Gokudo Yakudzaki
24 hours
– Дазай, что случилось? Где ты была?
Я увидела Цунаки, он держал меня за плечи и смотрел на меня.
– Я, я не помню.
– В смысле? Как ты здесь оказалась? Мы потеряли тебя и Рэну.
– Я отошла глубже в лес и заблудилась.
– Ты пошла вместе с Рэной, – к нам подбежал Данро.
– Нет, я пошла одна.
Мне не хотелось говорить о смерти Рэны, лучше промолчать и соврать.
– Кадзуко, ты в порядке? – Агури сел рядом со мной.
– Да.
– Можем идти дальше? – Данро сел, и положил руки на колени.
– Угу, – я кивнула.
– Нам нужно разделиться, чтобы найти Рэну, я пойду с Агури, – сказал Данро. – Цунаки знает лес, так что, Дазай, тебе нечего бояться.
Данро и Агури скрылись в темноте, были слышны их голоса. Они звали Рэну. Я и Цунаки пошли в другую сторону. Так как мой голос совсем сел, кричал Цунаки.
– Хочешь пить?
– Да, – я кивнула.
– Держи, – он протянул небольшую бутылку.
Я сделала три глотка и отдала обратно.
– Хочешь поговорить? – Цунаки остановился.
– Не очень.
– Раньше ты была общительная.
– Ты тоже раньше был другим.
– Дазай, можешь злиться сколько угодно, я сам себя ненавижу за содеянное.
– Наказание найдёт своего преступника.
– Я уже получил его.
– Да?
– Я потерял и разочаровал человека, которого люблю.
– Мне неинтересно продолжать этот разговор, – сказала я и пошла вперёд.
– У тебя были шрамы на руках. Ты резалась?
– Какая разница.
– Большая. Резалась?
– Ну, точно не из-за тебя.
– Знаешь, все-таки это я дурак. Признался бы раньше, и ничего бы не произошло, – Цунаки дёрнул носом. – Извини, Дазай. Я сам во всём виноват, если хочешь, будь с Агури. Я сильно испортил твоё отношение ко мне. Если бы не Тэра, я никогда бы не сознался в своём плохом поступке. Я слабак, никогда не ищи таких мужчин, как я. Ладно? Пообещай, что выберешь достойного парня для себя.
Наш разговор прервал крик Агури. Я и Цунаки побежали в сторону, откуда раздался звук.
Мы выбежали к обрыву. Агури держал за руку Данро, который оступился и соскользнул вниз. Цунаки упал на живот и стал тянуть Данро за куртку к себе. Данро пытался найти опору под ногами, но склон был слишком крутой. Я держала Агури за пояс, чтобы он не упал вниз. Цунаки наполовину свисал над обрывом, Данро подал вторую руку Цунаки, тот ловко вцепился в неё, но сам чуть не упал. Агури левой рукой схватил Цунаки за ремень на штанах.
Погода уже давно портилась, и пошёл сильный дождь.
Агури и Цунаки подтянули Данро немного наверх, наш друг оттолкнулся и парни вытянули его.
– Думал, что сейчас всё и закончится, – Данро вытер лицо ладонями. – Когда найдём Рэну, скажу ей, что после выпускного обязательно поженимся. Я заберу её от брата, уедем в другой город, начнём новую жизнь, – он расстегнул свою куртку, и тяжело выдохнул.
После слов Данро всё внутри меня свернулось. В данный момент, я понимала, что они никогда не увидеться, потому что Рэна мертва. Как бы мне не хотелось рассказать правду, что-то сдерживало меня.
"Всё-таки, если я уже нашла дорогу, то мы вчетвером вернёмся домой".
Данро резко встал, не знаю, как это произошло, но его слегка пошатнуло, и он упал вниз. Агури попытался схватить его за куртку, но лишь она и осталась в руках Агури.
Спустя несколько часов мы нашли поляну, Цунаки и я собрали более сухие ветки. Костёр долго не хотел разгораться. У Агури закончились спички, тогда Цунаки решил добыть огонь с помощью камней. Как ни странно, но у него это получилось. Огня было мало, но тепла было достаточно. Все снова промокли, у меня начался озноб. Я болею уже вторые или третьи сутки. Глаза перестали хорошо различать цвета, кости ломило, особенно, когда я спала.
– Если бы куртка была застёгнута, тот я бы спас Данро, – Агури сжал кулаки.
– Он уже мёртв, как и все остальные, – Цунаки хрустнул пальцами.
– Ты всегда был хладнокровным.
– Я не виноват в его смерти. Нас сюда притащил какой-то безумец. Он хочет нашей смерти.
– Это фотограф, – сказала я.
– Кто? – Агури посмотрел на меня.
– Помните, к нам приезжал фотограф, он был ни один раз в нашей школе.
– И? – Цунаки пристально смотрел на огонь.
– Он убил Эри, он заявил на нас в полицию, завёл в заблуждение, – сказала я.
– Он сумасшедший? – Удивился Агури.
– Фотограф мстит мне.
– За что? – Цунаки сделал свой оскал.
– Я вспомнила.
– Наконец-то, я думал, ты забыла, – из-за дерева появился Саката-сан.
– Не трожь Кадзуко! – Цунаки заслонил меня.
– Как это романчино, но ты испортил её мнение о тебе, – Саката-сан склонил голову влево. – Как жаль, что у вас ничего не получится, вы бы были идеальной парой, – засмеялся фотограф.
– Даже если ты спасёшь её, она выберет его, – Саката-сан указал пальцем на Агури. – Именно этот человек приказал Тэре переспать с Цунаки. Он давно хотел быть с Дазай, но та его не замечала. Хагивара, ты доволен? – Фотограф усмехнулся.
– Что?! – Цунаки нервно посмотрел на Агури. – Это правда?! Хагивара! Отвечай! – Цунаки схватил Агури за рубашку.
– Агури, это правда? – Я почувствовала боль в желудке.
– Я хотел, чтобы он опозорился перед тобой, и ты осталась бы со мной.
– Она переспала с тобой, а ты?! – Закричал Цунаки.
– Она не спала со мной.
– Но.. Дазай, ты же говорила что..
– Я соврала.
– Ты бы осталась с этим подонком? Он же спал со всеми, – Агури посмотрел на меня.
– Хагивара, ты, сволочь, которая всё испортила, – кричал Цунаки.
– Я всего лишь заставил Тэру, но с остальными ты спал по своему желанию.
– Если бы ты чувствовал тоже самое, что и я, ты бы..
– Чувствовал, что? Объясни, может быть, мы отличаемся друг от друга? Я тоже хотел спать с девчонками. Ты даже не представляешь, как мне хотелось. Но я пообещал Богу, что не изменю Кадзуко. Даже если она не любит меня, я буду верен ей и всегда поймаю, когда ты толкнёшь.
– Сука! – Крикнул Цунаки, и ударил кулаком об ствол дерева.
– Тебя никто не заставлял, ты делал это для собственного удовольствия, – сказал Агури.
– Я же не хотел! Не хотел! Прости, Дазай! Прости! Это всё он испортил, я всегда буду любить тебя. Мы выйдем из этого ада, и я обещаю тебе, что в следующем году у нас будет своя…
– Не будет, – я прервала Цунаки.
– Остановитесь, я предлагаю решить всё справедливо.
Саката-сан достал пистолет и снял с предохранителя.
– Здесь одна пуля, кто выиграет, тот убьёт своего противника.
– Во что надо играть? – Оживился Цунаки.
– Janken.
– Это же детская игра, – улыбнулся Агури.
– Только в финале, победитель убивает проигравшего, – ответил Саката-сан.
– Начнём? – Цунаки приготовил кулак.
– Камень, ножницы, бумага, суефа, – тихо произнёс фотограф.
Пистолет оказался в руках у Цунаки.
– Я же говорил, Агури, ты умрёшь, – он навёл прицел на него.
– Ты доволен, Мацусита?
– Да, очень.
– Тогда, стреляй.
– Последнее слово, – твёрдо сказал Цунаки.
– Зачем? Я всё равно умру, из этого дерьма никто не вернётся домой.
– Не правда, – Цунаки дёрнул носом.
– Кадзуко, – Агури повернулся ко мне. – Прости, я тоже совершил глупую ошибку, подставив тебя, Тэру и Цунаки. Простите меня. Стреляй.
Цунаки уже приготовился нажимать на курок. Кадзуко схватила за руку Агури, тот пытался оттолкнуть её, но Цунаки выстрелил. Кадзуко упала на Агури.
– Что ты натворил! – Закричал Агури, и ударил Цунаки в плечо.
– Я.. я.. я не.. я же..
Саката-сан стоял неподвижно и смотрел на всё происходящее.
– Ты, – Цунаки навёл прицел на Саката-сана. – Это ты это заварил.
С этими словами он нажал на курок, и пуля пронзила Сакату насквозь, выйдя, она поранила край ствола пихты. Он упал на колени, его тело пало на землю и больше не пошевелилось.
Агури пытался привести в чувства Кадзуко, но её дыхание прекратило своё существование одну минуту назад.
На её тёплых щеках ещё оставался след от солёных слёз.
– The best end. – Цунаки тяжело вздохнул, и выронил оружие на сырую от частых дождей почву.
Цунаки Мацусита отбывал свой срок на Хоккайдо. Его выпустили летом 2031 года. Он был осуждён за убийство двух человек, Дазай Кадзуко и Саката Изаму.
Тюрьма оставила в нём тяжёлые моральные шрамы. Если многие заключённые не считают себя виновными, то Мацусита не из их числа.
Освободившись, он решил сменить своё имя и взять фамилию матери, чтобы хоть как-то забыть этот кошмар. Цунаки вернулся в Токио, только этот город больше не притягивал его, как раньше. Его мать уехала в Америку с новым мужчиной, а отец стал алкоголиком и проиграл всё имущество в карты. Цунаки узнал у соседей, что отца убили коллекторы, у которых он занимал деньги.
Эти десять лет сильно изменили внешность Цунаки, он больше не верил людям, много жалел, хотел исправиться, не испытал интереса к противоположному полу. Он вышел другим человеком, которому уже всё равно.
– Почему куда бы я ни отправился, всё заканчивается тюремной клеткой? – Еле слышно прошептал Цунаки. – Неужели, я так отвык от свободы? Кости сводит от такого количества лиц.
"Любого человека, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать, за что." Только вот я знаю, за что сидел. Сколько бы ни жалел, ничего уже не вернётся назад, и я не исправлю свою ужасную ошибку. Мне досадно за Кадзуко, я получил по заслугам и буду всю жизнь корить себя за это.
– Мацусита-сан вы уже на свободе?
– Кто вы? – Цунаки обернулся. – Агури?!
В машине Агури снял чёрные очки и внимательно посмотрел на Цунаки.
– Ты тоже постарел, – сквозь боль в словах улыбнулся Агури.
– Расскажи о себе, кем стал, на ком женился, пока я в тюрме чалился.
– Я архитектор, уже 6 лет работаю, живу один. Я не стал искать себе жену, после того случая, мне вообще не хочется создавать семью, – Агури тяжело выдохнул. – Ты куда планируешь дальше идти?
– Не знаю. Где могила Кадзуко?
– Я тебя отвезу, но послушай. Когда тебя посадили, я долго думал, хотел разобраться в смерти Кадзуко. Мне удалось. Пуля, которая убила Дазай, она не подходит к пистолету, из которого ты стрелял. Тем более, твоё оружие было заряжено одним патроном.
– Значит, кто-то ещё убил Кадзуко?
– Я думаю, что это так. И ещё, – Агури потёр глаза. – У неё был рак.
– Как? Почему?
– По наследству, врачи сказали, что Дазай умрёт в течение шести месяцев. Потому что найти донора за такой короткий срок невозможно. Но здесь, я тоже решил выяснить. Я не мог стать донором, даже её отец, но ты Цунаки, ты идеально подошёл, – из правого глаза у Агури вытекла слеза.
Цунаки сидел неподвижно и смотрел в одну точку. На улице небо стало серым, и постепенно пошёл дождь. Агури довёз Цунаки до могилы Кадзуко, Мацусита отказался, чтобы Агури отвёз его обратно. Вместе они, молча, смотрели на фотографию Кадзуко.
– Это фотография для выпускного, – улыбнулся Цунаки, и ладонью стёр капли дождя с фото.
– Все остальные, тоже похоронены здесь.
– Спасибо за информацию.
– Пешком до дома?
– Дома нет.
– На первое время хватит, – Агури протянул несколько купюр.
Цунаки небрежно посмотрел на деньги и отвернулся.
– Мне не нужны твои подачки.
– У тебя же совсем ничего нет. Бери.
– Убери!
– Хорошо, – Агури положил деньги обратно. – Труп Эри нашли у фотографа в подвале, он жил в частном доме, – Агури закурил.
Цунаки не отреагировал на его слова, через несколько минут Агури потушил сигарету и ушёл с кладбища. Мацусита до поздней ночи сидел у могилы Кадзуко. Он ничего не говорил, просто молча, лежал, возле увядших цветов.
– Знаешь, Дазай, оглядываюсь назад, и в дрожь бросает. Как будто раскалённой иглой душу пронизывают. Я виноват, так сильно, что сам желаю себе смерти. Ненавижу всё и всех вокруг себя. Сколько я хотел тебе ещё сказать. Только сейчас душа стонет, по ночам от рези в груди просыпаюсь. Несколько раз совершал суицид в тюрме, но не получилось. Вот думаю, может на воле получится? Что думаешь? Дай совет, Кадзуко. Как мне жить дальше, если тебя рядом нет. Как?
Вспоминаю твои глаза и столько боли внутри. Хочу выплеснуть, но не могу. Не знаю как. Прости, если сможешь. Если хочешь, я больше не приду сюда, просто, дай мне знак, я всё пойму и уйду.
Не услышав ответа, Цунаки поднялся, отряхнул куртку и джинсы, наклонился, чтобы завязать шнурок и заметил небольшой кусочек стекла. Мацусита положил его в карман и решил рассмотреть, когда сидел на остановке. На стёклышке были цифры 329. Молодой человек так задумался, что пропустил свой последний автобус. Схватив сумку "Adidas", Цунаки побежал за автобусом.
– Стой! Стой! – Кричал Мацусита из последних сил, и продолжал бежать.
Возле окна сидела девушка, Цунаки не сразу обратил на неё внимание, но она услышала его голос и сняла наушники. В такой ситуации парень был растерян, он догнал автобус, когда тот сделал остановку на следующей точке.
Девушка прижалась к стеклу руками.
Цунаки посмотрел на неё. Она была похожа на Кадзуко. Не то что бы похожа, это была она. Только немного в возрасте и с милым шёлковым шарфиком на шее. Цунаки не сводил с неё свой взгляд, он не слышал окружающего мира. В его голове происходило нечто матрицы. Девушка открыла рот и покрыла паром стекло, написав "24 hours".
Мацусита стоял словно вкопанный, в этот момент потерялось время, пространство, желания, цели, сама его судьба стала безразлична для него.
Автобус 329 уехал, Цунаки еле-еле разомкнул губы.
– Дазай… – шёпотом произнёс он.
