Василий Головачёв
Палач времен
Глава 7
Первые достоверные сведения об условиях на поверхности Венеры были получены еще в конце шестидесятых годов[10] двадцатого века, когда на планету один за другим посыпались зонды и спускаемые аппараты, запущенные Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки.
Уже тогда стало известно, что атмосфера Венеры почти целиком состоит из углекислого газа, температура воздуха у поверхности близка к четыремстам шестидесяти градусам по Цельсию, а давление достигает девяноста атмосфер. Кроме того, было установлено, что толщина облачного покрова планеты составляет от тридцати до сорока километров, причем верхний слой облаков состоит из капелек концентрированной серной кислоты. Таким образом, освещенность поверхности Венеры оказалась примерно такой же, как в пасмурный день на Земле. Цветовая же палитра венерианского пейзажа была близка средневолновому диапазону видимой части спектра: здесь преобладали зелено-коричневые тона, так как синие и голубые лучи поглощались необычайно плотной атмосферой.
Впоследствии люди узнали, что на Венере случаются грозы намного мощнее земных и что ураганные ветры, постоянно дующие со скоростью до ста метров в секунду на высоте верхней границы облачного слоя, сменяются у поверхности легким «ласковым» дуновением около одного метра в секунду.
Первый пилотируемый полет на Венеру состоялся в две тысячи двадцатом году и едва не закончился трагически. Спускаемый аппарат отнесло от предполагаемого места посадки на двести с лишним километров, и сел он в ущелье, откуда не смог потом взлететь. Пришлось сажать второй модуль и забирать экипаж первого.
Однако и в начале двадцать четвертого века, несмотря на создание сети мгновенного транспорта (метро) и успешное освоение галактических просторов, эта планета оставалась почти не тронутой из-за своих специфичных условий. К тому же на ней была обнаружена жизнь, хотя и весьма своеобразная – на основе кристаллических соединений углерода. Образуя причудливые фестоны, арки, башенки, ротонды, грибообразные наросты, «живые» кристаллы графита, гексавита и алмаза селились в наиболее жарких районах Венеры, и открытие сверкающих «городов» стало сенсацией, хотя держалась эта сенсация недолго – до второй экспедиции на планету. И все же естественные творения местной природы были великолепны. Их текучими переливами можно было любоваться бесконечно, как языками огня в костре или текущей водой. А сохранилась эта форма жизни на Венере лишь благодаря особенности всего живого: стоило отделить от тела «кристаллической грибницы» хотя бы один кристалл, как он через некоторое время распадался в черный графитовый порошок. Именно поэтому люди и не истребили кристаллидов Венеры ради использования их тел в ювелирной промышленности, для украшений, как они это сделали на Земле с моллюсками-жемчужницами.
Секретная база службы безопасности, о которой говорила Мириам, была оборудована в пещере на восточном внутреннем склоне кратера Клеопатры. Кратер этот диаметром девяносто пять километров (на самом деле он двойной, внешний – диаметром девяносто пять, и внутренний – пятьдесят пять) располагался на плато Лакшми, самой высокой части гор Максвелла, и был окружен почти параллельными хребтами-складками, отстоящими друг от друга на пять-пятнадцать километров и тянущимися на сотни километров. Больше всего этот бороздчатый рельеф напоминал морщинистую шкуру моржа, каковое сравнение сделал Ивор, стоя на вершине пика Максвелла и с высоты одиннадцати с половиной километров обозревая горную страну.
Мириам стояла рядом в таком же «кокосе», что и он, похожая на удивительное существо с конусообразной головой и блестящей шкурой (в спецкостюмах типа «кокос» можно было купаться в солнечной фотосфере или разгуливать по ледяным равнинам Плутона), и с таким же романтическим восторгом созерцала дикий пейзаж Венеры.
Оказались они на вершине самой высокой горы Земли Иштар, которой принадлежали и горы Максвелла, и плато Лакшми, лишь по прихоти Мириам, которая захотела опробовать «кокосы», найденные на базе. Но до этого молодые разведчики несколько часов провели в отсеках базы, прибыв сюда по «замороженной» линии метро. Код выхода, известный Мириам, оказался действующим, и прямо из кабины метро университета в Минске они вышли в отсек метро базы.
Инк базы встретил их неласково, огорошив вопросом: есть ли у них доступ степени «А»? Такого доступа ни у Ивора, ни у Мириам не было, и победного шествия по всем помещениям базы, запрятанной в толще базальтовых пород кратера, не получилось. Инк разрешил им лишь посетить зону отдыха и отсек внешнего выхода, где они обнаружили «кокосы». Но ни на оружейный склад, ни в ангар со спецоборудованием гости базы не попали, и надежды Мириам на получение оружия и аппаратуры пси-идентификации не оправдались. Им достались только «универсалы», входящие в стандартный комплект для выхода наружу, блоки НЗ и аптечки.
– Что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок, – не упала духом Мириам. – Придется добывать оружие и спецуху в другом месте.
Ивор с интересом посмотрел на девушку, знавшую словечки из жаргона тревожных служб. «Спецуха» на этом жаргоне означала аппаратуру специального назначения.
Побродив по доступным помещениям базы, оценив комфорт зоны отдыха: жилые модули были довольно большими и имели все необходимое для отдыха и удовольствия, вплоть до мини-баров, игровых зон и шикарных пневмодиванов (таких уже не делали), – гости посидели в одном из модулей, пытаясь представить, кто здесь жил, потом облачились в «кокосы» и вышли наружу через тамбур-вход.
Короткий коридор привел их к металлической на вид стене, которая оказалась видеофантомом. Вход в пещеру, ведущую к базе, был замаскирован генератором динго[11], создающим видимость твердого скалистого выступа. Отыскать вход со стороны, даже имея локатор, в склоне кратера со множеством каверн и пещер было нелегко.
Выйдя из скалы, как привидения, молодые люди включили антигравы и, поднявшись над кратером, некоторое время созерцали зелено-оранжево-коричневые горы и желтое дно гигантской астроблемы, состоящей из двух ударных кратеров. Потом поднялись выше и устроились на вершине пика Максвелла, с которой можно было увидеть чуть ли не всю поверхность Венеры: из-за очень плотной атмосферы рефракция была чудовищно сильной.
Вид с вершины горы оказался настолько великолепным, что Ивор не удержался и тихо и торжественно прочитал вслух:
Орлом раскинув крылья, с высоты
Я вниз глядел, на жизнь мою, что ныне
Песчинкою затеряна в пустыне.
И красота, низвергнутая в ад,
Звала меня! Звала меня назад!
– Как здорово! – воскликнула Мириам. – Прямо под настроение! Это ты прямо сейчас сочинил?
– Это не я, – смутился Ивор. – Старинный поэт.
– Какой? Я как будто неплохо знаю классику.
– Эдгар По.
– Да, конечно, вспомнила, я читала По в юности. «Ворон» – его стихотворение?
– Его. – Ивор вдруг почувствовал смутное беспокойство, оглядел зеленовато-серый клочкастый небосвод, близко-далекий горизонт (впечатление было такое, будто они стоят в центре гигантской чаши с поднимающимися вверх морщинистыми краями).
Нельзя было сказать, что Венера пустынна и безлюдна, все-таки на ее поверхности люди успели построить десятка три купольных городов и станций, десятка два шахт, карьеры и заводы по производству силикатов и углепластиков, но местность вокруг пика Максвелла и вообще плато Лакшми была слишком пересеченной и дикой, ближайший город был расположен в двухстах с лишним километрах от кратера Клеопатры, за хребтами гор Акны, и все же Ивору показалось, что они с Мириам здесь не одни.
– Миа, давай уйдем отсюда, – пробормотал он.
К его удивлению, девушка отреагировала на его слова без обычного шутливого подначивания, сразу оценив состояние молодого человека.
– Ты что-то увидел? – быстро спросила она.
– Не увидел, но… такое впечатление, что на нас смотрят по крайней мере с двух сторон!
– Тогда сматываемся домой!
Мириам сорвалась с обрыва и стремительно понеслась вниз, к восточному склону кратера Клеопатры. Ивор устремился за ней, выписывая крутую дугу пикирования. И тотчас же за ними хищно кинулся почти невидимый в сумеречном свете венерианского дня треугольник когга, появившийся словно из воздуха.
Дальнейшее произошло в течение нескольких секунд.
До спасительного скального выступа, прикрывавшего входной коридор базы, оставалось всего две-три сотни метров, когда когг открыл стрельбу.
Мириам, летевшая в сотне метров впереди, продолжала мчаться с прежней скоростью, но в момент залпа внезапно сделала петлю и открыла огонь по преследователям из «универсала». Ивор же поступил точно так же, доверившись интуиции, – отвернул влево, и огненная трасса прошла мимо. К счастью, преследователи применили плазменную пушку, а не «глюк» или антимат. В противном случае шансов спастись у беглецов бы не было. В данной ситуации, несмотря на то что огонь вел инк аппарата, залп не достиг цели, а второго не последовало.
Во-первых, световая очередь «универсала» – Мириам применила лазерную насадку – пришлась по кабине когга, ослепив пилота и сбив прицел инка. Во-вторых, откуда-то возник еще один когг и открыл по первому огонь из более серьезного оружия. Трасса неярких штрихов – разряд «глюка» – перечеркнула треугольник агрессора, и тот, задымив, отвалил в сторону.
– Не отвлекайся! – крикнула Мириам замешкавшемуся Ивору.
Жданов метнулся за ней, и молодые люди, проскочив коричнево-желтый бок скалы, ввалились в пещеру.
– Никогда себе не прощу! – бросила в сердцах девушка, подталкивая Ивора в спину. – Можно было предвидеть, что нас вычислят!
– Кто? – тупо спросил Ивор.
– Дед Пыхто! Ты медлишь с ответом вербовщику Игрока, этого достаточно, чтобы на тебя оказали более серьезное давление или вообще ликвидировали для предупреждения утечки информации.
– А кто нам помог?
– Узнаем. Пока это не имеет значения. Надо убираться отсюда. Хорошо, что твоя интуиция не спит, даже когда ты сам спишь.
– Я не сплю, – запротестовал Ивор.
– Это я образно.
Люк в тамбур базы открылся. Первой в него влетела Мириам, за ней Ивор. Люк за его спиной встал на место, отодвинулась ребристая пластина входа в технический холл базы. И тотчас же Ивор ощутил дуновение холодного ветра угрозы.
– Не входи туда! – крикнул он.
Мириам по инерции сделала шаг вперед и… выстрелила!
Ее выстрел оказался неожиданным не только для Ивора, – девушка действовала как бывалый телохранитель! – но и для того, кто ждал их в холле. Она опередила его буквально на долю секунды, сбив ему прицел. Ответный выстрел лишь задел ее плечо, срезав турель с «универсалом».
Мириам развернуло на девяносто градусов и отбросило назад, так что Ивору стали видны холл и две зеркально бликующие фигуры, одна из которых согнулась пополам, а вторая двигалась к люку. Тогда он выстрелил сам и одновременно мысленно вскричал, обращаясь к инку: «Закрой тамбур!»
И люк закрылся, отрезая холл с неизвестными от тамбура.
Ивор бросился к присевшей на корточки девушке.
– Жива?! Не ранена?!
– Вот гады! – с неожиданным хладнокровием проговорила она. – Засаду нам устроили! Ну, вы у меня попляшете!
Ивор взял ее под локоть, чтобы помочь встать, но она высвободилась и легко вскочила сама.
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Этот гад стрелял из «дракона», а «кокос» пулей пробить трудно. Как тебе удалось закрыть люк?
– Сам не знаю, – пробормотал Ивор. – По-моему, я крикнул инку, чтобы он загерметизировал тамбур.
– Не слышала я никакого крика… да и не слушается инк базы таких приказов, исходящих не от полномочного персонала. Ладно, потом разберемся, давай выбираться из ловушки.
– А если на выходе нас ждут те стрелки, из когга?
– Когг подбит, я видела, как он задымил и отвалил. Но не уверена, что это сделали наши друзья. Эх, нам бы «глюк»! Или по крайней мере «шукру»! Я бы им показала, где раки зимуют!
– Ты ведешь себя, как заправский безопасник, – хмыкнул Ивор, с уважением и недоверием глядя на девушку. – Словно всю жизнь сражаешься с террористами.
– Не сражаюсь, но постоять за себя смогу. И за тебя тоже. Ты просто мало меня знаешь. Папа с трех лет воспитывал меня как мальчишку, я даже в школу выживания ходила… – Мириам замолчала, прислушиваясь к чему-то. – Уходим, а то они откроют люк и перестреляют нас, как куропаток.
В следующее мгновение люк собрался гармошкой, открывая вход.
– К стене! – скомандовала девушка.
Ивор послушно отпрыгнул в угол тамбура, ловя нашлемным прицелом отверстие люка, ожидая выстрела оттуда. Мириам сделала то же самое, вжавшись в стену с другой стороны. Но никто не стрелял и в тамбур не врывался. Прошла секунда, вторая, третья…
– Эй, путешественники, – донесся из холла чей-то гортанный энергичный голос, – можете выходить. Здесь уже тихо и спокойно.
– Кто это? – прошептал Ивор.
– Тео? – неуверенно проговорила Мириам и повторила вопрос через звуковую мембрану «кокоса».
– Совершенно верно, сеньорита, – отозвался обладатель гортанного голоса. – Тео аль-Валид собственной персоной.
– Наши! – взвизгнула девушка, бросаясь к люку и проскальзывая в отверстие.
Ивор степенно вошел следом.
На матово-сером полу холла он увидел два тела в бликующих зеркальных балахонах и валяющееся оружие: устрашающего вида карабин и «универсал». Чуть поодаль стояли два парня в таких же костюмах, но с откинутыми шлемами. Один был черноволос и смуглолиц, второй – пониже ростом – рыжий, с белыми ресницами. Мириам подбежала к черноволосому, на ходу свертывая конус шлема (собирался он складками-пластинками к плечам), и протянула ему руку.
– Привет, ротмистр. Вот уж кого не чаяла увидеть. Какими путями вас сюда занесло?
– Стреляли, – улыбнулся смуглолицый, переводя глаза на Ивора. – Это твой друг?
– Ивор Жданов, – представила спутника девушка, – поэт и квистор и, естественно, мой друг. Мы тут слегка похозяйничали…
– Да уж, слегка. Инк базы уже пожаловался нам на ваши приказы, но ты же знаешь, он не подчиняется даже мне. Тебе же придется объясняться с отцом.
– Ничего не поделаешь, придется, – вздохнула с унылым видом Мириам. – Он мне устроит взбучку. А кто это нас тут ждал? Вы их… убили?
Тео аль-Валид перевел взгляд на тела в скафандрах.
– Одного обездвижили. – Он спрятал в захват на поясе гипноиндуктор «слон». – Второй ранен, сам потерял сознание. Ты стреляла?
– Так получилось.
– Молодец, точный выстрел. Не зря я тебя тренировал.
Мириам оглянулась на Ивора.
– Тео – мой инструктор по стрельбе. А это Дима Лежич, мой тренер по русбою.
Рыжий Дима исподлобья глянул на Ивора, вдруг улыбнулся и протянул ему широкую ладонь.
– Очень приятно.
– Взаимно, – вежливо сказал Ивор.
В холл из коридора, ведущего в недра базы, вышел еще один мужчина в «кокосе», огромный, как шкаф, с мрачноватым бугристым лицом и черными глазами, седой.
– Привет, непоседа. – Он перевел взгляд на Ивора. – Здравствуйте, Ивор Жданов.
– Это Иван Клыков, – несколько стушевалась Мириам, – секунд-майор контрразведки.
Клыков мельком взглянул на тела людей, устроивших засаду.
– Их было четверо, – сказал Тео аль-Валид. – Двое здесь, двое сбежали.
– Обыщите все отсеки на всякий случай. И смените код входа метро.
Тео подтянулся, кивнул.
Гигант еще раз глянул на Ивора и вышел.
– Мне приказано доставить вас домой, – продолжал командир группы, – но вы и сами доберетесь. Только придется сдать оружие.
Мириам сдвинула брови.
– Тео, не напрягай голосовые связки. Спасибо тебе, конечно, за помощь, и все такое прочее, но «универсал» я не отдам. Он мне может пригодиться в любой момент. Ты же видишь, что происходит. За Ждановым чуть ли не охота началась.
– Отец будет недоволен.
– С папенькой я как-нибудь договорюсь.
Тео перевел задумчивый взгляд с лица Мириам на Ивора и обратно, почесал кончик носа и кивнул.
– Что ж, тебе видней, я умываю руки. Но помните: вас здесь не было.
– Спасибо, ротмистр! – Мириам хлопнула ладонью в перчатке по его подставленной ладони, махнула рукой Ивору. – Поехали, Жданов, – и первой направилась к выходу из холла.
Мужчины посмотрели ей вслед.
– Очень решительная молодая особа, – осклабился рыжий Дима. – С ней не соскучишься.
– Ангел с «универсалом», – добавил Тео аль-Валид с непонятными интонациями, покосившись на Ивора. – Вы давно с ней знакомы?
– Четыре дня, – честно признался Ивор.
– Тогда у вас все еще впереди.
Ивор непонимающе посмотрел на безопасника и поспешил на зов Мириам, так и не уяснив, что имел в виду Тео.
Через несколько минут они были на Земле.
* * *
Происшествие на венерианской базе службы безопасности не остудило намерения Мириам добиться своего. Она лишь с большим упорством стала готовиться к прорыву в Ствол и подключила к решению этой задачи всех своих знакомых в тревожных службах, кому доверяла так же безоговорочно, как и отцу. Она же настояла и на том, чтобы Ивор поговорил со своей мамой о визите посланницы Игрока (не говоря ей о сражении на Венере, чтобы не волновать лишний раз) и полюбопытствовал, как бы невзначай, чем он мог заинтересовать самого Игрока.
Разговор с мамой Ясеной получился действительно интересный, хотя убедить сына в его экстраспособностях, якобы просчитанных еще до рождения медиками родильного дома, ей не удалось.
– Почему-то я вовсе не чувствую себя исключительной личностью, – сказал Ивор, когда они уже заканчивали часовую беседу.
– Это меня радует, – сказала Мириам, почти не принимавшая участия в разговоре: она пришла уже в конце, когда Ивор выяснил практически все подробности своего рождения и воспитания. – Ваш сын – просто чудо, но слишком открыт и непосредственен. Я бы хотела немного позаниматься его воспитанием.
Ясена с некоторым сомнением посмотрела на Мириам, державшуюся подчеркнуто строго и серьезно.
– Что ж, возьмись, девочка. Надеюсь, это поможет ему оценить мир с другой стороны.
– И все же ты не объяснила мне, что за программа вложена в меня, – упрямо заявил Ивор. – Чего мне бояться или чему радоваться.
– Не программа, – мягко возразила Ясена, – а возможности. И тебе надо очень постараться, чтобы их реализовать.
– Но я их не вижу! Не чувствую!
– Их надо разбудить.
– Как?!
– В принципе это могут сделать специалисты Центра нетрадиционной медицины у нас в России или в Мексике, там у меня есть друзья. Но мы с отцом считаем, что твой пси-резерв должен проснуться в естественных условиях, без технологической помощи.
– Почему же он до сих пор не проснулся?
– Ты не готов, сынок, – мягко проговорила Ясена. – Большие возможности – это прежде всего большая ответственность, твердая воля, способность предвидения каждого действия, великая доброта, наконец.
– Что же, по-твоему, я злой? – нахмурился Ивор.
– Ты добрый, обладаешь хорошей интуицией и даже бываешь тверд в намерениях, хотя отец называет это твое качество упрямством, но ответственности тебе еще не хватает. А природа не ошибается. Если она не дает прямого выхода к высотам знания и деяния, значит, так надо. Потерпи немного.
– Мы потерпим, – пообещала Мириам. – Я беру над ним шефство, если не возражаете. Он обязательно вырастет над собой и станет великим человеком.
– Не сомневаюсь, – проговорила Ясена, пряча сомнения на дне глаз. – Только не забывайте: чтобы добиться успеха в этом мире, одного стремления к цели недостаточно, нужны еще хорошие манеры.
Ивор с любопытством посмотрел на мать, повторившую известное высказывание Вольтера, но в слегка подправленном виде[12]. Она не была уверена в правильности подхода сына к проблеме и сомневалась в его выборе. Но она была матерью и имела право на сомнения.
Он перевел взгляд на Мириам. По ее виду нельзя было судить, поняла ли она намек мамы, однако Ивор почему-то был уверен, что поняла. В уме Мириам отказать было невозможно, как, впрочем, в красоте и решительности.
Они попрощались с Ясеной, выслушали ее напутствие тщательней продумывать каждый свой шаг, и Мириам в кабине такси пожаловалась спутнику:
– Я ей не понравилась. Как ты думаешь, почему? Наговорила лишнего?
– Во-первых, ты ей понравилась, – запротестовал Ивор. – Иначе она никогда бы не доверила тебе взять шефство надо мной. – Он улыбнулся. – Вообще ты меня иногда поражаешь. То ты совсем девчонка, то мастер воинских искусств, то серьезная дама-воспитательница.
– Спасибо, – фыркнула Мириам. – Серьезность – не всегда положительное качество. Как бы сказал мой папаня: серьезность – последнее прибежище заурядности. Чем ты еще меня утешишь?
– Во-вторых, мама беспокоится за меня и не хочет, чтобы я рисковал жизнью, что вполне естественно.
– Может быть. Моя мама тоже такая, хотя всегда мне все разрешала. Слушай, давай я тебя с ней познакомлю? Она сейчас на Марсе, в Зурбагане, строит какой-то завод.
– Нам же надо идти к Полуянову. Разве что потом, после встречи, если получится.
– Я совсем забыла о приглашении комиссара, – поморщилась Мириам, оглядываясь на пинасс, мчавшийся за их такси в некотором отдалении. – Летим ко мне домой, переоденемся в уники понадежней и пойдем к комиссару. Надеюсь, он расскажет правду о твоем отце и отдаст дриммер.
– А если нет?
– Что-нибудь придумаем, – беззаботно махнула рукой дочь Ромашина.
