Григорий Мокеев
Бестелесные. Книга 2
Глава 1
Земля
Проснувшись, Элисс не сразу сориентировалась, куда попала, и куда подевался привычный интерьер ее райского домика. Мышцы болели – казалось, что она не сможет даже просто пошевелить пальцем. «Лечебное крыло, я выбралась из Рая», – вспомнила Элисс и улыбнулась. Осознание простого факта затмило все неприятные ощущения в теле.
– Ну что? Проснулась? – раздался знакомый женский голос. – Твой парень отирался здесь пару часов.
Повернув голову, Элисс чуть не вскрикнула от удивления – перед ней стояла давно пропавшая соседка по монастырю, которую девочки считали бесследно исчезнувшей. Девушка вытянулась, лицо стало взрослее, прямые черные волосы доставали теперь до бедер. Но это точно была она!
– Арила?! Ты жива? – глупо спросила Элис.
Хотя раньше она не особенно любила свою соседку, сейчас была готова ее расцеловать. Невероятно приятно встретить кого-нибудь знакомого в этом месте.
– Как видишь, я теперь еще другим жить помогаю, – гордо сказала Арила, присев на край кровати.
Тем временем, вокруг кипела жизнь: изо всех углов лечебного крыла слышались звуки – глухой кашель, мирные разговоры больных, а на одной из кроватей пациенты увлеченно играли в какую-то игру. Помещение, не в пример виденным по прибытии, поражало обилием света, хотя дыр в стенах не наблюдалось – их отсутствие компенсировали три больших окна. В целом, по сравнению с остальной частью замка лечебное крыло казалось самым чистым, светлым и уютным местом.
– Так тебя все-таки похитили! Ты не представляешь, как мы все волновались, когда ты пропала.
– Скорее, спасли, иначе сидела бы я сейчас где-нибудь в Раю на берегу пляжа и медленно превращалась в овощ. Сначала было, конечно, страшно, но мне быстро все объяснили – смотри, на моей руке поставили знак сопротивления. До настоящей смерти моя душа теперь не покинет тело, – быстро затараторила девушка.
Закатав рукав, она показала Элисс татуировку, напоминающую один из многочисленных иероглифов, которыми изрисованы стены монастырей.
– Такую делают всем детям, родившимся в Ущелье, – пояснила Арила.
– А мне ее сделают? – с надеждой поинтересовалась Элисс, снова оказаться в загробном мире ей хотелось меньше всего.
Девушка засмеялась – неосведомленность старой соседки ее очень забавляла.
– Может быть, только на всякий случай, – прыснула она. – Такое происходит крайне редко и подобное решение может принять только господин Леонардо. После возвращения узы, связывающие душу с телом, укрепляются, и она уже не подвержена магии священников.
Когда Арила произнесла имя своего наставника, на ее щеках заиграл легкий румянец.
– Это радует, не очень-то и хотелось, чтобы в меня тыкали иголками. А как тебя занесло в медицину? Ты ведь прогуливала большую часть семинаров! – Элисс поймала себя на мысли, что говорит так, будто и не прошло долгих лет.
Во взгляде старой знакомой что-то изменилось – исчезло высокомерие, за которое Элисс раньше так ее не любила. «Может быть, теперь мы даже подружимся», – мелькнуло в голове девушки.
– Ну, я единственная, кто хоть немного посещал занятия по медицине, и, к тому же, сам господин Леонардо взял меня в свои ученицы.
«Кажется, я знаю истинную причину, по которой она решила работать в лечебном крыле», – мысленно улыбнулась Элисс, но тактично промолчала.
– Какое же здесь распространенное имя «Леонардо». Вчера нам так представили парня, изучающего традиции и историю наших предков, – хмыкнув, сказала девушка.
Арила снова порозовела и улыбнулась.
– Нет, не распространенное. Это тоже о нем – Леонардо у нас занимается медициной, историей, архитектурой. Изучает священников, создает новые приборы, руководит кузницей, а в свободное время пишет картины и реставрирует древние полотна, – восхищенно перечисляла она. – И ко всему этому, он еще очень молодой и красивый мужчина.
С одной из кроватей послышался глухой кашель, перешедший в жалобный стон.
– Деточка, иди сюда! – простонал старик лет семидесяти.
Арила немного закатила глаза, давая понять, как ее успела утомить эта работа.
– Уже бегу, господин Лютер! – крикнула она, поднимаясь с кровати. – Я скоро вернусь.
«Почему она всех называет «господин»? У местных это проявление вежливости?» – подумала Элис, и, представив, как Амадео лет через десять дети будут тоже называть господином, хихикнула.
– Что у вас случилось? – между тем, рабочим тоном поинтересовалась Арила у больного. – Я ведь уже дала вам лекарство.
– Не в простуде дело. Живот целый день болит. Уж не хотел вас беспокоить, думал, отравился чем-нибудь. Вот тут тянет, – старик положил руку Арилы себе на правый бок. – Сначала было терпимо, а как закашлялся, будто ножом по этому месту провели.
– Ну что же вы! Надо было сразу говорить, пока господин Леонардо в лечебном крыле был. Лежите, сейчас отвар ромашки принесу, станет легче. – в голосе юной врачевательницы чувствовалось сомнение.
– Стой! – крикнула Элисс, и, собравшись с силами, встала с кровати. Благодаря тому, что кто-то заботливо перебинтовал ей ногу, ходьба вызывала не особо резкую боль. Надеясь, что она ошибается, Элисс поковыляла к кровати Лютера.
– Вас тошнит?
– Да, правда, совсем немного, – с легким подозрением ответил старик – кажется, он не очень доверял новоиспеченному лекарю.
Пытаясь не обращать на это внимание, девушка положила одну руку на его лоб, а второй принялась ощупывать живот.
«Проклятье! Живот вздутый, от тела идет жар. У пациента все признаки аппендицита», – с ужасом подумала Элисс. Об этом заболевании им рассказывали на одном из последних занятий в монастыре, и вспоминать услышанное не хотелось – во время операции погибают девять из десяти человек, а лечение без ножа невозможно.
– Покашляйте еще раз.
После секундного колебания старик исполнил указание. Вновь раздался стон.
– Вы меня что, убить хотите?! – недовольно проворчал он.
Худшие догадки оправдались.
– Что ты делаешь? – шепотом спросила Арила.
– У господина Лютера аппендицит. Срочно требуется проводить операцию, – решительно сказала Элисс.
«И откуда во мне берется смелость во время подобных ситуаций?» – с удивлением подумала девушка.
Старик, шокированный ее словами, застыл с открытым ртом. Бывшая соседка взяла Элисс за локоть и повела в коридор.
– Мы скоро вернемся, – улыбнувшись, кивнула она пациенту.
Как только двери закрылись, атмосфера опять стала мрачной – вернулся запах сырости. И глаза бывшей соученицы метали молнии.
– Какой еще аппендицит!? Мы не сможем провести операцию! – в панике заговорила Арила.
– Аппендицит – это заболевание аппендикса, части кишечника. Тебя уже похитили, когда мы его проходили. Без операции старик может умереть в любой момент! – нервно ответила Элисс.
Самым страшным сейчас было взять на себя ответственность за жизнь этого человека – былая решительность испарялась стремительными темпами.
– Ты уверена? А что, если мы убьем его? Господин Лютер – один из первых жителей Ущелья, он всю жизнь со священниками воевал. Очень уважаемый человек, – у девушки было такое лицо, будто она готова расплакаться.
«Убить уважаемого человека – не лучшее начало для моей жизни в этом месте. Но нельзя ведь позволить ему умирать!»
– Уверена, у него все симптомы. Ты ведь знаешь, как тщательно я читала каждый учебник! Мы должны попробовать, – наконец сказала Элисс.
– А если мы подождем Леонардо? – с надеждой в голосе спросила Арила.
– Когда он вернется?
– Должен быть завтра утром, – девушка закрыла лицо дрожащими руками.
«Нет, мы не можем так долго ждать. Тут на счету каждая минута».
– Готовимся к операции! – решительно сказала Элисс.
Стараясь не думать о том, что она не только инициатор мероприятия, но еще и взяла на себя всю ответственность за его последствия, Элисс вернулась в лечебное крыло.
– Что вы решили? – нервно спросил старик, как только заметил их возвращение.
– Готовимся к операции, господин Лютер, – как можно спокойнее произнесла Арила.
Элисс взяла бритву и принялась удалять волосы с места, на котором планировала сделать разрез. В это время ее коллега бегала по лечебнице и собирала все необходимые инструменты. Другие пациенты настороженно смотрели за приготовлениями – все, как могли, старались помочь или хотя бы сказать Лютеру что-нибудь ободряющее.
– Помой руки, – пробормотала Арила, когда все было готово для начала операции.
– Зачем? У нас нет времени! – раздраженно воскликнула Элисс – нервы давали о себе знать. Старик, и без того смотревший на девушку как на дилетантку, нахмурился еще сильнее.
– Господин Леонардо считает, что омывание рук и раны уменьшает риски смерти пациентов, – прошептала помощница.
Не желая начинать споров, Элисс направилась к большой бочке с водой. Ее бывшая соседка тем временем вливала в рот пациенту какую-то жидкость.
– Руки чистые, готовься вводить ему опиум, – скомандовала Элисс.
Арила вновь осуждающе посмотрела на приятельницу.
– Какой опиум? Мы уже давно используем для обезболивания спирт. Господин Леонардо говорит, что опиум способен вызвать у пациентов болезненную зависимость, – наставническим тоном сказала девушка.
Элисс закатила глаза. Как бы ни восхваляли Леонардо, он начал ей казаться самодуром. Взяв в руки нож, она аккуратным движением принялась делать разрез. Старик застонал, низ живота обагрился кровью. Превосходно заточенный нож рассекал плоть, как масло, Элисс даже не приходилось прикладывать особых усилий. Рука дрожала против ее воли – единственным желанием девушки было бросить все и убежать. Больше всего на свете она сейчас боялась ошибиться, и, воткнув лезвие на миллиметр глубже, проткнуть уважаемому человеку кишки. К его чести, господин Лютер старался не кричать. Вонзив зубы в свою руку, он только крепко жмурился, держа боль в себе. Пациент, можно сказать, вел себя идеально, а вот многочисленные наблюдатели жутко бесили.
– Может, лучше сменить нож?
– Режьте немного аккуратнее!
Каждый присутствующий считал своим долгом вставить ненужную фразу, дать Элисс совет. А ей уже хотелось наброситься на всех присутствующих с ножом. Задержав дыхание, девушка засунула в рану кулак, расширяя ее.
– Держи разрез открытым, – скомандовала Элисс.
Дождавшись, когда Арила дрожащими руками выполнит приказ, Элисс принялась искать аппендикс. Пахло из раны ужасно. Сдерживая рвотные позывы, она все-таки нашла то, что искала. Напоминающий маленького скрюченного червя, аппендикс находился на самом конце толстой кишки. Вздутый, пунцово красный, он будто готовился взорваться прямо у Элисс в руках. Теперь самое важное: затаив в очередной раз дыхание, девушка одним легким и быстрым движением отсекла отросток. Старик, не выдержав, все-таки закричал, и дрогнувшая от неожиданности рука чуть не вспорола здоровую часть кишечника. Чертыхнувшись про себя, Элисс опустила червячка в заранее заготовленную миску и наконец вынула руку из раны.
– Зашивай! – спокойно приказала она Ариле и на негнущихся ногах направилась к своей кровати. Пациент не должен видеть, что ее вот-вот вырвет, а из глаз того и гляди польются слезы. Глотая воздух, она слышала за своей спиной стоны господина Лютера и молилась, чтобы он выжил.
– Кажется, я нашел нам нового лекаря! – раздался громкий звонкий голос со стороны входа.
Глава 2
Земля
Устав бесцельно бродить по коридорам, я отправился в лечебное крыло. Надеюсь, Элисс уже встала – идти без нее к начальнику крепости было бы как-то нечестно. Проснувшись около трех часов дня, я первым делом направился к ней, но моя возлюбленная мирно дремала, и будить ее оказалось выше моих сил. Зато, ожидая ее пробуждения, я научился играть в «девять пляшущих мужчин». Суть игры довольно проста: имеется деревянная доска с вырезанным на ней лабиринтом и по девять фигурок у каждого игрока. Соперники по очереди бросают кости, и тот, кому больше некуда двигать фигуры, проигрывает. Получив поражение в восьми играх подряд, я под дружный хохот пациентов отправился гулять по крепости. Днем в ней кипела жизнь, каждый был занят своим делом – кто-то волочил мешки с зерном на кухню, кто-то подметал коридоры, а кто-то упражнялся во владении мечом во внутреннем дворике. Каждый, кто проходил мимо, кидал на меня любопытный оценивающий взгляд, но подойти не решался – наверное, здесь это считалось признаком дурного тона. Такое количество взрослых разумных людей поначалу шокировало, но привыкнуть удалось на удивление быстро. Все казалось намного правильней, чем бараки и пустые взгляды. Уже давно хотелось есть, а манящий запах хорошенько прожаренного мяса только подстегивал аппетит. Но свою первую трапезу я решил непременно разделить с Элисс – когда же она уже проснется?!
– Ни за что! У меня до сих пор руки дрожат! – услышал я крик своей возлюбленной, подходя к распахнутым дверям лечебного крыла. Прибавив шаг, чтобы выяснить, в чем дело, я помчался к ней.
– Да пойми, у нас катастрофически не хватает людей! Всего два лекаря на триста жителей Ущелья! – произнес мужчина таким тоном, будто повторяет это в десятый раз.
Ворвавшись в палату, я увидел Элисс, сидящую на своей кровати. Ее руки и легкая белая мантия перепачканы кровью, на глазах блестят слезы. Над ней нависает мужчина лет двадцати пяти, импульсивно размахивая руками, а рядом примостилась девушка и пытается гладить Элисс по голове.
– Что тут происходит?! – гневно воскликнул я.
Если этот худощавый мужчина с длинными кудрявыми волосами ей что-то сделал – ему не поздоровится.
– Ваша женщина, проведя великолепную операцию, отказывается у нас работать! – разводя руками и поворачиваясь всем телом ко мне, возмущенно ответил кудрявый. Острый тонкий нос, смазливое лицо – он очень походил на человека, чей портрет я вчера видел на картине. Но глаза горели – кажется, он был истинным фанатом своего дела.
– Они заставляют меня стать лекарем, – жалобно сказала Элисс.
Ничего не понимаю, когда она успела сделать кому-то операцию? Я ведь отошел всего на пару часов. Иногда мне кажется, что Элисс – настоящий магнит для неприятностей. Сходила к подружке в гости? Таинственное убийство посреди Рая. Прогулялась по островам? Нашла домик, в котором маньяк долгие годы пытал свою жертву, и сама чуть ею не стала. Полежала в лечебном крыле? Провела сложную операцию.
– Ну а в чем проблема? Тебя ведь обучали медицине в монастыре, – удивленно поинтересовался я.
Элисс вздохнула с таким видом, будто я не понимаю самых простых вещей.
– Я зарежу половину пациентов, у меня всегда руки дрожат, когда я кровь вижу!
– Зато вторая половина будет жить благодаря тебе, – ободряюще сказала Арила.
Мужчина, не желая больше вести споров, стремительно зашагал в моем направлении, на ходу протягивая руку.
– Меня зовут Леонардо. Сильвия немного рассказала мне о вас. Будет замечательно, если вы подробно поведаете мне свою историю, ну а я, в свою очередь, постараюсь ответить на все ваши вопросы!
– Амадео, – коротко сказал я, отвечая на рукопожатие. – Мы бы с удовольствием, но сначала нам нужно встретиться с Бальдаром.
– Не волнуйтесь! Господин Бальдар все равно потом отправил бы вас ко мне, – казал Леонардо, активно замахав руками.
Конечно, невежливо заставлять ждать командира крепости, но искушение наконец узнать ответы на многочисленные вопросы взяло верх.
– Пойдемте в мою мастерскую, – вежливо пригласил мужчина, поняв, что у него получилось нас уговорить.
К счастью, Элисс уже могла ходить самостоятельно – все мои мышцы ужасно болели, и таскать ее второй день подряд было выше моих сил. Леонардо повел нас на самый верх одной из башен. Чем выше мы поднимались, тем меньше сырости витало в воздухе. Ступеньки находились не в самом лучшем состоянии, сколотые по краям, они напоминали стиральную доску. Незаметно пристроившись позади Элисс, чтобы поймать ее в случае чего, я заметил на ее лице мелькнувшую улыбку. Кажется, она раскусила мой план. Всю дорогу меня не покидало ощущение, что Леонардо живет немного в будущем. Походка, речь, жестикуляция выглядели так, будто тело стремилось догнать его мысли.
– Прошу, проходите, – вежливо сказал он, открывая дверь на самой вершине башни.
Раньше я думал, что хаос и беспорядок царят в моей комнате. Как же я ошибался. Роль мастерской выполняло округлое просторное помещение, настолько захламленное всякими предметами непонятного назначения, что, казалось, невозможно сделать шаг, не наступив на что-нибудь. Первым делом мой взгляд привлек вскрытый труп старика, развалившийся на столе у окна. Чем Леонардо тут занимается?! Запах стоял отвратительный: смесь гнили, спирта и еще сотен неизвестных мне ароматов, варьирующихся от терпимого до смердящего, витали в тесном помещении. Элисс тут же зажала нос. В центре этого бедлама еще и стоял мольберт, картина на котором была заботливо накрыта тканью.
– Что это?! – восхищенно воскликнул я, показывая на огромный крылатый аппарат, подвешенный к каменному потолку. К крыльям крепилась небольшая кабинка со странным механизмом.
– Вы про «каменного стрижа»? Это летательный аппарат! Только представьте, вы сможете сесть в кабинку и, приводя крылья в движение с помощью педалей, совершать настоящие длительные перелеты! Горы, реки, моря – больше ничего не будет преградой человеку. В своем передвижении люди станут свободны, как птицы! – эмоционально, иногда срываясь на крик, объяснил Леонардо.
Да он сумасшедший! Как ему вообще пришла в голову идея, что люди могут летать? Это ведь просто бред!
– И как успехи? У вас уже получилось взлететь? – с насмешкой в голосе спросил я.
Изобретатель перестал размахивать руками и грустно помотал головой.
– Я пока не придумал, как посадить его на землю. Мне надо больше изучить стрижей. Главное – понять механизм, и крылья будут.
Элисс рядом охнула от удивления.
– А это что за монстр? – дрожащим голосом спросила она, показывая пальцем на железный костюм, покрытый шипами. Вместо головы у него был стеклянный шар.
Леонардо засмеялся.
– Не волнуйтесь, это всего-навсего костюм для подводных прогулок, а шипы нужны лишь для защиты от крокодилов и других подводных чудищ. Только представьте! Люди смогут гулять по морскому и речному дну, как по полю. Когда-нибудь мы сможем даже создавать целые подводные города и селения! А сколько неизведанного и загадочного таит в себе глубина!
Точно сумасшедший. Может быть, он планирует еще к луне и звездам полететь? Но почему-то, несмотря на весь мой скепсис, я начинаю ему верить.
– У вас получилось? – вежливо поинтересовалась Элисс.
– Не совсем. Мы спустили его на дно озера, что находится под крепостью. Но костюм оказался недостаточно герметичным и быстро наполнился водой. Я чуть не захлебнулся, благо, мои помощники быстро вытащили меня на берег! И еще проблема в подаче кислорода – пока его хватает лишь на десять минут.
Переступая через разбросанные по полу склянки и инструменты, мы добрались до письменного стола, заваленного различными бумагами, чертежами, рисунками человеческих органов. Рядом со столом находились два стула, также бугрившиеся различным хламом.
– Сбросьте все на пол и присаживайтесь, – сказал Леонардо, даже не посмотрев, что лежит на стульях.
Я, на секунду задумавшись, последовал его совету. Элисс, поколебавшись, принялась перекладывать все в аккуратную стопку на краю стола. Ну, в домике у нас, кажется, всегда будет порядок. На лице против воли заиграла улыбка. Леонардо взял в руки перо, придвинул к себе лист желтоватого пергамента и попросил нас незамедлительно начинать рассказ. Пока Элисс все в красках расписывала, я, изредка отвечая на вопросы и дополняя ее повествование кажущимися мне важными деталями, внимательно разглядывал чертежи и рисунки, хаотично разбросанные на столе. Как художника, меня искренне поражало чувство пропорций человеческого тела, присущее Леонардо. Детальность, с которой он вырисовывал каждую мышцу и каждый орган, может сравниться только с реальностью. Этот человек однозначно гений, может быть, сумасшедший, но все же. Элисс закончила рассказывать, когда на улице уже стемнело. Леонардо задумчиво зажег свечи и внимательно посмотрел на нас.
– Теперь, как и обещал, я постараюсь ответить на все вопросы, – наконец произнес он.
Проклятье, надо было не рисунки разглядывать, а готовиться к предстоящей беседе.
– Кто такие священники? И зачем Бог послал их на землю? – спросил я первое, что пришло в голову.
Леонардо улыбнулся, и, убрав с лица волосы, начал издалека.
– Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала понять, кто есть человек. Мы представляем собой великолепные преобразователи. Беря исходный материал, исходную информацию и исходные законы мироздания, мы преобразуем их в абсолютно новые вещи. Но в этом-то и заключается наша главная проблема – мы не творцы. Мы не можем придумать новый звук, не можем создать новый запах, новый вкус, новую форму! Амадео, ты художник, ты сможешь придумать новый цвет?
Меня немного замутило: всю жизнь я думал, что человеческое воображение обладает безграничными возможностями, а сейчас передо мной отчетливо появлялся невидимый, но непреодолимый барьер.
– Если смешать желтый, фиолетовый и зеленый, может получиться невиданный ранее цвет, – тихо сказал я, заранее понимая, каким будет ответ.
– Нет, это будет не новый цвет. Это не более, чем смесь исходных цветов. Придумай такой, которого нет в природе! Который нельзя получить, смешивая другие краски!
После минутного раздумья я лишь покачал головой.
– Хорошо, тогда нарисуй мне новую форму, – сказал Леонардо и кинул мне лист бумаги с пером.
Попытавшись максимально отключить сознание, я позволил руке самой нарисовать причудливую каракулю. Взяв в руки получившийся рисунок, изобретатель произнес:
– Прямая, округлость, угол – то, что ты нарисовал, не новая форма, а лишь манипуляция с исходными. Ты не способен придумать что-то по-настоящему новое, ты не способен творить. И никто из людей на это не способен. Поэтому, если Бог, конечно, есть, мы относимся к нему, как относятся к нам муравьи, для которых высшее преображение есть недосягаемая величина. Ни о каком образе и подобии, так восхваляемом церковниками, не может быть и речи. Мы – букашки! И теперь самое важное: священники так же не способны творить. Амадео, помнишь, как ты проломил в своей тюрьме дверь? Как ты думаешь, что мешало им сделать такую дверь, которую нельзя сломать?
Вместо ответа я просто замотал головой.
– Мешало им то, что дверь, имеющую плотность, можно сломать. Это изначальный закон мироздания, и с этим они ничего не могут сделать. Они точно такие же люди, как мы. В старых записях, изучаемых мной, нет никакого упоминания о разделении души с телом, а также нет упоминания о тех, кто способен властвовать над материей. Зато я обнаружил рассказ одного путешественника, который отправился на север в поисках приключений и славы. Там он обнаружил цивилизацию, религия, культура, язык и архитектура которой крайне напоминают ту, что мы видим сейчас у священников.
– Но как они тогда используют магию?! И откуда взялись Рай и Ад? – удивленно воскликнула Элисс.
Леонардо грустно улыбнулся и развел руками.
– Насчет этого у меня есть только предположения. Норейцы были искусными рудокопами, они умели использовать материал из недр земли для работы самых необычных механизмов. И еще они были настоящими религиозными фанатиками. Следуя за навязчивой идеей отделить свою душу от тела и быстрее отправиться к Богу, они создали огромный механизм, способный разорвать даже такую прочную связь, как связь души и тела. Используя энергию вулканов, они запустили его. Но все пошло совсем не так, как они планировали: их души разорвало на три части, и, чтобы справиться с этим парадоксом, пространство также разорвалось на три части. Рай и Ад занимают не все пространство внутри этих миров, скорее, даже малую их часть. Искусственно преобразованную священниками для содержания наших душ.
– Но зачем им это надо?! – спросил я.
Леонардо опять развел руками:
– Опять же, это только моя теория, но мне кажется, что легенды о гонении правдивы. Их родина была разрушена, и они отправились на поиски новой земли. Черпая энергию из созданных ими миров, они обладали нечеловеческой силой, выносливостью, могли использовать примитивную магию. Это напугало наших королей, по всем городам начались гонения, и крепость, в которой мы сейчас живем, была одним из их последних оплотов. Тут они и создали Рай и Ад. Именно здесь Шарид, вычерпав из всех своих душ энергию, наслал на Землю заклятие, заставляющее каждую душу покидать тело в юном возрасте. Когда Рай и Ад наполнились душами, священники научились черпать из них энергию и творить по-настоящему мощные заклятия. Тот факт, что с помощью энергии можно создать что-то из пустоты, говорит о том, что, может быть, никакого Бога вообще не существовало, а мир родился сам собой…
– А почему…
– Ладно, уже поздно, – перебил меня Леонардо, – идите к Бальдару.
