Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского – Гомер

Очень краткое изложение «Илиады» для чётких пацанчиков и девах, не желающих тратить время на прочтение и любящих комедии абсурда.Хрис: Верни дочку.

Агамемнон: Неа.

Ахиллес: Верни, верни.

Агамемнон: Бу! Тогда твою бабу заберу!

Ахиллес в печальке.

Фетида: Зевс! Сыночек в печальке! Помоги!

Зевс: Окей. Агамемнон, фас!

Агамемнон: Окей. Ололо, драчка!

Парис: Драчка! А ну выходи самый дерзкий! Всех порешу.

Менелай: Ну я тут самый дерзкий.

Парис в ужасе убегает.

Гектор: Зассал, зассал!

Парис возвращается.

Гектор: Кто победит, тот и чёткий.

Менелай: Ща как дам!

Киприда: Я богиня! Пыщ – и нет Париса.

Елена: О, Парис, откуда не возьмись! Давай секс делать.

Парис: Окей.

Менелай: Блин, испарился.

Агамемнон: Значит, мы победили! Гоните бабки!

Зевс: Ну что, может, закругляться будем?

Гера: Нет! Отрубить троянам головы!

Зевс: Конечно, милая. Афина, сделай.

Афина: Парис, фас!

Парис: Пыщ!

Менелай: А-а-а!

Все: Драчка! Драчка!

Идёт драчка.

Арес: Как, драчка – и без меня?

Афина: Опять Арес расшалился. Диомед, фас!

Диомед: Пыщ!

Арес: А-а-а! *убегает*

Гера и Афина: Скукота. Пойдём пожрём.

Гектор: Ой, чуть на драчку не опоздал! А ну, кто тут самый дерзкий?

Десять ахеян в один голос: Я!

Нестор: Эники-беники… Аякс, ты водишь.

Аякс: Пыщ!

Гектор: Пыщ!

Мужики: Эй, ночь уже. Пойдем, пожрём.

Все: Окей.

Расходятся и жрут. Утром всеобщая драчка продолжается.

Гера: Я помогу ахейцам.

Зевс: Марш на кухню. Из вредности теперь не буду им помогать.

Агамемнон: Что-то страшно. Давайте-ка все свалим, ну её, эту Елену.

Диомед: Не ссы!

Нестор: Надо б Ахиллеса на разборки.

Одиссей: Ахиллес, кис-кис-кис!

Ахиллес: Не-а.

Ахейцы: Нам нужен засланец в стан врага!

Диомед: Чур я! Одиссей, пошли со мной.

Трояне: Нам нужен засланец в стан врага!

Долон: Чур я!

Одиссей и Диомед: Опа, вот так встреча! Пыщ! *входят в раж, грабят и убивают*

Утром драчка продолжается.

Зевс: Я за троян!

Посейдон: Я за ахейцев!

Гера: Муж! Пошли делать секс!

Зевс: Окей.

Аякс: О, камешек! Дай-ка кину.

Гектор падает без чувств.

Зевс: Ой, что-то я отвлёкся. Непорядок. Аполлон, пособи.

Аполлон: Окей.

Патрокл: Ахиллес, солнышко, можно мне тоже в драчку?

Ахиллес: Ага. Возьми мою одежду и мотоцикл и смотри не поцарапай.

Трояне: А-а-а, да это ж Ахиллес!

Патрокл: Мвахаха!

Гектор: Пыщ!

Мраком чело Патрокла облачилось.

Гектор: Ура, халявные шмотки!

Ахейцы: Не-не-не, не трожь!

Зевс: Отставить кучу-малу! *кидает дымовую шашку, все расходятся*

Ахиллес: Что за дела?

Ахейцы: Патрокла порешили.

Ахиллес в печальке.

Фетида: У сыночка украли шмотки! Не боись, сына, мама ща все сделает. Гефест, куй.

Гефест: Кую.

Ахиллес: Обновка! Всех порешу!

Агамемнон: Мирись-мирись и больше не дерись. Вот твоя баба.

Конь Ахиллеса: Ахиллес, тебе кирдык.

Ахиллес: Говорящий конь!!! Не надо было столько пить.

Гера: Кто за белых, кто за красных?

Афина, Посейдон, Гермес, Гефест, Гера: За ахейцев!

Арес, Аполлон, Ксанф, Артемида, Лета, Киприда: За троянцев!

*Ад, содом, гоморра, мясорубка с участием богов и людей*

Зевс: Пора завязывать. Гектор помрёт.

Боги: Почему Гектор?

Зевс: Ээээ… Мммм… О! Судьба!

Ахиллес: Гектор, выходи, буду морду бить.

Гектор: Окей.

Ахиллес: Пыщ!

Гектор: Ой. Развей мой прах над Гангом хотя бы.

Ахиллес: Фигушки, ты мои труселя снял с Патрокла, мстя моя будет ужасна. *срывает одежду с Гектора и идет хоронить Патрокла*

Призрак Патрокла во сне: Ахиллес, и после смерти мне не обрести покой, хочу с тобой вместе в гробике лежать.

Ахиллес: Окей.

Нестор: О, Ахиллес спит! Стырим тело Гектора и вернем троянцам, что оно тут валяться-то будет?

Приам: Тело сына? Спасибо. Пошли все пожрём.

"Не без борьбы я, однако, погибель приму, не без славы!

Сделаю дело большое, чтобы знали о нем и потомки!…"

"Целиком ты заплатишь нынче за горе мое по друзьям, перебитым тобою"Все-таки лайвлибовские игры существенно расширяют читательские горизонты: ведь сколько ж лет боялась даже подступиться к бессмертной гомеровской «Илиаде» (а как при этом хотелось насладиться сокровищницей античной литературы!) – пугал сам сюжет (вдруг будет скучен, ведь казалось, что я его его не понаслышке знаю), язык (вдруг будет малочитаемым, неподъемным, а проще говоря, излишне тяжеловесным). Все оказалось не так страшно: порадовал и увлекательный, динамичный, стремительный сюжет (многое для меня из описанных в книге событий было вообще в новинку), а язык, конечно, хоть и был чуточку необычен (скорее, непривычен для современного мира), но как же чертовски красив (о, это отличный образец «высокого» слога).Похищение прекрасной Елены, Троянская война, троянский конь – сюжеты, казалось бы, затертые до дыр, но нет – то лишь верхушка айсберга. Для меня открытием стала (если что, я не читала «Легенды и мифы Древней Греции» Николая Куна, поэтому у меня, как обычно, открытий много:) ссора царя Агамемнона и отважного Ахиллеса из-за «добычи» – прелестной Брисеиды, плененной девушки, которой был награжден за отвагу сын Пелея (Ахиллес), но сын Атрида (Агамемнон) забрал ее себе. Не будь этой ссоры, возможно, и события повернулись бы в другом направлении: не был бы ранен смертельно друг Ахиллеса, Патрокл, ведь рядом бы с ним сражался храбрейших из храбрых – Пелеев сын. Но вот только гордые мужи таких обид не прощают: удалившись от дел, Ахиллес вскоре и получит горестную весть, доставленную ахейцем Антилохом – нет больше верного друга, как и тела его нет – унесли подлые троянцы…И вот здесь, пожалуй, и начинается самая интересная часть поэмы – противостояние «шлемоблещущего» Гектора и быстроногого Ахиллеса. Гектора сломить, похоже, не в силах ничто, но ведь то еще не пришел разъяренный Ахиллес в своих новых выкованных Гефестом доспехах (старые он одолжил Патроклу, а когда Патрокла убили, в них облачился Гектор. Ох, и гневался же Кронид (Зевс), видя такое безобразие…Кстати, еще одно открытие. Троянская-то война была (если судить по Гомеру, естественно) не только между троянцами и аргивянами (ахейцами, греками), но и между самими небожителями, причем согласия в стане богов тоже не было: кто-то был за троянцев (как Феб-Аполлон, например, бессчетное раз спасавший этого неубиваемого Гектора), кто-то – за ахейцев – те же Гера с Афиной, например, из-за чего у них были постоянные стычки с громовержцем (Зевсом) – Гере даже как-то пришлось пойти на хитрость, чтобы опоить дурманом любви супруга, а его брат (Посейдон) тем временем помог проигрывавшим ахейцам. Вот поистине эпическая книга и эпическое сражение, полное кровожадных подробностей – хотя чего еще ждать от книги, где процентов 90 занимает описание военных сражений?Симпатии мои были преимущественно на стороне ахейцев. Хотя постоянно раздражал плач Ахиллеса – всю книгу путала его с Одиссеем – очень уж имена похоже звучат, на мой взгляд. То это были стенания по поводу отнятой Агамемноном Брисеиды, то по поводу смерти друга. Интересно было следить и за жителями Олимпа: ох, уж эта непокорная Афина, которая все равно все сделает по-своему))Заканчивается жестокая книга возвышенно и милосердно. После долгих уговоров Ахиллес все же отдает тело Гектора его отцу, ведь Патрокла все равно уже не спасти…Поэме Гомера уже три тысячи лет, а все так же актуальна. Никогда не приведет ни к чему хорошему война – кровь убитых, слезы их родственников, разрушенные города. Похоронный пир и оплакивание костей – страшное предзнаменование ныне живущим …5/5"Мы ничем не поможем и сам неистовым плачем.

Боги такую уж долю назначили смертным бессчастным, -

В горестях жизнь проводить. Лишь сами они беспечальны…"

Множество великих государств расцвело и обратилось в прах с тех пор, как гомеровская «Илиада» была исполнена в первый раз, но слова «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына» по-прежнему заставляют затаить дыхание. Монументальное произведение, состоящее из двадцати четырёх песен, или из пятнадцати тысяч семисот стихов – истинное сокровище Трои, только вместо рубинов и изумрудов сверкают смыслы и образы.Взглянув на текст поэмы, можно вспомнить Бродского: “Поэзия – это высшая форма существования языка”. «Илиада» в блестящем переводе Николая Ивановича Гнедича доказывает это со всей очевидностью. “И над морем заря расстилается ризой златистой” – как вам? А “немолчношумящее море”? Я нигде не видела настолько красивых, архаично звучащих эпитетов. Ритм гекзаметра, стихотворного размера, выбранного Гнедичем, вводит в транс не хуже струящейся музыкальности греческого оригинала – первоначально поэма предназначалась не для чтения, а для услады слуха.Магическое, звучащее слово меняло реальность под переливы кифары. В древней Греции странствующие сказители назывались аэдами. Одним из них был и Гомер – таинственный слепец, обладавший особым видением. Именно с Гомера началось утверждение символической фигуры автора. Сказитель погружен в мир памяти и слова, лишь ему под силу достать из тьмы веков имена давно забытых героев и придать им золотой ореол славы, который сродни бессмертию.Для Гомера его персонажи не были современниками. Он вполне резонно считал, что слушатели уже знают, кто из Афродиты, Геры и Афины на свете всех милее, а также сколько раз похищали бедняжку Елену. Поэтому он забрасывал слушателей в самую гущу битвы – точнее, в самую середину осады Трои, также известной как Илион (отсюда и название поэмы). Читателю из двадцать первого века придётся либо проштудировать Куна, либо держать интернет под рукой. Незнакомых имён может быть много, но в этом есть красота и значение.Любого современного автора отлучили бы от издательства, если бы он сделал то же, что Гомер: в самом начале поэмы, во второй песни он выдаёт детальный список одной тысячи ста восьмидесяти шести кораблей ахейцев. Отдельные поэты серебряного века даже пытались побороть бессонницу с помощью гомеровского каталога, видимо, считая корабли вместо овец. Однако, это не помогло, так как перечень кораблей – одна из точек сгущения смысла.Каждый герой, каждый народ, принявший участие в осаде Трои, должен быть назван. В классической филологии есть такое понятие, как эпическое спокойствие Гомера. Созерцательно и отрешённо автор прислушивался к предсмертным хрипам прекрасных молодых воинов – и шелесту винно-красных волн Эгейского моря. Всё в мире имеет равное достоинство – люди, звери, боги, вещи, оружие и корабли. Если не уделить внимание всему, то исчезнет магия эпоса, неспешный ритм, который символизирует мироздание, превосходящее сознание человека.У Гомера красива даже война. Искусство убивать, умение умирать. Да, мудрый аэд признаёт, что это горе и бедствие для всех, но фатум неотвратим: мойры отмерят долю всем, от всесильного олимпийца до простого гребца. Боги у Гомера очень человечны в своих страстях и тоже подчинены власти судьбы. Если не принять то, что предначертано, то жизнь становится ничтожной: увиливание недостойно человека. Лишь тот достоин славы, кто бесстрашно встречает взгляд судьбы.Ещё один образ, аккумулирующий в себе главную идею «Илиады», это описание щита Ахилла. Первый в истории литературы экфрасис, то есть, словесное описание предмета искусства, показывает амбициозный замысел бога-кузнеца Гефеста: щит вмещает всё небо, землю, звёзды и луну, а также много сценок из сельской и городской жизни. Мир и вражда являются гранями одного и того же: идиллическое описание пашни следует за военными событиями, а свадьба соседствует с тяжбой.Подобный переход от полноты счастья к несчастью является основным принципом греческой трагедии. Гомер – великолепный рассказчик, который мастерски показывает всю суть героев через перипетии. Гектор, доблестный полководец троянцев, открывается с новой стороны в сцене прощания с женой Андромахой. Гектор знает, что отправляется на смерть, но не боится ни разрушения Трои, ни гибели всего войска, ни собственной судьбы. То, что приносит больше всего мучений – слёзы Андромахи, мрачное будущее любимой жены и маленького сына.Сцена, в которой гнев Ахилла наконец-то стихает, тоже потрясает глубокой трагичностью. Будто воочию видеть, как убелённый сединами царь Трои целует руки, убившие его сыновей, как отчаянная мольба пробивает защиту неуязвимого Ахилла лучше всякой стрелы – это испытание для эмоционального читателя, на которое, тем не менее, стоит отважиться. Покорение поэмы в целом требует определённого мужества: произведение древней эпохи обладает непростым темпом и является частью богатого культурного наследия. Но если вы до сих пор думаете, что «Илиада» – это далеко, незнакомо и вообще не про вас, вы ошибаетесь.В десятой песни, помимо всего прочего, описывается лагерь греков у стен Трои. Тысяча костров пылает в ночи и словно отражается в россыпи звёзд на тёмном небе. Мир целостен и прекрасен. Мрак космоса скрывает разницу между разожжённым воинами костром и холодным сиянием небесного светила. Если вы когда-то любовались ночным небом, держа в руках свечу, фонарик или даже телефон, знайте: в тот момент вы были одинокой звездой, которая летела сквозь время и пространство на огни ахейского лагеря.