bannerbannerbanner
Воспоминания

Глеб Алексеев
Воспоминания

Полная версия

– А в России идет новый период в литературе – мужицкий. С мужицкой формой и содержанием, ибо «русская революция первым делом была революцией национальной и сняла „кумпол“ с той „Академии-де-Сианс“, которая была поставлена причетниками»[4].

– В Москве две литературы: молодая поросль от литературы старой, литературщинная поросль, тринадцать школ (имажинисты, презентисты, ничевоки и пр. и пр.), писательское мастерство, форма – отлично, а сказать нечего, в двадцать лет рамоли, мышиные жеребчики, губы помадят и похабят. – Этим умирать. И другая поросль – без школ всяких, в лаптях, лаптем пишут, а фактура, а содержание – верстой, как аршином, откладывают, кроят революцию и Россию – новые закройщики.

Но я не верил ни одному его слову. Нет, не действие, не напряжение творческого начала несет она, эта посконная пестрядь молодой русской литературы, бьющая из лесов и первобытных пещер, куда революция загнала жизнь. В той жизни не осталось ни сумерек, ни полутени, ни – плохое это слово – нюанса. Ночь идет за днем. Удар топора нужнее скользкого касания резца. Маки в поле – досадны: портят рожь. Над всем этим оголенным, раздетым до основного хребта бытом заправляет отчаяние, и ему служит живая тупь незастроенных русских степей, а не новой правде, потому что никакой новой правды нет! И где ж отыскать ее, если ни война, поднявшая поля к национальному подвигу, ни революция, погрозившая разгадкой человеческого счастья и справедливости, не только не отыскали ее, но даже стронуть не могли с места застывшую каменную глыбу? Свист революции – тоска, ее кровь – отчаяние, ее достижение – уход к 17-му веку, в лес, в пещеру, к лопате и дубине на голову женщины.

И тогда не державный ход носителей новой, мужицкой правды (в который раз в русской литературе!) слышится в этой новой поступи по неприбранным, звонким от безлюдья полям, а долгий одинокий крик по ночи, колотящийся о землю в предчувствии смерти своей, долгий одинокий крик человека, зовущего жизнь вернуться и зацветить поля овсами и пшеницей, одеть оголенные души, познать радость – пусть маленькую, как свеча, но необходимую (ф. 2524, оп. 1, ед. хр. 60, л. 26–31).

4Не совсем точная цитата из статьи Б. А. Пильняка «Заказ наш», помещенной в журнале «Новая русская книга» – 1922, № 2.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13 
Рейтинг@Mail.ru