Дни Савелия – Григорий Служитель

Григорий Служитель, актер, музыкант, писатель и просто красивый мужчина, вошел в современную литературу с обаятельным романом, обаятельной улыбкой и обаятельной рекомендацией Евгения Водолазкина, которая привлекла внимание к молодому автору, но читательская любовь – это уже личная заслуга Григория. Его дебютный роман о мудром коте «Дни Савелия» уже несколько раз выпускали дополнительными тиражами. Роман отметили своим вниманием крупнейшие литературные премии, но когда читатель «голосует» за книгу собственным рублем – это и есть настоящее признание и успех.Многие животные рождаются с готовым набором знаний и умений. Среди них кошки занимают особое место, кошка это – космос, и одному Богу известно, что скрыто в ее голове. Им удалось покорить даже до крайности самовлюбленного человека, считающего себя хозяином этого мира. Он поставил кошку на пьедестал, а кто-то пошел дальше и позволил ей сесть себе на голову. Если инопланетяне захотят захватить наш мир, им достаточно будет принять вид не мерзких жуков, а милых котиков и они получат целую планету добровольных рабов без боя. Началось всё в накрытом брезентом старом «Запорожце», который стоял в Шелапутинском переулке уже много лет и, кажется, даже врос колесами в асфальт. Там вместе с двумя своими сестричками появился на свет котёнок Савелий (названный так предположительно в честь творога «Саввушка», который любила его мама, и любовь эта на генетическом уровне передалась и ему). Их домом была коробка из под бананов, которая стояла на задворках старого, полуразрушенного особняка Морозовых, при советской власти переименованного в роддом имени Клары Цеткин. Жизнь Саввы с мамой и сестрами была размеренной и сытной благодаря дворнику Абдуллоху, кассирше Зине из магазина по соседству и расклейщику объявлений Мите Пляскину. По воскресеньям всё кошачье семейство ходило в гости к маминой сестре тёте Мадлен. Так продолжалось несколько месяцев, пока в дождливый августовский день Витя Пасечник не решил взять домой котенка. Так Савелий потерял свою семью и пересек порог своего первого дома. Так началось его близкое знакомство с миром людей.Предположим, что у кошек – как и у людей – у каждого есть свой IQ, и у Савелия он максимальный, такая вот природная одаренность, усиленная смекалкой, развитой жизнью на улице. Иногда кажется, что Савелий слишком умен для кота, что такими знаниями и пониманием сути вещей может обладать только homo sapiens (ох уж эта человеческая заносчивость, которая привыкла по умолчанию приписывать себе все самое лучшее), но для меня Савелий именно кот, а не пушистая метафора человека. Кот, который любит свободу, кот, который избавлен от бремени многих людских страстей и ошибок, усложняющих жизнь (ни любовниц, ни алиментов, ни страданий в кресле у психотерапевта). Он не зациклен на себе, как большинство потомков Адама и Евы, а потому внимателен к окружающему его миру. У него нет тайм-менеджмента, в который каждый день надо как-то впихнуть и личную эффективность и личную жизнь. Савелий лишен амбиций и тестикул, а значит и многочисленных хлопот, связанных с ними. Взамен он получил свободное время – эту роскошь, которую сейчас мало кто может себе позволить, – для размышлений о прожитом и увиденном. Некоторые его слова отзываются улыбкой, некоторые царапают страхом (и тогда ты чувствуешь себя Саввиной когтеточкой для оттачивания мыслей), некоторые заставляют грустить и в тайне радоваться, что кошки не умеют говорить, позволяя нам и дальше мнить себя самыми умными животными на этой планете. «Дни Савелия» – не новомодная книга о забавных котейках, это серьезный, красивый и глубокий роман о любви и смерти, после которого хочется смотреть на звезды, думать о вечном и искать на млечном пути следы Савелия.

Коты не редкие герои историй, но лично я еще не сталкивалась с настолько удачной именно в реалистичной форме. Если откинуть внутренние переживания кота Савелия, снаружи происходит увлекательная современная русская проза, про быт современности, про современные взаимоотношения.Мне понравилась приключенческая манера сюжета, не смотря на то, что я приключения как правило не люблю. Здесь же, это оказалось достоинством, которое помогло познакомить нас с многими людьми, и при этом познакомить с отдельными не по разу. Удивительное совпадение встречи с одним и тем же ветеринаром как-то по своему согревало. В какой-то момент привыкаешь к размышлениям Савелия, начинаешь по другому воспринимать котов, по другому смотреть на людей. Люди, о которых думаешь хорошо могут показать себя и с плохой стороны, а люди, которых все привыкли хаять, могут последние деньги отдать за спасение бродячего кота. Мир с высоты двадцати сантиметров может заиграть весьма не стандартными видами. А главное очевидным становится то, что и до этого было понятно – люди нуждаются в котах, а коты в людях не особо. Мы должны их беречь и защищать ради самих себя в том числе.Думаю, не мало и в книге очарования от московских реалий, но я в Москве была полтора раза, поэтому прочувствовать по настоящему не смогла, но целостность мира увидела.Если переложить жизнь Савелия на жизнь человеческую, она потеряет все свое очарование. Получится сирота, сбежавший от приемных родителей, подрабатывающий тут и там, несколько раз тяжело избитый, встретивший первую любовь, имеющий тягу к закрытому, неизвестному прошлому. Печальная болезненная жизнь, полная утраты и одиночества становится интересным приключением кошачьей жизни. Я немного завышаю оценку, потому что мне понравилась атмосфера, киношность, игра с читателем. Но по содержанию мне все время чего-то не хватало. Возможно потому что и кот не совсем человек, и человек не совсем кот.

Ни по аннотации, ни по предисловию Водолазкина нельзя понять, что «Дни Савелия» не просто выходят из разряда лубочных псевдофилософских и квазилирических романов про бедных-милых-распрекрасных кошек-собачек, но и даже не стоят рядом с ними. По пунктам раскиданы ответы на вопросы о том, что собой представляет книга Григория Служителя, о чем она и почему ее нужно читать.1) Пересказ сюжета в двух словах звучит более чем скучно: жизнь от рождения до смерти кота Савелия (Августа, Темиржана, Жиля и т.д. – в зависимости от хозяев). Только вот таких перипетий не знал, наверное, еще ни один кот на свете. 2) Стиль автора – то, ради чего следует читать «Дни Савелия» в первую очередь. По-ремарковски афористичный язык; мощный философско-лирический пласт без всяких «псевдо-» и «квази-»; постоянно реализуемый шкловский прием остранения, лишь вскользь упомянутый Водолазкиным; здоровый юмор. Всего не перецитируешь. Самое емкое:Разбитая кружка, так сказать, переполнила чашу ее терпения. Я, кот, оказался козлом отпущения. Месяц в небе был юн и мусульманист. Вот она, бритва Оккама в лапах кота Шредингера.3) Последняя цитата хорошо иллюстрирует поистине дьявольское всеведение главного героя. Ему доступна вся культура человечества, вся его история, причем не только в общем смысле, но в локальном – Савелий, кочуя из дома в дом, раз за разом превращается из рассказчика в повествователя (думается, он знаком и с теорией литературы), чтобы с точностью до мелочей изложить биографию каждого из своих хозяев. То же он проделывает и с судьбами друзей и знакомых. Кстати говоря, в романе богатая галерея животных характеров – тут и сумасшедший пти-брабансон, и кот-гомосексуал, и кого только нет. Тем не менее Савелий, впитавший в себя еще до рождения всю мудрость Вселенной и имеющий соответствующий словарный запас, может не знать, например, как называется валерьянка.4) Валериановые трипы не просто так заняли целый пункт. Они изумительны.5) Савелий вставляет замечание в замечание – и не забывает отметить использование при этом двойных скобок; восторгается мелодией – и далее приводит нотный стан, чтобы читатели «послушали сами»; рассуждает о многоточиях («Благословенны времена, когда многоточиями сочинители прошлого усеивали страницы своих повестей, так что читатель недоумевал, ошибка ли это набора, цензура, или автор просто забыл, что хотел сказать») – и следующие три строки выделяет под многоточия. Но забыть о постмодерне не дает главным образом целая глава, помещенная в середину «Дней Савелия», когда «следы героя потеряны» и в истории «наметился провал». Называется она «Записи Белаквина» (неизвестного читателю – да и вообще никому – художника) и представляет собой штук 10 рассказов, которые не объединяет ничего, кроме ключевой мысли о низости и суетности человеческой жизни. Среди них есть великолепная реминисценция гоголевской «Шинели» – лучшая вещь в главе и, пожалуй, во всем романе.6) В каждом слове (не столько в савелиевском, сколько в авторском) чувствуется такая онтологическая радость и такое упоение жизнью во всех ее проявлениях, что становится очевидным: всепоглощающее восхищение, по Служителю, и есть рецепт подлинного счастья.Какие они были счастливые люди, эти художники, несмотря на нищету, болезни, страдания, безысходность! Какая у них была любовь к жизни! Они были счастливы, сами того не зная. Как много в их жизни было восхищения.Не таким уж парадоксальным образом жизнь Савелия не заканчивается с его смертью, после которой ему просто-напросто некуда было деться, как и сбившему его грузовику – и самому Служителю.