Грегг Даннетт
Что скрывают мутные воды
Глава 5
Когда я возвращаюсь домой, отца еще нет, поэтому я разжигаю горелку и начинаю готовить ужин. Обычно в такие моменты я включаю телевизор, но сегодня мне не до него. Занят размышлениями.
И очень зол из-за кита. Не потому, что не смог познакомиться с экспертом и рассказать ему про свой проект с крабами-отшельниками, а потому, что полицейские поступили неправильно. Если б они дождались прибытия эксперта, он измерил бы раны, взял разные пробы и образцы, которые нужны для науки. А теперь ничего не выйдет. Они выкинули самую главную улику, которая у них была.
Не могу не усмотреть аналогии с тем, как полиция провалила дело Оливии Каррен. Та детектив, что допрашивала меня, по сути, проигнорировала информацию о том, откуда Оливия узнала про дискотеку в Спасательском серф-клубе. Что еще, интересно, они проглядели? Тут я думаю об Эмили и о том, какое у нее становится лицо, когда она заговаривает про девочку. Я знаю почему. Эмили боится, как бы то, что случилось с Оливией Каррен, не произошло с ней. Так может, мне все же стоит заняться этим делом? Может, я смогу раскрыть его, пока полиция топчется на месте? В конце концов, отец всегда говорит, что полицейские – бездари и взяточники.
В каком-то смысле то, что я еще ребенок, играет мне на руку. Вот, например, когда сегодня мистер Мэтьюз с полицейским разговаривали на пляже, то отошли подальше от остальных взрослых, чтобы их не услышали, но на меня не обратили внимания. Большинство людей в городе обращается со мной будто я невидимка. Так может, не такая уж и безумная идея попытаться понять, что произошло? Я ведь уже давно занимаюсь разными проектами, и у меня получается…
С другой стороны, я и без того достаточно занят – проектом, школой и много чем еще.
Сам не знаю. Пока готовится ужин, я несколько раз меняю свое решение. Я делаю спагетти болоньезе, потому что их любим и я, и отец.
Но когда отец приходит домой, то сразу говорит, что очень устал. Он опять в своем «странном» настроении. Наверное, красил слишком долго. Первым делом он открывает банку с пивом. Потом молча берет свою тарелку и усаживается перед телевизором.
Иногда я смотрю телевизор вместе с ним, но сегодня слишком взволнован и мне нужно подумать, поэтому я ем на кухне. Поев, поднимаюсь в свою комнату. Надо бы сделать домашнюю работу, но за учебники я не сажусь. Вместо этого создаю в ноутбуке новый документ и начинаю записывать все, что помню про дело Оливии Каррен. Получается вот что:
Дата пропажи: 26 августа
Место: Спасательский серф-клуб Силверли (диско-вечеринка в честь конца сезона)
Общие сведения:
Оливия Каррен – шестнадцатилетняя девочка, остановилась на две недели в коттеджах «Сифилд», в № 1, вместе с братом (14) и родителями (возраст неизвестен, но оба старые). На половине своего пребывания посетила дискотеку в Спасательском серф-клубе, расположенном прим. в 50 ярдах от коттеджа. Родители утверждают, что ни в тот вечер, ни на следующий день в коттедж она не вернулась.
В воскресенье, 27 августа, полиция начала поиски с привлечением патрулей с острова, а затем с континента. Съехалось много полицейских машин (я насчитал семь, припаркованных в ряд). У некоторых полицейских были собаки, а еще на пляже приземлился вертолет. Многие местные тоже помогали в поисках, но не отец (и не я). Никаких следов Оливии обнаружить не удалось.
В понедельник, 28 августа (каникулы еще продолжались, поэтому в школу никто не ходил), поиски были усилены. Помимо полицейских, в них принимала участие береговая охрана с катерами и аквалангистами. История попала во все газеты, в некоторых – на первую полосу. Я имею в виду национальные газеты, а не только «Айленд таймс».
Во вторник, 29 августа, поиски продолжились. Утром женщина из полиции пришла к нам поговорить с отцом, потому что та семья останавливалась в нашем коттедже, но отец сказал, что даже не встречался с ними. Тут я сообщил ей, откуда Оливия узнала про дискотеку. После обеда мы с отцом видели со двора, как полиция обыскивает дюны. Они продолжали работать, даже когда стемнело; в темноте нам хорошо были видны их фонарики.
Я уже начал писать про среду, но тут понял, что больше сказать мне нечего – поиски продолжались, но результата не давали. Так было с самого исчезновения Оливии.
Я решил, что самая главная часть – это та ночь, когда она пропала. Поэтому зашел в интернет, на сайт «Истерн дейли ньюс». Там как-то опубликовали подробную хронологию ее последних подтвержденных перемещений. Я скопировал хронологию в свой документ.
Хронология:
Суббота 20.30 – Оливия приходит в Спасательский серф-клуб Силверли, на диско-вечеринку в честь окончания сезона с матерью, отцом и братом. Она сразу же присоединяется к группе девочек-подростков, с которыми познакомилась и подружилась в предыдущую неделю.
Суббота 21.00 – Оливия с подружками едят возле зоны барбекю; все видят, что они смеются и выпивают.
Суббота 22.00 – Оливия с подружками первые начинают танцевать и танцуют около часа. Оливия выглядит веселой и полностью довольной вечеринкой.
Суббота 22.37 – Семья Оливии уходит с вечеринки и возвращается в коттедж, расположенный менее чем в ста ярдах от клуба. Перед этим мать напоминает Оливии, что она должна быть дома не позже полуночи; Оливия обещает. Это последний раз, когда ее видят члены семьи.
Суббота 23.00 – Оливия с подружками выходят из помещения, потому что вечеринка продолжается на улице; они болтают и выпивают.
С 23.00 до 01.00 Оливию видят несколько раз, но данные расходятся – она то ли на пляже, то ли в клубе.
Воскресенье 01.15 – Вечеринка подходит к концу. Многие гости уже разошлись; остались преимущественно подростки и молодежь, причем сильно пьяные.
Воскресенье 01.30 – Дискотека официально заканчивается, клуб закрывается, двери запирают. Группа молодежи некоторое время остается поблизости, после чего многие отправляются на вечеринку в дом 45 по Принцесс-стрит, в квартиру, которую арендуют члены Спасательского серф-клуба Силверли. Показания насчет того, была там Оливия или нет, расходятся.
Воскресенье 04.00 – Импровизированная вечеринка в доме 45 по Принцесс-стрит заканчивается, большинство участников расходятся, некоторые остаются ночевать в доме.
Воскресенье 08.00 – Сьюзан Каррен обнаруживает, что ее дочь Оливия не вернулась в коттедж, но решает, что та заночевала где-то еще. В полицию семья звонит только около полудня.
Воскресенье 11.45 – Джозеф Каррен обращается в полицейский участок Силверли с заявлением о пропаже дочери, Оливии Каррен.
Время уже позднее. Перечитываю все, что записал, и моя уверенность ослабевает. Решаю, что идея Эмили, чтобы я расследовал дело Оливии Каррен, все-таки сумасшедшая. К тому же я сильно устал. Нажимаю на крестик в углу, чтобы закрыть файл, и компьютер спрашивает, хочу ли я его сохранить. Уже почти говорю «нет», но в последний момент передумываю. Создаю новую папку «Морское блюдечко[1]» и сохраняю его туда. Я заметил, что большинство людей не интересуются морскими блюдечками, поэтому, если мой компьютер взломают, в папку с таким названием заглянут в последнюю очередь. Защищаю файл паролем, как все свои документы, – на всякий случай.
Потом переодеваюсь в пижаму и ложусь спать.
Глава 6
В воскресенье отец просыпается позднее обычного. Мы снова едем в Силверли, потому что волны по-прежнему маленькие. Когда отец заходит в воду, я думаю о том, чтобы пройтись по пляжу и посмотреть, не вынесло ли кита обратно. Но с утеса утром я его не видел, так что идти смысла нет. Может, он утонул. Вместо этого я решаю заняться своим проектом с крабами-отшельниками. И направляюсь в сторону Нортэнда.
Нортэнд – странное место. Много лет назад там добывали серебро. Именно так город и получил свое название: Силверли[2]. Это было настоящее, чистое серебро в самородках. Через утесы пробурили туннели; кое-где они выходят на пляж. Но потом однажды поднялся сильный шторм, и волны подточили утес. Шахта обвалилась. Дело было серьезное, много шахтеров погибло. Но это произошло давным-давно, так что больше не имеет значения. К чему я это рассказываю: серебряные самородки, которые там добывали и хранили перед отправкой на континент, оказались на пляже. Они до сих пор там – в песке и в расселинах между скалами. Так что в отлив на Нортэнде можно найти много серебра.
Когда я был маленьким, мы с отцом часами копались там – я с маленьким ведерком и сачком, а он в рубахе с закатанными рукавами. Обыскивали полости литорали[3] в надежде найти серебро. Каждый раз, когда мне что-нибудь попадалось, я звал отца, и он подходил посмотреть. Но это всегда была то крышка от банки с пивом, то фольга от упаковки чипсов. Отец все равно улыбался и говорил, что надо продолжать искать – однажды нам попадется самородок. Я обожал искать серебро и не хотел уходить с пляжа, поэтому отцу приходилось в конце концов уносить меня на руках, а я спал, положив голову ему на плечо, настолько был вымотан.
Серебра мы так и не нашли – ни крошки. А теперь больше не ищем. Наверное, я для этого уже взрослый. Отец больше увлекается серфингом, а я не захожу в воду – ну, вы уже знаете. Но туристы летом продолжают искать. Покупают себе специальные ведерки «Серебряные самородки Силверли» и «сачки для серебра», которые ничем не отличаются от обычных детских сачков на палочках, только стоят гораздо дороже. Туристы тоже ничего не находят. Я уверен, что все серебро пропало.
Но это не значит, что на Нортэнде нет ничего интересного. Там идеальное место для моего проекта.
Идти до Нортэнда по пляжу где-то полчаса, и я успеваю как следует разогреться. Вижу, что отлив продолжается, и это хорошо, но все равно я хмурю брови, поскольку не знаю, достаточно ли отступила вода. Только на максимуме отлива можно перейти на ту сторону мыса. За ним – еще один маленький пляж, куда я и направляюсь. Отец раньше называл его «секретным пляжем», хотя он не такой уж и секретный, просто туда трудно добраться, и некоторые считают его опасным. На мысу есть даже специальный знак. Я как раз прохожу мимо него. Там сказано:
ОПАСНО!
В ПРИЛИВ ДАЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИТЬ!
Ребенком я никогда не заходил дальше этого знака. Всегда боялся, что меня отрежет водой и я утону. Отец говорил, что на пляж ходить можно, если следить за приливом, но все равно пару раз мы едва не попали в ловушку. Ему нравится заходить за знак отчасти потому, что там, по его мнению, больше шансов найти серебро, ведь туристы редко забредают туда. А отчасти потому, что таков уж мой отец.
Теперь я стал гораздо увереннее. Знаю, что у меня есть около часа, пока не начнется прилив и не отрежет пляж от остального острова. Опасности нет, если не забывать про время. Вроде бы помню, что сегодня отлив в одиннадцать, но не до конца уверен, потому что, когда смотрел расписание, думал про кита. Ничего, просто буду осторожен.
Когда добираюсь до мыса, там остается достаточно песка, чтобы пройти, не вскарабкиваясь на скалы. За мысом пляж Силверли скрывается из вида – его загораживают скалы, которые я только что миновал. Маленький пляж чудесный. Другого способа попасть туда нет – никаких дорожек на скалах. Даже с утеса его не видно. Вот почему опасно оказаться отрезанным там. В прилив пляж пропадает под водой, а скалы слишком крутые и наверх по ним не взберешься.
На секретном пляже никого нет; я совсем один. Раз за мной никто не шел, то мои следы должны быть единственными на песке.
Времени у меня немного. Прибавляю шагу, двигаясь по твердому влажному песку к другому краю пляжа. Ко входу в лабиринт.
Мы нашли лабиринт вместе с отцом много лет назад. Сначала думали, это просто пещеры, но позднее Эмили мне рассказала, что на самом деле мы попали в заброшенную шахту. Там сохранились старые туннели и камеры, пробуренные в скале давным-давно. С каждым приливом вода заполняет их. Мало кто знает про эти туннели; в них ведет только один маленький вход под уступом скалы. Оказавшись внутри, лучше снять обувь, потому что там мокро. И темно.
Прежде чем войти, я оглядываюсь на океан. Вода еще низкая, но все равно я рискую. Иногда, увлекшись проектом, теряю счет времени. Покусывая ноготь, я раздумываю, что делать. Потом решаю, что зайду только на минутку – посмотреть.
Из рюкзака я вытаскиваю специальный фонарик. Включаю его, потом наклоняюсь и ныряю под уступ, в темноту. Времени у меня немного. Только проверю, сколько смогу найти.
Глава 7
Я ступаю в холодную неподвижную воду. Джинсы у меня подвернуты до колен. Низко пригибаю голову, чтобы не удариться о каменный потолок. Дальше будет участок повыше, где с потолка обвалился кусок породы, а потом опять понижение. Я почти ничего не вижу, потому что света от моего фонарика нет, но это не означает, что он сломан. Когда добираюсь до пещеры, это становится ясно. Из темноты сияют разноцветные пятна. Что-то красное пробегает по полу. Единственный звук – медленное капанье воды, стекающей с потолка.
Наверное, надо объяснить вам, что у меня за проект с крабами-отшельниками и почему я им занялся.
Все началось с Эмили. У себя в университете она изучает медуз – особо ядовитую разновидность, обитающую у побережья Южной Америки (в водах потеплее, хотя это же медузы – куда их несет, туда они и плывут). В прошлом году на целых шесть недель уезжала в экспедицию, чтобы их изучать. Большинство рыб погибают, попавшись в щупальца медузы. Медуза растворяет их и поедает, но есть такие рыбки, которые плавают между щупалец без вреда для себя. Эмили говорит, что у них в крови специальный антидот. Его-то она и изучает. Скоро она снова уходит в экспедицию на том же самом судне, «Марианна Дюпон». Оно французское. Или канадское. Что-то в этом роде, я точно не знаю. В общем, мне стало обидно и немного грустно, что Эмили уедет так надолго. Потому что я, естественно, поехать не могу – у меня школа и на экспедицию нужно много денег. Но тогда Эмили сказала мне, что ее подруга в университете проводит другое исследование. И что самое крутое – ей нужны волонтеры.
Исследование касается крабов-отшельников. Их ареала обитания и численности популяции. Понимаете, никто толком этого не знает, потому что их не изучали. По крайней мере, до доктора Рибальд. Так ее зовут, эту ученую, подругу Эмили, – доктор Сьюзан Рибальд. Она хотела, чтобы люди, живущие близ каменистой береговой линии в разных странах мира, наблюдали за своими пляжами и записывали число и распределение крабов-отшельников. Конечно, ей нужны были не простые люди, а с научным подходом. И Эмили предложила меня, потому что мой подход очень научный. Так что вот чем я занимаюсь. Помогаю доктору Рибальд.
Нас таких много по всему миру – по крайней мере, было много. Думаю, к нынешнему моменту большинство уже прекратили. Изначальная идея была в том, чтобы помечать краской панцири крабов-отшельников, которые окажутся в одной полости, а потом подсчитывать, сколько из них останется там же после прилива. Так можно понять, насколько далеко они могут забраться. Если честно, я попробовал, но это было сложно, потому что в следующий раз я не нашел ни одного помеченного краба.
И тут я кое-что придумал. В приливных пещерах на Нортэнде всегда темно. Я-то знал, что там водятся крабы-отшельники, потому что видел их раньше, с отцом. В детстве они меня пугали, когда начинали шевелиться в потемках.
Так вот, я решил раздобыть ультрафиолетовой краски – такой, что светится в темноте и которую распознают сканеры в магазинах при проверке подозрительных купюр. Если пометить панцири крабов такой краской, я смогу легче отыскивать их, когда надо будет узнать, куда они забрались.
Я рассказал об этом Эмили, и она помогла мне написать письмо доктору Рибальд, а та ответила, что это «очень интересная идея», и попросила меня сообщить, как пройдет эксперимент. Я зашел в интернет, чтобы купить краску. Сканер мне не продали, потому что я несовершеннолетний, но я выяснил, что могу приобрести ультрафиолетовый фонарик, который с виду не отличается от обычного, но когда его включаешь, кажется, что света он не дает. И еще краску разных оттенков.
Это было в начале года. С тех пор дело сдвинулось с места. В пещерах на Нортэнде я пометил больше двухсот крабов. Некоторые в темноте светятся голубым, некоторые желтым, некоторые зеленым и некоторые красным. А поскольку выбраться они не могут, я каждый раз нахожу их, когда оказываюсь здесь.
Вот и сегодня я обвел фонариком пещеру. Несколько крабов засветились в ответ, но гораздо меньше обычного. Я начал пересчитывать их, а когда закончил, разнес по правильным выемкам в камне. Оранжевых – в выемку под оранжевой скалой, голубых – под голубой, и так далее.
В общем, такой у меня научный проект. Я же говорил, что занимаюсь серьезными исследованиями. А поскольку они по-настоящему важны, я решил не браться за дело Оливии Каррен. Это помешает моей научной работе, и доктор Рибальд наверняка будет разочарована. Она говорила, что я отличаюсь «необыкновенной скрупулезностью»…
За час я насчитал тридцать два краба. Двенадцать из них красные, десять – оранжевые, восемь – желтые и еще два голубые (голубых отыскивать сложнее, потому что краска светится не так сильно). Это значительно меньше, чем в прошлый раз. Меня так и подмывает забраться поглубже в пещеры, но мне не нравится уходить далеко от входа. Появляется ощущение, будто утес своим весом давит на тебя.
И тут, запаниковав, я вспоминаю про прилив.
Пока считал, мне пришлось подвернуть джинсы выше колен, потому что вода в пещерах поднималась, но я был так занят крабами, что не обратил на это внимания. Теперь я знаю – прилив начался. Вода, наверное, уже подступила к выходу из пещеры, закрыв собой почти весь пляж. Быстро хватаю свой рюкзак с камня, где его оставил, и бросаюсь в ту сторону. Вода плещется выше моих колен, прилив явно сильный. Океана я не вижу – не вижу вообще ничего, кроме мутного свечения в воде. Никогда так не задерживался, и на мгновение замираю в нерешительности, гадая, нет ли другого выхода. Может, лучше остаться и подождать, пока вода спадет? Но соображаю, что так нельзя. Пещеры заполняются до самого потолка; я знаю это, потому что на нем сидят моллюски.
Выбора у меня нет. Мой рюкзак водонепроницаемый, но надо покрепче затянуть тесемки. Снимаю джинсы и сую их в рюкзак, оставшись в одних трусах. Рядом никого, но мне все равно неловко. Чувствую, как дрожат мои руки. Надо шевелиться. Смотрю в сторону выхода – узкой щели в стене, куда уже просачивается вода. Если неправильно выберу момент, волна собьет меня с ног, но я не вижу океана и не могу заранее спланировать. Придется подождать, пока волны не станут чуть тише, и потом вылезать.
Если у вас клаустрофобия, вход в пещеру вам точно не понравится. Он правда узенький. Я спотыкаюсь о камень, притаившийся под водой, но стены смыкаются у меня по бокам, не давая упасть. Я только ударяюсь локтем о скалу. Но со мной все в порядке. Мгновение спустя я снова оказываюсь под серым небом; скалы уходят далеко вверх. Меня пугает то, как мало пляжа еще осталось. Надо скорее бежать к мысу, иначе так и застряну здесь. Мне еще повезло, что волны сегодня не особо сильные. Едва успеваю обогнуть мыс. Еще десять минут, и я, целый и невредимый, подхожу к табличке с надписью
ОПАСНО!
В ПРИЛИВ ДАЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИТЬ!
Снова одеваюсь, но кеды оставляю в рюкзаке и оставшуюся часть пути проделываю босиком по мокрому песку, позволяя прибою лизать мне пятки.
Глава 8
Случившееся заставляет меня снова изменить решение. Пусть кому-то покажется, что у меня семь пятниц на неделе, но я буду расследовать дело Оливии Каррен.
Сегодня понедельник, так что я в школе. Раньше ходил в младшую школу Силверли, но в прошлом году перевелся в старшую. Она в Ньюли, столице острова. До нее двадцать минут на машине или полчаса на школьном автобусе. Я сажусь в него в конце нашей улицы вместе с еще одной девочкой, которая уже ждет на остановке. Ее зовут Джоди. Хотя она на год меня старше, мы вроде как друзья. Иногда болтаем, пока дожидаемся автобуса и пока он едет до Силверли. Дальше Джоди перестает разговаривать, потому что в автобус садятся другие дети, а она не хочет, чтобы нас застали за разговором. Я не обижаюсь. Ее можно понять. Болтать со мной не очень-то круто.
Но я немного забегаю вперед. Все из-за нервов. Дело в том, что у меня есть зацепка.
В это утро, в ожидании автобуса, Джоди не говорила со мной – она сидела в своем телефоне. Когда автобус подъехал, я устроился спереди, а она прошла назад. Я, как обычно, достал из рюкзака книгу – читаю новый учебник под названием «Морская биология: процессы, экология и биоразнообразие», автор Джеффри С. Левинтон. В школьной библиотеке его не было, но я так просил, что миссис Смит, библиотекарша, заказала учебник специально для меня. Похоже, она понимает, как важно поддерживать юные таланты. Читать его нелегко, но зато там много иллюстраций. Короче говоря, я не думал про Оливию Каррен, пока читал, или, по крайней мере, не осознавал, что думаю про нее, но и книгу тоже листал невнимательно. Вместо этого размышлял. Представим: если Оливию Каррен похитили или убили, то кто мог это сделать? Я как раз перебирал в уме список подозреваемых, как вдруг из задней части автобуса кто-то из старших мальчишек выкрикнул: «Педофил! Педофил!» – а все стали смеяться.
Я тогда не обратил на это внимания, но позднее, уже в школе, сообразил, что это может означать.
Вообще-то школу я не люблю. Меня не интересует ни спорт, ни музыка, ни все прочие вещи, о которых болтают другие дети. Я не знаю футболистов и музыкантов, которых они обсуждают. Уроки еще могу терпеть, особенно биологию, и некоторые учителя у нас ничего, но частенько их нет поблизости – например, на переменах и в обед. И тогда другие ребята ко мне пристают.
Именно так получилось сегодня на обеде. Я собирался пойти в школьную библиотеку почитать, но старшие перегородили мне дорогу. Один сдернул рюкзак с моего плеча и спросил, что в нем. Помимо «Морской биологии» там почти ничего не было, но я не хотел показывать им, потому что именно с этого и начинаются все неприятности. Тогда другой мальчишка начал меня обзывать. Это тоже обычное дело – меня часто обзывают неудачником и придурком, но я не обижаюсь, потому что все равно не хочу с ними дружить. Но сегодня тот, что кричал в автобусе, назвал меня по-другому.
– Билли, ты чертов сраный педофил, понял?
Этого мальчишку зовут Джаред Картер. Он живет в Силверли и учится на два класса старше меня. Джаред действительно тупой. Однажды я видел его тетрадь по английскому: учитель проверял ее, пока вел урок у нас в классе, а я закончил задание пораньше. Я хотел прочесть его работу, но, честно, он совсем безграмотный. Просто ужас какой-то.
– Он кто? – Один из приятелей Джареда – высокий парень с темными волосами – громко расхохотался. Имени его я не знал.
– Педофил, – повторил Джаред, уже не так уверенно.
– Как он может быть педофилом? Он же ребенок. Тогда уж он… ну, я не знаю, сучка педофила. Но не педофил же!
– Почему нет?
Высокий парень отвесил Джареду подзатыльник. Ударил довольно сильно. Я воспользовался возможностью и сделал несколько шагов по коридору.
– Э! Ты чего? – воскликнул Джаред. Кажется, ему было больно.
– Потому что ты гребаный идиот! Даже не знаешь, что значит педофил, так ведь?
– Вот и знаю!
– И что?
Тут-то до меня и дошло. Ровно в тот момент, когда Джаред отступил. Утром он выругался, не зная значения слова «педофил». Он для этого слишком глуп. Джаред просто увидел в окно того хромого. Все мальчишки в Силверли обзывают его. У них на хромого реакция, как у собаки Павлова. Обычно я игнорирую подобные вещи, вот и не заметил сразу. К тому же до этого я не занимался убийцами и похитителями детей.
Хромой действительно выглядит страшновато. Думаю, именно поэтому мальчишки к нему и пристают. Но теперь мне надо было убедиться.
– Эй, Джаред, – сказал я, надеясь, что не попаду в новую неприятность. – Почему ты обзываешь хромого педофилом?
Мальчишки замерли и уставились на меня, будто не знали, что я умею разговаривать.
– Того мужчину с хромой ногой. Ты обругал его из автобуса сегодня утром.
– Чего ты там бормочешь? А, педофильская сучка? – сказал высокий, снова оборачиваясь ко мне.
Не надо было с ними заговаривать, не подумав! Теперь я понимал, что это очень плохая идея.
– Просто спросил, почему вы его так называете, – сказал я, и мой голос слегка дрогнул.
– Потому что он такой и есть. Вот почему, – ответил Джаред, радуясь, что он снова на коне, и сделал шаг в мою сторону.
– Да, но… почему все-таки? – спросил я, еще немного отступая.
На мгновение мне показалось, что Джаред сейчас меня ударит, но вмешался высокий:
– Его на этом поймали. Мне мой старик говорил. На континенте. Застукали, когда он занимался этим со школьницей.
Я сделал мысленную заметку – проверить информацию. Поскольку теперь все таращились на высокого парня, я решился задать еще один вопрос.
– Он ее убил? – с надеждой произнес я.
– Нет. Только это… ну… трахнул. Вроде того. Я толком не знаю. Изнасиловал, наверное.
Его слова меня обескуражили, но потом я подумал, что если б он ее убил, то никто не пустил бы его на остров. Он давно бы сидел в тюрьме.
– Ты знаешь его имя? – спросил я. Зная имя, я погуглил бы его и все выяснил. Сегодня же покончил с этим делом. Но имени он не знал.
– Понятия не имею, придурок, – фыркнул высокий, тоже приближаясь ко мне. Теперь передо мной стояли он и Джаред, и все шло к тому, что меня побьют. По опыту я знаю, что те, кто дразнит, редко лезут в драку, потому что у них могут быть проблемы. Но если другие на них смотрят, то они могут – просто чтобы как-нибудь закончить разговор.
– Ты отстанешь или хочешь получить, а? – поинтересовался Джаред.
Я решил, что вытянул у Джареда и его приятелей всю информацию, какую мог, так что забросил рюкзак за плечо и выбрал первый вариант.
В отличие от Джареда, я не дебил. Они считают этого парня педофилом, потому что сложили два и два: он странно прихрамывает при ходьбе, и они слышали про изнасилование. Но я знаю кое-что еще. Что-то, имеющее прямое отношение к Оливии Каррен. Знаю, что он был там в ночь, когда она пропала. Знаю, потому что сам там был и видел, как он прячется в темноте.
Вот почему я в конце концов решил заняться расследованием. Думал-думал про подозреваемых и вдруг заполучил одного. Самого настоящего. Подозреваемого, который мог похитить Оливию Карен. Я же собирался стать тем, кто ее найдет. По сути, у меня не осталось выбора. Начало было положено. С помощью Джоди.
* * *
Снова сижу в автобусе. Мы едем из школы домой. Дожидаюсь, пока ребята из Силверли сойдут и мы с Джоди останемся одни. Собираюсь поговорить с ней, потому что она знает того парня, педофила. Ну, или ее отец знает. Я видел, как они вместе выходили из церкви. Мы с отцом часто возвращаемся с пляжа, когда заканчивается служба. И нам попадаются Джоди с мамой, принаряженные, а иногда и ее отец – он разговаривает с педофилом, который ходит странной походкой.
Наконец Силверли остается позади, а мы с Джоди продолжаем ехать. Наша остановка последняя. Иду назад, где сидит Джоди.
– Привет, Джоди, – говорю я, будто невзначай.
Она ненадолго отрывает глаза от мобильного телефона.
– О! Привет, Билли…
И снова ее взгляд упирается в экран. Пока я ждал подходящего момента, мне казалось, все должно пройти легко. Теперь же, когда мне по-настоящему надо ее спросить, я сильно смущаюсь. Но наша остановка совсем близко.
– Что ты хотел?
Она говорит это из вежливости, но я пользуюсь моментом.
– Узнать у тебя кое-что, – начинаю я. – Знаешь того парня с больной ногой, который живет в Силверли?
Она хмурится.
– Ну того, который вечно рыбачит по ночам. Твой папа с ним знаком. Я видел их вместе возле церкви.
– Мистера Фостера? – Она кривится.
– Это его фамилия?
– Вроде бы. А что?
– Какое у него имя?
– Понятия не имею. Тебе зачем?
– Так просто, – отвечаю я. И продолжаю: – Тебе известно что-нибудь о нем?
– Например? К чему все эти вопросы?
Я заранее решил не говорить Джоди, что расследую исчезновение Оливии Каррен, потому что мы с ней не такие уж и друзья. Поэтому теперь не знаю, что ей ответить.
– Просто так.
– С чего бы?
– Да ни с чего.
Она щурится с подозрением, а потом трясет головой.
– Странный ты мальчик, Билли Уитли.
Ненадолго задумываюсь, не применить ли другой подход. Но бросаю эту затею. Как я уже говорил, Джоди иногда забывает, что мы с ней друзья. Мне все равно. Я выведал, что хотел. У меня есть его имя. Мистер Фостер.