Баскетбольный мяч
Июньское солнце начало набирать силу и сушить лужи, оставшиеся после мощного ливня, всю ночь стучавшего по крышам домов. Кое-где еще остались зеркальные кляксы, но все равно в душе каждого появилась радость. Молодые парочки вышли в парки и скверы, наслаждаться распустившейся зеленью, солнечными лучами и молодыми телами своих половинок. Даже старики распределились по лавочкам у подъездов, чтобы посплетничать, поговорить о жизни и поругать молодежь, до прихода настоящей летней жары, которая начинается обычно в середине месяца. Хотя, бывает по–разному! Это же Краснодар! Город несоответствий и отсутствия шаблонов! Первый снег может выпасть в середине марта, а лето наступить в апреле. Именно поэтому сюда так рьяно рвутся северяне. Не удивительно! Климат как в Париже; множество рабочих мест, с приемлемыми зарплатами; красоты здешних мест; фрукты и овощи; море всего лишь в ста километрах от города, зеленеющее широкой полоской до самого горизонта; самые красивые знойные девушки. Интересная архитектура Старого Центра. С паутинами трещин на домах, фигурной лепкой на стенах. От Центра, который еще называют Покровкой, в разные стороны растянулись другие районы города. Если доехать на трамвае до улицы Ставропольской, вы попадете на Дубинку. Район городских трущоб. В девяностых годах было очень опасно появляться здесь, особенно в темное время суток. Можно было уйти домой избитым, без денег, а можно было не вернуться вообще, с проломленным черепом, оставаясь умирать в жутких переулках. Босяки с Дубинки и бродяги с Покровки всегда враждовали. Появляться на соседнее гетто было крайне опасно. Июньское солнце начало набирать силу и сушить лужи, оставшиеся после мощного ливня, всю ночь стучавшего по крышам домов. Кое-где еще остались зеркальные кляксы, но все равно в душе каждого появилась радость. Молодые парочки вышли в парки и скверы, наслаждаться распустившейся зеленью, солнечными лучами и молодыми телами своих половинок. Даже старики распределились по лавочкам у подъездов, чтобы посплетничать, поговорить о жизни и поругать молодежь, до прихода настоящей летней жары, которая начинается обычно в середине месяца. Хотя, бывает по–разному! Это же Краснодар! Город несоответствий и отсутствия шаблонов! Первый снег может выпасть в середине марта, а лето наступить в апреле. Именно поэтому сюда так рьяно рвутся северяне. Не удивительно! Климат как в Париже; множество рабочих мест, с приемлемыми зарплатами; красоты здешних мест; фрукты и овощи; море всего лишь в ста километрах от города, зеленеющее широкой полоской до самого горизонта; самые красивые знойные девушки. Интересная архитектура Старого Центра. С паутинами трещин на домах, фигурной лепкой на стенах. От Центра, который еще называют Покровкой, в разные стороны растянулись другие районы города. Если доехать на трамвае до улицы Ставропольской, вы попадете на Дубинку. Район городских трущоб. В девяностых годах было очень опасно появляться здесь, особенно в темное время суток. Можно было уйти домой избитым, без денег, а можно было не вернуться вообще, с проломленным черепом, оставаясь умирать в жутких переулках. Босяки с Дубинки и бродяги с Покровки всегда враждовали. Появляться на соседнее гетто было крайне опасно.
Если проехать дальше, в сторону городской ТЭЦ, то можно оказаться на районе Гидростроителей. Именно в этом месте, вода в реке теплая как парное молоко даже зимой. Гидрострой славится памятником Строителю, который еще называют «фантомасом». Здесь много строящихся многоэтажек, аквапарк.
Если проехать еще дальше можно оказаться в Пашковке. Клоаке пустырей и криминальных нравов. Именно здесь в девяностых годах прошлого века зарождалась самая мощная группировка города – ОПГ братьев Мохиных. Но их правление продлилось не долго. Боевики беспредельной «бригады» были уничтожены или отправились на нары, а самих братьев постигла страшная кара.
Если повернуть на четвертом трамвае влево – район КСК. Район наркоманов. Практически за каждым гаражом можно обнаружить горы мака и шприцов. Молодежь нашла себе другого «Бога» и вливает его «молитвы» в сгоревшие вены.
Если добраться до конечной остановки – микрорайон Комсомольский. Наркоманов здесь поменьше, зато появилось множество нацистских банд, орудующих среди кирпичных девятиэтажных домов.
Если из Центра поехать в сторону Городского парка – район Щебенка. В противоположную сторону – Мароккан. Множество подростковых команд каждую ночь выходят на охоту в Чистяковскую рощу. Также есть несколько микрорайонов – Юбилейный, Фестивальный, ЭНКА, Славянский. Подсчитать их уже становится трудно. Дома и целые районы растут как на дрожжах каждый день. И в каждом районе можно услышать крики приблатненных пьяных малолеток:
– Да мой район сильнее! Да наши пацаны побьют ваших!
Каждый тянет на себя одеяло. Особенно те, кто в этом ни хрена не разбирается. Серьезные люди, которые строили криминальный уклад города, участвовали в разборках и «стрелках», бились за место под солнцем в девяностые годы – давно уже все поделили, и уж точно никогда не будут об этом кричать на каждом углу. Не по статусу им такой «кипиш»! Они довольствуются плодами крови противников, которые навсегда сгинули в могилах на Славянском кладбище. Из нескольких тысяч осталось от силы сотня человек, контролирующих каждый свою «землю». В той криминальной войне выжили самые хитрые, дальновидные и сильные хищники. Кому – надо заплатили, кого надо убрали, с кем надо договорились. Делить казалось бы нечего! Но иногда человеческая наглость переходит все границы. И тогда вновь льется КРОВЬ…
По улице По улице Сормовской, объезжая неспешные маршрутки и автобусы двигался белый джип «Мерседес AMG». Сзади на небольшом расстоянии, будто привязанный шел черный «Фольксваген Пассат CC». За рулем сидел Емеля, татуированный неандерталец из девяностых, личный водитель Большого. Большаков Егор Иванович, он же – Большой, сидел на соседнем сиденье, потягивая разливное «Майкопское» пиво и покуривая «Парламент лайтс». Взгляд голубых глаз рассеянно, останавливался на проходящей красотке, и тут же перепрыгивал на другую девушку. Так же и в жизни: Большой никогда не довольствовался своим, ему нравились чужие женщины, чужие автомобили, и вообще все, что не принадлежало ему, вызывало у него особое влечение. Именно поэтому, между Большим и Салом случился «рамс» из-за клочка бетона, на Набережной реки, которая принадлежала Салу, но так понравилась Большому, который хотел поставить на берегу СТО. У него уже было три СТО по городу, и две автомойки. Но ему не давало покоя, что такое место может принадлежать другому человеку. Поэтому пришлось ехать в Центр, на съемную квартиру, решать спор. Квартиру на улице Седина снял Клин, авторитетный жулик, обещающий помочь в разрешении спора и гарантирующий безопасность обоим сторонам конфликта. На «стрелке» он присутствовать не будет, но его авторитет будет гарантом спокойного решения проблемы. Несмотря на «правила», Большой сунул в карман маленький дамский револьвер, на случай непредвиденных ситуаций. За четыре дня он натренировался стрелять прямо через одежду. Пришлось, конечно, выбросить в мусорное ведро несколько новеньких курточек. Но, ни одна кожаная дорогая куртка не стоит живой «шкуры», которую могут прострелить вместе с башкой. Бронежилета у него не было, да и невозможно его носить под курткой. Слишком заметно, тем более Клин попросил решить спор мирно. Спереди в джипе вся основная сила его «бригады» – четыре боевика: Зубр, Клоун, синий от татуировок Борик и психопат Жаренный. В девяносто шестом они наехали на предпринимателя Скворцова, но он отказался платить за «крышу». Тогда Генка облил его бензином с канистры и поджег, да вот только не учел, что горючее попало ему на ботинки. Скворцов превратился в утробно мычащий кусок горелого мяса, а Генка получил ожоги стоп третьей степени, и погоняло Жаренный. От него можно было ожидать чего угодно и даже «бригадир» Большой опасался этого психопата. Но в данном деле он был идеальным бойцом. В его кармане лежал «АПС» и отсутствие запретов в его светлой голове было им только на руку. Остальные «пехотинцы» тоже имели солидный боевой опыт, и были готовы мочить по команде своего босса кого угодно. Борик грел в кармане «ПМ» и насвистывал мелодию, его нога стучала по коврику, он заметно нервничал. Даже беззаботный обычно Клоун был задумчив и писал смс, почесывая белесые брови. «Стрелка» будет проходить на съемной квартире, чтобы не было «подстав» и «постановок».
С Юбилейного микрорайона выехали два автомобиля: изумрудный «БМВ – X 5» и серебристый «БМВ – 725» с мощным пятилитровым двигателем. В джипе ехала ударная «команда» Салова Юрия Олеговича – известного в криминальных кругах наркодилера Сала. Четверо бандитов в спортивных костюмах негромко переговаривались во внедорожнике, Топор снарядил обойму «кедра» и спрятал его под легкое пальто. Сам Сало развалился на заднем сиденье «725», и, обнажив запястье левой руки, вколол в тонкую вену острую иглу инсулинового шприца. Он редко употреблял, но сейчас нужно было полное спокойствие и взвешенность решений. Метадон расслабил, дыхание выровнялось, зрачок сузился и почти слился с черными глазами. Сало почесал тонкий нос, закурил «мальборо» и прикрыл глаза.
В начале двухтысячных, он наладил поставки героина в Краснодар из Таджикистана. Небритый абрек Хофиз привозил в желудке до двухсот грамм за раз, Сало бодяжил его на половину и получал полкилограмма чистого порошка. Он продавал героин возле ночных клубов. Потом скопив денег, нанял курьера, который вместо него стоял под деревом и давал каждому желающему «дозу радости». С появлением новых дизайнерских наркотиков, он заказал из Китая реагенты, и теперь на него работали тридцать «закладчиков». С одной закладки он получал до пятисот рублей, что совсем неплохо, учитывая количество наркозависимых в городе. Буквально за несколько лет он заработал пятьдесят миллионов, и стал успешным бизнесменом. Теперь он мог себе позволить все, что душе угодно. Дорогие рестораны, шикарные автомобили, самых красивых женщин. Одевался он исключительно в модных бутиках, обедал в «Близнецах», и совершенно не боялся ареста. Со временем он вышел из наркобизнеса и переключился на вполне легальное дело: сеть пивных и продажу раков. У него было три пивных в Центре. На берегу, он решил поставить четвертую, но Большой пересрал все планы. За этим последует «ответ», жесткий и бескомпромиссный. Его ребята вооружены новенькими «глоками», которые за несколько секунд могут превратить людей Большого в дуршлаг. Но все равно чувство тревоги не покидало Сало. В любом случае обратного хода нет! Иначе можно потерять лицо, авторитет и даже жизнь!
Четыре дорогих автомобиля почти одновременно въехали во двор десятиэтажного дома. На площадке играли дети, мамаши с колясками сидели на лавочках и трещали как сороки. Из «Фольксвагена» выбрался Большой в черной кожаной курточке и синих джинсах, и запрокинул голову вверх. Окно слева на шестом этаже было открыто, из него развивалась синяя штора – условный знак, что все чисто. Большой презрительно посмотрел на своего оппонента, который выбрался из «БМВ» и нагло рассматривал его. На нем был дорогой серый костюм и матовые туфли из крокодиловой кожи. Мужчины неохотно поздоровались, и вся процессия вошла в подъезд. Через несколько минут, из подъезда вышел тощий мужичонка, в синей майке и черных штанах и сел в подъехавший джип «Эскалейд». Клин проконтролировал, чтобы обе стороны сели за стол переговоров, снял им квартиру на нейтральной территории, и поставил свой авторитет гарантом безопасности. Но иногда даже серьезный человек не может предугадать неприятного стечения обстоятельств…
Квартира оказалась небольшой студией. По центру стоял широкий стеклянный стол, несколько пластмассовых стульев. Возле белой стены – кожаный диван, который сразу заняли бойцы Большого. На стене висела широкая плазменная панель, по которой показывали «Камеди Квартира оказалась небольшой студией. По центру стоял широкий стеклянный стол, несколько пластмассовых стульев. Возле белой стены – кожаный диван, который сразу заняли бойцы Большого. На стене висела широкая плазменная панель, по которой показывали «Камеди клаб». Гарик Харламов пел дурашливые песни, зал оглушительно ржал, а вот мужчинам, собравшимся в кухне, было не до смеха. Разговор изначально пошел не так как планировалось. Оба «бригадира» не собирались идти на уступки и гнули свою линию:
– Я первый купил эту землю, она моя, и я буду ставить там свою пивную! – категорично заявил Сало и провел ладонью по мокрому от пота лицу.
– Я тебя понял, брачо! Но и ты пойми! Там пивных много, у тебя клиентов не будет, а мне это место нужно позарез! По цене договоримся! – улыбнулся Большой, но в душе понимал, что ничего из этого не выйдет! Этот торчок уперся рогом и стоит на своем!
В комнате повисло гробовое молчание. Зубр и Топор напряглись. Остальные сунули руки в карманы. Большой гулко сглотнул и сжал вспотевшей ладонью рукоятку револьвера. В это время на седьмом этаже, над съемной квартирой открылось окно…