Монадология – Готфрид Вильгельм Лейбниц

Лейбниц в первую очередь известен нам как математик и выдающийся, строгий логик. На заре эпохи Просвещения, когда наука ещё славно соседствовала с религией, он и создал это гениальное по своей краткости изложение собственной метафизики; оно представляет собой яркий пример плюралистической философии, представленной в виде учения о множестве монад, развитого, в общем-то, из одной-единственной Монады Монад – которая есть Бог.

Итак, в самом начале трактата выясняется, что монада есть простая субстанция, не имеющая частей, а уже из этих простых субстанций состоит сложная субстанция, как бы заключающая их в себе. Вот так, вкратце, можно охарактеризовать строение всего сущего, что очень сильно напоминает нам учение древних греков-атомистов (в частности – Демокрита и Левкиппа). В чём же разница? В том, что монада Лейбница – это, по сути, живое существо. А вот атомы в греческой философии – это только «кирпичики» бытия, постоянно пребывающие в беспорядочном движении. Парадокс состоит в том, что хотя монады Лейбница и образуют всё сущее, однако при этом не являются бытийной причиной. Второй парадокс создаёт его учение о достаточном основании: если у всего необходимо есть причина, то какова причина существования Монады Монад, первомонады, Бога? Вводя первую монаду как причину бытия, Лейбниц однако умалчивает данный парадокс.

Монадология Лейбница смутно напоминает индийскую философию и даже Шопенгауэра: всё детерминировано – при этом всё только кажимость; любые бытийные атрибуты, будь то природа, сущее, время или протяжённость доступны только субъективному чувственному восприятию, трансценденция Бога же чисто умозрительна и не может быть окончательно познана (вспоминается «Учёное незнание» Сократа и Николая Кузанского), что и приводит Лейбница к античному понятию монады как трансцендентного начала. Ведь начало бытия – оно пребывает по ту сторону атрибутов и субстанций, хотя и некая почти мистическая энергия пронизывает всё сущее; в этом как раз состоит полемика Лейбница с Декартом, так как у второго этой энергии нет, его материя движется, но движется статично, её Лейбниц назвал «мёртвой материей».

Неудовлетворённость Лейбница традицией рационализма, жажда мистического познания и вместе с тем – строгий, логически выверенный ум – всё это вместе составляет его строгую «Монадологию», местами напоминающую строгие математические доказательства, местами блуждающую где-то в рамках герметической традиции, едва намекающую на возможность метемпсихоза, Божественную эманацию в мир, где конечная цель каждой индивидуальной монады – слияние с Богом, град небесный и доведение своей энтелехии до абсолюта.

Какими только именами не называли Бога. И когда атеист говорит о якобы врожденном гуманизме в человеке, он имеет в виду того же самого Бога, который естественно присутствует в человеке но в большей или меньшей степени в зависимости от того, насколько сам человек отдалился от гуманного и возвышенного в себе. Все дело в словах которые мы используем, говоря об одном и том же. И можно спорить так, чтоб пух и перья летели, но так и не понять, что разница только в словах, а не истинно глубинной сути этих слов, которая в результате – одна и та же. Может, если Бога назвать Горшком, установив табу на слово «Бог», глядишь, споры станут не такими жаркими. Впрочем, меня тогда не поймут и, в лучшем случае, назовут очередным «причудливым учением» то, чем я морочу людям голову, и где всему виной Горшок. Впрочем, учением это не назовут. Назовут дурацкой сказкой. (А верующие скажут, что я богохульствую. Сейчас богохульствую, а в сказке про Горшок не каждый усмотрит Бога.)У Лейбница Бог – Высшая Монада, Монада Монад, которая определила дальнейшее развитие и гармонию устройства Вселенной. Из неё возникли другие простые неделимые и бесконечные совершенные монады (кому не нравится такой язык, можно представить как все это происходило на уровне законов физики после Большого Взрыва, и это нисколько не будет противоречить тому, что сказал Лейбниц). Те самые монады, которых не касаются циклы рождения и смерти. Из них же, в свою очередь, образовались все сложные существа. Они уже конечны и несовершенны, впрочем, включая в себя совершенство высших монад, из которых возникли. Гипотеза эволюции по Лейбницу. Или, скорее, предэволюции на этапе возникновения Вселенной, человек был «спроектирован» внутримонадно, «в энтелехиях» ещё до своего появления, как подражание высшему совершенству, его отзвук. И даже это вовсе не противоречит тому, что человек произошел от обезьяны. Что ж… первый человек мог вполне быть спороектированным в виде обезьяны, далеким от совершенства и совершенствоваться в ходе эволюции. Тут тоже никакого противоречия нет.Что же касается существования проекта живых существ до их реального появления, об этом говорит и основатель микропсихоанализа щвейцарский ученый итальянского происхождения Сильвио Фанти в своей теории микропсихоанализа. (Здесь будет цитата из книги Сильвио Фанти «Микропсихоанализ» которая вторит мысли Лейбница, как только я отыщу её в книге.)Давайте на минуту задумаемся, могли ли живые существа быть в проекте ещё до того, как реально возникли? Для этого достаточно логики. План или замысел начинает существовать и даже становится неотвратим в определенный момент возникновения как живой, так и неживой природы. И если в жизни такой момент наступает, когда Аннушка разлила масло, а значит Берлиоз уже не сможет избежать своей гибели, то в природе такой момент наступает, когда сложились все условия для пускай медленного, но уже неотвратимого процесса, в ходе которого появится, например, амеба. Своим появлением она обязана законам природы, но неотвратимость в виде замысла о ее появлении возникла еще до того, как она появилась, поскольку определенные процессы в определенный момент становятся предсказуемыми и неотвратимыми. Это и есть замысел, план. Жаль, что атеистов все это сильно смущает, если оно выражено религиозной терминологией, в данном случае предопределенный процесс возникновения живого существа называется «замыслом Божьим»: та же логика (больше ничего не надо!) приводит к тому, что общего между воюющими сторонами гораздо больше, чем кажется.Чтобы читатель не считал упомянутого Фанти неавторитетным ученым, а его учение ненаучным, скажу, что курс микропсихоанализа (который по сути является усовершенствованным психоанализом) недавно пришел в Россию, где при Московском Институте Психоанализа итальянские (и швейцарские) преподаватели проводят этот курс для повышения квалификации специалистов с высшим психологическим образованием. По европейским же высшим учебным заведениям психологического профиля микропсихоанализ шествует уже давно. А откройте теорию в изложении самого Фанти. Фанти поставил психоанализ в «энергетический контекст». А это уже само по себе не каждый поймет.Поэтому да простят мне читатели, которые считают ложным по определению учение Лейбница, а по сути оно – своеобразное объяснение уже объясненному на «других языках». Я же ставлю за эту премудрологию высший балл.

"Монадология" Лейбница – учение о монаде как частице, связанной единством с бесконечным миром. Основа мира – Бог и созданный им разум. Материя получает свое содержание от разума Бога. Монадой является и сам Бог, который может влиять на частицы. Монады не влияют друг на друга и это простые субстанции. Но сложное и должно состоять из простого. Монады не имеют частей, они нематериальны и называются Лейбницем «духовными атомами».Состояния монад бывают сознательными и бессознательными, причем не осознаются они в силу своей «малости». Сознание, впрочем, доступно не всем монадам. Рассуждая на эту тему в антропологическом контексте, Лейбниц допускал возможность влияния бессознательных представлений на поступки людей. Моделью монады для него выступает понятие человеческой души. При этом человеческие души, как таковые, занимают лишь один из уровней мира монад. Они имеют три уровня: высший, средний, низкий. Высшая монада – Бог. Низшие монады – «голые» – «спят без сновидений» и образуют неорганическую природу. Но в соответствии с системой Лейбница, низшая монада отнюдь не мертва, поскольку жизнь разлита повсюду. Значительно более интенсивную форму проявления жизненной силы в метафизике Лейбница составляют монады-души. Монада обладает четырьмя качествами: стремлением, влечением, восприятием, представлением и по своей сути – это деятельность, единое, непрерывно меняющее свое состояние. Монады животных обладают ощущениями, но неразвитым самосознанием, а монады человека (души) – сознанием, памятью, уникальной способностью разума мыслить. Чем выше класс монады, тем больше ее разумность и степень свободы.

Лейбниц был уверен, что все монады, кроме Бога, связаны с телом. Смерть не разрушает тело, она есть только его «свертывание», так же как рождение – «развертывание». Тело – это государство монад, идеальным правителем которого является душа.****Интересен факт, что Лейбниц встречался с Петром I, когда тот был за границей инкогнито. Но не Петр впечатлил ученого, а шведский король. На него, как на просвещенного монарха, возложил надежды философ, пожелав ему раздвинуть границы до Амура. Но Карл был разбит Петром и к наукам оказался равнодушен. Вторая встреча с русским монархом, перевернула мнение ученого. Петр проникся идеями Лейбница и их переписка, а так же встречи стали носить систематический характер