bannerbannerbanner
Новая Зона. Лики Януса

Григорий Елисеев
Новая Зона. Лики Януса

Полная версия

– Бурый, гаси его! Это ракетница! – закричал кто-то.

Человек в черной униформе сделал еще один шаг назад, когда прямо перед ним возникла фигура в длинном плаще. Боец «Обсидиана» спустил курок.

С шипением из ствола оружия вылетела сияющая красным ракета, но вместо того, чтобы взмыть ввысь, она почему-то, пролетев пару метров, замерла, а потом потянулась обратно.

– Зря ты это, – произнесла фигура в плаще и ударила ногой противника в грудь.

Солдат организации пошатнулся, а затем, нелепо взмахнув руками, застыл в воздухе. Его спина словно приклеилась к чему-то, что медленно начало тащить его вниз. Ракета тем временем продолжала опускаться и, войдя в поле прямого воздействия аномалии, начала сминаться, теряя форму, пока не потухла, превратившись в уголек, который упал на траву.

Тело адепта выгнулось, и он закричал, когда захрустели кости. Невидимый пузырь гравитационной ловушки начал втягивать несчастного в себя, чтобы медленно раздавить.

– Знаю, ты бы для нас такого не сделал, но… – негромко произнес человек в плаще и, вытащив пистолет, выстрелил бойцу «Обсидиана» в голову.

Мертвое тело обмякло, продолжая изредка подергиваться, пока на него наваливались все новые атмосферы.

– Это было опрометчиво, – произнес подошедший Шекспир.

– Что именно? – Бурый отвернулся от трупа, который постепенно сжимался в кровавое пятно.

– Позволить ему выстрелить, – пояснил военсталкер, кивая на мертвеца. – Если бы ракета взлетела, то о нашем присутствии узнала бы вся округа.

– Можно подумать, мы ее об этом не оповестили, устроив тут пальбу со спецэффектами, – пожал плечами сталкер и, вытащив из нагрудного кармана пачку сигарет, закурил.

– Перестрелку могут списать на что угодно, а вот красная ракета в небе – это сигнал тревоги для «Обсидиана». Последнее, что нам нужно в данной ситуации.

Бурый лишь вновь пожал плечами и присел на поваленное дерево. Шекспир склонился над одним из тел, но затем, безнадежно покачав головой, перешел к другому.

– Ну вот зачем ты его дробью нашпиговал, а? – досадливо поморщился военный, проверив труп офицера. – Всю электронику к чертям собачьим на металлолом перевел.

– Там есть еще один, тот, которого ты прирезал. В него я не стрелял, – сообщил Бурый, продолжая глядеть по сторонам, как если бы они вышли на прогулку в парк, а не находились бы сейчас в каких-то двадцати километрах от центра Зоны.

Шекспир кивнул, подходя к телу с разрезанным горлом. На лице солдата организации застыло изумление, отстегнутая дыхательная маска походила больше на странный резиновый нарост. На наголо выбритом черепе набито несколько татуировок в виде стрелок, расходящихся от макушки. Военсталкер наклонился и охлопал труп по карманам. Затем довольно ухмыльнулся и вытащил из бокового подсумка мертвеца длинный темный планшет.

– Ладно, признаю, твоя идея использовать эти арты была удачной, – произнес он, включая устройство – Как, ты сказал, они там называются?

– «Слепни», – откликнулся Бурый, отбрасывая в сторону сигарету. – Конечно, не полная невидимость, как у вас в Московской Зоне встречается, но тоже, по-моему, ничего.

Планшет разблокировался, показав карту местности с маршрутом патруля, отмеченным на ней красными точками.

– Да… – задумчиво протянул Шекспир. – Исчезновение из оптического спектра для любого, кто использует какие-либо электронные приборы. Хотел бы я знать, как такое вообще возможно.

Бурый лишь в третий раз пожал плечами в ответ, как бы говоря: «Это загадка Зоны».

– Ладно, гляди сюда. – Военный подозвал друга и ткнул пальцем в экран. – Эти ребята прошли путь от самой лаборатории и направлялись на блокпост в Ржавом лесу. Думаю, если мы пойдем по их следу, то минуем большинство новых очагов аномалий, которые в этих местах никто не картографирует.

– Ну… по крайней мере ты можешь на это надеяться, – кивнул Бурый и почесал щетину на подбородке. – Зона, она ведь, как известно, устраивать сюрпризы любит.

– Тогда давай предположим, что хоть в этот раз и хоть на этом пути оных сюрпризов будет поменьше.

– Эх, друг… ты неисправимый оптимист, – произнес Бурый и, вытащив детектор, пошел вперед.

* * *

Вход в лабораторию располагался в небольшом распадке между двумя поросшими лесом холмами. От покосившегося забора из ржавой металлической сетки вниз по склону уходила петляющая дорога. Судя по тому, что Шекспир видел на карте, разбитая бетонка тянулась до самой Припяти, а возможно, и дальше.

Внутри периметра силы «Обсидиана» разбили полевой лагерь. Ряд из одинаковых камуфлированных палаток образовывал своеобразную площадь. У ее дальней стороны возвышался широкий навес, под которым стояла техника: пара грузовиков и несколько джипов с пулеметами. Солдаты со снайперскими винтовками заняли старые сторожевые вышки, а группа техников возилась с системами связи, настраивая торчащие из бронированного фургона антенны. Возле уходящего в склон бункера прохаживались тяжеловооруженные бойцы в экзоскелетах.

Прибывшие из Московской Зоны солдаты «Обсидиана» щеголяли новыми, словно только что с конвейера бронекостюмами, в то время как другая часть охранников была одета в модели второго и даже первого поколений: громоздких лязгающих монстров, которые, возможно, были старше, чем сама Зона. Шекспир не удивился, увидев на их наплечниках эмблемы «Обелиска». Только эти фанатики могли все еще использовать подобную экипировку.

Ворота лаборатории были распахнуты настежь, и внутри горел свет. Расположенные через каждые десять метров лампы выхватывали из темноты островки бетонного пола и увитые кабелями стены. В глубину комплекса уходили провода, тянущиеся от привезенного «Обсидианом» передвижного генератора. Гигантская машина на гусеничном ходу мелко подрагивала, издавая характерный грохот.

– Хотел бы я знать, что им могло понадобиться в такой дыре, – пробормотал Бурый, опуская бинокль.

– Ты не поверишь, но ЦАЯ тоже прямо-таки жаждет это узнать, – усмехнулся Шекспир, продолжающий изучать лагерь в монокуляр.

– Все эти лаборатории давно разграблены сталкерами. Ну, кроме тех, что были запечатаны и законсервированы. Хотя даже их при новом руководстве Рубежа вскрыли и обчистили, вывезя все оборудование в другие Зоны.

– Именно, – подтвердил военный, посмотрев на друга, – эти подземелья стоят пустые, все ценное из них забрали, но «Обсидиан» все равно почему-то в них полез.

– Да не найдут они там ничего, поверь мне, – прошептал Бурый и, съехав чуть вниз по гребню, вытащил новую сигарету. – Я еще когда только в Зону пришел, большую часть этих лабораторий облазил. Зеленый был, думал, быстро бабки подниму. А там ведь ничегошеньки! Одна радиация, крысаки и скелеты. Как говорится, все уже украдено до нас.

Шекспир хотел что-то ответить, но в этот момент раздался рокот вертолетных винтов. Сначала далекий и едва различимый, он все нарастал, пока из-за вершины холма не выскользнули четыре хищных силуэта. Первым шел потрепанный «Ми-24» со сведенными с бортов эмблемами Изоляционных Сил. Вместо них был грубо намалеван человеческий бюст с головой, окруженной тремя обручами и раскрытым глазом в центре груди. Следом летел пузатый V-22 с обсидиановским прямоугольником на люках. Справа и слева конвертоплан сопровождали два угольно-черных беспилотника MQ-9 Reaper, похожих на инопланетных насекомых.

Медленно развернувшись, V-22 начал заходить на посадку, его турбины изменили наклон, и тяжелая машина грузно опустилась на поросшие травой плиты перед лабораторией. Эскорт остался кружить в воздухе, напоминая стервятников, собравшихся попировать трупом. Обелисковский «Ми-24», качнувшись, ушел куда-то в сторону Припяти, вероятно, на базу, а может быть, отстреливать сталкеров, слишком близко подходящих к Мертвому Городу.

– А вот и большое начальство, – произнес Шекспир, неотрывно глядя на конвертоплан. – Эх снайперку бы мне сейчас…

– А чего же ты ее не взял? – удивленно приподнял бровь Бурый. – Щас бы устроили с тобой «снайперскую миссию в Припяти».

– Нельзя, – отрезал военный. – Наша задача: наблюдение. Узнать, что затевает «Обсидиан», и свалить. Желательно без пальбы.

– Скучно-то как все у вас, – пробормотал Бурый и разочарованно покачал головой.

Задняя аппарель V-22 тем временем коснулась земли, и наружу вышли несколько человек. Возглавлял их мужчина в противогазе и длинном плаще с обсидиановскими нашивками на плечах. Следом за ним шли бойцы в тяжелой броне, вооруженные крупнокалиберными пулеметами.

Навстречу им от дверей лаборатории направилась целая группа ученых в одинаковых комбинезонах с зеркальными забралами шлемов. У каждого на груди вместо эмблемы Научного Отдела ЦАЯ стоял черный прямоугольник на фоне земного шара.

– Это кто? – осведомился Бурый, отлипший от бинокля и посмотревший на друга. – Как-то он не производит впечатления большого начальства.

– А чего ты ожидал? Мужика в пиджаке и с кейсом? – Шекспир тоже опустил монокуляр, чтобы окинуть взглядом всю площадку перед комплексом. – Это бывший правительственный сталкер Павел Нестеров. Ныне более известный как Наставник Янус – один из высокопоставленных полевых командиров «Обсидиана».

Вновь прибывшие вместе с учеными вошли внутрь лаборатории. Огромные двери с шипением начали сходиться за мужчиной в плаще и его телохранителями.

– Ну, не знаю… Чего-то посерьезнее, что ли? Ладно… Что все это значит для нас?

– Его присутствие, – пробормотал Шекспир, разворачиваясь на спину и медленно съезжая с холма, – значит для нас то, что разведка просчиталась. «Обсидиан» начал финальную фазу своего плана на три месяца раньше, чем мы думали, и теперь, видимо, все-таки наступит конец света…

Часть 1. Конец старого мира

Глава 1. Возвращение домой

Московская Аномальная Зона.

56 часов до запуска Установки

Город был похож на бетонную могилу. Или на огромное кладбище. Десятки, сотни громадных серых надгробий под голубым безоблачным майским небом. Забытые и пустые многоэтажные дома кое-где уже начали покрываться зеленоватым слоем плюща и мха. Солнце отражалось в уцелевших стеклах, заставляя световые зайчики радостно скакать по улицам. Заметить отблеск оптики снайпера, затаившегося в каком-нибудь заброшенном доме, посреди сотен других отблесков было попросту невозможно.

 

Роману, впрочем, было наплевать. Сталкер спокойным, размеренным шагом двигался вдоль тротуара, обходя застывшие посреди проезжей части ржавые остовы легковых машин. Кое-где между ними вились дуги электрических аномалий или сыпали искры затаившихся «костров». Периодически откуда-то издалека, со стороны Периметра, долетал стрекот вертолетных винтов, однако патрульные не решались заходить далеко в глубь города. Даже большинство ходоков не отваживались соваться в эти места, считая их априори гиблыми.

– Ну и ладно… – пробормотал Нестеров. – Меньше народу – больше кислороду…

Сталкер заложил большие пальцы под лямки рюкзака, стараясь не наступать на битое стекло, непонятно как оказавшееся на асфальте. Может, вылетело из окон соседнего дома при взрыве, а может, еще как-нибудь. Роман глубоко вдохнул. Воздух, прошедший сквозь фильтры противогаза, был сухим и пресным. Нестеров поймал себя на мысли, что ему хочется сорвать защитную маску и задышать полной грудью, почувствовать вкус весны, ощутить запах свежей зелени, нагретой солнцем земли, наступающего лета… А нельзя было. Сталкер видел других незадачливых ходоков, поддавшихся подобному искушению. Стоящих на четвереньках у обочины и харкающих кровью из собственных разлагающихся легких. Дело в том, что столичные тополя, мутировавшие после превращения Москвы в Новую Зону, вместе со своим вездесущим пухом начали выделять какие-то малопонятные, но крайне мерзкие споры. При контакте с дыхательными путями человека они вызывали сильнейший и крайне скоротечный некроз тканей, который приводил к болезненному и летальному исходу.

Роман поежился, чувствуя, как порывы теплого ветра пробираются под камуфляжную куртку, щекочут нагретую солнцем спину, сушат выступивший на ней пот.

После встречи с Павлом прошло около четырех месяцев. Четыре долгих месяца лихорадочного поиска и нахождения в бесконечном полубреду. Поиска хоть каких-то улик или зацепок. Хоть малейших намеков на то, что увиденное в холле Центрального Хранилища Банка России не было галлюцинацией. Но ничего. Ни единой ниточки, за которую можно было бы потянуть. Человек, увиденный Романом, как сквозь землю провалился, и никто ничего о нем не слышал. Не помогли даже поиски по внутренним каналам ЦАЯ – самой могущественной международной организации, имеющей свои Центры во всех странах, затронутых распространением Зоны. Даже здесь Нестерову не удалось найти ничего, кроме десятисекундной записи с камеры видеонаблюдения на контрольно-пропускном пункте в Сингапурской Зоне. На омерзительного качества черно-белой зернистой пленке в стоящем на проверке допуска армейском джипе вполоборота к камере сидел мужчина. В комплекте угольно-черной брони и без шлема. Всю правую половину его лица покрывал обширный старый ожог и широкий шрам. Точно такой же, как был и у человека, признавшего в Нестерове брата за мгновение до того, как исчезнуть в «водовороте» созданного артефактом портала. То, что это был Павел, Роман не сомневался. Голос изменился, возможно, из-за прооперированных голосовых связок, лицо было искажено, но глаза… Глаза остались прежними. И старшему брату было достаточно взглянуть в них лишь на мгновение, чтобы опознать человека, которого он считал давно погибшим. Узнать, чтобы тут же потерять вновь.

Роман стиснул зубы и, пробормотав что-то нецензурное, раздраженно пнул ногой лежащий на дороге расколотый кирпич. От удара тот взмыл в воздух и, пролетев по дуге метра полтора, разлетелся вдребезги, врезавшись в невидимую стену. К ногам остолбеневшего сталкера ссыпался водопад красноватой кирпичной крошки.

– Твою-то ма-а-ать… – негромко протянул Нестеров и медленно сделал шаг назад, изучая возникшее на пути препятствие и пытаясь понять, каким образом он умудрился его не заметить.

Аномалия висела в воздухе над дорогой, слегка потрескивая и переливаясь на солнце, словно бензиновое пятно. По асфальту вдоль всей ее длины шла неглубокая – где-то в полметра – борозда. Обнажившаяся земля в стенах провала была сухой и спекшейся от сильнейшего жара, а растрескавшееся дорожное покрытие висело клочьями, с которых изредка капала тягучая черная жидкость.

Роман медленно снял с пояса детектор. Небольшое устройство в руке сталкера отчаянно запищало, стрелка на дисплее забилась возле красной отметки. Нестеров осторожно втянул в себя воздух и грязно выругался.

Аномалия «стеклодув» была одной из самых распространенных в Новой Зоне и в то же время, наравне с «мокрым асфальтом», одной из самых неприятных. Выглядела она как разлившееся в воздухе бензиновое пятно, которое при контакте с органикой превращало последнюю в странный материал, похожий на стекло. Роман выругался вновь, поняв, что за осколки хрустели под подошвами его ботинок минутой ранее.

– Вот ведь гадство… – просипел Нестеров, водя детектором в воздухе и пытаясь измерить границы аномалии. – И как же меня так угораздило-то… Чуть не влетел ведь…

Сталкер медленно прошел взад-вперед вдоль полупрозрачной стены, перегородившей всю улицу. Затем поднял взгляд кверху, глядя на уходящие в бездонное голубое небо крыши панельных многоэтажек. Фасады некоторых домов почернели от пожаров, у других отсутствовали все стекла, третьи же казались совсем новыми – хоть сейчас заселяй жильцов. Роман знал, насколько обманчивой была эта видимость и в какие чудовищные ловушки превратилось большинство брошенных московских квартир.

Вытащив из кармана камуфляжной куртки горсть металлического сора – гайки, болты, обрезки проволоки, – Нестеров россыпью швырнул их перед собой. Две трети врезались в невидимую преграду и со звоном отскочили обратно. В то время как оставшиеся перелетели над аномалией и рассыпались по асфальту с другой стороны, исчезнув под днищами полусгнивших автомобилей.

– Во-о-от оно чо! – пробормотал Роман и, ухмыльнувшись, заозирался по сторонам в поисках подходящего пути обхода.

Искомый предмет нашелся в паре метров позади. Это был старый проржавевший «жигуль» с приспущенными колесами и мутными стеклами. Водительская дверь оказалась распахнута настежь, и внутри сидел высушенный скелет в темной футболке.

Держа детектор наготове, Нестеров подошел ближе и быстро проверил автомобиль на предмет наличия аномальной активности. Однако стрелка покоилась в «зеленой зоне», прибор молчал, и сталкер облегченно выдохнул. Нестеров осторожно засунул голову внутрь салона, стараясь не задеть развалившиеся на водительском кресле останки.

– Ты это… извини, дядя… Ладно? – пробормотал сталкер, потянувшись к ручному тормозу.

Быстро подняв рычаг, Роман уже было собирался выбраться из машины, когда его внимание привлекло что-то, лежащее на заднем сиденье автомобиля. Нестеров моргнул, а затем, выругавшись, резко подался назад, чтобы высунуть голову из салона. Случайно ударился затылком о потолок, но лишь зашипел. На пассажирском сиденье машины сидели двое. Скелет побольше, который приобнимал скелет поменьше, словно пытаясь защитить его от чего-то. Разбираться, какую именно полуистлевшую игрушку держал в руках второй, маленький, у сталкера не было ни малейшего желания.

Захлопнув дверь, Роман аккуратно обошел авто сзади и навалился на грязный, покрытый пылью багажник. Раздался скрип, и нехотя, словно пробуждаясь от многолетнего сна, машина сдвинулась с места. Скрежеща по асфальту отвалившимся передним бампером, «жигуль» медленно подался вперед. Нестеров стиснул зубы, упираясь подошвами ботинок в растрескавшийся на солнцепеке асфальт и толкая автомобиль по направлению к аномалии.

В полупрозрачное марево капот «жигуля» вошел с глухим вязким шлепком. По поверхности «стеклодува» побежали круги, как от броска камня в воду.

– Вот так, – негромко пробормотал Нестеров и, обтряхнув ладони, удовлетворенно оглядел результат своих трудов.

Автомобиль въехал в аномалию ровно наполовину, образовав некое подобие импровизированного перехода. Краска в тех местах, где границы аномалии принялись лизать борта автомобиля, запузырилась и потекла. Роман глубоко вдохнул, подтянув лямки рюкзака, и, закряхтев, забрался на раскалившуюся на солнце крышку багажника. Жар от нагретого металла чувствовался даже сквозь подошвы ботинок. Сталкер, стараясь удержать равновесие, осторожно сел на крышу машины и подтянул под себя ноги. Развернулся.

– В этом деле главное не торопиться, так ведь? – Нестеров осторожно прополз на пятой точке чуть вперед.

Поравнявшись с аномалией, Роман почувствовал на коже легкий зуд. В ушах загудело. Помотав головой, сталкер попытался отогнать странное наваждение и осторожно спустил ноги вперед – на капот.

Бам!

В голове грохотнуло, словно от разрыва гранаты. Что-то невидимое ударило по затылку и пробилось внутрь, разорвавшись под черепной коробкой. Из носа брызнула кровь, болевой спазм промчался по всему телу, и Роман, скрючившись, повалился лицом вперед, слетев с крыши автомобиля. Сталкер упал наземь в метре от «стеклодува», под правым плечом что-то хрустнуло, в рукав впились крошечные прозрачные осколки.

Перед глазами поплыло, окружающий мир раздвоился, каждый предмет приобрел причудливые неестественные очертания, словно Нестеров смотрел на город сквозь плохо подобранные очки. К горлу подступила тошнота, и Роман едва сдержался, чтобы не испачкать противогаз изнутри. Медленно втянул воздух носом. Выдохнул. Еще раз. И еще.

Отпустило. Зрение начало потихоньку возвращаться, онемевшие, сведенные судорогой конечности оттаяли и снова подчинились своему хозяину. Сталкер осторожно, словно боясь того, что он может там обнаружить, поднес руку к затылку и ощупал его.

Все как всегда. Коротко остриженные волосы, резинки от противогаза, впившиеся в голову, капельки горячего пота. Сталкер прикрыл глаза и снова выдохнул. На этот раз расслабленно и спокойно. Затем подтянул под себя ноги и отполз от аномалии и стеклянного крошева, лежащего на земле. Усевшись на траве в тени раскидистого и искривленного вяза, Роман сдернул защитную маску и, сорвав с пояса флягу, отвернул крышку зубами. С жадностью присосался, чувствуя, как прохладная влага наполняет пересохшее горло.

* * *

Подобные «инциденты», как их окрестил врач, осматривавший его в ЦАЯ, стали происходить с Нестеровым все чаще и чаще. Начались они все тогда же, четыре месяца назад, после злополучной операции по поиску золота, брошенного в столице во время эвакуации. Вместе с ними пришли мигрени, галлюцинации и регулярные ночные кошмары. Наяву Нестеров видел неясные темные силуэты, маячившие в коридорах «Санатория», и окровавленных призраков, таящих в воздухе при его приближении. Видения перемежались паническими атаками и беспричинными приступами отчаяния.

Во сне же сталкера преследовали сцены превращения Москвы в Аномальную Зону и гибели множества людей. Был там и человек в черном плаще, под линзами противогаза которого скрывались глаза Павла. Младший Нестеров представал все в том же обличье, в котором он пустил Бруно пулю в живот и бросил того умирать на холодном кафельном полу холла Центрального хранилища Банка России. «Люблю тебя, братец… – эхом разносилось в голове Романа, – люблю… убью…» Обычно на этом моменте Нестеров просыпался в холодном поту лишь для того, чтобы, вскрикнув, протереть лицо руками и снова провалиться в бездну кошмарного бреда.

Врач в ЦАЯ после многочисленных обследований и сканирований на высокотехнологичном оборудовании, имевшемся в распоряжении Центра, не нашел никаких следов аномального пси-воздействия и констатировал «острое переутомление и психосоматическое расстройство нервной системы, вызванное большими объемами стресса». Роман же твердо знал, что причина кроется не в этом, а в том злосчастном экспериментальном устройстве, надетом сталкером в эпицентре аномального шторма в Северном речном порту. Однако система «Звено», как и несший ее Азимут, так и осталась лежать вместе с грудами золота в лабиринте подвалов Центрального хранилища, а значит, и все доказательства ее воздействия на мозг Нестерова тоже.

– …поймите, некоторые люди просто рано или поздно ломаются на этой… кхм… «работе», – сказал Рене доктор, осматривавший Романа, когда, как он считал, сталкер их не слышал.

В этот момент Нестеров и понял, что его списали. ЦАЯ использовало его, бросая в самое пекло Зоны, туда, куда собственные военсталы отказывались лезть, а затем, когда аномальная энергия все-таки наконец высосала его без остатка, попросту вышвырнули как ненужный хлам.

И действительно, через неделю Рене сообщил Роману, что ДОП и ЦАЯ в одностороннем порядке приостановили все имевшиеся с ним контракты.

 

– Они не разорваны, а «заморожены», – ободряюще заметил Декарт. – Начальство в ЦАЯ хочет, чтобы ты поправился. Тебя определили в их внутренний реабилитационный центр на Байкале. Отдохнешь, выздоровеешь, полечишь нервишки и вернешься к оперативной работе. Дело пары недель. Как говорится, свежий воздух и вода нас поднимут без труда, а?

Роман знал, что шеф врет ему из жалости. Из жалости к тому, что перспективный и амбициозный молодой ходок, которому с возрастом прочили должность тренера военных сталкеров при ЦАЯ, превратился в полусумасшедшую развалину, иногда не способную отличать действительность от собственного бреда. Он знал, что Роман уже вряд ли оправится и сможет не то что ходить в Зону, но хоть кого-то чему-то научить.

Ту же жалость Нестеров чувствовал и во взглядах бывших коллег – других сталкеров «Декартовых координат». Со временем из-за этого Роман практически перестал выходить из собственной комнаты в «Санатории». Только потому что не хотел видеть эти взгляды и слышать сочувственные перешептывания за спиной. Единственные, с кем сталкер сохранил контакт, были Свистунов и Анна. Двое самых близких друзей практически не отходили от него, за исключением моментов, когда Рене отправлял их на задания. Владимир даже в одиночку дошел до превратившегося в аномальные джунгли Битцевского лесопарка, где, по слухам, находился артефакт, способный лечить психические расстройства. Ничего не найдя, Свистунов вернулся обратно и, закрывшись у себя, горько плакал. А Роман продолжал до тех пор, пока не аннулировали его допуск, лазить по информационной сети ЦАЯ, выискивая хоть какие-то зацепки, способные прояснить, что же случилось с его братом. Часы сливались в дни, дни в недели, а недели повторяли одна другую. Так прошло четыре месяца, и завтра Нестеров должен был вылететь на Байкал. В его комнате уже стояла собранная сумка с личными вещами. Именно поэтому он решился на этот безрассудный и отчаянный шаг – отправиться в город в одиночку. Туда, где все когда-то началось, чтобы взглянуть в лицо своим собственным демонам. И возможно, побороть их раз и навсегда.

Сталкер вышел из «Санатория» ночью, никого не предупредив и взяв с собой лишь автомат с пистолетом, детектор, медикаменты и еды на двое суток. Без проблем миновав по заброшенным коллекторам Периметр, Нестеров на рассвете очутился на территории Московской Зоны, наблюдая, как восходящее солнце отражается в десятках уцелевших стекол брошенных многоэтажных домов. С этого момента он передвигался дворами, избегая военных патрулей и «оживленных» сталкерских маршрутов. Его целью было то место, где его жизнь когда-то давно надломилась пополам. То место, где он перестал быть сержантом Нестеровым и стал сталкером Эхо. Он шел домой.

* * *

Роман открыл глаза, когда понял, что выпил всю воду без остатка. Раздраженно потряс пустой фляжкой и выругался.

– Вот же черт, – поморщился сталкер, завинчивая крышку и глядя вокруг.

Он все так же сидел под тенью широкого искривленного вяза, облокотившись спиной о шершавую кору. Прохладный летний ветерок обдувал лицо и был бы совсем безмятежным, если бы не приносил вместе с собой едва различимый запах гниющей плоти. Роман перекинул из-за спины автомат и, вытащив магазин, проверил количество патронов. Зачем? Он и сам сейчас, наверное, не смог бы ответить. Просто нужно было занять руки каким-нибудь привычным делом. Нестеров поднял взгляд на высотные дома на другой стороне улицы. Их крыши упирались в бесконечное ярко-голубое небо. Такое спокойное и беспечное, что в нем хотелось утонуть. Солнцу было все равно, что под ним огромный бетонный могильник, возникший за одну ночь на месте густонаселенного мегаполиса. Оно продолжало давать свое тепло умирающим деревьям и мутантам, воющим в черных колодцах дворов.

Захрипев, Роман поднялся с земли и, все еще опираясь одной рукой на ствол дерева, посмотрел в направлении аномалии, в которую едва не попался несколько минут назад. Марево «стеклодува» слегка подрагивало в горячем воздухе, покрытое пятнами, похожими на бензиновые разводы. Рядом с ним, буквально в паре метров от того места, где валялся в беспамятстве Нестеров, искрила «энерго». Синеватые молнии, с треском вылетая из аномалии, скакали по асфальту, расходясь из эпицентра подобно длинным щупальцам. А еще почти у самого края аномалии в воздухе покачивался кусочек камня цвета индиго. По его поверхности пробегали короткие разряды, опоясывающие артефакт словно кольца. «Запонка» – не самый редкий подарок Зоны. Но и не самый дешевый.

Роман некоторое время глядел на аномальное образование, раздумывая о том, чтобы просто пройти мимо и двинуться дальше, согласно намеченному маршруту. Затем, стиснув зубы, сталкер направился прямо к «энерго».

– Я им покажу, как меня списывать, – пробормотал Нестеров, сжимая и разжимая кулаки. – Думают, я профнепригоден? Ха? Да я им покажу. Вернусь из этой ходки с целым мешком артов за плечами. Будут знать!

Откуда взялось это безумное желание что-то кому-то доказать, Роман объяснить не мог. Наверное, вспомнились сочувственные взгляды других сталкеров, этот мягкий вкрадчивый голос Декарта, рассказывающий о том, как быстро его поставят на ноги в реабилитационном центре ЦАЯ.

Вожделенный артефакт парил в воздухе у самой границы аномалии, и казалось, что его можно достать голыми руками. Однако Роман прекрасно понимал, что стоит ему приблизиться к кромке «энерго», как аномалия сразу же среагирует на все навешанное на нем железо и выплюнет в незадачливого ходока трещащую электричеством дугу. Перспектива превратиться в обугленный скелет, навсегда застывший с распахнутым в беззвучном крике ртом, сталкера не особо прельщала, а вопль одного менее удачливого «коллеги», вляпавшегося по неосторожности в «энерго» на глазах Нестерова несколько лет назад, живо всплыл в памяти.

Роман потер подбородок, даже не подумав о необходимости надеть обратно противогаз. Сейчас все его мысли были поглощены артефактом и поиском способа до него добраться.

– Надо найти, чем можно нейтрализовать воздействие аномалии… – пробормотал сталкер, ни к кому конкретно не обращаясь. – Хорошо бы что-нибудь деревянное… дерево же не проводит ток, да?

Продолжая говорить с самим собой, Нестеров заозирался вокруг. Его взгляд лихорадочно перескакивал с предмета на предмет в поисках чего-нибудь подходящего.

Ничего, ничего, опрокинутая и помятая урна, сгоревшие автомобили, полуистлевший скелет в камуфляже с разорванным рюкзаком, ржавый поломанный автомат – такой даже ни один барыга с Периферии не купит… А, вот! Нашел!

Роман попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой и больше похожей на оскал. Быстро перебравшись через проржавевшую ограду газона, сталкер подхватил с земли две сколоченные друг с другом гнилые доски, видимо, использовавшиеся раньше для перехода через широкую лужу, натекавшую здесь в дождь. Вернувшись обратно к аномалии, сталкер наклонился вперед и аккуратно задвинул деревянный настил до половины внутрь. Ничего не случилось. «Энерго» слабо затрещала, лизнула доски коротким жгутом аномальной энергии и успокоилась. Довольный собой, Нестеров, недолго думая, скинул с плеч рюкзак, расстегнул пояс и положил на землю автомат. Оставшись налегке без металлических предметов и с одним керамическим ножом за голенищем берца как оружием, Роман встал на сооруженный им импровизированный настил. Затем сделал шаг вперед, стараясь ступать как можно медленнее и не отрывая подошв от поверхности доски. Сантиметр за сантиметром сталкер продвигался вперед, каждую секунду ожидая, что из аномалии вот-вот вырвется трещащий разряд и испепелит его. Однако «энерго» оставалась безмятежной, и когда до артефакта оставалось не более полуметра, Нестеров поднял руку, попытавшись схватить «запонку».

Вот сейчас… еще чуть-чуть… он сможет…

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25 
Рейтинг@Mail.ru