадно произносит Василина. – Особенно простым смертным.
– Там же Сеня!
– Я как раз о нем.
К коридору также отползают Ренат с Ахметом. В комнате же разгорается новая битва. Вернее, казнь. Поток ветра поднимает Рыкаря-воздушника к высокому потолку, и оттуда на господина обрушивает три смерча.
Взмах огненных крыльев сжигает смерчи. Крылатый пес подпрыгивает, следом за горящим оборотнем вьется шлейф огня. Вверху Семаргл-Арсений и воздушник сшибаются, как две кометы. С грохотом оба падают на пол. На ноги приземляется только господин, а воздушник… Василина сглатывает от ужаса. Рассеченное тело лежит скомканным влажным куском мяса. Дымные когти Семрагла распороли Рыкаря от глотки до паха. Зрелище неприятное. Хотя в Волчьей яме редко, но бывало и похуже.
– Что у господина за монстра-стиль? – бормочет Ахмет, бледный как мел.
– Это Семаргл, деревня, – Василина на всякий случай придерживает вставшего на ноги Тимофея. А то еще рванет в то пекло. – Крылатый пес. Священное писание забыл что ли?
– И не знал, я мусульманин, – поясняет кавказец и бросает взгляд в потолок. – Аллах велик.
– Если у него такие же крылья, то возможно, – шепчет Ренат.
Значит, господина узнают только сварожичи. Удивительное открытие.
У молниевика не остается сил на достойный отпор. Пара ветвящихся молний – всё на что его хватает. Синие зигзаги запутываются в пламенной шкуре Зверя, растворяясь в огне. Затем молниевик удостаивается зрелищной смерти. Огромные крылья прихлопывают его как муху. Дымящиеся кости осыпаются, некогда сильный враг превращается в черную кучу пепла.
А затем Семаргл разворачивается – тяжело, как горящий танк – и шагает к своим людям. Густой дым обвевает его крылья как знамя.
Колени Василины подкашиваются, она падает на пол. Остальные удивленно смотрят на соратницу. Даже у самого Арсения просвечивающееся под огненной маской лицо озадаченно вытягивается.
– Прости, господин, – слезы стекают по ее лицу. – Я не верила, не знала, что ты есть. Таких слов наговорила про тебя и Кузнеца, твоего отца.
Арсений протягивает к ее голове когтистую руку. Огонь отступает с кисти, и ее мокрых щек касаются холодные аристократические пальцы. Они бережено вытирают слезинки.
– Слова – ничто, действия – всё. Ты верно служишь мне, этого более, чем достаточно. Поднимись, – и она вскакивает, счастливая и прощенная. Ноги становятся легкие как у лани. – Надеюсь, вы все понимаете, – он указывает рукой на свое пламенное облачение. – Что произошедшее здесь – секрет.
– Конечно, – кивает Тимофей. – Если бы я знал раньше….
– То что? Перестал бы «сенькать»? – усмехается лицо за волчьим оскалом. – Уж вряд ли. И не переставай, ладно уж. Тебе единственному это дозволяется, воспитатель.
Неожиданно Тимофей, этот хмурый солдафон, пунцевеет, как курсантка на свидании.
– Спасибо, господин.
– Кто?
– Мм… Сенька.
– Вот-вот. Так, Лебедь докладывает, что остальные корпуса зачищены. Рыкарей больше не обнаружили, так что мне пора отдохнуть. Тимофей, срочно вызови Целителя, я ранен.
«Ранен? – паникует Василина. – Так что же мы стоим?»
Крылья господина обращаются в клубы дыма, огненная шкура исчезает, как и золотая пасть зверя. Перед ними пошатывается стройный юноша. Весь в крови. На его бледном лбу горит засохшая красная руна Алатырь.
– Ахмет, держи меня, – голос бога на удивление бодр. Но сам Арсений вдруг заваливается набок.
Громадный кавказец подхватывает господина за плечо. Чертыхаясь Тимофей вызывает Целителя в главный корпус. В глазах юноши не отражается ни капли страданий. Арсений спокойно ждет медпомощи. В то же время раны на его теле затягиваются сами собой. Василина видит, как моментально исчезают мелкие царапины, а ореол рваного рассечения на плече сужается.
– Может, вас положить? – заботливо гудит в бороду Ренат.
Арсений лишь отмахивается.
– Пол очень уж грязный.
– Почему, господин? – вдруг спрашивает Василина. – Почему рискнули жизнью? Вы ведь с самого начала подозревали Рыкарей в здании!
Он усмехается.
– Только так мы растем – сталкиваясь с разумным риском. Допускай я Полковоя, мы бы даже не сунулись внутрь. Но Рыкари помогли мне вырасти.
«Всё предвидено, – понимает Василина. – Раны господина, бой насмерть, усилия на пределе возможностей. Господин зашел за грань, не сломался и стал сильнее, – ее взгляд натыкается на выжженные следы от огненных лап. – Стал богом».
***
Чтобы как-то успокоиться, Анфиса позвонила Люде. Она еще днем названивала, но подруга была занята. Как выяснилось в первые пять минут разговора, дочь боярина ходила по магазинам вместе с княжной Елизаветой Бесоновой.
– С Лизой? – хлопает глазками Анфиса. – Очень крутые у тебя друзья, Люд. Поздравляю.
– Мои заслуги здесь минимальны, – в голосе подруги слышится улыбка. У нее на диво хорошее настроение. – Лизе нравится Сеня. Очень нравится.
– Что?! – в ужасе восклицает княжна. – И чем эта симпатия подкреплена?
– Лиза рассказала, как Сеня играл на скрипке ее любимую песню. Кстати, я глянула тот концерт, потрясающе…
– Сеня играл на концерте?! – офигевает Анфиса. – Не может быть! Откуда у Сени музыкальный талант? Он же живописец!
– А также потрясающий игрок в Грон, – подмечает Люда. – А еще мастер рукопашного боя. Фис, пора уже понять, у Сени много талантов. И еще больше секретов. Но у нас с тобой вариантов немного. Либо принимаем Сеню с этим шкафом взрывчатки, либо уступаем дорогу таким, как Лиза.
– А не поздно? Он уже скрипачит для Бесоновой… – полный огорчения вздох.
– Не поздно, – твердо отвечает Люда. – И Лиза это понимает как никто другой. Всё же у ее отца около семи жен, и каждая ого-го, по силе равная армейскому батальону. Многоженство у Бесоновых в крови. Княжна нам вовсе не враг. Кстати, она звала тебя поужинать втроем.
– Блин, придется идти, – Анфиса в панике. – Таким людям не отказывают. Хотя, постой-ка… она же не лично пригласила, тогда могу и не явиться, тогда может лесом Бесонову?
– Скорее всего, поэтому и не лично, – замечает подруга. – Хочет посмотреть на твое отношение к ней. Если не пойдешь, то Лиза воспримет тебя, как несогласную на дружбу и будет действовать уже совсем по-другому. А сама понимаешь, власти у нее целая гора.
– Мда, – Анфиса теребит локон возле уха. – А если пойду, то она предложит «сестринскую» дружбу, и тут уже никуда не денешься. Ведь отказать в этом – это то же самое, что расписаться в личных врагах. Блин, привязалась же эта седая к Сене! Она его на сколько старше? Лет на пять? Старая карга! Что, в своем институте смазливых хахалей не нашлось?
Люда выразительно молчит. Обе всё прекрасно понимают. Причина вовсе не в смазливости, а в непреодолимой харизме и в чем-то еще, неуловимом и замечательном. В том, чем на всем свете обладает один Сеня.
– Решай сама, Фис, – говорит Люда. – Если не пойдешь, я тоже. Лиза мне нравится, но ты моя лучшая подруга. Мы с тобой в детстве играли с одними игрушками и мечтали об общем муже. И я до сих пор мечтаю разделить с тобой муженька. Пускай…пускай даже им будет не Сеня, – на последних словах ее голос ломается.
– Спасибо, – искренне говорит Анфиса.
Княжну разрывает куча противоречивых чувств. Люде в этом плане проще. Она не относится к высшему титулованному дворянству и никогда бы не стала главной супругой у такого гения, как Сеня. Ее вполне устроит роль быть младшей женкой. Но Анфиса, конечно, грезила о главном призе. И теперь обойтись серебром или даже бронзой? Княжна не обманывает себя. С Лизой ей никак не тягаться. Влияние, власть, богатство, хитрость, даже физическая сила – всего это у Бесоновой больше в разы. Разве что только сам Сеня побрезговал бы этой седой моделью, но он уже на скрипке ей играл серенады… Значит, загорелся. Значит, влюблен.
И что делать? Опять бежать к бабушке за советом? Ну не дура же я в самом деле!
«А как бы на моем месте поступила бабуля?» – спрашивает себя Анфиса.
«Дурью не майся, – вот что бы проворчала Галина Константиновна, прикрыв веками стеклянные глаза. – Твой возлюбленный сейчас воюет черти с кем, а ты чем занимаешься? Сопли жуешь? О будущем думай, о будущем вашего рода».
И, правда, род Сени пока маловат и слабоват. Целителей и то ни одного. Лакомая добыча для агрессивных дворян. Сколько дурацких войн ему еще предстоит? Сколько коварства и провокаций? А Бесоновы смогут помочь Сене. Да даже с одной Лизой никто не захочет связываться без серьезной причины. Седая участвовала всего в одной дуэли, зато запомнилась эта битва очень многим. В первые же секунды обидчик слег. Нафта прожгла насквозь барьер, и рванулась кипящим потоком кислоты к трибунам. Зрители уже прощались с жизнями, когда смертельная волна вдруг погасла. Княжна поклонилась напуганному до дрожи залу и удалилась легким прыгучим шагом в раздевалку. Прямо как горная козочка. С тех пор больше Лизу никто никогда не обижал.
И уж, если на то пошло, у Анфисы есть еще одна причина держаться Лизы. Уже чисто эгоистическая, да простит ее бабуля.
Сеня уже взволновал многих в свете. Анфисе докладывали, что та же графиня Шереметьева интересовалась тем светленьким мальчиком, раз появившимся в «Зарнице» Долгоногого. А еще дагестанская княжна проявляла скромное любопытство к Сене. Говорят, в «Эдеме» часами глазела на него из дальнего угла. Не будь та мусульманкой в хиджабе, уже бы запрыгнула на него. Дальше будет только хуже. Анфисе, на пару с Людой, не отбиться от толпы великосветских невест. А вместе с Лизой намного проще держать оборону. Тем же Якой дыхнет, на крайний случай.
– Пойдем покушаем с Лизой, – вздыхает Анфиса.
– Правда?! – радостно визжит Люда.
– Правда-правда, – Анфиса чувствует, как сердце бахается куда-то в стопы. – Реальность очень жестока, но, возможно, мы только выиграем от такой союзницы.
– Конечно, – убежденно произносит Люда. – Лизочка – просто чудо, милая, вежливая, общительная, мы с ней точно подружимся.
«Теперь уже и Лизочка, – замечает Анфиса. – Вот, значит, как ты на самом деле относишься к этой седой, подруга».
Княжну берет беспокойство. А если Бесонова окажется злом похлеще Шереметьевой и дагестанки, и прочих вместе взятых? Всё же надо сходить к бабушке.
***
– Беркутов – вы настоящее зло, – заявляет мне Бенский. – Наш склад топливных фильтров сгорел вчистую. Это сотни тысяч рублей. А еще вспомогательные силовые установки повреждены. Они стоят полмиллиона! Еще и систему безопасности всю разбомбили. Турели стоили полтора миллиона…
– Ох, да пошли вы, – устало вздыхаю.
– Что? – хлопает он глазами.
Натягиваю вежливую улыбку.
– Говорю, пошли вы, да куда подальше, – повторяю уже громче. – Со всем уважением, Борис Валерьевич.
За нашими спинами Ренат не выдержал и горласто хихикнул в усы. Бенский стоит остекленевший. Я же достаю мобильник и назначаю на вечер встречу с Катей. У нее дома. Или лучше с Лидией? Нет, пускай готовит программу тренировки ватаги. А с Катей можно дела обсудить между заходами.
Всё же разнообразие женщин поднимает тонус. Не зря я завел еще одну любовницу, хоть это и порядком отвлекает.
А отвлечься есть от чего. Мы с Бенским уже полчаса бродим по цехам завода, и он мне всё что-то предъявляет со спесивым видом. Я даже экипировку не сменил. Шастаю весь пропотелый и окровавленный, как житель Арены-Планеты. Всё, чтобы завод быстрее заработал.
Поднимаю взгляд от телефона на замершего Бенского.
– Со мной эти игры не прокатят, уважаемый, – поясняю этому Лорду Столбняку. – Да, склады подгорели. Да, вспомогательные установки разбиты. Но основное оборудование цело. Мои условия железные. Вы даете нам скидку в тридцать процентов, я выпускаю минимум два года дешевую продукцию и разоряю конкурентов. – Привет, София Александровна. – Ну или обеспечиваю им нелегкую жизнь, посмотрим. Окупайте мои расходы, Борис Валерьевич, иначе я просто забираю завод и сам решаю, что и по какой цене выпускать. Ваш Дом не заступился за вас перед Эльсами, и перед Волконскими вряд ли решится.
– Эльсам, точнее Бобловым, я был просто должен…
– А я совладелец «Гидропривода», – усмехаюсь. – Чем не причина приобщиться к делам завода?
– Но какие расходы вы понесли? – всплескивает он руками. – На что потратились, что я должен идти на грабительские условия?
– Ну как же? – удивляюсь. – А покупка мусорных акций? А мои ползания перед сюзереном? А риск нарваться на самих Эльсов?
– Я разорюсь, – делает Бенский унылое лицо. – Вы это понимаете?
Конечно, понимаю. Потому Бесоновы и не смогут позволить себе дешевые гидронасосы, а я смогу. Правда, ценой чужого завода. Но Боблов и так его уничтожит. Хреновый он управленец.
– Слушайте, Борис Валерьевич, выход я вам уже предложил. Продайте мне контрольный пакет. Вы все равно в долгах, как в шелках. Бобловы не отстанут, а я готов им выплатить ваш долг, но тогда и вы посторонитесь. Если завод останется вашим, ему конец. Я просто ускоряю события требованием скидки.
Дворянин молчит. Думает, переваривает, а я пока переписываюсь с Лидией. Шлём друг другу смайлики с подмигиванием, абстрактно флиртуем. В общем, потакаю своему подростковому «я». Эх, всё же меняюсь. Раньше бы Фалгор Феникс такой ерундой ни за что бы не маялся. Сейчас же приятно.
– Хорошо, я согласен, – решается Бенский. – Покупайте завод.
Геморрой, конечно. Тридцатипроцентная скидка отменяется. Раз завод мой, придется его поднимать. А то какой же это путь к совершенству – извести под ноль доверенное тебе предприятие. Там же работают люди, там же налажено сложное хозяйство, по-своему уникальное. Ну, может, десять процентов хотя бы выжмем. Это уже от Катиных управленцев зависит. Но будем подсказывать, будем помогать.
– Раз вы так решили, – протягиваю руку.
– Вы будто и не рады, – замечает он.
– Вы даже не представляете, насколько рад, – моя грустная мина не меняется.
Только я нацеливаюсь в местный душ, как звонит Волокнский:
– Живо ко мне, – вежливые слова у сюзерена, видать, все под расчет. – Бессонова тоже едет. Будем обсуждать твою грызню с Эльсами.
Глава 2 – Изгибы змеек
Первой к Волконскому успевает София Александровна. Неудивительно: дорога от "Гидры" неблизкая.
И вот я – в местами порванной черной экипировке, весь заляпанный своей и чужой кровью, окутанный шлейфом аромата барбекю – шагаю по атласным коврам княжеского дома. Провожающий меня дворецкий то и дело озаряет себя сварожьим кругом. Служанки на пути испуганно шарахаются. Случайно попадается и нарядная Анфиса, либо княжна сама выбежала навстречу. В любом случае она явно собралась на гулянья.
– Сеня! – в ужасе восклицает Анфиса. – Ты не ранен? Тебе нужно к Целителю?
– Раны уже исцелены, Ваше Сиятельство, – улыбаюсь. – Прошу простить за вид. Княже срочно вызвал.
Секунду помешкав, она достает из складок платья платок и, подойдя ближе, шелковым уголком вытирает запёкшуюся корку над моей верхней губой.
– Анфиса Аркадьевна, – неодобрительным тоном произносит старый дворецкий.
Княжна не обращает внимания на слугу. Продолжает очищать брызги крови. Девичье пальцы случайно касаются моей шеи, и между нами проскакивает статическое электричество, обжигая через кожу и девичье сердце. Девушка вздрагивает, но не отшатывается.
– Благодарю, – киваю, когда она заканчивает.
– Просто твоя улыбка не должна ужасать, – смущенно лепечет Анфиса. – Кровь делала ее жестокой.
Когда захожу в княжеский кабинет, сразу натыкаюсь на проницательный взгляд больших небесно-голубых глаз. У обычного подростка перехватило бы дыхание от волны эстетического удовольствия и восхищения. Тут без шансов. Княгиня – красивая женщина, даже очень. Да и я мог бы, наверно, поцокать языком, мол, хороша. Мог бы, если бы не насмешка, разбавленная в зеркалах души.
Я делаю вид, что сдерживаю зевок. Черные ресницы княгини конвульсивно вздрагивают, но выражение лица не меняется.
– Арсений Всеволодович, не выспались? – в сладком, как мед, голосе не ощущается насмешки, зато содержание говорит само за себя. Умеет княгиня, конечно, поерничать.
– Шумная ночь вышла, Ваше Сиятельство, – в приветствии слегка кланяюсь обоим персонам. – Большая честь быть приглашенным в ваш дом одновременно с такими важными гостями, Аркадий Валерьевич.
Волконский указывает на кресло:
– Из-за тебя ведь и собрались, – бурчит князь. – Садись уже. И рассказывай. То, что отбил завод, мы видим по твоей багровой разгрузке. И ощущаем – кровью прямо несет А что еще успел учудить? С Бенским встречался?
Я устраиваюсь в кресле напротив Софии. Пепельноволосая княгиня небрежно закидывает одну ногу на другую. Зрелище, конечно, восхитительное. Даже краем глаза подмечаю.
– А мне вот интересно, как вы отбили «Гидропривод», – подмечает София. – Никаких сложностей не возникло?
Хм, она что, знает про Рыкарей? Насколько тщательно мою жизнь отслеживает ее СБ?
– Сражение – это всегда сложность, особенно когда враг сидит за защищенными стенами. Дому Бесоновых ли это не знать? – Никакой конкретики, а то еще спалюсь на том, на чем не следует.
София распахивает алый ротик, но Волконский, не замечая, нетерпеливо бросает:
– Ну так что с Бенским?
Его порывистость спасет меня от расспросов. Поэтому моя улыбка вполне искренняя.
– Борис Бенский согласился продать мне «Гидропривод». Сделку закрепим как можно скорее.
– Влез всё-таки, – вздыхает Аркадий, но как-то неопределенно. Он, похоже, сам не знает, как сейчас лучше поступить. – Что ж, ну давай строить нашу позицию, Арсений.
– Против кого?
– Сегодня у нас с тобой встреча с Эдуардом Эльсом. Твои доводы я понял. А что с твоей платежеспособностью? Ты способен погасить долг Бенского перед вассалом Эльса?
Не спешу отвечать. Всё же здесь посторонний человек, и от него можно ожидать всё, что угодно. Тем более, что раз спину мне уже царапнули.
– Ну чего молчишь?
– Дело во мне, – понимает София. – Похоже, пора объясниться за рост цен на гидравлическое оборудование. – Я молча чуть подаюсь вперед, обозначая полнейшее внимание. – Я вовсе не собиралась разорять «Горлесмаш», Арсений. Повышение цен ввело в замешательство Эльса и Миронова. До этого они подозревали Аркадия в сговоре со мной. Поэтому и устроили захват "Гидры" – чтобы подставить меня перед Аркадием. Я в этом точно уверена, так как прекрасно знаю характер Миронова. Загадка, на какие пакости эти двое могли пойти дальше! Ведь нужного результата они не получили. Аркадий не разочаровался во мне, не побежал к Эльсу за союзом. А так они растерялись и не стали слишком укреплять «Гидропривод», который ты с успехом отбил.
Не стали? Ну-ну. Хотя про Рыкарей я рассказать не могу, иначе сразу возникнет вопрос: «А как же ты, юноша, их завалил с Воинами, одним Целителем и Вышнем?». Хотя, минуточку, "вишенка" же в любом случае доложит князю про каменного Рыкаря, которого мы уничтожили "кумулькой". Но одного Рыкаря род вассалов себе позволить вполне может. Это еще не доказательство вмешательство самих Эльсов. Один – не три. Ладно, оставим это пока. Потом наедине, конечно, расскажу Волконскому про воздушника и молнеивика. Наплету что-нибудь про обстрел из РПГ. Но София вряд ли купится, особенно если шпионила за мной. Поэтому сейчас лучше разведать побольше про наших противников.
– А Мироновы здесь причем? – спрашиваю.
– Подозреваю, вся эта каша – идея герцога Андрея Миронова, друга Эльса, – София качает в воздухе холеной ручкой. – У Андрея старые счеты с моим мужем. Когда-то давно, по своей глупости, погиб наследник Мироновых, и герцог винит в этом князя Перуна. Но дело не только в глупой мести. Когда я лоббировала в Сенате ряд экологических законов, больше всего они ударили по грязному производству вассалов Мироновых. По тем же химзаводам Гнездовых, которые недавно затопило осенним паводком, – ухмылочка в мою сторону. – Соответственно, Андрей меньше собирает налогов, чем в хлебные года. В общем, на переговорах с Эльсами вам будет несладко, – напоследок утешает княгиня. – Но со своей стороны я всё сделала, что могла: объяснилась, рассказала подноготную старой вражды. Аркадий, ты теперь знаешь, что говорить.
– Буду отрицать, что я в союзе с тобой, – кивает Волконский.
– Может, и поможет. Но вряд ли, – глаза Софии хитро сверкают. – Зато очень вероятно, что ваши разногласия не выйдут за рамки «Гидропривода». Пободаетесь еще с Эльсами за завод. А может и с Мироновыми заодно. Ах, время уже обед, – смотрит она на золотые часики на запястье. – Думаю, мне пора. У вас же переговоры с Эльсом сегодня?
– Сегодня, – не отрицает князь.
Еще куда-то таскаться? Ну здорово. Тяжелые деньки никогда не кончатся.
– На этом я прощаюсь. Удачи, – пропев, княгиня упорхает восвояси.
Когда дверь за Софией захлопывается, я грустно произношу:
– Она тебя подставила, княже. Эльс с Мироновым узнают о том, что София приходила к тебе. Разубедить их в твоем союзе с Бесоновой станет намного сложнее.
– Думаешь, я не понимаю? – хмурится Аркадий. – София развела меня. Я думал, она поможет нам советом. Но нет, ее цель – просто налепить мишени на наши спины.
Вопрос дня – зачем Софии это вообще? Хочет ослабить Волконского, чтобы забрать его предприятия или земли? Или, может, кого-нибудь из вассалов? Интересно, а не меня ли случайно? Я ведь разрекламированный жива-мутант. Такие изобретения, как глушилки сканера-фрактала Лизы, зарекомендовали меня как редкого мозговика. Очень неплохой инструмент для манипуляторши Бесоновой. Но дудки ей. Этот жеребенок оказался дикий, в стойло не пойдет.
– Арсений, тебе не мешало бы помыться перед встречей, – прерывает мои мысли гнусавый голос сюзерена.
Запах кровищи не нравится? Эх, княже, чую, мы к нему еще привыкнем.
***
– Анфиса Аркадьевна, здесь замечательная кухня, – поет звонким голоском Лиза. – Советую попробовать карпов в сметане. На десерт советую шарлотку.
– Благодарю, Елизавета Артемовна,– цедит сквозь сжатые губы Анфиса. Слева Люда озабоченно смотрит на подругу.
Ресторан для «девичника» Лиза выбрала особенный. Для всех трех девушек. И дело даже не в отсутствии отделки, торчащих потолочных балках и каменном напольном покрытии. Дело не в открытой сети коммуникаций и кирпичных стенах. Дело не в прекрасном городском пейзаже на стене.
– Смотрю, вас заинтересовал интерьер этого заведения, – замечает Лиза. – В Москве его ввели недавно. Называется «производственный стиль». Или просто «лофт».
– Наслышана, – при кивке шея Анфисы напряженно скрипит.
Княжна Волконская была готова ко многому. Но она ни за что не подумала бы, что Лиза позовет их в «Ермак», ресторан Беркутовых. А еще ножом резануло по сердцу то, что Бесонова здесь уже была. И подозрения напрашиваются самые нехорошие.
– Вы были здесь с Арсением? – не спросить Анфиса не может. Она сглатывает. – Наедине?
Лиза внимательно смотрит на княжну. Анфиса в свою очередь отмечает сказочную красоту соперницы и, возможно, будущей союзницы. Удивительно стройная девушка, с большим вкусом одетая в прелестное платье из красной замши. Высокий ворот, как у водолазки, облегает точеную шею, черный пояс выделяет тонкую талию под высокой грудью.
В то же время, Люда сидит тише мышки. Тактичная подруга всегда понимала, когда ей лучше помалкивать.
– Чисто по деловому вопросу, – наконец отвечает Бесонова. – Других тем в этом заведении у нас не было.
Анфиса выдыхает. Неужели Лиза пожалела ее? Но почему? Такой шанс ее разбить и протянуть господскую руку, дескать, давай со мной вторым пилотом.
– Разве что, – взгляд Лизы натыкается на пейзаж с небоскребами-грейстоунами. – Арсений Всеволодович обмолвился, что писал эту картину под влиянием западных мегаполисов.
– Европа? – бросает безобидный вопрос Люда. – Арсений туда путешествовал?
– Он не уточнил, – пожимает Бесонова покатым плечом. – Может, рисовал по снимку. На полотне город явно гиперболизирован. Слишком огромный. Кстати, Анфиса Аркадьевна…
– Для вас Анфиса, – разрешает княжна Волконская.
– Лиза. Очень рада знакомству, – заразительно улыбается княжна Бесонова и продолжает. – Кстати, Анфиса, вы ведь тоже пишете картины? Люда как-то обмолвилась.
– Да, и однажды у нас Сеней был поединок, – решает похвастаться Анфиса. – Вдвоем рисовали рассвет. Мы обоюдно признали ничью. Его полотно висит у меня дома, а мое у него, соответственно, в семейном гнезде. В Твери, – зачем-то добавляет она.
– Занимательно, – улыбка Лизы чуть притухает. – Завидую вам. Мне только довелось видеть, как Арсений Всеволодович играет на скрипке. Но его шедевр слышали еще сотни людей. Не было чувства уникальности.
– Думаю, присутствие на том концерте даст сто баллов нашему с Арсением поединку.
– Думаю, всё ровно наоборот.
– Каждой повезло по-своему, девочки, – примирительно говорит Люда.
«Повезло» – ну и слово, конечно.
– И правда… Вы, кстати, готовы к новому учебному году? – сменяет тему Лиза. – Семестр уже почти начался.
– На днях задавалась этим печальным вопросом, Лиза, – вздыхает Анфиса. – Готова ли я к трудовым неделям, осенним дождям и разборкам среди учеников?
– К этому нельзя быть готовой, – грустно улыбается Люда.
Ужин проходит за пустячной болтовней. Только уже в конце вечера Лиза произносит:
– Девочки, а давайте дружить? – княжна кивает на масляные грейстоуны. – Друг с другом и с Арсе…Сеней. У меня идея – может станем для него лучшими подругами? Все вместе втроем? Как вам?
Вот оно, предложение о союзе. Помешивая ложечкой капучино, Люда ждет ответа подруги. А Анфиса мешкает. Да, она решила уступить кресло главной жены во благо Сени. Но сейчас столько страхов накидывается на княжну. Верно ли она оценила риски для рода Беркутовых? Правда ли Сене нужны эти грозные Бесоновы? И сильнейшая жена-демоник? Не поставит ли она Сеню под каблук? Он, конечно, очень сильный, бандитов на раз убивает, но Бесонова – это сама квинтэссенция смерти и ужаса. Вдруг ей хватит сил его сломить?
А с другой стороны, решать это только Сене. Не захочет – откажет Лизе. И Анфиса не расстроится. Всё, что она может сейчас – подстраиваться под ситуацию, чтобы ее не выпнули за борт, а также наблюдать и контролировать.
– Давай, Лиза, – важно кивает Анфиса. – Думаю, у нас всё может получиться.
– Я только «за», девочки, – с облегчением улыбается Люда. – О таких классных «сестрах» можно только мечтать.
Обе княжны зарделись. Анфиса бросает удивленный взгляд на подругу. Куда она так топит? А Люда ничего, со спокойным лицом втягивает кофе через соломинку, чтобы белые ровные зубки не почернели.
– Но о «сестринстве» пока всё же преждевременно говорить, – лепечет смущенная Лиза, вспыхнув маковым цветом. Княжна бросает взгляд на официантку рядом, потянувшуюся за пустой тарелкой из-под шарлотки. – Ведь «сестринство» идет рука об руку с замужеством. Но в перспективе – да. Вы мне тоже обе понравились, Люда и Фиса, – опускает она глазки. – И не только из-за Сени.
«Ну не то, чтобы тоже, – думает Анфиса. – Просто у меня нет другого выхода».
***
Встреча с Эльсом вечером. Успеваю забежать домой – помыться и надеть что-нибудь поприличнее. В машине листаю сообщения от Симоны. Атаман довольна Лидией Семеновной, но спрашивала, когда я вернусь к своим обязанностям. Строжится блондинка.
А ведь, правда, первая игра Лиги не за горами. На отборочном этапе используется круговая система. Каждый игрок играет с каждым в ходе раунда. В нашем округе ровно тридцать школ, значит, нам предстоит двадцать девять раундов. Срок – три месяца. Действует директива: убейтесь, но отыграйте до зимы. Иначе подсчет очков пойдет по успевшим пройти раундам.
Ну «ястребов» мы, допустим, сделаем. Да и других соперников тоже. Но, опять же, за счет дворян. Прокачка авангардников просто необходима. Хоть в Юго-Восточном округе и нет крепких противников, дальше с таким составом провалимся. Поэтому надо воспринимать отборочные раунды как тренировочные матчи. Три месяца вполне достаточно, чтобы создать ватагу мечты.
Когда спускаюсь из своей комнаты, мама с Леной одаривают меня удивленными взглядами. Чего это они? Я, конечно, не первой свежести после ночной бойни, но домашний костюм не мятый, запашка нет, в душ-то уже сходил.
Обе мои женщины сидят на диванчике, рядом на столике блестит хрусталем графин с лимонадом. Первой звенит писклявый голос сестры:
– Братец! Мы тебя спалили, тихушник! Поздравляю! Таких красоток захапать! Я горжусь тобой! Все хорошенькие, все сисястые, у всех ноги до бровей! Но четыре – число нехорошее! Не сдавайся! Пять давай!
– А почему четыре? – не понимает мать. – В ресторане же три сидело.
– А братец еще Лесечку Борову охмурил, – охотно сдает меня Ленка. – Мы вместе с ней шмотки ему подбирали на свиданку к кому-то еще.
– К кому-то еще? – у Елизаветы рот становится круглым как буква «О».
Сестру послушай, так я какой-то развратный инкубон с планеты Догги-стайлас. За полгода имел связь всего с тремя женщинами, и то с двумя только по разу. Остальные кружат, как пчелы вокруг меда. Кстати, а кто конкретно кружит-то?
– А кого видели в ресторане, мам? – подхожу к столику и наливаю в стакан лимонад. Горло пересохло с всей этой беготней.
– Княжон Лизу Бесонову, Анфису Волконскую, ну и Люду Гуднову еще.
