Глеб Леонидович Кащеев
Дарксфорд
Глава II. Вика
Сначала Вика вообще не хотела собираться. Вот что, интересно, сделает отец, если завтра она будет не готова к отъезду?
Она психовала, пинала ни в чем не повинную валяющуюся на полу одежду, ходила из угла в угол и представляла, какой завтра утром устроит скандал. Ее придется запихивать в машину силой на потеху всем соседям. Вот, интересно, как потом отец будет оправдываться и вообще осмелится ли так поступить?
Постепенно ее злость перекипела и изменилась. Вика не простила, что отец поступал с ней как с вещью, но обида на него теперь выросла настолько, что она, наоборот, больше не желала его видеть. У нее возникло то болезненное состояние, когда пытаешься сделать и себе, и всем остальным только больнее.
Отец не хочет ее видеть дома? Окей, она тоже не желает больше жить с ним! Ее лишают возможности встречаться с друзьями? Что же, она вообще ничего не напишет в чаты. Просто исчезнет! Пусть думают что хотят и беспокоятся. Сочтут, наверное, что она умерла. Может быть, даже кто-то всплакнет, позвонит ее отцу и пусть он тогда оправдывается. Раз уж отъезд был неизбежен, то Вике хотелось отрезать прежнюю жизнь окончательно, с кровью, прямо по живому.
Она нарочно взяла самый большой чемодан – мамин – и собрала вообще все вещи, которые были ей дороги. Так, как будто уезжает не до зимних каникул, а навсегда. Чтобы вообще не оставить ничего личного. Не только одежду, но и лучшие книги, свой дневничок со всякими тайнами, любимого плюшевого енота, подаренную мамой кружку и еще кучу дорогих мелочей.
В чемодан, конечно, все не влезло. Пришлось еще набить полный школьный рюкзак и еще большой пакет. Как она все это потащит там, в далекой и непонятной новой школе, ее пока не волновало. Если заведение частное и сильно платное, то там наверняка найдется носильщик или прислуга. Другое место папа бы и не выбрал.
Заснуть так и не получилось. Полночи она просто сидела на кровати и отчаянно жалела себя. Вика представляла, что будут думать о ее исчезновении одноклассники, какие начнут писать комментарии на ее странице, которую она теперь забросит и не будет вести из принципа. Как она гордо откажется приезжать к отцу на каникулы и вообще…
Тут Вика вспомнила, что только зимой она сможет повидаться с матерью, и ее пыл поутих. Если отец скажет, что мама дома или ее хотя бы можно навестить в больнице, то она, конечно приедет. Иначе фиг ему! Вика проживет в школе до июня, а если будет такая возможность, то и на лето останется.
Когда стрелка часов перевалила за три, она поняла, что скоро уже начнет светать и нужно все-таки вздремнуть. Улеглась в постель, но заснуть так и не получилось. Вика ерзала, крутилась, периодически погружаясь в полудрему, но тут же выныривала из нее. Одеяло было душное, а без него было холодно. Подушка тоже выбешивала тем, что нагревалась слишком быстро.
Утром она мучительно продрала глаза, подошла к зеркалу и увидела там девочку-панду. Черные волосы были растрепаны так, что больше походили на их старую швабру. Серые глаза ввалились от недосыпа, а вокруг них проявились темные круги.
Вика тихо сбегала в спальню родителей – отец уже давно был внизу, в гостиной – и утащила к себе мамину палетку и остальную косметику. Ей сегодня с новыми одноклассниками знакомиться, и в таком виде перед ними появляться нельзя!
Сначала она приняла душ и помыла голову. Не спеша. Пусть отец там внизу понервничает, зная, что она умеет зависать в ванне часами. Потом подкрасилась, нанося на лицо здоровье из маминой косметички. Вика выбрала сногсшибательное платье, к которому не смог бы придраться даже самый строгий директор школы. Темно-синее, чем-то напоминающее мундир, с двумя рядами золотых пуговиц на груди, воротником-стоечкой и плиссированной юбкой умеренной длины. Ровно той, что не будет выглядеть по-ханжески, но и у взрослых не вызовет раздражение. Дополняли мрачновато-строгий образ черные плотные колготки и заколка в виде ведьмы на метле.
Вика выволокла в коридор огромный чемодан, рюкзак и пакет и только тогда спустилась на завтрак, зная, что они точно уже опаздывают и отец будет крайне недоволен. На предмет опозданий у него был настоящий пунктик.
Однако папа ничего не сказал. К ее удивлению, на кухне не было Зины, а завтрак, наоборот, присутствовал. Те самые блинчики, что обычно пекла мама.
– Ты что, сам приготовил? – от удивления она не выдержала и нарушила втайне объявленный отцу бойкот.
– Я знаю, что ты зла и считаешь меня дурным родителем, но я желаю тебе только добра, – сказал он, поливая блинчики топленым шоколадом. – Да, без мамы будет тяжело… и тебе, и мне. Надеюсь, что временно. Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – он кивнул на завтрак.
Вика даже немного простила его. Не за блинчики, конечно, а за заботу. Все-таки это был любимый папа. Хоть и ужасно тупой и злой, не желающий понять, что делает ей только больнее этой новой школой.
Она съела все подчистую и даже тарелку тайком облизала. Допивала какао уже в хорошем расположении духа, но как только они вышли за порог дома, настроение тут же опять испортилось. Вика мрачно посмотрела, как водитель запихивает чемодан и сумки в багажник, и молча плюхнулась на заднее сидение. Папа сел спереди.
Бессонная ночь тут же взяла свое, и Вика даже не заметила, как заснула так крепко, что пропустила вообще всю дорогу. Ее разбудил отец, когда машина уже стояла. Вика, еще не до конца отойдя от сна, выбралась наружу. Все пространство вокруг окутал довольно плотный туман, что было странным. Когда она садилась в машину, небо покидали редкие тучи и начинало проявляться солнце.
Она огляделась. На круглой площади можно было различить кучу премиальных машин. Дети в сопровождении родителей брели с чемоданами к дверям высокого здания в неоклассическом английском стиле. Эдакая современная подделка под то, каким, по мнению московского архитектора, должен был выглядеть Оксфорд, в котором тот, в отличие от Вики, никогда не бывал. В результате вышел какой-то убогий миниатюрный недохогвартс без башенок.
На двери красовалась готическая надпись «Даксфорд – Частная школа нового поколения».
Вика заметила, что вообще машин было как-то маловато, учитывая, что заезжать вроде как должна целая школа. Либо здесь классы по пять человек, либо остальные прибудут позже. Хотя вдали виднелся еще желтый школьный автобус. Кто-то, наверное, мог приехать и на нем.
– Вадим, вы поможете с чемоданом? – обернулась она к папиному водителю и отметила, что он как-то неестественно бледен. – Вы в порядке? Хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросила она.
Тот молча энергично покивал, но вышло это настолько неубедительно, что Вика даже заволновалась. Чем папа его так напугал? Было такое ощущение, что Вадим где-то накосячил по дороге и отец на него накричал и уволил. Хотя никакой ругани точно не было – Вика бы проснулась, да и машина ехала ровно. Что это значило, она не поняла. Взглянула на отца. Тот был крайне сосредоточен и смотрел только на двери школы.
Вика подхватила рюкзак и пакет, оставив чемодан на совести водителя, и направилась вслед за остальными детьми.
Холл школы оказался очень просторным, но собралось там учеников всего человек тридцать. Что за «заезд в школу», когда здесь один класс максимум. Те, кто приехал раньше, уже интуитивно разделились на группы – в дальнем от входа углу собралась странноватая компания смешанного состава. За исключением пары фриков, парни и девушки в основном были одеты в стиле, который мама бы называла «провинциальная помпезность». Как будто некая тетушка из далекого мухосранска старательно нарядила любимое дитятко на поездку «в люди».
Справа у другой стены стояли восемь парней в нормальных брендовых шмотках и громко ржали над нервными шуточками одного особо шумного высокого юноши в бейсболке «Make America Trump Again».
Напротив них щебетали шесть девушек, в которых Вика безошибочно распознала людей своего круга. И хотя только у парочки из них на одежде лейблы брендов кричали крупным шрифтом, но было заметно, что и остальные одевались далеко не в обычных торговых центрах с ширпотребом.
Выбора, куда прибиться, не было. Папа остался вместе с остальными родителями у двери, а она подошла к группе девиц.
– Привет всем. Я Вика, – заявила она с ходу.
Девушки, хоть и кучковались рядом, но, судя по всему, особо еще не познакомились. Вика невольно послужила катализатором процесса.
– Кстати, да. Мы что-то так и не представились. Софья, – улыбнулась и кивнула невысокая русоволосая девица с достаточно короткой стрижкой.
– Елизавета, – это было произнесено сухо, официально, с нервно сжатыми губами. Да и среди всех она единственная была одета в строгий деловой брючный костюм.
– Микаэла, – представилась невысокая, слегка пухленькая армянка с густой черной гривой.
Высокая блондинка, облепленная лейблами Гуччи, как новогодняя елка, свысока осмотрела Вику с головы до ног, но, видимо, сочла достойной ответа:
– Можете звать меня Ангелиной.
Девица в бежевом велюровом тренировочном костюме с высветленным до белого цвета каре отвлеклась от созерцания парней у другой стенки:
– Нет, вы только посмотрите, какой там крашик стоит. Ах, да… я Лика. Очень приятно.
– Где? Где крашик? – тут же заинтересовалась Софья и обернулась. Елизавета только брезгливо поджала губы. Остальные даже не дернулись. Вика не выдержала и тоже мельком глянула, куда смотрят девушки. Среди группы провинциалов действительно стоял идеальный красавчик: эдакая смесь Бреда Питта и Джейкоба Элорди. Одет парень был так, словно свалился из сороковых: белая рубашка и мешковатые черные брюки.
– Фи. Он из этих, – разочарованно фыркнула Софья.
– Плевать! – мечтательно протянула Лика.
– Может, продолжим? Парни никуда не денутся, – спросила двухметровая дылда, – я Марина.
В этот момент к ним подошла еще одна девушка в джинсах и толстовке от Баленсиага. Длинные каштановые волосы у нее были собраны в конский хвост.
– Привет всем. Я Майя, – сказала она.
Всем пришлось представляться по второму разу.
В этот момент в зале появилась небольшая процессия преподавателей. Возглавляла их настолько классическая типичная директриса, что можно было не сомневаться в ее должности. Дело даже было не в строгом стиле – юбка-карандаш и светло-бежевая кофта, – а в общем выражении лица. Под ее тяжелым, пристальным взглядом поверх очков в виде полумесяцев сразу хотелось припомнить все свои предыдущие грешки, покаяться и радостно принять справедливое наказание. Даже родители замолкли при ее появлении.
Директриса вышла на середину холла, окинула взглядом все три компании учеников, вежливо улыбнулась родителям сжатыми губами и произнесла интонацией питона Каа, гипнотизирующего бандерлогов:
– Здравствуйте, мои дорогие.
В помещении моментально наступила тишина. Директриса продолжила:
– Рада вас приветствовать в нашей классической британской школе Даксфорд. Искренне надеюсь, что она станет для вас настоящим домом, время в котором вы все будете с умилением и радостью вспоминать, когда станете взрослыми, успешными и состоятельными людьми. Такими же, как присутствующие здесь родители.
Вика услышала возмущенное фырканье и обернулась. Директриса тоже стрельнула глазами в сторону компании провинциалов у стены. Возмутилась одна из девушек, невысокая, с медными постриженными в каре волосами, одетая достаточно невзрачно: кожаная короткая курточка, темно-серая водолазка и джинсы цвета мокрого бетона. Взгляд был с вызовом исподлобья, но на кого она смотрела, Вика так и не поняла.
Несложно было вычислить, что родителей было куда меньше, чем учеников. Скорее всего, компания у стены приехала на том самом автобусе. Тогда реакция неизвестной пока Вике девушки была понятна: ее папа явно не тянул на звание успешного и состоятельного. Хорошо, если он вообще был.
Откуда-то Вика чувствовала такие вещи. Она часто неплохо угадывала людей, как говорили одноклассницы. Когда кто-то из подруг приходил в школу после бурного скандала дома, Вика знала об этом без слов. «Тебе бы психологом быть», – говорили многие знакомые, и она, в общем, с ними соглашалась, да только вот в те вузы, которые не вызывали приступа острой аллергии у мамы с папой, на психфаки требовалось сдавать биологию, а Вика ну никак не могла запомнить все эти многочисленные наименования бактерий, щупалец ракообразных и виды белков. А с заваленным ЕГЭ по биологии туда не брали даже на платное.
Вот и сейчас, только взглянув на эту похожую на дикого злого зверька девицу, Вика ощущала, что та выросла без отца, с матерью, которая всегда попрекала дочь ее похожестью на того, кого она всю жизнь стремилась забыть. Такие вырастают либо забитыми ботаничками, либо наглыми, уверенными и четко знающими, что лучшая защита – это нападение. Вика очень не хотела бы с ней ссориться.
Пока она пялилась на незнакомку, директриса сказала еще что-то помпезное, раз родители неуверенно заулыбались и захлопали.
Вика невольно начала их разглядывать, старательно избегая встречаться глазами с отцом.
Взрослые тоже вели себя странновато. Судя по их выражению, происходящее больше напоминало похороны, а не проводы детей в престижную школу. Все какие-то напряженные. Пара мамаш даже украдкой слезы вытирали. И такое ощущение, что все с радостью бросили бы детей, разбежались по машинам и рванули домой, вместо того чтобы вот так неловко мяться и слушать нелепые официальные речи. Хотя вообще, чего ждать от пап и мам, сплавивших детей в школу-интернат? Великой родительской любви?
Ее отец тоже не был исключением. Он периодически поглядывал на дверь, словно пытался найти удобный момент, чтобы улизнуть незамеченным. Вика чувствовала себя слишком раздавленной и опустошенной, чтобы обижаться на него еще больше. Одновременная потеря и матери, и друзей, и родного дома настолько выбили ее из колеи, что скакавшее от ненависти до мазохистической покорности настроение, наконец, решило остановиться на апатии. Ей было все равно.
– Что же. Теперь я предлагаю детям проститься с родителями и отправиться вместе со мной на небольшую экскурсию по школе, – произнесла директриса.
Момент прощания был, наверное, самым неловким и нелепым за весь день. Великовозрастные подростки, которых только что обозвали детьми, явно стеснялись проявлять чувства на виду будущих одноклассников, да и родители почему-то чувствовали себя неуютно.
Вика к отцу даже не пошла. Махнула рукой и отвернулась, делая вид, что не смотрит, хотя в стекле двери напротив прекрасно отражалось все, что творилось за ее спиной. Она видела, что отец хотел бы что-то сказать. Он подождал минуту, потом вздохнул, кивнул и пошел к выходу.
Вика украдкой смахнула слезы, которые она не хотела никому показывать.
Глава III. Вика
Наконец родители вышли. Директриса некоторое время с непонятным выражением на лице молча смотрела на закрывшуюся за последней мамой дверь школы, но словно очнулась, натянула опять дежурную улыбку и повернулась к ученикам.
– Что ж, мои дорогие, давайте знакомиться. Меня зовут Агния Михайловна Борк. Вы можете не представляться, я вас всех прекрасно знаю. В нашу школу никто не попадает случайно, и все вы прошли тщательный отбор, так что, возможно, я осведомлена даже лучше вас самих.
– Знаем мы, какой это отбор. Кто больше бабла занес, того и взяли, – произнес кто-то за спиной Вики. Она обернулась и наткнулась на взгляд той самой девицы с медным каре. Директриса даже бровью не повела и решила пропустить это замечание мимо ушей.
– Как, вы даже в курсе, что я у брата жвачки тырил? Ой… проговорился, – парень в бейсболке картинно прикрыл рот рукой.
– Я в курсе, Аркадий, что у тебя нет и не было никакого брата. Хотела бы также представить вам моих коллег.
Директриса сделала шаг в сторону, позволяя выйти вперед тем, кто пока прятался за ее спиной.
– Вадим Вадимович, начальник службы безопасности школы. В случае каких-либо непредвиденных ситуаций и форс-мажоров в первую очередь нужно обращаться к нему.
Огромный лысый дядька с цепким взглядом коротко кивнул.
– Татьяна Леонидовна, наш школьный психолог…
– Таня. Просто Таня, – поправила невысокая молодая шатенка в очках. Одета она была в стиле героинь Твин-Пикса: светло-бежевая водолазка и пышная клетчатая юбка выше колен. В таком виде она выглядела более школьницей, чем ученицей.
– И, наконец, Вероника Игнатьевна. Можно сказать, наша общая мама. Она отвечает за комфорт вашего проживания в кампусе и будет решать любые бытовые проблемы. Для начала это все, кого вам нужно запомнить. У каждого из вас будет еще персональный тьютор, который будет следить за вашей траекторией обучения, но с ними будем знакомиться завтра. Чтобы больше не заставлять вас таскать вещи, предлагаю пройти в кампус и занять комнаты. Заранее скажу, что расселение проведено нашей психологической службой и в течение первого месяца мы не будем рассматривать просьбы о переезде в другую комнату…
– Это что значит? Я буду жить не в отдельном номере? – с возмущением произнесла та, что назвалась Ангелиной.
– Если в дело вмешались психологи, то жди самых неожиданных сюрпризов. Надеюсь, меня поселят с двумя тянками? – хохотнул Аркадий.
– И это называется элитная школа? – продолжала Ангелина.
– Вы же не собираетесь селить нас с этими токсиками? – ехидно ухмыльнувшись, спросил немного нескладный, очень высокий парень, кучерявый настолько, что любой пудель бы позавидовал.
– Успокойтесь! – Агния Михайловна добавила в голос стальных ноток. – Вы будете жить по двое. Это устоявшаяся практика в британских школах, которая показывает, что так дети уделяют учебе куда больше внимания, чем когда живут по-одиночке. Итак, пройдемте за мной.
– Токсики… а что, огонь… теперь только так их звать и буду, – улыбнулась Ангелина.
Пока их вели мрачноватыми коридорами, отделанными темным деревом, Вика гадала над двумя вопросами. Для начала, каким образом она прошла тщательный отбор, да еще так, что ее дело успели изучить психологи и определить, с кем ей жить, если отец только вчера договорился о ее зачислении в Даксфорд? Конечно, был шанс, что здесь действительно все решали деньги, а слова о подборе соседей по комнате только слова и ее просто ткнули наугад к какой-то девице.
А еще, было очень интересно, с кем она все-таки будет жить.
Вика еще раз присмотрелась к девушкам. Диапазон характеров был что надо. От девицы с ядовито-сиреневыми короткими волосами, одетой в какую-то вручную раскрашенную джинсовую рванину с кучей дебильных значков, до той же Ангелины, блестящей лейблами брендов, как новогодняя елка, и явно привыкшей к тому, что все вокруг должны исполнять ее капризы. Угадать выбор психолога было трудно.
– Сейчас мы перешли в жилое крыло. На первом этаже комнаты учителей и воспитателей. Второй этаж займут девушки, а третий – юноши, – прокомментировала директриса. – Вадим Вадимович, проводите мальчиков.
– Не, ну а что на третий так сразу пацанов. А лифта нет, что ли? – возмутился кудрявый.
– Хватит ныть, Артемий, – Аркадий хлопнул его по плечу, – хоть здесь спортом займешься. Бабы еще завидовать будут. Им жопы на тренажерах качать придется, а о тебе школа позаботилась.
– Да пошел ты! – беззлобно ответил кучерявый Артемий.
Дальнейшую их пикировку Вика уже не слышала.
Когда парней увели, Агния Михайловна пригласила девушек за собой.
Директриса остановилась в начале длинного коридора, отделанного настолько темным деревом, что даже при ярком освещении он казался мрачным:
– Сейчас вы разойдетесь по комнатам. У вас двадцать минут, чтобы разложить вещи, познакомиться с соседкой и сходить в туалет. Через двадцать минут общий сбор в холле на первом этаже. Вам покажут остальную школу и отведут на обед. Опоздавшие останутся без еды, – она сверилась со списком. – Так, комната номер один: Ангелина и Анна.
Ангелина в растерянности обернулась. Из группы девушек-токсиков – все-таки чертовски прилипчивое название придумал Артемий – вышла та самая неформалка с сиреневыми волосами и бритыми висками.
– Нет, да вы издеваетесь! – воскликнула Ангелина.
– Обращу ваше внимание, – ледяным тоном продолжила Агния Михайловна, – что в каждой комнате находятся два экземпляра правил поведения в нашей школе. Вам нужно внимательнейшим образом с ними ознакомиться.
– Не буду я ничего подписывать! – Ангелина возмущенно сложила на груди руки.
– От вас этого и не требуется. За вас все подписали родители. Но у нас незнание закона не освобождает от ответственности, так что рекомендую их все-таки прочитать. Следующая комната, номер два: Микаэла и Белка.
Стоявшая рядом с Викой блондинка, которая представлялась Ликой, тихо прыснула со смеху:
– Фига се имечко.
Проходившая мимо девушка с медным каре тут же специально задела ее плечом.
– Ай… аккуратнее! – жалобно воскликнула Лика.
Белка даже не обернулась.
Вслед за ней, робко оглянувшись на остальных, последовала пухленькая армянка Микаэла.
Да, стало очевидно, что так называемый подбор психологами был организован по принципу: «А давайте устроим максимально конфликтное расселение». Иного объяснения не было.
В третью комнату отправили Вику и Нину – поразительно безвкусно одетую толстую провинциалку в очках. Вика постаралась оказаться в номере первой и успеть занять более выгодное место – желательно рядом с розетками, чтобы можно было заряжать телефон прямо в постели.
Номер был похож на обычный отель «на троечку». Придраться ни к чему нельзя – все новенькое и чистое – но и излишеств тоже не было. Две кровати симметрично слева и справа у стен, два шкафа, две тумбочки. Розеток рядом с ними нет. Телевизора тоже не наблюдалось.
Вика с размаху бросила свои пакеты наугад на одну из кроватей и заглянула в санузел. Там тоже было все шаблонно: стерильная кафельная конура, с душем вместо ванны и унитазом в углу. То есть пока одна моется, другой придется терпеть, если приспичит.
Сзади раздалось пыхтение Нины, затаскивающей в комнату свой огромный чемодан. То, что багаж должны носить специально выделенные для этого люди, в ее мозг никак поместиться не могло.
Вика искренне старалась не относиться предвзято к той, с кем придется еще как минимум полгода делить комнату, но получалось плохо.
– А ты, значит, Вика? А я Нина, – сказала соседка, тяжело плюхаясь на свою постель.
– Потрясающая проницательность, – съязвила Вика, опускаясь на колени и заглядывая под кровати.
– А что ты ищешь? Что-то уронила?
– Розетки. Хотя бы одну. Мы не в девятнадцатом веке. Не может же не быть в комнате ни одной розетки?
Нина растерянно заозиралась.
Но это действительно было так. В прикроватные бра проводка выходила прямо из стены, а ничего электрического, кроме них и люстры, в номере не было.
– Да ладно! Что, даже фен некуда воткнуть? – воскликнула Вика и прошла в душевую.
Там действительно розетка была. Одна. На высоте полутора метров от пола. Над унитазом. То есть ровно так, чтобы телефон на воткнутом в нее заряднике болтался в воздухе, каждую секунду рискуя утонуть.
– Телефон будем заряжать по очереди, – заявила она, вернувшись в комнату.
– Не потребуется, – мрачно ответила Нина, держа в руке какую-то ламинированную бумажку. – Пользоваться смартфонами, телефонами и любыми иными средствами связи, кроме стационарных компьютеров в IT-классе, запрещено, – процитировала она.
– В смысле? – поразилась Вика и схватила свой экземпляр правил.
Не могли же они это всерьез написать.
Оказывается, могли.
Правила оказались просто воплощением жести и пестрели непрерывными «нельзя» и «запрещается». Помимо использования смартфонов ученикам не разрешалось выходить за территорию школы, покидать комнаты после отбоя, заходить в помещения, на которых висит надпись «только для персонала», и тому подобное. Почему-то отдельным пунктом был выделен запрет на занятия творческой деятельностью, что вызывало еще больше вопросов. За все полагались какие-то наказания в соответствии с уставом школы, который к правилам, естественно, не приложили.
– Это какая-то тюряга строгого режима! – воскликнула Вика. – А как они это собираются контролировать? Здесь что, камеры повсюду? Я вот сейчас возьму и наберу папе, и как они это отследят?
– Связи же нет. Ты что, не в курсе? – растерянно спросила Нина.
Вика достала смартфон и глянула на экран. Там, где полагалось находиться палочкам мощности сотового сигнала, висел крестик, показывающий, что позвонить она никуда не сможет.
Она запустила поиск WiFi, но в эфире было пусто. Ни одной станции для раздачи.
– Мда… полная цифровая изоляция, – прошептала она и села на кровать.
Это было тяжело осмыслить. Конечно, ее решимость эффектно пропасть для всех друзей и одноклассников к этому моменту растаяла, и она уже планирована как лучше написать в свой канал про новую школу и вызвать шквал вопросов и комментов… но тут получается, что она действительно для всех внезапно бесследно исчезнет.
Следующая мысль поразила ее, как разряд тока: а как она узнает, что с мамой? Вдруг ей станет лучше или хуже? Может она вообще вылечится и вернется домой. Как Вике сообщат об этом?
Успокаивала мысль, что если мама поправится и будет жить дома, тогда отец уж точно заберет Вику из этой дыры. Какой смысл ее тут держать?
– Видимо, глушилки какие-то, – взялась зачем-то пояснять Нина, – у нас Владлен по геопозиции проверил и сказал, что, судя по карте, покрытие у всех операторов здесь уверенное. Почему связь не работает – совершенно непонятно.
– Да какая разница, – раздраженно отмахнулась Вика.
В дверь постучали. Вика вскочила с кровати, открыла дверь и увидела на пороге свой чемодан. Она выглянула в коридор: тележку с багажом тащил какой-то рабочий. Он поставил очередную пару чемоданов у следующей двери, постучал в нее и покатил дальше.
Вика занесла чемодан в комнату и, чтобы хоть как-то привести нервы в порядок, пошла в ванную раскладывать косметику. В шкафчике над раковиной, слава богу, было две полки.
Нина зашла к ней через пять минут.
– Нам уже скоро выходить… ого! Как много всего…
– Если хоть что-то тронешь без моего разрешения – убью, – холодно прокомментировала Вика.
– Да я про половину не понимаю даже, что это такое, – пожала плечами соседка и поставила в душевую кабину какой-то дешевый шампунь «три в одном».
Вика покосилась на ее волосы. Как при такой длине можно обходиться без масок и бальзама?
Похоже, что для них обеих будет еще масса сюрпризов во время совместного проживания. Вику не удивило, если бы Нина достала из чемодана месячный запас доширака.
Пока Вика вешала в шкаф несколько платьев и раскладывала на полках белье, Нина все нервно посматривала на наручные часы. И даже не на китайский смартвотч какой-нибудь, а на самые обыкновенные: с циферблатом и стрелками. Кто вообще сейчас такие носит и зачем?
Хотя, при условии, что ничего больше не работает и телефон особо не зарядишь, такой анахронизм был преимуществом.
– Странно. То ли часы почему-то побежали вперед, то ли с телефоном что-то. У тебя сколько времени? – спросила она.
– Час дня.
– Вот и у меня на телефоне столько же. А наручные показывают на два часа больше. Наверное, головку задела и перевела случайно.
Нина подправила стрелки на часах.
– Нам пора идти, – заметила она.
Вика критически глянула на шкаф, в котором она уже заняла явно больше половины, а вещей в большом чемодане оставалось еще изрядно, и покосилась на соседку.
– Да мне одной полки хватит, – правильно поняла ее Нина. – У меня не так много нарядов. Я в основном учебники привезла.
– Мда… Как мало между нами общего, – флегматично заметила Вика. – Ладно, пойдем, а то ты уже вся на нервах.
