Gokudo Yakudzaki
Токийский маньяк
– Пожалуйста, не говори так, я же всё вспомню, всех забуду из будущего. И мы будем вместе, как раньше? Ты же этого хотел. Не так ли?
– Хотел. Но не знал, что в другую Цубасу влюблён ещё один человек.
– А ты?
– Он влюблён в тебя настоящей чистой любовью. Ты нужна ему. А мне.. мне нужна моя Цубаса, – Рока закрыл ладонями глаза.
– Разве я виновата, что другая?
– Нет.
– Остановите, – сказала я и выбежала из машины.
– Цубаса! Не надо!
Я заплакала, но продолжала бежать, Рока догнал меня возле станции.
– Сделай выбор, который подскажет твоя душа. Не слушай меня, я для тебя существую, как брат. Твоё отношение ко мне вряд-ли изменится. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть мне будет плохо. Я всё равно об этом не узнаю. Мне сложно отпускать тебя, но я должен.
– Пожалуйста, не бросай меня.
– В прошлом у тебя есть я и родители, разве ты не мечтала об этом?
– Мечтала, – я прикусила нижнюю губу.
– Но в будущем ты настоящая, а здесь ты чужая. Будь счастлива, без меня или со мной. Дыши полной грудью, наслаждайся, я всегда здесь, – Рока вытер слёзы, и прижал свою ладонь к моему сердцу.
Я спустилась вниз. Мне нужен вагон 69.
Он пришёл очень скоро. Я обернулась, Рока закрыл рот рукой и плакал.
Прыгнув в вагон, я очнулась в парке на лавочке. Открыв свой рюкзак я достала телефон, на нём 102 пропущенных от Пака. Я вернулась в 2021 год.
В горле пересохло, я купила бутылку воды. Выпила и позвонила Паку. Он нервничал и задавал глупые вопросы. Я сказал ему, где нахожусь. Это был центральный парк Минато. Ещё 30 минут я сидела, и крутила в руках пустую бутылку. Капельки скатывались по ёмкости. Я открутила пробку и посмотрела в горло бутылки.
«Так мутно, как та ситуация с Рафу. Я чувствовала его и думала о нём», – подумала я, и достала его браслет. Вскоре подбежал Пак, я спрятала вещь в карман.
– С тобой всё хорошо? Как ты? Я весь измучался. Что произошло? Цубаса?
– Всё хорошо. Я просто потеряла телефон.
– Телефон?
– Да.
– Ты где была целые сутки?
– Я спала.
– Где? В парке?
– Да.
– У тебя температура? – Пак приложил свою руку к моему лбу. – Да, вроде бы нет.
– Я здорова.
– Поехали ко мне домой. Ты выглядишь устало.
Мы сели в его машину. По пути в его квартиру я заснула. Пак разбудил меня возле дома, на стоянке.
Квартира была шикарна. Японские квартиры маленькие и неуютные, а у Пака всё по-другому. Вся мебель, декор, они подобраны в единый стиль, ни одной помарки.
– Можно в душ? – спросила я.
– Да, конечно. Прямо и направо.
Его ванная комната была огромной. В потолке были лампочки, которые меняли свет. Я приняла душ и надела его халат.
– Ну как? – спросил он.
– Нормально, – улыбнулась я.
– Это ужин.
Пак поставил две тарелки с рисом и рыбой на стол.
– Вкусно? – спросила я.
– Да, очень. Мне нравится. Кстати, ты начинай, а я потом.
Он ушёл в душ. Я съела совсем немного. Больше всего мне хотелось пить.
Ночь спустилась незаметно, и захотелось спать. У Пака не было ничего женского для сна. Мне пришлось спать в его футболке и шортах. Моя одежда была в стирке. Хозяин квартиры сказал, что она высохнет до завтра.
Окно в комнату было открыто, его район был вдали от суеты и городского шума. На кровати мне было непривычно спать. Мне нравится спать на футоне или на полу.
Ночь была тихая, даже ветер не задувал в окно. Пак уже сопел. Я села и достала из-под подушки браслет Рафу. Это не успокоило меня, но всё-таки я уснула.
Сон был глубокий, чтобы жить человек должен питаться и спать. Но как бы мы, ни старались, ничего не изменить. Такими нас создала природа. Человек-это самоё ужасное существо на свете. Но в тоже время, только человек может искренне любить, и ранить словом не используя оружия. Слова, вот самоё страшное, что есть на свете.
Открыв глаза, я увидела Пака. Он стоял по пояс голый и надевал джинсы. Видимо инспектор не заметил, что я проснулась.
– Пак, – сказала я.
– Цубаса, ты не спишь?!
Видимо он не ожидал этого и остолбенел от моего наглого взгляда.
– Я не одет, – его щёки покраснели.
– Ничего страшного. Что в этом такого?
Я посмотрел на его торс и увидела шрам на левом боку. Именно в то место ранили Рафу в ту ночь.
– Откуда у тебя шрам? – спросила я, и подошла к Паку.
– Не знаю, он у меня с рождения.
– Это твоё? – я показала ему браслет.
– Где ты его взяла? Я потерял эту вещь давно. Цубаса?! Не молчи, пожалуйста.
ГЛАВА
9
Кассета
– Откуда он у тебя? Цубаса, не молчи, так страшно, скажи. Ответь, пожалуйста.
– Где ты его потерял?
– В 10-ом классе. Откуда он у тебя?
Я поджала ноги под себя и сжала в кулаке браслет.
– Рафу?
– Рафу? Кто это?
– Он дал мне его.
– Где? Кто этот человек?
– Он был в прошлом. Его ранили в левый бок, там у тебя шрам.
– Что ты имеешь в виду?
– Пак, я кажется, понимаю.
Несколько минут я пыталась рассказать инспектору, своё путешествие, через люк на Сибуя, в прошлое. Сначала Пак сомневался, но браслет доказал обратное.
– Значит, чтобы вспомнить прошлое, тебе нужна кассета?
– Да.
– Я отвезу тебя к школе.
– Спасибо.
– Будь осторожна, – Пак заманчиво улыбнулся, и коснулся моих волос.
Это утро прошло без завтрака, я погладила свои вещи, приняла душ и выпила зелёный чай со льдом.
Подъехав к школе, я посмотрела на Пака. Инспектор нервно стучал пальцами по рулю и интенсивно сглатывал слюну. Его кадык быстро перемещался, то вверх, то вниз.
– Пак, извини, если доставила неудобства.
– Ты хочешь остаться в прошлом?
– Не знаю.
– Я тоже.
– Я люблю тебя. Может быть тебе будет лучше там, я не знаю. Если тебе всё равно на это будущее, то уходи.
– Если мне не все равно, я не ухожу. Как только я уйду, мне все равно. Понял?
– Да. Но помни, я никогда тебя не разлюблю, – Пак резко дёрнул меня к себе и поцеловал в губы.
Уже в школе меня встретил Кин. Его вид снова был неизменным.
– Пройдём? – начал он.
– Естественно.
Мы зашли в пустой класс, я села за вторую парту, средний ряд. Кин включил кассету и вышел из помещения.
– С прошлым придут и плохие воспоминания, не надейся, что всё было, как в сказки. Пойми, люди совершают ошибки, лишь один выбирает, простить ему или проститься навсегда. Прими верное решение, назад пути уже не будет, – Кин посмотрел на меня.
Сначала я увидела свою жизнь с самого рождения. Оказалось, что у меня был бы брат, но он умер, на четвёртые сутки. Моя мама долго не могла принять это и пыталась несколько раз свести счёты с жизнью. Отец бросил всё и мы уехали из того города, чтобы маме ничего не напоминало о прошлом. Я пошла в школу, занималась музыкой и рисованием. Познакомилась с Рока. Ничего интересного, обычная жизнь. Я встала со стула и собиралась уйти, как вдруг услышала, всхлипывания. Вернувшись обратно, я отмотала назад.
Рока встречался с другой девушкой, из-за меня он бросил её. От нервного срыва, его бывшая вскрыла себе вены. Во всём стали обвинять меня. Мой отец защищал меня, как мог. На несколько месяцев я перестала общаться с Рока. Наша разлука была болезненной для нас. Так думала я. Рока, он изменил мне трижды с ночными девушками. Тщательно скрывал от меня всё своё прошлое. Я не требовала объяснений. В день нашей росписи, Горо подстроил ему аварию и всё рассказал мне, показал фотографии, видео. Отчаявшись, я вышла замуж за Горо. Я потеряла смысл в своём существование. Несколько лет я жила в депрессии, от разбитых чувств, измен любимого человека. Горо видел все мои страдания, он помогал. Но между нами не было любви, просто взаимная поддержка. Ничего больше.
Выбрав один раз неверный путь, ты ломаешь своё будущее. От прощения ничего не изменится, но и жить с камнем в душе, тоже не выход.
Перед смертью я написала письмо, которое сожгла, чтобы никто его не прочёл.
Каждый раз, думая о тебе, я вспоминаю нас, наше прошлое. Ты сломал, то, что мы строили. Я никого не виню, мне легче винить себя. Тебе не понять мою боль, которую причинил ты. Где-то я простила, где-то нет. Тебе не интересно, мне тоже. Я устала находиться в подавленном состоянии и думать о прошлом. Наверное, мне было лучше там, чем здесь. Вернуть я ничего не могу, поменять тоже. Болит в груди, мне страшно, я всегда была одна. Ты внушал мне, что мы одно и тоже, но сам всё испортил. Я желаю тебе счастья, Рока. Меня больше ничего не держит здесь. Я убита и дышу сквозь оковы смерти. Она ходит за мной, я чувствую её. Время от времени она говорит со мной, я схожу с ума.. если бы ты видел мои мучения.. С тобой я не могу, без тебя тоже.. живи за нас.. твоя Цубаса.
Кассета закончила своё проигрывание.
– Ты сделала свой выбор? – Кин зашёл в комнату.
– Да.
– Надеюсь, он правильный.
Он неспешно достал кассету из проигрывателя, завернул в бумагу и протянул мне.
– Зачем? – спросила я.
– Пока кассета у тебя ты можешь перемещаться в прошлое и будущее.
– Зачем?
– Не знаю. Куда пойдёшь?
Я промолчала, мы вышли из школы, и пошли прямо. Пак стоял возле машины и провожал меня своим грустным взглядом. Я чувствовала его биение сердца, но мой выбор был иным.
Кин завёл меня в телефонную будку, набрал что-то на телефоне. Картинка поменялась, мы были уже в 1996.
– Удачи, – хрипло сказал он, выходя из будки.
– Что надо сделать, чтобы вернуться в будущее? – крикнула я.
– Желание жить своей жизнью, – он зажёг зажигалку и исчез.
Я забежала в будку и нажала на те же цифры, но ничего не получилось. Я зажмурила глаза, но снова тщетно.
Пошёл дождь, я смотрела на одиночные капли, которые разбивались о землю и превращались в миллионы частички. Солнце пряталось под воздушным слоем облаков. Его лучи слегка пробивались сквозь толщи туч. Я достала кассету из сумки, она мертва, как прошлая Цубаса Кумаги, которая оставила след своей жизни на ней. Ничего нового я не заметила, дождь закончился, выйдя из будки, я на метро доехала до дома родителей, они с радостью встретили меня.
Из дома я позвонила Роке. Он быстро взял трубку и приехал за мной. Собрав свои необходимые вещи и документы в чемодан, я села в такси, и мы поехали с Рока к нему, в нашу квартиру. Всю дорогу он обнимал меня, но я чувствовала боль, ту самую, которую чувствовала прошлая Цубаса Кумаги.
Квартира была неуютная, что-то мешало, но я не знала, что это.
Утром Рока уходил на работу, до десяти вечера я была совершенно она. Радио надоело, по телевизору нет ничего интересного. Целыми днями я лежала в постели и думала о Цубасе из прошлого.
Мне хотелось бросить всё и убежать в будущее, но долг перед собой не давал этого сделать. Ночь сменяла день, неделя, словно год. Каждое утро просыпаться с человеком, о котором ничего не знаешь, спать с ним мне не хотелось. Рока не давил в плане этого на меня. Он понимающе относился к этому.
– Ты сегодня не хочешь? – спросил Рока, когда я погасила свет.
– Нет.
– Что с тобой случилось?
– Я не та Цубаса, я другая.
– Нет. Ты моя Цубаса, неужели тебе не кажется, что ты перегибаешь?
– Я не твоя женщина.
– Что?!
– Прими это. Я хочу уйти. Мне сложно жить не своей жизнью.
– Тебе плохо?
– Да.
– Что я могу сделать для тебя? Ты же знаешь, как я тебя люблю.
– Ты любишь другую Цубасу, я не она. Тебе пора это понять.
– Ты с ума сходишь, Цубаса?
– Да, да я схожу с ума. Мне не комфортно здесь. Я чувствую себя лишний в этом мире. Позволь мне уйти, Рока.
– Нет.
– Ты же сам сказал, что я могу выбрать сама. Я решила, что так больше не могу.
– Я не дам тебе уйти.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя.
– Это неправда, ты обманываешь себя и меня. Я не она, пойми, хватит жить иллюзиями.
– Я ждал тебя, верил, а ты, ты так и не полюбила меня.
Рока сел на футон и открыл бутылку с водой.
– Отпусти меня.
– Нет.
– Нам не будет хорошо, я болею, мне тошно от всего.
– Я не отпущу, – Рока крепко схватил меня за руку. – Спокойной ночи.
Без ответа я отвернулась от него. Утром Рока закрыл дверь снаружи. Я пошла в ванну, умылась, почистила зубы. Внимательно смотрела на своё отражение. В отражении зеркала я была прозрачной. Было бы неплохо, если бы я так же не знала то, о чем узнала. Вода уносила мои слёзы с глаз. «Кин сказал, что я свободна в своих чувствах. Это не правда. Я даже не могу изменить свою судьбу». Слёзы снова потекли из моих глаз. «Если же я не узнаю больше таких вещей о себе. Может, я смогу пожелать о более счастливом будущем».
Надев лёгкое белое платье, я встала на подоконник и открыла окно.
«Печальные и прекрасные воспоминания. Как в калейдоскопе, мерцают мои надежды. До того, как безобразные, но реальные чувства станут сильнее. Точно так же как и ослепительное до тошноты солнце. Если бы я смогла ещё раз вернуться в тот день Я бы точно повторила его, я бы точно..»
В прихожей раздался грохот и в комнату забежал Рафу.
– Что же ты творишь! – он схватил меня за талию.
– Я так больше не могу.
– Ты хочешь вернуться в будущее?
– Да, это прошлое тяготит меня, мне больно, Рафу.
– Где кассета?
– Я не знаю, в сумке.
Рафу вытряхнул всё, что было в сумке, но кассеты там не оказалось.
– Её здесь нет, – ответил он.
– Это ищешь, – в дверях стоял Року с кассетой в правой руке.
– Зачем ты её забрал? – сказал Рафу.
– Не твоё дело, уходи из моей квартиры, – Року достал пистолет.
– Ей сложно жить здесь, она должна быть в будущем, – сказал Рафу.
– Цубаса счастлива со мной.
– Ты не прав, Рока. Ты не прав она не будет любить тебя, её сердце выбрало другого.
– Замолчи! Она любит меня!
– Это не так! Ты мешаешь ей!
– Может быть, я мешаю тебе? Не так ли?
– Рока, я действительно не люблю тебя, мне сложно жить не своей жизнью, – ответила я.
– Предательство, кругом одно предательство и предатели.
После его слов раздался выстрел и Рафу упал, я побежала к двери, Рока хотел выстрелить в меня, но произошла осечка. Выбежав на улицу, я поскользнулась на траве и ударилась головой.
В комнате горел приглушённый свет. Чувствовался запах лекарств, я подняла голову с подушки. Внимательно посмотрела по сторонам, ничего нет. Это была больничная палата. В дверь зашла медсестра.
– Вам уже лучше, Кумаги – сан, – сказала она.
– Да.
– Если бы не ваш жених, то мы бы не успели.
– Жених?
Она поменяла пузырёк на капельнице.
– Обед, вам, принесут, – улыбнулась девушка.
– Спасибо.
Я снова легла, показалось, что я падаю в пропасть, в такую глубокую и тёмную. В голове стоял туман, с трудом вспоминала, что со мной произошло, и как я здесь оказалась. Но все попытки заканчивались головокружением и тошнотой.
– Цубаса? – послышался мужской голос в дверях.
Я открыла глаза и облокотилась на локти.
За окном уже был вечер, жалюзи спущены на пол окна.
– Как ты себя чувствуешь? – продолжал он.
– Рока? – неуверенно спросила я.
– Правильно, я Рока. Врач сказал, что у тебя частично пропала память. Ты помнишь, что было на этой неделе?
– Нет.
– Мы можем вместе вернуться домой, ты хочешь?
– Да.
Рока заправил постель, собрал всё со столика, принёс мою одежду. Я надела рубашку, джинсы и кроссовки.
Домой мы поехали на такси. Рока налил мне чай в кружку и сел напротив.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.
– Да.
– Ты помнишь меня?
– Конечно, я чувствую тебя, – я отхлебнула чай.
– Я тоже, чувствую тебя, – он положил свою руку на мою.
– Почему я попала в больницу?
– Ты упала возле дома и ударилась головой.
– Печально, – я опустила свой взгляд.
– Но всё уже хорошо.
Рока встал и обнял меня сзади. Его тело давало мне возможность почувствовать себя защищённой. Но что-то внутри меня сокращалось и от этого ощущения, становилось не по себе.
– Ты, правда, любишь меня? – спросила я.
– Конечно, я люблю тебя, я дорожу тобой, я доверяю тебе, я нуждаюсь в тебя. Цубаса, ты это мир, в котором я живу.
– Правда?
– Да.
– Ты никогда не бросишь меня?
– Нет, я с тобой навсегда, чтобы не случилось. Я никогда не поставлю тебя посередине.
– Там ничего нет.
– Где?
Между нами зависла небольшая пауза.
– Посередине, – вздохнула я.
– Ничего нет?
– Всё верно, а если нет ничего, то и середины нет.
– Ты так красиво говоришь и размышляешь, – Рока прислонился ко мне.
«А там, где посередине ничего нет, нет самой середины», – повторяла я про себя.
Секунды превращались в минуты, из них вытекали часы, дни, время бежало со скоростью ударов сердца влюблённых. Очень быстро и безжалостно изнашивая всё вокруг. Любовь и влюблённость, два разных понятия. Любовь ты понимаешь пережив расставание, предательство, ложь, боль. И при всём этом, ты всё равно находишь в себе силы любить. Как говорится «Иногда нам следует позволить разбить своё сердце, чтобы кто-то другой, его искренне склеил». А влюблённость, это что-то лёгкого, воздушное. На несколько месяцев, потом наступает период времени, когда ты становишься степенным, всё проходит, ты становишься другим. Через это прошли все, не стоит бояться этого чувства. Человек взрослеет не с помощью времени, а с помощью людей, которые разбивали его.
Я всегда сравниваю свою жизнь с течением реки. Всё зависит только от тебя, никто не поможет, все думают только о себе. Эта река словно поглотила меня, я пытаюсь выплыть, но сил не хватает. Будто она хочет забрать меня. Все силы находятся в ней, стоит мне покинуть это, я чувствую себя обезвоженной. Возможно, это зависимость, как иначе. Сложно объяснить людям, то, что ты чувствуешь, на бумаге тоже много не напишешь, мысли путаются. Временное пространство безгранично, стоит один раз понять, что к чему, и тебя уже не вернуть, оно похитит твою душу, оставив лишь оболочку.
Я хочу понять, что происходит со мной, но река, она внутри меня и действует против моей воли. Я подчиняюсь ей, словно марионетка.
Такое ощущение, что я попала во временной поток, который уносит меня своим течением от реальности.
Жизнь стала безвкусной, беззвучной, как в чёрно-белом кино. Ты больше не видишь красоту в природе, ты растворяешься в потоке грусти и печали. Сложнее всего понять, кто привёл тебя к этому. Почему образовалась эта река внутри тебя? Почему течение времени работает против тебя? Почему ты грустишь в солнечный день? Почему так поздно узнаёшь, то о чём должен знать раньше? Почему это так? Зачем? Кому это нужно? Возможно, кто-то сверху наслаждается нашими трудностями, посылая новые испытания.
Что если смерти не существует? Кто знает, вдруг её придумали? Что если после жизни, мы попадаем в мир вечной паутины путаницы и кошмаров, где вынуждены провести свою вечность? Что если это так?
По коже пробежала дрожь. Я опустила голову и посмотрела на свои ладони.
Линии тоже, что-то несут в себе. Их тайна может раскрыть человеку его судьбу, назначение в жизни. Если знать себя, то можно жить без ошибок и пробелов, но ни один человек не знает себя. Мы не можем контролировать свои эмоции, а вы говорите, что мы владеем своим телом. Не правда. Никогда мы не узнаем себя настоящего. Нам осталось жить той жизнью, которой нас наградили. Мучиться или радоваться, решает сам человек, но эмоции не могут принадлежать ему. Они независимы, словно гром среди ясного неба.
Ты не имеешь память, это она имеет тебя. Ты всего лишь подчиняешься ей. Слепо слушаешь её, а она играет тобой.
– Ты готова?
– Да.
– Я жду тебя в машине.
– Рока.
– Да?
– Всё меняется. Меняется жизнь. Меняются люди. И вроде всё хорошо. Но иногда не хватает старого. Той жизни, тех людей, – я положила руки на подоконник.
– Почему ты так думаешь?
– Кто я? Я же ничего о себе не знаю. Как буд-то, кто-то вырезал мне часть памяти. Я чувствую себя наполовину живой. Что со мной? Рока, ты же знаешь, но молчишь. Почему?
– Мы опаздываем в загс.
– Рока, я хочу знать прошлую себя.
– Зачем жить прошлым, когда есть будущее?
– Ты не понимаешь.
– Я всё понимаю, Цубаса.
– Человек без прошлого, это словно вечер без заката солнца.
– Нет. Мы опаздываем.
– Почему ты скрываешь? Что-то случилось? Рока, пожалуйста.
– Я хочу жить настоящим.
– И я. Но без воспоминаний я ничто. Прошу тебя, расскажи.
– Я не знаю.
– Как?
– Мы опаздываем, – Рока взял меня за руку.
Всю дорогу я хотела вспомнить себя, но ничего не получалось. Грань за которой я раньше жила, словно снёс ураган, на месте остались, лишь осколки и прочий мусор.
Рока нервно поправлял свои волосы.
Пейзаж сменился, мы подъехали к небольшому зданию. Рока открыл мне дверь, и мы пошли вовнутрь.
Подойдя к столу, женщина подала нам ручки, она что-то читала из тонкой книги. Я не вникала в слова.
– Пусть ваша жизнь будет яркой и незабываемой, как плёнка на кассете, в которую вы вложите свои усилия и труд. Пусть на этой кассете будут только тёплые воспоминания и много радостных моментов, – говорила женщина.
– Кассета? – я посмотрела на Року.
– Что?! – он удивился.
– Где она?
– О чём ты говоришь?
– Кассета, которую дал мне Кин.
– Я не понимаю.
– Всё в порядке? – спросила женщина.
– Да, – Рока поставил свою подпись. – Твоя очередь, Цубаса.
– Ты что-то скрываешь от меня?
– Нет.
Дверь загса открылась, я увидела Пака. Ко мне частично вернулась память. Я вспомнила, что Рока убил Рафу. Кина, который дал мне кассету. Пака, который находился со мной и влюблён в меня. Он стоял в дверях здания.
– Зачем ты запутал Цубасу? – сказал Пак.
– Она моя!
– Ты стёр ей память с помощью смерти Рафу. Сам же говорил, что нельзя быть любимым, если эта любовь через силу.
– Ты в будущем, а она здесь, она та самая Цубаса Кумаги, которая любит меня.
– Прекрати её мучать, она другая! Ты живёшь прошлыми чувствами и перекрываешь дыхание другим.
– Она не для тебя.
– Цубасе дана новая жизнь, чтобы заново начать другую судьбу, без тебя.
– Если она не прошлая Цубаса, значит, она не достанется никому.
Рока достал нож из кармана и прижал его к моей шеи.
– Либо уйдёшь ты, либо она уйдёт из этого мира, – Рока сильнее прижал нож.
– Одно движение и ты мёртв, отпусти её, мне терять нечего, я дух, – сказал Кин.
Рока резко повернулся назад, к его груди Кин приставил лезвие катаны.
– Зачем тебе заступаться за неё, она все равно умрёт, – ответил Рока.
– Брось нож, – сказал Кин.
– А ты попробуй, заставь, – усмехнулся Рока.
– Не ломай жизнь невинной девушки, она не сможет быть с тобой, потому что это не твоя девушка, – сказал Кин.
– Ещё одно движение и она умрёт, – Рока начал резать мне шею. – Ну, чего не убиваешь меня? Страшно? Правильно, умру я, умрёт и она. Мы будем вместе всегда, если не тут, то там.
Я повернула шею по лезвию ножа в сторону щеки Рока. Кровь потекла ещё сильнее на мою рубашку.
– Не надо, Цубаса! – крикнул Пак.
– Тебе нравится причинять себе боль? – усмехнулся Рока, и ещё сильнее прижал нож. – Ну, давай, посмотрим, насколько тебя хватит.
Сквозь боль я продолжала поворачивать свою голову к Рока. Половина шеи была в крови.
– Я тебя любила, но не такого жестокого, прости, – сказала я, и укусила его за руку, которой он меня держал.
Рока выронил нож, я отбежала к Паку. Кин поднёс лезвие катаны к горлу Рока.
– Тварь! – с оскалом сказал Кин. – Убить не жалко.
– А ты попробуй я тоже дух, я давно продал душу мононокэ, – сказал Рока, и приставил лезвие к груди.
– Что же ты за существо, – недовольно пробурчал Кин.
– Дух прошлых воспоминаний, плохих и печальных, мерзких и отвратительных. Дух, пожирающий печаль и боль, спасая других, рискуя своим телом, и сознанием, – ответил Рока.
– Что ты сделал с прошлым Рока? – спросил Кин.
– Он внутри меня, в клетке, которую никто не откроет, ключик потерян, – засмеялся Рока.
– Что же ты натворил, – Кин опустил катану. – Ты же себя заживо похоронил.
– А мне плевать, – Рока продолжал смеяться. – Смотри, – он снял с себя рубашку и пиджак.
Его тело было всё в иероглифах.
– Это люди, которых я спас, убив себя. Никому никто не нужен, все умирают в одиночестве, – Рока сжал кулаки.
– Ты всё равно умрёшь, это из-за тебя я стал таким, – Рока начал душить Пака.
– Прекрати! – крикнула я.
– Как скажешь, – он откинул Пака в угол, инспектор тяжело дышал.
Я хотела подойти к нему, но Рока прижал меня к стене и начал сдавливать сердце.
– Мне больно, – я пыталась вырваться, но его рука словно парализовало моё тело.
– Мне тоже, я просто хочу, чтобы ты почувствовала, что чувствовал я все эти годы, Цубаса.
– Пожалуйста, прекрати мучать меня, – я стала падать в обморок.
– Чёрт! – крикнул Рока.
Кин пырнул его в бок ножом, которым угрожал Рока.
– Убить духа воспоминаний, можно его оружием, – сказал Кин.
– Тогда лови, – Рока схватил катану, и накинул её сзади Кина.
Я нашла на полу нож Рока, накрыла его ладонью и кинула к Кину под ноги. Он повалил Рока, тот стал душить его сверху.
Кин ели-ели дотянулся до ножа левой рукой, правой он держал, лезвие катаны, возле своего горла.
Рока продолжал давить на эфес и рукоять катаны. Кин одним ловким движением вонзил нож посередине груди, Рока стал покрываться дымом.
– Ты ещё пожалеешь, Цубаса, в тебе часть меня. Позже ты станешь, такой же, как и я. Жди, всё вернётся бумерангом.
Рока превратился в чёрную пыль, которая упала на белый пол и растворилась. Кин поднялся с колен и положил нож к себе во внутренний карман кимоно. Катану, спрятал за пояс.
Мы подняли Пака, вызвали скорую. У инспектора был перелом руки. Мою шею обработали, руку Кина забинтовали.
Спустя 3 дня, я, Пак и Кин пошли на кладбище к могиле Горо и Рафу. Как ни странно, но место, где должен быть, памятник Рафу не было.
– Он жив, смерть Рока вернула всё на свои места, – сказал Кин.
– Ты останешься здесь? – неуверенно спросил Пак.
– На кладбище? – удивилась я.
– Нет, – его щёки покраснели. – В прошлом. Ты будешь тут? Ведь здесь твоя семья, которая любит тебя и ценит.
– Жаль, что прошлое нельзя изменить, – вздохнула я.
– Вообще-то можно, мы его изменили. Горо получил по заслугам, Рафу остался жив, Рока сам сотворил свою коварную судьбу. Всем досталось. Только на будущее это никак не повлияет, – Кин потёр кончик носа, и тяжело выдохнул.
– В будущем, мои родители не вспомнят меня? – спросила я.
– Нет, для них ты умерла, ещё в далёком 1996 году, – ответил Кин.
– А Рафу, с ним можно поговорить?
– Нет, Цубаса. Это ничего не изменит. Он всё равно умрёт, тогда, когда этому надо случится.
– В будущем я не смогу его поблагодарить?
– Нет.
– А сейчас?
– Зачем?
– Ладно.
– Вот именно, пойдёмте, нам пора в будущее.
Втроём мы направлялись по узким улицам к телефонной будке. Солнце уже было на закате. От земли приятно пахло влагой, недавно прошёл дождь, и асфальт не успел впитать в себя рисунки от дождя на своей поверхности.
Зайдя в будку, Кин начал набирать нужный номер на аппарате.
– Кин, зачем ты мне помогал? У нас же изначально отношения испортились.
– Я грубый, но, к сожалению внутри всё по-другому, – вздохнул Кин.
– Спасибо, – ответила я.
– Кассету сломайте, – недовольно пробурчал Кин.
– Обязательно, – ответил Пак и улыбнулся.
– Ну, что ж. Удачи, – сказал Кин.
– Не расстраивайся, – я обняла Кина.
– Подумаешь, буду жить опять своей скучной жизнью в лесу. Ловить нарушителей, защищать территорию. Делов-то. Всё. Хватит обнимать, – Кин начал отталкивать мои руки. – Пока.
– Ты будешь в будущем? – спросила я. – Как раньше, ты будешь?
Но за моим вопросом последовал глухой звук тишины.
Возле урны Пак сломал кассету и выкинул остатки порванной плёнки.
– Теперь у нас будет другая жизнь, – улыбнулся он.
– Неужели в будущем Горо остаётся не наказанным?
– Это уже его проблемы. В прошлом мы всё поставили на свои места.
– Я написала письмо в Нагою, своим родителям. Попросила прощения, объяснила им всё, моя совесть чиста и открыта для новых людей и возможностей.
– Что они ответили?
– Не знаю, – я пожала плечами. – Это не имеет никакого значения, главное, они прочли моё письмо и знают, что я больше не злюсь на них. Всё-же они мои родители и я им обязана, хотя бы за то, что они растили меня, и даже капельку любили.
В квартире у Пака была такая же добрая и красивая атмосфера. Я приняла душ и переоделась.
– Как ты узнал о кассете? – спросила я.
– Когда Рока убил Рафу, то часть моей памяти стёрлась, я забыл про тебя. Но каким-то образом кассета попала в мой почтовый ящик, я посмотрел запись на ней и всё вспомнил. Я так счастлив, что после прошлой жизни у нас всё хорошо.
– Никогда не верила в эти слова, но это правда. «Настоящее счастье не испортят осложнения прошлого».
Перед сном я протёрла лицо тоником и нанесла увлажняющий крем. Посмотрев очень внимательно на своё отражение, я заметила, что мои глаза блеснули красно-золотым оттенком. Я сожмурила их до темноты и увидела свои карие зрачки. Я выдохнула и легла рядом с Паком.
