Григорий Анатольевич Тюренков
Роковой удар спортсмена
Роковой удар спортсмена
Пролог
С вечера посыпал мелкий колючий снежок. Постепенно усиливаясь, полетели к земле сотни миллиардов блестящих под тусклым светом фонарей, снежинок. Белые комья ложились в январскую слякоть, будто десантники в оккупированное вражеским войском, поле. Три дня назад отгремели последние новогодние фейерверки, съедены праздничные оливье, шашлыки. Выпита дурманящая сорокаградусная жидкость, от которой наутро раскалывается голова и помогает только огуречный рассол. Город как будто вымер. Только возле продуктового магазина толкались с десяток похмельных мужиков, ожидая своей порции веселящего напитка. Молодой парень в спортивном костюме и высоких шнурованных ботинках, который миновал живую очередь, никогда не понимал этого пагубного пристрастия. Единственной его болезнью был бокс. Первоклассника Тимура Юматова в зал Бокса привел его отец, как только он пошел в школу. Первый месяц у щуплого Тимурчика получалось разве что получать по шлему увесистые удары от более уверенных в себе соперников. После каждой тренировки маленький боксер отправлялся не домой, а на набережную реки Кубань, где можно было понаблюдать за проезжавшими по мутной воде катерами и лодками, и заодно поплакать вдоволь. Тимур очень переживал каждое свое поражение и хотел стать таким же сильным как отец, или как Майк Тайсон, от ударов которого противники падали замертво уже в первых секундах первого раунда. Ловить удары и падать на пыльный «канвас» ему надоело. Поэтому, когда Тимура поставили в спарринг с хлестким второклассником Морозовым, он поднял тоненькие ручки в огромных перчатках и, прикрыв подбородок, устремился в центр ринга. Даже внешне тощий Юматов проигрывал крепкому и дерзкому Морозову, и поэтому первую минуту по обычаю начал получать по шлему, в глазах вспыхивали искры, но он старался их не закрывать, чтобы видеть все происходящее вокруг и не пропустить рокового удара. Время как будто бы остановилось, несколько мощных ударов прошли сквозь перчатки, лопнула губа, на подбородок потекла тонкая струйка крови. Силы и воля к победе были на исходе, руки начали опускаться, уверенный в своем превосходстве Морозов улыбнулся людоедской улыбкой и выбросил свой последний удар, но Юматов проскользнул под рукой и правым апперкотом попал Морозову точно в подбородок. Смеющиеся глаза несостоявшегося победителя потускнели, мощный корпус отклонился назад и Морозов впервые за три года тренировок упал на настил ринга. Юматов будто во сне помнил, как тренер отвел его в угол ринга и присел над нокаутированным противником. В горле клокотало неизвестное ранее чувство – гордость, оно напоминало увеличивающийся шар, который так приятно разгоняет кровь по всему телу. В этот день юный боксер понял главный для себя урок – единственная роковая ошибка может стоить полного краха. Каждый день, в течение многих лет Юматов совершенствовал свое тело, технику, силу удара и прочие боксерские хитрости. Из щуплого первоклассника Тимур превратился в контр–панчера, победителя городских соревнований, самого скоростного боксера Зала Бокса. В семнадцать – он стал Мастером спорта. Довольно таки быстро Юматов добился того, чего не добивались более рослые и сильные партнеры по спаррингам. В двадцать он уже тренировал младшие группы. Через год тренер разрешал Тимуру проводить занятия вместо себя. Молодой тренер вызывал симпатию и уважение у всех, кого он обучал такому сложному и самоотверженному искусству, как бокс. В личной жизни у Тимура тоже было много любовных побед. Девушки крутились вокруг жилистого шатена как пчелы вокруг сладкого улея. Впереди виднелись перспективы: отец обещал отдать ему двухгодовалую «Хонду Аккорд» с мощным движком и взять в аренду собственный боксерский зал, в котором можно устанавливать свои цены за уроки и заниматься любимым делом.
– Жизнь удалась! – любил повторять Тимур, когда целовал на заднем кожаном сиденье «Хонды» свою нынешнюю подругу Ирку Лапенко. Девчонка была старше на три года, ей было двадцать восемь, у нее был годовалый сын, и муж – тюфяк, который явно чувствовал, что у его жены завелся молодой любовник, но ничего не пытался изменить. Ему в отличие от Юматова повезло меньше, сорокалетний мужик пахал на стройке с утра до ночи, у супруги вызывал раздражение и еще должен был кормить всю семью. Но Тимуру было плевать на это, он считал, что каждый кузнец своего счастья, и сам в течение многих лет ковал железную волю и неукротимый нрав. Именно благодаря этому он добился всего что имел, и не собирался останавливаться на достигнутом.
Улицы вновь опустели. Тимур прошел полквартала, лавируя между спящих машин, припаркованных возле обочины. Сегодня тренировок нет, поэтому можно встретиться с Иркой или Маринкой, а если бы они согласились, то и с двумя сразу. Поток сладких мыслей прервала возня и ругань в черном глубоком переулке. Тимур хотел пройти мимо, но любопытство взяло верх, и он вошел в переулок. То, что происходило на старом крыльце, повергло спортсмена в шок: два крепких мужика в черных куртках раздевали худенькую девчонку. Один зажимал жертве рот; второй задрал джинсовую юбочку и начал спускать колготки к белеющим в темноте коленкам. В мозг ударила темно–фиолетовая волна бешеной ярости, натренированные кулаки сжались. За секунду боксер преодолел расстояние в пять метров и ударил насильника в затылок. Тяжелое тело рухнуло головой на выступ крыльца, раздался треск, как будто сломалась ветка под весом снежной шапки, насильник обмяк. Второй бандит в ужасе пытался закрыться руками, но два прямых и правый боковой, послали его в глубокий нокаут. Девчонка вырвалась и отбежала вглубь двора, на ходу натягивая юбку и расправляя чулки. Тимур наклонился над поверженным противником и обшарил карманы. В джинсах у того, который подпирал головой стену, он обнаружил выкидной нож, пухлый кошелек и ключ от «Мазда 6». У второго бандита в карманах куртки лежал травматический «ПМ», записная книжка и сотовый телефон с разбитым экраном. Тимур дрожащими пальцами набрал «02» и стал ждать. Девушка подошла сзади и, шмыгая носом, напряженным голосом сказала:
– Я уже думала, что мне крышка! Как зовут моего спасителя?
Тимур обернулся и хотел что–то сказать, но в трубке послышался прокуренный мужской голос:
– Дежурная часть Центрального района, что у Вас?
– Тут напали двое на девушку, я заступился. Обоим нужна медицинская помощь. Да, записывайте адрес…
Разговорившись с девушкой, он совсем не заметил, как к переулку подкатили квадратный фургон «Скорая Помощь» и «УАЗ». Из прокуренного салона «Бобра» выпрыгнули трое здоровенных патрульных, с короткими автоматами и двинулись в сторону происшествия. Девушка уже отошла от первого шока и вовсю кокетничала со своим спасителем, у стены приходил в себя один из нападающих, растирал лицо огромными ладонями. Второй уже более получаса не подавал признаков жизни и это стало чертовски напрягать Тимура. В голове начали мелькать нехорошие догадки, которые он боялся произнести вслух. Из «Скорой» выпрыгнули два санитара в белых халатах и девушка–врач в сером комбинезоне. Первого нападавшего погрузили на носилки и понесли к фургону. Второго осмотрела врач, пощупала пульс и встала в полный рост. Тимуру не понравилось молчание, он обошел санитарку и пытался прочесть в ее взгляде хорошую новость, но девушка одной фразой убила все его надежды.
– Он мертв. Саша, вызывай «Харон».
Тимур будто бы пропустил удар в печень. В глазах потемнело. Он почувствовал, как четыре сильных руки поволокли его к «Уазу». Испуганное лицо спасенной девчонки проплыло, будто за толстым стеклом, где–то слева. Юматов плюхнулся на жесткое сиденье полицейского фургона, в нос ударил запах табака, пота и еще чего–то неизвестного и страшного. Стукнули двери полицейской машины и «УАЗ» покатил по заснеженным улицам прямо в преисподнюю…
Глава 1
Преисподняя
До Центрального изолятора добрались за двадцать две минуты. Тимур как сквозь сон поймал мысль. Стоило ему задержаться каких–то двадцать минут в зале, или пойти не по этим улицам, и он бы уже спал дома. Или набирал на телефоне номер Ирочки. А может быть просто пил зеленый чай на кухне и смотрел выпуск новостей. Но он шел именно там, где два отморозка пытались изнасиловать молодую девушку, и именно он отправил одного из них в смертельный нокаут. Юматов еще не представлял, что его ждет. Он все еще надеялся, что его привезут в отделение, все выяснят и отпустят домой, а перед этим обязательно пожмут руку и поблагодарят за спасенную девчонку. Может быть, и орден вручат!
Но вручать ордена не входит в обязанности патрульных, тем более убийцам. Поэтому когда «УАЗ» въехал в длинный двор Центрального УВД, Тимуру стало страшно. Коренастый лейтенант открыл дверцу и лениво скомандовал:
– Выходи, к стене лицом!
Юматов спрыгнул на обледенелый асфальт и упер взгляд в серую стену. По двору прогуливались две девушки в полицейской форме, и пили черный кофе из пластиковых стаканчиков. Лейтенант перекинулся с ними парой фраз, и повел задержанного в «дежурку». Юматов обошел бомжей–суточников и поднялся по ступенькам. В комнате дежурного сидел усатый капитан с залысиной и живыми глазками. На столе лежал журнал приема задержанных, в толстых пальцах мгновенно появилась ручка, и капитан Миганов поднял свои маслянистые глазки на задержанного:
– Фамилия, имя, отчество. Год рождения…
Десять минут дежурный бесстрастным голосом задавал вопросы, записывал ответы, из коридора потянуло сквозняком и потными ногами. Два сержанта ППС привели очередных нарушителей, и повели в камеры. Тимур подумал про отца и спросил:
– Я могу позвонить отцу?
– Ты что самый умный? Позвонишь позже, а пока… – взгляд дежурного подобрел, он поднял со стола телефон и набрал майора Звягинцева.
– Алло, Сережа, ну везите Юматова на СИЗО, а там разберетесь. У меня тут помимо него хулюганов полно! – закашлялся капитан и засмеялся как очень смешной шутке.
У Тимура напротив настроение было паршивым и было не до смеха. Через две минуты в кабинет вошли два сержанта, и сняли Юматову отпечатки пальцев. Тимур всю жизнь чувствовал себя лучшим во многих аспектах жизни, а сейчас почувствовал себя преступником, и это его испугало еще больше. Через полчаса задержанного Юматова заковали в наручники и вывели к главным воротам. Через щель в воротах Тимур увидел то, отчего его сердце сжалось: бледный и сгорбленный отец протягивал толстому конвоиру ключи от его любимой «Хонды», конвоир только покачал головой и отвернулся.
– Значит дело серьезнее некуда! – убито подумал Юматов, и твердая дубинка больно уткнулась в позвоночник.
– Давай, вперед пошел!
Юматов помнил, как запрыгнул по железным ступенькам в автозак и прижался горячим затылком к холодной стенке. Мыслей в голове не было. Хотелось уснуть и проснуться в своей теплой кровати, под мышкой сжимать теплое Иркино плечо, зарыться в ее каштановые волосы и поцеловать нежную шейку. Впервые за много лет Юматов пропустил роковой удар.
***
Перед тем как отправить задержанного Юматова в шестнадцатую камеру, два рослых охранника отобрали у него телефон, деньги и шнурки. Сержант внутренних войск с перебитым носом и огромными кулаками шел сзади по темному коридору и щелкал пальцами. Сверху падал тусклый свет десятиваттных лампочек. Между этажами нависали стальные решетки, будто паутина гигантского паука из которой невозможно выбраться. В коридоре стоял невыносимый гул. Казалось, будто стены двигаются и говорят тысячами голосов. Тюрьма жила своей жизнью. Пройдя два пролета, конвоир остановился и скомандовал:
– Лицом к стене!
Перед Юматовым щелкнули замки на тяжелой двери, и открылся вход в преисподнюю. В небольшой темной комнате, забитой двухъярусными кроватями, друг на друге лежали, сидели, валялись три десятка заключенных. Тридцать пар глаз упали взглядами на новичка. Юматов почувствовал, как краснеет. В воздухе витал тяжелый дух несвободы, потных тел и еще чего – то пряного и дурманящего. Сзади стукнула дверь, и снова щелкнули засовы. Тимур не знал, что надо говорить в таких ситуациях, с кем начать общение и куда можно присесть. Гробовую тишину нарушил тихий, но необычайно веский голос:
– Здорово друг! Что не здороваешься с соседями? Кто такой? Откуда и за что к нам определили, а?
Говорил сухой старичок с пронзительным взглядом черных как пропасть, глаз, свесив ноги с кровати, спрыгнул на холодный бетонный пол и подошел вплотную.
– Юматов Тимур, девчонку защищал от двух, убил одного, случайно…
Камера взорвалась возгласами неодобрения, атмосфера сгустилась как тучи перед дождем. Тридцать жестоких взглядов пожирали дерзкого новичка, который явно не имел отношение к преступному миру и попал сюда по глупости. Или для чего–то еще?! Может это ментовская «наседка»!
Смотрящий обошел жилистого спортсмена и подошел к параше. Зажурчала струя, камера стихла, все ждали решения Сухого. У Тимура вспотели ладони, он ожидал самого худшего и был готов биться до последнего. Сегодня он попал в новый и пугающий мир. Туда, где не знаешь, что произойдет в следующую секунду. Если «братва» зацепиться за какой–либо «косяк», ему не поздоровиться. Могут заколоть «заточками» или затоптать насмерть, или еще хуже – изнасиловать всей камерой и тогда можно мылить веревку.
