Григорий Григорьевич Федорец
Посиделки у околицы
Хозяйка, еще не старая женщина в затрапезного вида болоньевой куртки и темно-синих штанах с вытянутыми коленями, сидела на низком табурете, что стоял в центре двора.
Вокруг деловито бродили куры, выискивая среди травы и мелкого мусора, что-либо съестное. Петух гордо созерцал на хлопоты подопечных пеструшек, вышагивая по деревянному настилу, заменяющему тротуар.
– А, это ты, сосед, – подняла голову хозяйка, оторвавшись от срочной работы.
– Привет Ольга! Как жизнь проистекает? – тут же прозвучало в ответ.
– Как, как. Каком кверху! – хмуро известила Ольга и продолжила свое занятие, общипывать куриную тушку, зажатую коленями. Сосед не стал углубляться в расспросы, видя явное нерасположение к диалогу:
– Витя твой дома?
– Не-а, к дружкам уперся. Еще вчера. У Соломахина день рождения празднуют. Сказал, пока будет выпивка домой не вернется, – хозяйка резко выдергивала пух и перья, от чего тушка норовила выскочить из тисков ног.
– Блин жаль, – протянул сосед:
– хотел халтурку подкинуть, навоз мне привести. Трактор-то на ходу?
– Не-а, считай, сгинул трактор. Утоп, – Ольга прекратила терзать тушку,
– ворота наши видел? То-то. Вчера муженек мой, Виктор Иванович, высадил.
– Как высадил? Зачем? – удивился сосед.
– С утра нарисовался Соломахин с бутылкой. Сели они в сарае и приговорили пол-литра в миг. Для моего, сам знаешь, пол бутылки так, что слону дробина в зад. Была трехлитровая банка самогона у меня припрятана для строительных дел. Чтобы рассчитаться за работу, – хозяйка, встав с табурета, стряхнула с фартука куриные ошметки,
– дак, нашли, ироды. В подполе, в картошке зарытую. Да, где же там. Колдырюги на всю голову.
– И, что, три с полтиной литра не хватило? – опешил сосед. Ольга ухмыльнулась:
– А, как же. Хватило. Для разгона. К вечеру Витюня завел железного коня, Соломахина в кабину запихал и поскакал в дальние страны.
