Григорий Григорьевич Федорец
Димыч
– Ты чё охринел?!
Маска несколько ожила, толстые серебряные губы расклеились, показав того же цвета зубы:
– Етит твою мать! Во, гады! Серебрянку подсуропили! Хрен теперь отскоблишься!
– Придётся песочком потереть. А, не возьмёт, наждачком! – издевался Кольша.
– А, то стоишь, блин, как статуя в лучах заката … Аж, в глазах рябит. А может, Димыч, ты так и останешься? Сияешь, что олимпийский рубль.
– Да пошёл ты… Лучше помог бы, чем ржать. Счас бабы приедут, они нас обоих отсеребрят, мало не покажется!
– Айда к растворному узлу. Там речной песок есть. Будем отскабливаться.
– Ё моё! -глянув себе в штаны взвыл Димыч.
–И там! Хороша, бляха, красочка. Прям Аполлон.
Тут приятель опять захохотал:
– Да ты точно не мойся. Тебе в музей надо. Как статую показывать будем. За деньги.
– Отвали. Хорош ржать! Без тебя тошно, – Димыч потрусил к ёмкости с водой.
В этот момент появилась вахтовка. Увидев автобус, Димыч добавил ходу. Подбежав к баку с водой, быстро открыл кран. Хватая широкими, словно штыковая лопата, ладонями струю, он яростно обливался водой, прихватывая большие горсти песка из лежащей рядом кучи.
