Григорий Григорьевич Федорец
Цемент течет как вода, или Почем фунт лиха
Вибрация корпуса пробуждает слежавшие массы, и те снежной лавиной летят вниз, накрывая «живой вибратор». Цемент не течет, он валит мощно и неудержимо, как кипяток из лопнувшего пополам радиатора, и в считанные секунды заливает все вокруг.
Еще не успевает осесть облако пыли, чудовище, басом, ревет боевой марш янычар, а друзья уже вытаскивают тело своего мужественного товарища.
Метаморфозы последних минут тяжело отразились даже на могучем молодом организме. Лишь несколько капель живительной влаги, смочив отвердевшие губы, приводят в чувство пострадавшего.
Однако, дело сделано. Остается перекинуть кучи цемента в склад. Друзья осторожно переносят героя в тень и продолжают работу.
Палыч нарисовался в гаснущих лучах заката, когда уже чистят пути. Оглядев помятые фигуры парней, он сходу правильно оценил обстановку и отеческим, полным искренней заботы голосом, объявил об окончании трудового дня.
Накопленные слова благодарности мастеру давно выветрились. Парни роняют лопаты и, подобрав одежду, бредут в душ. Та, отмываясь от въевшейся в кожу цементной пыли и чихая окаменевшими соплями, они ощущают себя полудохлыми рыбами, способными вяло разевать рот, дожидаясь печальной участи быть зажаренным на сковородке.
Вновь появляется Палыч и, как добрый сказочник, осыпает наших героев золотым дождем на сумму сто шестьдесят рублей, сообщив радостную весть:
– В город идет вахтовка. Шофер развезет вас по домам.
Прощаясь у ворот базы, мастер пожимает руки приятелям:
– Ну, братцы мои, спасибо. Подмогли. А, второй вагончик завтра раскидаете. Лады? Отдохните трошки, а утречком со свежими силами … Цемент-то течет сам. Только греби!
Никто не возражает.
Григорий Федорец,
