Глеб Леонидович Кащеев
Черничное королевство
В местном хозяйственном магазине он по дешевке купил скотч и немного пленки, чтобы заклеить окна.
Свет в доме был. Телефон довольно пиликнул, когда он воткнул в старенькую черную розетку зарядник. Ни одной живой лампочки Слава, правда, не нашел. Пришлось еще потратить астрономическую сумму, равную двум неделям пропитания, чтобы купить маленькую электрическую плитку, небольшую кастрюльку и чайник.
Конечно, был соблазн поесть в столовой. По пути он уже приметил подходящее заведение в конце улицы: Кафе «Конек горбунок». Да только тогда он даже до зимы не доживет: деньги кончатся. Вариант общепита Слава пока оставил на крайний случай, если уж совсем прижмет жрать один рис да доширак.
Вода в доме тоже нашлась, но исключительно холодная. На трубе, вероятно, когда-то болтался смеситель, но теперь она заканчивалась просто ржавой резьбой. Однако он наловчился крутить кран, перекрывающий воду в стояке, и тогда из трубы начинала хлестать в раковину вода. Мыться здесь было негде, но вскипятить чай он смог.
К вечеру ему удалось побороть часть бытовых проблем и даже кое-как поужинать растворенной кипятком лапшой. Варить что-либо он пока не решился. Плитка все это время работала, но пока исключительно как обогреватель. Хоть сентябрь выдался и слишком холодным, но батареи пока не включили, так что перед сном Слава надел на себя всю теплую одежду, что нашел в рюкзаке. Завалился эдаким колобком на топчан и тут же заснул.
Глава 3. Отражение
Говорят, на новом месте всегда снятся особенные сны. Слава читал, что девушки так даже раньше гадали на женихов. Сон в эту ночь у него действительно был странным. Первую половину его мучали кошмары, и он периодически выныривал из сновидений в какую-то мучительную дремоту. Один раз ему приснилось даже, будто его вывернуло наизнанку. Не буквально, мясом наружу, а как-то иначе, но чувство было очень тошнотворное. Слава мучился, пока не решил нарочно «приснить» себе что-нибудь хорошее и волшебное. Сначала вообразились всякие вкусности из «Конька Горбунка», но их он отогнал прочь. Зачем себя дразнить? Потом, видимо под влиянием названия кафе, вспомнилась сама сказка, Жар-птица, и Слава насочинял себе ее перо.
Было у него такое странное умение: вызывать сны по заказу. Если что-то очень хотел увидеть ночью, то оно обязательно появлялось. Собственно, этим он обычно и спасался, потому как повседневная жизнь его, как правило, подарками не радовала. Зато во снах Слава регулярно устраивал себе захватывающие приключения. Мог по желанию стать капитаном брига, научиться летать как птица или скакать по бескрайним прериям на стремительном мустанге.
Сейчас он просто хотел что-нибудь красивое, доброе и волшебное. Ну и чтобы согрело хоть как-то, ибо в доме ночью было все-таки слишком холодно.
Вот ему и приснилось перо Жар-птицы. Только почему-то оно было не огненных оттенков, а сине-розовых. По размеру гораздо скромнее, чем в мультфильме, и чем-то напоминало воронье, только намного шире, зато переливалось в руках как краска «хамелеон» на автомобиле: от пастельно розового через голубые и зеленые оттенки в глубоко фиолетовый. Еще иногда сыпало сиреневыми искрами, и от него действительно исходило приятное тепло.
Во сне Слава стоял в волшебном светящемся голубым лесу, который сотворил своей фантазией, и вертел волшебное перо в руках и так, и эдак, стараясь получше запомнить этот момент. Неожиданно кто-то вырвал чудо из его руки. Возникшая маленькая фигурка в черном капюшоне стремительно выскочила из-за спины, выхватила перо, а самого Славу ткнула тонким пальцем в лоб: «Просыпайся!»
Он действительно мгновенно вывалился из сна в реальность. За окном уже светало. Наверное, было часов пять или шесть утра. За ночь плитка более-менее все-таки нагрела закрытую комнату и ночного холода уже не ощущалось, но приятного тепла волшебного перышка все равно было жаль. Да как она смела?! То, что это была женщина, сомнений не вызывало: пробудивший его голос точно был не мужским.
Слава зажмурился, постарался успокоиться, снова вообразил себе волшебное перо и действительно тут же задремал.
Он опять оказался в том же лесу и увидел сияние в руках фигуры в темном плаще с капюшоном. Незнакомка стояла к нему спиной, спокойно разглядывала добычу и не услышала, как Слава подкрался сзади.
– Отдай! – воскликнул он и выхватил перо из тонких пальцев точно так же, как минуту назад поступили с ним. – Это мое!
Женщина в капюшоне утробно зашипела, как это умеют делать, пожалуй, только рассерженные кошки, и собралась, как перед прыжком.
Славе показалось, что она сейчас вопьется ему в лицо своими когтями, он испугался по-настоящему, дернулся, чтобы отскочить подальше и… опять проснулся.
Некоторое время он лежал и моргал, глядя в потолок, гадая, что за странная игра света отражается на старых досках. Вроде уже утро, и фары проезжающих мимо автомобилей не должны давать такие отсветы. Да и на улице тихо, и машин нет. Он опустил взгляд и с удивлением уставился на светящееся сине-розовым перо на груди.
Сначала он подумал, что еще спит, и поэтому лежал, не двигаясь, стараясь не вспугнуть чудо. Потом он страшно захотел в туалет и даже расстроился, что вот сейчас-то точно проснется, но перо категорически отказывалось исчезать.
Слава сел на топчане, и светящееся чудо спорхнуло с его груди на грязный пол. Медленно, словно невесомая снежинка.
Он поднял перо и ошарашенно прошел с ним в сортир. Почему-то ошибся направлением, хотя вчера, казалось бы, уже выучил, что где. Пришлось вернуться и внимательно осмотреть коридор. Старый допотопный унитаз непонятно с какой стати оказался не там, где раньше.
Смыва у местной сантехники не было – для этого приходилось бегать и наполнять небольшую кастрюльку водой несколько раз. Все это время Слава никак не мог поверить, что действительно проснулся. Только когда споткнулся и больно приложился плечом о дверной косяк, окончательно удостоверился, что сон-то уж точно кончился, а вот чудо – нет. Перо все это время так и торчало из кармана.
При дневном свете оно, конечно, светилось не так впечатляюще, но все-таки эффект был очевиден. Да и тепло от него исходило нешуточное.
Такого просто не могло быть.
Слава для порядка пребольно ущипнул себя пару раз, но проснуться никак не получалось. Перо было на месте.
Откуда оно вообще берет тепло? Ядерная реакция?
Слава остановился. Странное синее свечение и ощущение тепла… может, штука действительно радиоактивная? Тогда ему конец. Он с ней в обнимку спал и уже нахватался там этих кюри-зивертов или в чем там дозы измеряют.
Хотя ядерное перо было еще фантастичнее, чем просто «жарптицево».
«Может, у меня галлюцинации. Небось тут в доме где-нибудь ядовитая плесень проросла, вот и не живет никто, а я за ночь надышался и теперь глюки ловлю», – неожиданно подумал он.
Это бы все объяснило. Только действие таких веществ, как ему казалось, должно проявляться как-то более масштабно, чем просто сиротливо лежащее на топчане перышко.
Тут заявил о себе забитый до этого нервами голод. Желудок заурчал и непрозрачно намекнул, что надо бы поесть. Где-то на столе возле плитки должны были стоять пачки с лапшой и растворимым пюре. Слава уже почти привычно повернулся к ним и уставился на стену. Плитка и стол оказались позади него.
«Странно», – сказал он вслух.
Он точно знал, что его импровизированная кухня была по левую сторону от топчана, а не по правую. Слава припомнил, как вчера доел лапшу, поставил банку на стол левой рукой и завалился спать. Сейчас плитка стояла с другой стороны.
Он постарался вспомнить обстановку остального дома. Был ли туалет действительно слева по коридору или все-таки справа?
В растерянности Слава включил чайник и взял в руки пачку с растворимым пюре, чтобы прочитать, сколько воды в него надо лить, но та оказалась бракованной. Из-за дурацкого типографского брака все буквы были зеркально отражены. Прочитать сходу ничего не получилось.
В раздражении он поставил банку обратно на стол и тут замер.
Слишком много совпадений.
Слава отключил от зарядки мобильник и посмотрел на экран.
Тот тоже был как из зазеркального мира. Ничего не разберешь. Слава поднес его к стеклу окна и только там в отражении смог увидеть, что сейчас восемь утра.
Улица тоже преобразилась. Оранжевая усадьба была теперь не правее, а левее, а кусты сирени переползли на другую сторону крыльца.
«Это точно отравление!» – понял он и сел на кровать, вслушиваясь в свои ощущения, но ничего необычного с организмом не происходило. Только кушать очень хотелось.
Чайник забулькал и с громким щелчком выключился. В окружающей тишине это прозвучало так громко, что Слава вздрогнул, на автомате вскрыл банку с пюре, налил туда кипятка на глаз, размешал одноразовой ложкой, зачерпнул дымящуюся пюрешку и… тут же выплюнул. Та и на вкус, и на запах отдавала болотной тиной.
Он посмотрел на дату изготовления, чертыхнулся, подошел к окну и проверил в отражении. Нет, все в порядке. Испортиться должно было только через год. Надо же, совсем совесть потеряли, такую гадость людям продают!
Он выкинул банку с пюре в пластиковый магазинный пакет, который временно играл роль мусорки и пододвинул поближе последнюю пачку с лапшой.
Он помнил, что яркая этикетка обещала божественный вкус говядины, потому что вчера вечером съел точно такую же. От говядины там, конечно, только запах каких-то нажористых химикалиев присутствовал, но есть было можно. А если голоден, так лапша и вовсе была кулинарным шедевром.
Он налил кипяток и в эту банку и стал ждать, пока лапша разбухнет, однако быстро понял, что опять что-то пошло не так. Аромат был настолько далек от вчерашней говядины, что больше походил на смесь ацетона и еще какой-то ядреной бытовой химии.
Превозмогая отвращение, Слава все-таки дотронулся языком до получившейся жижи и тут же выплюнул гадость. Это точно нельзя было есть.
«Да что же это такое-то?» – в сердцах воскликнул он и растерянно уставился в окно. Машинально посмотрел на наручные часы – потрепанные жизнью, но массивные, надежные и механические. Бабуля говорила, что отцовские, поэтому Слава носил их, не снимая – благо, они выдерживали и удары, и погружение в воду.
Пол девятого.
Стоп!
Он заново уставился на циферблат. Тот был не отзеркален. Ночью изменился весь мир, но только не его часы. Почему?
Почему стала ужасной вся еда? Она что, испортилась за одну ночь?
Что вообще произошло?
Он начал ходить кругами по комнате, как лев в клетке.
Что испортилось: мир или он сам? Однозначно нужен был кто-то еще, кто сказал бы, например, нормальная это еда или нет.
Слава медленно оделся, все пытаясь сочинить гипотезы того, что произошло ночью, но ничего лучше, чем то, что его похитили инопланетяне и провели над ним странные эксперименты, не придумал. Сунул за пазуху теплое синее перо – оставлять его в незнакомом доме совсем не хотелось – и вышел на улицу.
Самым простым способом проверить теорию насчет еды был «Конек-Горбунок». Слава вошел в пустое кафе, где только какие-то цыганки с большим аппетитом уплетали блинчики. Подходить и спрашивать у них он побоялся, поэтому сел за столик, дождался официанта и произнес: «Мне вот то же самое, что они едят». Он уже заметил, что лежащее на столе меню тоже написано отзеркаленными буквами, так что разбираться в нем не хотел.
Спустя десять очень нервозных минут молодой официант принес блинчики с абрикосовым вареньем. То есть это он так сказал. Абрикосом оно не пахло. Сами блины воняли откровенной тухлятиной, а у джема был странный, но приятный цветочный аромат. Слава с удовольствием соскреб его с испорченных блинов и съел. Сладкий, необычный на вкус, но вполне съедобный.
Само блюдо выглядело точно так же, как и у цыганок. Значит, проблема не в окружающем мире. Испортилась не еда, а он сам. Ночью что-то произошло, и теперь он все видит зеркально, а его вкусовые и обонятельные рецепторы изменились. Как при ковиде у людей отбивался запах, а тут что-то похожее, только и вкус, и аромат теперь воспринимались иначе. Может он действительно просто заболел? Жара он не ощущал, но вдруг тот придет позже?
Странно, но паники не было. Почему-то произошедшее казалось частью какого-то квеста или розыгрыша, включавшего беготню от гипотетически ищущей его полиции и поиск нового жилья. Теперь еще и мир испортился. Как будто все это можно выключить, отказаться от приключения и в любой момент вернуться в нормальность. Сдаться в детский дом, и тут же все станет обыденным и скучным. А пока… пока это настоящее приключение с реальными чудесами. Он заглянул за пазуху, и перо подмигнуло ему теплым синим светом.
Слава кивнул официанту и передал тому пятьсот рублей. Завтрак стоил всего сто пятьдесят, так что нужно было дождаться сдачи. Парень убежал к кассе, но тут же вернулся:
– А что это вы мне за фигню дали? – он кинул на стол пятисотрублевку.
– Как что? Деньги, – растерянно сказал Слава, и в ту же минуту до него дошло.
Для него самого бумажка выглядела совершенно нормальной. Значит, для официанта-то купюра была отзеркалена!
– Это не деньги, а билет банка приколов какой-то, – нехорошо ухмыльнулся парень.
Слава лихорадочно соображал: он спал в джинсах, где в кармане лежала эта пятисотка, и она не изменилась. Часы на руке тоже остались прежними. Вся одежда на нем, между прочим, тоже не отразилась в неведомом магическом зеркале. Изменилось все, что было вовне. Значит, остальные деньги в кармашке рюкзака должны выглядеть для всех совершенно нормальными. Вот только кто его из кафе выпустит, чтобы за ними сбегать?
– Извини, перепутал, – смущенно сказал он, – братишка пошутил. Подменил деньги. Можно я домой схожу, принесу нормальные?
Официант с сомнением покачал головой:
– Я тебя в первый раз вижу. Ты не местный, а турист заезжий. Сядешь в автобус и уедешь со своей группой. Знаю я вас. А у меня из зарплаты вычтут.
Слава напряженно думал: паспорт тоже в рюкзаке. В залог не оставишь. Разве что… Он выложил на стол свой кнопочный телефон.
– Вот. Я оставлю в залог.
– Это старье? – хмыкнул парень. Действительно, это был даже не смартфон, к которым тот привык.
Слава включил экран и показал официанту:
– Видишь, работает и звонит. Стоит он явно дороже полтораста рублей. Я схожу за деньгами и вернусь, а ты отдашь мне телефон.
Парень почесал в затылке. Слава добавил для убедительности:
– Ну а какие еще варианты? Полицию звать? Она, что ли, тебе за меня заплатит? Думаешь, они из- за такой суммы серьезно что-то делать будут?
Официант подумал, поморщился и махнул рукой:
– Давай, только быстро. Я подожду.
Телефон, однако, взял и сунул в карман.
Слава побежал в старый дом. На улице неожиданно начался мерзкий дождь, какой бывает только осенью: настолько мелкая морось, что не поймешь, туман это или осадки. Плюс ветер в лицо. От такой погоды никакой зонт или капюшон не спасет. Лицо тут же стало мокрым. Благо бежать было близко – за пять минут можно туда и обратно уложиться.
Слава заскочил в дом, мигом взлетел по скрипучей лестнице и недоуменно уставился на выпотрошенный рюкзак и парочку, что копалась в его вещах.
Глава 4. Беска
Сначала он решил, что это бомжи, воспользовавшиеся его отсутствием, но тут мужчина обернулся на шум, и Слава понял, что здорово ошибся. Щегольские подкрученные вверх черные усики и аккуратно уложенные на пробор темные волосы никак не могли принадлежать бездомному бродяге.
Мужчина примерно лет тридцати, среднего роста, пропорционального, спортивного, но не богатырского телосложения скорее походил на гимнаста, чем на качка или борца, но шансов в драке против него у Славы все равно никаких не было. Незнакомец одевался даже в чем-то щегольски: темные брюки в тонкую светлую полоску и коричневая кожаная жилетка поверх белой рубахи с необычным большим воротом.
Неизвестный тихо присвистнул, оценивая неловкость возникшей ситуации, и тогда обернулась и его миниатюрная напарница.
По сравнению со Славой, девушка выглядела как Дюймовочка. Под мешковатой черной шелковой рубахой и свободными такими же темными брюками угадывалось очень худенькое, гибкое и юркое тело. Тонкую опоясанную широким кожаным ремнем талию Слава, наверное, смог бы охватить пальцами обеих рук. Темные волосы незнакомки были пострижены коротко, и, хоть и были уложены в какое-то подобие каре, но все равно своим легким хаосом напоминали скорее мальчишечью прическу. С узкого острого личика на Славу зло уставились два огромных глаза, густо и некрасиво подведенных черными тенями.
Девушка достаточно громко шепнула напарнику:
– Это он!
– Я сейчас полицию позову! – стараясь, чтобы прозвучало уверенно, сказал Слава и попятился к лестнице.
Девушка повернулась к мужчине и, приподняв бровь, выжидающе на него посмотрела, но тот только еле заметно улыбнулся уголками губ, демонстративно сложил руки на груди и остался на месте, якобы не замечая ее молчаливую просьбу сделать хоть что-нибудь.
Слава уже готов был броситься вниз по лестнице, но незнакомка нервным движением откинула за ухо болтающуюся у глаз прядь, а он невольно проследил глазами за ее тонкими пальцами.
Время чуть замедлилось, и в воздухе мгновенно разлилось трепетное ожидание чуда и пронзительное предчувствие неясного пока волшебства. Он замер. Теперь Слава не сбежал бы, даже если незнакомка направила на него оружие.
Это ушко нельзя было перепутать ни с чьим другим. То самое, напрочь лишенное мочки, что навсегда врезалось в его память после нескольких дней наедине с незнакомой девочкой на берегу реки семь лет назад. Да и голос… он уже был скорее не малиновым, а багровым, но все равно сохранил свою волшебную глубокую бархатистость. Слава пытался вспомнить его столько лет!
Все сошлось! Огромные глаза цвета болотной воды, темные волосы, голос и странные уши. Разве что тогда она казалась старше его, а сейчас он не дал бы ей больше шестнадцати.
Без сомнений, это была та самая девочка, что оставила в памяти настолько светлый след, что, спроси кто Славку о самом счастливом воспоминании из детства, он, не колеблясь, назвал бы те самые три дня, когда сидел в тумане на берегу рядом с таинственной незнакомкой.
Спустя столько лет он начал даже сомневаться, а не являлась ли девочка плодом его развитого детского воображения? И тут вдруг она появляется вживую. Реальная, настоящая…
Славка от неожиданности даже вслух произнес:
– Это ты?!
Девушка вздрогнула и стремительно развернулась в его сторону.
– Где перо? – прищурившись, спросила она после небольшой паузы, в течение которой внимательно оглядела его с ног до головы.
– Ты меня не помнишь? Шесть лет назад. На берегу реки. Мы сидели между стволов ивы и разговаривали? – спросил Слава, надеясь, что теперь-то она его точно узнает.
Мужчина с интересом поглядывал то на него, то на свою партнершу. Ситуация его явно забавляла. Девушка же почему-то сразу помрачнела и как-то нехорошо напряглась.
– Мы были знакомы? – подозрительно холодно спросила она.
Слава кивнул.
– И как меня тогда называли? – тут же быстро спросила она и еще больше прищурилась, внимательно ожидая ответ, как будто он был для нее жизненно важен.
– Я не знаю… – растеряно произнес он, – ты так и не сказала.
– Тоже мне… знакомый! – разочарованно протянула она и отвернулась.
– Вот! – он поторопился вытащить из-под ворота водолазки шнурок с колечком. – Ты подарила на память. Сказала, что это поможет нам не забыть все, что было тем летом!
Мужчина опять присвистнул:
– А про женишка ты мне не рассказывала! Хотя, как я вижу, для тебя это не меньший сюрприз.
Уши девушки вспыхнули пунцовым.
– Врет он все! – поморщилась она и твердо спросила. – Где перо?
– Ах, так это ты залезла в мой сон?! – наконец понял Слава.
– Да! А вот как ты в него снова попал, когда я тебя выкинула, вообще понять не могу! Это же невозможно! Немыслимо! – девушка экспрессивно и возмущенно взмахнула руками.
– Ну я умею «снить» себе то, что захочу. Ты меня так разозлила, что я решил вернуться. А откуда ты знаешь, что перо из сна стало реальным?
– Потому что ты вырвал его у меня из рук в момент материализации! Это значит, что ты должен был проснуться с ним в обнимку! Где оно?
– Так вот почему… – произнес он и задумался. Чудо начало обретать логичное объяснение. На всякий случай он уточнил:
– А мир отразился тоже из-за тебя? Это ты меня как-то прокляла?
Девушка непонимающе нахмурилась, а мужчина скрестил руки на груди и переспросил:
– Что значит отразился?
– Ну все поменялось слева направо, как на отражении в зеркале. Для меня все надписи теперь зеркальные, в доме все не на той стороне расположено, и еда еще вдруг стала такой, что в рот ничего взять не могу. Как будто испорченная.
– Где перо? – с нескрываемой угрозой в голосе спросила девушка, напрочь проигнорировав его слова.
Оно как раз грело Славу под свитером. В принципе, волшебный артефакт ему не особо был нужен. Это, конечно, удивительное доказательство, что чудеса случаются, но не более того. Девушка же явно знала, зачем и куда его применить, так что он был готов отдать перо, но сначала хотел получить ответы.
– Зачем оно тебе?
– Не твое дело! – зло огрызнулась она.
– Ну тогда ты ничего не получишь, – заявил он и скрестил руки на груди, повторив позу мужчины.
Девица в ярости утробно зашипела, как кошка, и огляделась по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно было врезать по этой наглой роже.
– Предлагаю сделку. Объясни, что со мной произошло, и как от этого избавиться, тогда отдам перо, – пошел на компромисс Слава.
– Это запросто, – тут же быстро выпалила она. – Ты, как дурак, залез в дом, которого даже бродяги сторонятся. Скорее всего никто из тех, кто тут ночевал, не выжил. А глупый и неосторожный мальчик стал очередной жертвой зазеркальника, который охотится в этом месте. Нападает он всегда по одному сценарию: отзеркаливает жертву, инвертируя в том числе хиральность аминокислот и всех белков в теле, и все…
– Что инвертируя? – не понял Слава. – Хиральность?!
– Совсем глупый, да? – вздохнула она. – Он меняет направление, в которую белки в твоем организме закручены. Те, что были по часовой стрелке, становятся – против. Так как один из них – миозин – напрямую влияет на мозг, в том числе на ориентацию в пространстве, то в результате для тебя все выглядит так, как будто весь мир отразили в зеркале. На самом деле у тебя внутри поменяли ось симметрии. Теперь ты вообще не можешь потреблять в пищу белки.
Девушка заметила пренебрежительное равнодушие Славы к произнесенным словам и пояснила:
– Если будешь умницей, то станешь жрать только углеводы и жиры и протянешь хотя бы годик. Без белков организм не сможет восстанавливать мышцы и постепенно наступит дистрофия. Рано или поздно сил не останется даже чтобы вздохнуть, и ты умрешь. Если решишь делать глупости и будешь жрать мясо и иную белковую пищу, то скопытишься быстро, так как она для твоего организма яд и канцероген. Твое тело не умеет расщеплять неизвестный ему закрученный не в ту сторону белок с неверной хиральностью. В этом случае и пары недель не протянешь. Либо печень сдохнет, либо стремительный рак убьет.
Вот теперь Славе стало страшновато. Хотя у него еще было ощущение, что это все не на самом деле, как будто он до сих пор во сне и, когда станет совсем жутко, то проснется, и все.
Девушка тем временем продолжила запугивать:
– А зазеркальник все это время будет следить за тобой, оставаясь невидимым в своем измерении и ждать, когда ты ослабнешь настолько, что он сможет тебя высосать. Эта тварь охотится, как паук. Когда ты от усталости рукой пошевелить не сможешь, он материализуется и впрыснет под кожу свой желудочный сок, который растворит все органы, а затем высосет тебя, как коктейль, через трубочку. Со здоровым человеком-то ему не справиться. Поэтому он и выбирает бездомных, которые будут умирать в одиночестве. Он не самая тупая зверушка и очень трусливая. Кое-что понимает и свое существование старается не афишировать. Хотя зазеркальник неплохо защищен. Его нельзя убить сталью – только живым оружием: зубами, когтями, кулаками.
– А что же мне делать? – растеряно спросил Слава.
– Ну можешь грязью обмазаться, – пожала плечами девушка.
– Это поможет? Он грязи боится?
– Нет, просто надо начинать к земле привыкать. Все равно на кладбище окажешься до следующей осени. Считай, что ты уже проглотил яд, от которого нет спасения, и твой организм начал разрушаться. Можно только максимально оттянуть конец, – она ухмыльнулась. – Но я бы на твоем месте естественного конца ждать не стала. Такой смерти, когда чувствуешь, как органы растворяет зазеркальник, врагу не пожелаешь, – девушка протянула руку. – А теперь гони перо. Ты обещал! Я выполнила свою часть сделки.
Слава, все еще находясь в шоке, как во сне, вытащил синее светящееся чудо из-под свитера и протянул девушке. Та быстро и нетерпеливо схватила перо и, наконец, улыбнулась, продемонстрировав мелкие белые зубки.
– Все, уходим, – заявила она мужчине, – а то дождь вот-вот кончится.
– Возьми меня с собой! – попросил Слава. Мысль появилась неожиданно даже для него самого.
– На кой ты мне сдался? – фыркнула она.
– Но я же тут умру! Здесь никто не знает про зазеркальника и не сможет помочь. Раз ты в курсе, то может и управу на него подскажешь.
– Нет от него средства! И мне наплевать, что с тобой будет, – пожала она плечами, обогнула растерявшегося Славку и пошла к лестнице.
– Ты идешь? – спросила она своего напарника, чуть повернув голову и продемонстрировав свой идеальный профиль.
– Нет, – спокойно ответил тот, не меняя позы.
Девушка вздрогнула и обернулась. Лицо у нее было растерянное и немного испуганное.
– То, что у тебя, как и у меня, нет сердца, я давно привык, но, оказывается, у тебя еще и мозг отсутствует. Вместо него в голове одна слепая ярость, а это уже опасно и ставит под удар наше дело и меня лично. Потому что совершенно непредсказуемо, что ты выкинешь в следующий раз. Так что сейчас наши пути расходятся, – обладатель щегольских усиков говорил серьезно, но в уголках глаз собрались еле заметные лукавые морщинки. Слава понял, что он притворяется, потому что в голосе звучали золотистые нотки юмора, а вот девица явно восприняла все всерьез.
– Ты что, собираешься подбирать всех встреченных по дороге бездомных котят? – удивилась она.
– Я и говорю – мозг отсутствует. Одни эмоции. Парень сказал, что умеет «снить» себе все, что захочет, а ты, воровка из снов, бросаешь его умирать? Ты точно хорошо подумала?
Девушка смутилась. Слава не понимал, что происходит, но было очевидно, что ее только что макнули мордочкой во что-то неприятное по самые ушки. Но хотя бы для мужчины Слава представлял некую ценность. Непонятно только, какую.
Она посмотрела на Славу с легкой тенью вины:
– Ладно. Пойдешь с нами. В конце концов, зачем-то же я тебе это колечко подарила, – кивнула она.
– А ты что, совсем ничего не помнишь? – поразился он.
– То была не я, – холодно отрезала девушка и спросила напарника: – теперь все в порядке?
– Почти, – улыбнулся мужчина и протянул Славе руку, – Авантюрист.
– Э…э… Слава. Всеслав, – он немного растерялся от странного имени и пожал крепкую сильную ладонь.
– Ты серьезно называешь родовое имя первым встречным? Нет, ты точно сумасшедший. Мало того, что забрел в необитаемый дом и привлек к себе всю потустороннюю живность, так еще и…
– Ты это уже говорила. Шесть лет назад. Еще твердила, что я так и до двенадцати лет недоживу. Однако вот, мне уже семнадцать.
– И умер он совсем молодым, но уже таким больным, еле-еле дотянул до совершеннолетия, – с притворным издевательским сочувствием произнесла она. – Давайте пойдем быстрее, а то дождь кончится, и я застряну в этой дыре неизвестно насколько.
– А тебя как зовут… то есть называют?
Девушка не ответила. Развернулась и побежала вниз по скрипучей лестнице.
– Беска, – сказал мужчина, проходя мимо него.
– Это имя такое? – спросил Слава.
– У меня нет имени, – крикнула снизу девушка, – Беска – это прозвище, которое Авантюрист и придумал.
Слава с тоской посмотрел на разбросанные по полу вещи, понимая, что собрать их ему точно не дадут, быстро забрал из кармана рюкзака паспорт с деньгами и побежал вниз, догонять странную парочку.
– А почему нет имени? Разве такое возможно? – спросил он уже на крыльце.
– Потому что я не человек, а ходячая кукла вуду. Призванный демон. Таким имена не дают – мы расходный материал. Выполнил задание и исчез. Зачем нас запоминать? – агрессивно ответила она.
Авантюрист подошел к Беске и положил девушке ладонь на плечо. Она схватила Славу за руку, шагнула с крыльца под моросящий дождь, и тут же Славу неожиданно сильно дернуло за руку, он почувствовал, что падает, и в тот же момент оказался среди старых стен незнакомого города.
