Глеб Леонидович Кащеев
Боги, которые играют в игры
***
В то время как майор летел в полусознательном состоянии на самолете в Москву, в сопровождении трех крепких молодых людей, Глеб и Дарья подъезжали к храму.
Отец Петр они нашли в небольшом помещении в соседнем с церковью здании. Как только он увидел кто к нему вошел, то заметно опешил и испугался. Однако, тут же взял себя в руки и показал им на место у стола напротив себя: «Ну что же… садитесь, коли пришли. Поговорим».
– Вам, наверное, хочется, чтобы я назвал вам имена остальных демонов, – спросил Петр после долгой паузы.
– Демонов? – Глеб изобразил удивление. Так его уже давно не называли.
– А кто ж вы еще есть? Демоны и есть. Бессмертные твари, что играют в свои игры, жертвуя людьми как пешками, и жизнь чужую ни в грош не ставя.
– Не буду спорить с вами. Даже, наверное, соглашусь. Только в одном вы не правы. Мы пришли не за именами, – сказал Глеб. Дарья все молчала, пристально разглядывая священника.
– Тогда могу предположить, что пришли за жизнью моей, чтобы я никому больше не проболтался… – Отец Петр также спокойно и изучающе глядел на собеседников.
– Опять ошиблись. Мы пришли просто поговорить. Хотим услышать, что вы, человек непричастный к игре, но хорошо подкованный в теологии и вообще в вопросах морали, думаете по поводу нее. Хотим узнать ваше к ней отношение.
– Интересно. А зачем вам мое отношение? Оно вряд ли поможет вам получить приз раньше. Или исповедоваться в грехах решили? – усмехнулся Петр, – так я людскими душами занимаюсь, демонов не исповедую.
– Нет. Исповедь нам не нужна. У нас лишком разные боги, – усмехнулся в ответ Глеб, – да и понятия о грехах слишком разные.
– Бог един, – холодно заметил Петр.
– Возможно. Пока с ним лично не встречался. Только с божками. Так почему вы так негативно относитесь к Игре?
– А как к ней относиться? Скольких людей уже убили в этот раз? Двести? Триста? – Петр говорил, повышая голос…
– Это позволяет плохо относиться к игрокам, а не к самой Игре. Извините, приведу неприятный пример с Инквизицией. Сколько людей пожгли? Означает ли это что христианство как учение надо обвинять в этом? Нет – костры жгли люди.
– Учение Господа нашего направлено во благо, а игра ваша – порождение дьявола изначально, и дьявольскими путями идет. Дает бессмертие, вызывает азарт, жажду захватить клад.
– А вы знаете, что содержит в себе приз? – Спросила вдруг Дарья.
– Нет. Это не…
– Тогда я вам скажу, – прервала его Дарья. Она подалась вперед и заговорила быстро и горячо:
– Приз дает возможность загадать желание. Тому, кто первый до него дотронется. Это желание, какое бы оно ни было – исполнится. Любое желание. Представьте себе – любое! Оно может быть очень длинным и сложным. Если ты первым дотронешься до приза и четко сформулируешь его про себя, то оно исполнится.
Все это время она внимательно смотрела священнику в глаза.
– Это только подтверждает мои слова о дьявольском происхождении игры.
– Почему же? Желание же может быть любым. Оно может быть направлено и во благо человечества, – заметил Глеб
– Желание одного человека? Демона? Погрязшего во грехе, не признающего Господа? Того, кто шел по головам других к этой цели – а ведь иначе в вашей игре нельзя. Вы считаете, что его желание может быть во благо? Благо для всего человечества может идти только от Бога. Никому не дано решать за других, что есть счастье и что есть благо. Такой человек, или демон, греховен по своей сути и греховны желания его. – священник говорил уже спокойно и уверенно.
– Что-то я не вижу этого блага от Господа. Люди умирают от голода, болезней, а у вас один ответ, что все делается по воле его, которая неисповедима. Очень удобная пассивная позиция. Здесь же вам дают реальный инструмент исправить хотя бы часть зла, что твориться в мире. Накормить всех голодающих. Прекратить войну. Излечить больных СПИДом. А вы просто боитесь этого инструмента и ответственности, которую он за собой несет, – Дарья говорила жестко, чуть прищурив глаза.
– И много вы исправляли в прошлые игры? Сколько раз была разыграна Игра? Не знаю правду ли мне внушили или нет, но она вроде уже более тысячи лет идет. Каждое столетие, иногда и чаще. Что-то незаметно уменьшение зла на Земле. В прошлый раз приз был разыгран в 1936-ом? Как раз накануне второй мировой, которая и была его следствием. Знаю, знаю – опять низвожу вопрос от идеи вашей игры до личностей игроков, но ведь какова игра, таковы и игроки. И, кстати, не трогаю пока мысль о том, стоит ли вообще исправлять зло здесь, в царстве Дьявола, когда Господь приготовил нам жилище иное, свободное от зла. Вы не примете этого.
Я хочу привести другой пример. Вот вы говорите красиво про исправление зла, но все становится понятнее, когда вы попытаетесь сформулировать свои желания. Не знаю, читали ли вы произведение Стругацких «Трудно быть богом». Да-да, не удивляйтесь – читать мне приходится не только церковную литературу. Там как раз приведен разговор между обыкновенным, даже весьма просветленным и образованным человеком и человеком всесильным по меркам того мира – почти что богом. И вот человек обыкновенный пытается сформулировать то самое желание, о котором вы тут говорите. И не может. Всесильный тут же показывает, к чему приведет это его желание. Заканчивается все просьбой стереть с лица того мира все человечество, которую всесильный отвергает из милосердия.
– И что? Не стоит и пытаться? Мы пришли к вам потому, что, похоже, реально имеем возможность быть теми, кто придет к призу первыми. И сейчас я спрашиваю у вас. Если бы Вы, – Глеб выделил голосом слово «вы», – были бы тем, кто дотронется первым, что бы пожелали именно ВЫ? Это не праздное любопытство. Представьте сейчас всю серьезность момента. Еще добавлю, что если ничего не пожелаете вы, то пожелает тот, кто придет за вами, причем тот, кто шел к цели по трупам, и кому вы, это право желать, не можете доверить не при каких условиях. Представьте, что у вас нет возможности и морального права убежать от проблемы выбора этого желания.
Глеб наклонился вперед и пристально смотрел в глаза священника. Тот задумался. На минуту закрыл глаза. В небольшой комнате, имевшей в отличие от других подсобных помещений храма вполне аскетичное убранство, повисла напряженная тишина. Наконец, Петр открыл глаза.
– Я бы пожелал, чтобы Господь навсегда избавил меня и других от возможности загадывать такие желания, за которые приходилось бы расплачиваться всему человечеству, – твердо сказал он. Дарья глубоко вздохнула. Глеб улыбнулся:
– Спасибо, святой отец. Примерно этот ответ мы, наверное, и хотели получить. Просто перед своим решением мы хотели бы узнать, что бы решил смертный человек. Тот, кто, возможно, лучше нас знает нужды и беды остальных людей. Мы, все-таки, уже несколько оторваны от понимания мировоззрения смертных. Теперь, наверное, я окончательно уверен.
Они поднялись. Попрощались они почти тепло. Уже на выходе Отец Петр сказал:
– Люди из госбезопасности просили меня сообщать, если кто-то из вас объявится у меня… они тут… дежурят недалеко. Так вот… пусть Бог простит меня, если ошибаюсь, но вы другие, не такие как остальные из вашей Игры. В вас еще есть что-то от человека, есть искра божья. Маленькая искра, хоть вы и не хотите этого признавать. Так вот. О вас я сообщать никому ничего не буду. Прощайте.
***
Когда Глеб и Дарья вернулись в квартиру Елены, та встретила их с распечаткой содержания последней пресс-конференции министра обороны.
– Вот. Дарья просила меня выуживать всю информацию по этому перцу, которую вообще можно найти в сети. Может вам понадобится. Он интервью дал сегодня ночью.
Таким образом, к вечеру четырнадцатого дня они получили все координаты приза, и начали расставлять точки на карте. Глеб диктовал комбинации чисел, Даша вбивала их в поисковик.
– 128 восточной долготы, 47 градусов северной широты
– Место на Малом Хингане, на севере Китая.
– 128 восточной долготы, 47 южной.
– Мимо. Это море. Островов нет.
– 128 восточной долготы, 12 северной широты
– Море. Мимо, дальше.
– 128 восточной 12 южной.
– Остров. Баттерет. Вроде Гвинея. Короче, чуть северо-западнее Австралии.
– 128 восточной 26 северной
– Остров Окинава. Северная часть. Поставила отметку, давай дальше.
– 128 восточной, 26 южной.
– Пустыня в Австралии. Практически центр пустыни.
– 128 западной…
– Стоп. 128 западной почти целиком идет по морю. В нужных нам широтах точно море.
– Итак. Предполагаем, что в море они приз не размещали. Прятать на дно… слишком недоступно из-за больших глубин. Оставить приз на поверхности – слишком заметно и трудно закрепить. Остается четыре примерные точки, каждая из которых, если добавить варианты координатных минут, еще и раздваивается. Окинаву бы я тоже пока отмел. Слишком густо заселена. Координаты, как всегда, дают место с точностью до пары километров. В заселенной местности приз нужно хорошо прятать. В таком случае, на площади в четыре квадратных километра, да еще в почти городских условиях, его не найти никогда, а шанс, что наткнется кто-то посторонний очень велик.
– Согласна. Микроскопический островок между Гвинеей и Австралией я бы тоже пока отложила. Почти по тем же причинам. Населения там меньше, но остров они знают, как свои пять пальцев – это точно. Я как-то жила на похожем острове. Спрятать что-либо незаметно от них очень маловероятно.
– А приз – он как вообще выглядит? – встряла в разговор Елена.
– Как шар. Очень похож на хрустальный, но слабо светится. Диаметр примерно двадцать пять сантиметров. Может быть спрятан в коробку или вообще во что угодно, но, как правило, его самого или его упаковку можно заметить издалека.
– Итак, остается две области. Равновероятные, как я бы сказал, – резюмировал Глеб.
– Горы на севере Китая или пустыня в Австралии.
– Лед или жара.
– Очень на них похоже. Никогда не дают однозначных вариантов. И очень любят контрасты, – фыркнула Даша.
– На кого похоже – на Жюри? – Спросила Елена?
– Угу. На них, родимых. Ну и что будем делать? – Дарья закусила губу и взглянула на Глеба.
– Первый вариант – это разделиться. Я еду в Китай, Дарья – в пустыню, или наоборот. Но он нам не подходит.
– Почему? – опять спросила Лена.
– Да, действительно, почему? – удивленно вскинула бровь Дарья.
– Мне кажется правильным, чтобы мы нашли приз обязательно вдвоем. Ради этого я даже готов рискнуть тем, что мы ошибемся с местом.
– Думаешь, можно загадать желание сразу двоим?
– А кто-нибудь пробовал? В правилах игры это не оговаривается.
– Действительно… игроки скорее уж поубивают друг друга, чем позволят другому подойти к призу.
***
В то же время, но на другой стороне планеты обладатель снайперской винтовки точно также, разложив карту на полу какого-то заброшенного ангара втыкал флажки в отдельные участки карты. Наличие трупа, лежащего в луже крови в нескольких метрах от него, похоже, ничуть не смущало игрока. Пропажу одного из сотрудников компьютерной компании обнаружат только через день-два, а труп будут искать еще долго – на территорию этого заброшенного склада, судя по пыли, последний раз заходили не менее года назад.
В углу ангара стоял офисный стол с компьютером и принтером. На ручке кресла, стоящего рядом со столом, были видны остатки скотча, которым связывали ноги пленнику и залепляли ему рот пока он сидел за клавиатурой. На столе тоже виднелась кровь.
К величайшему сожалению, у киллера не было четвертого числа. Он не делал ставок на Ольгу и не отслеживал ее перемещения, предполагая, что горной подсказки первой ей точно не достичь. Однако, судя по всему, ей это удалось. Либо ей, либо тому неизвестному игроку, устроившему панику в самолете. Так или иначе, три числа были у него, и оставалось только надеяться, что число на горе означало минуты, а не градусы в координатах. В этом случае у него был серьезный шанс найти приз. Прокрутив в голове примерно те же мысли, что и Глеб с Дарьей, он остановился на точке в Австралии.
Ольга потратила целых два дня на то чтобы найти и охмурить того самого программиста, что написал необходимый модуль, содержащий нужный код. Он был внештатным сотрудником и проживал даже не в США, а в Индии. Зачем ломится на защищенный сервер, если нужный файл лежит на его домашнем компьютере? Неосторожный молодой человек привел новую знакомую, которую он подцепил в одном из ночных клубов Бомбея, прямо к себе домой. После нескольких часов развлечений, когда они уставшие лежали на кровати, она вдруг спросила его о работе. Изобразив простушку, она попросила ей показать, что же он делает с этим железным ящиком, ибо в компьютерах она совершенно не разбирается. Как и любого, увлеченного своей работой человека, его не требовалось долго упрашивать. Соскочив с кровати, он включил компьютер, ввел пароль на вход и подключился к сети. В то же самое мгновение две руки девушки ласково обвили его шею, и внезапно, став очень жесткими и сильными, рывком развернули его голову, сломав шейные позвонки.
Спихнув труп со стула, Ольга уселась за компьютер, хладнокровно поставив одну из босых ног на мертвого индуса, как на подставку, и быстро застучала коготками по клавишам. Через пару минут искомое число было у нее. Совершенно неожиданно, им опять оказалось сорок семь – то же самое, что она нашла на горе. Измененный Дарьей и ее подругой код на сервере никак не отразился на локальной копии файла, хранящейся на компьютере программиста. Открыв в интернете карту мира, она начала подбирать координаты необходимой точки. Так как два из четырех чисел совпадали, она довольно быстро остановилась на координатах, расположенных в горах в Китае.
В тот же вечер суммированием накопленных знаний занимался еще один человек, занимающий должность полковника ФСБ и не имевший к игре никакого, казалось бы, отношения. У него в распоряжении были показания священника, и, соответственно координаты из взорванного банка. Также он имел и запись того самого интервью министра обороны США и естественно быстро понял зачем майору понадобился этот спектакль. Сервер любой компьютерной компании для столь влиятельной организации тоже не представлял собой какую-либо значительную сложность, и третье число было получено практически сразу, как только он выяснил, что эти цифры означают и где их искать.
Он также получил и четвертую цифру после долгого допроса всех участников инцидента на вершине горы. Один из них таки вспомнил про бумажку и про то, что было на ней написано. К сожалению, самый ценный свидетель – захваченный живой Игрок, майор ФСБ, был потерян. Полковник не мог знать, что мастер древнего японского клана Такеда, кем когда-то в прошлом являлся его бывший подчиненный, не нуждался ни в каких дополнительных инструментах для самоубийства кроме собственного разума. Как только он пришел в себя и трезво оценил обстановку, поняв куда его везут и как долго он сможет сопротивляться допросу с применением всех известных ему средств, он сконцентрировался и остановил свое сердце.
К сожалению, обнаружить это смогли лишь тогда, когда реанимация уже была невозможной. Заключенный из Бутырки, как оказалось, тоже покончил с собой, поняв, что Игра для него закончена. «Видимо, при обнаружении следующего игрока надо устранить все возможности для самоубийства сразу же, – думал полковник, – ибо инстинкт самосохранения у этих личностей, похоже, отсутствует напрочь».
Полковник распорядился об отправке оперативных групп во все точки с координатами, приходящимися на сушу. У него были сильные сомнения, что у кого-то из игроков найдутся батискафы для ныряния на морское дно. Всем группам было дано задание обнаружить подозрительный объект, блокировать доступ к нему и моментально информировать его о находке, ни в коем случае не прикасаясь к ней и не пытаясь переместить объект. Как именно выглядит приз и что он из себя представляет полковник как раз и собирался выяснить у пленников.
О том, что находка должна исполнять желания он уже узнал от священника, но использовать ее по назначению не собирался. Эту возможность он оставлял на крайний случай, если при попытке перемещения объект активируется и потребует желание. В идеале, он должен был быть доставлен в один из закрытых исследовательских центров, где будет предпринята попытка понять механизм его действия, а также попытка выхода на его создателей.
Пятнадцатый день игры
Глеб и Дарья прилетели в Сидней поздно вечером. Благодаря помощи Елены и деньгам Дарьи им удалось зафрахтовать небольшой самолет еще из Москвы, и теперь, не выходя из аэропорта, перейдя в соседний терминал, они сели в четырехместную, навевающую недобрые мысли о бренности бытия конструкцию, когда-то, лет тридцать назад, гордо именовавшуюся самолетом. Сделав пару дозаправок, спустя четыре часа самолет приземлился на шоссе возле небольшого поселка Warburton. Городок насчитывал около сотни домов, но, тем не менее, имел целых две небольших придорожных кафешки. В одной из них они и решили перекусить, прежде чем двигаться дальше. Раскрыв ноутбук, Глеб и Дарья, под внимательными и изучающими взглядами единственной официантки и троих местных завсегдатаев занялись изучением дальнейшего маршрута.
– Смотри, – показывал на экран Глеб, – у нас есть две точки, так как у нас есть два значения для минут, и мы не знаем, какое из них относится к долготе, а какое к широте. Точки расположены на расстоянии около 75 километров друг от друга. Отсюда, из города, идет дорога… вот она… Blackstone Warburton road. Она проходит очень близко, всего в километре, от нашей первой точки и довольно далеко от второй. Предлагаю все-таки поехать по ней, наведаться в первую точку и потом уже пытаться добраться до второй.
– Это что, горы? Черт, … почему на той карте в Москве здесь была нарисована пустыня? Насколько я понимаю от первого пункта до второго не то, чтобы дороги нет, а вообще сплошные горные перевалы?
– Нет. Это просто каменистая пустыня. Перепад высот посмотри – от 500 метров до 450 метров над уровнем моря. Это невысокие холмы. Но идти по ним радости мало. Нам нужен внедорожник. Хороший такой внедорожник. Чтобы угол 45—50 градусов брал. Хотя не факт, что и он проедет.
– Посмотри-ка вон туда – Дарья кивнула на окно – Мне кажется, что этот парень должен без проблем кататься по окрестностям. Следовательно, его машина – то, что нам подойдет лучше всего.
За окном остановился Range rover шерифа.
– Как ты думаешь, сколько тут полицейских в этом городке? И сколько у них машин? – спросил Глеб лукаво улыбаясь.
– Скорее всего, двое-трое. Один диспетчер, один шериф, и кто-нибудь из младших чинов. Такая машина, должно быть, только одна. Хотя… я в Австралии не жила ни разу. Могу и ошибаться. Но твою мысль я поняла. Действуем? Других-то шансов, скорее всего, уже не будет.
– А он сам как раз сюда идет. Познакомится. Не часто же к ним на самолете иностранцы прилетают.
Шериф, не торопясь, вошел в кафе, поздоровался с официанткой, перекинувшись с ней парой шуток, хлопнул по подставленным ладоням завсегдатаев, после чего подошел к дальнему столику, где сидели двое иностранцев с крайне бледной для этих мест кожей. Они к этому моменту, похоже, закончили обсуждение, свернули ноутбук и убрали его в рюкзак.
К несчастью для себя, все это время, идя от входной двери к их столику шериф не нашел ничего лучше, чем вертеть на пальце ключи от машины. Молодые люди, закончив упаковывать вещи, ожидающе, с какими-то странными улыбками, посмотрели на него. Как только он открыл рот, чтобы поздороваться, невысокая темноволосая девушка совершенно неожиданно сказала на чистом британском английском: «Спасибо»
– За что? – удивился шериф.
– За ключи, – широко улыбнувшись, добавила она, и вдруг, мелькнув перед глазами словно молния, схватила его за шиворот, легко, словно котенка за шкирку, оторвала от земли и приложила со всей силы головой о стол. Быстрым движением, выхватив у него из кобуры пистолет, девушка направила его на ошеломленных посетителей, в то время как ее напарник поднял ключи от машины, и, сняв с пояса полицейского наручники и хитрым образом переплетя тому руки и ноги, пристегнул шерифа к скамье. Ключи от наручников были на той же связке, что и автомобильные.
– Спокойно, это не ограбление, но если кто-либо из вас сделает слишком резкое движение, то получит пулю в колено, – спокойно сказала девушка.
Никто из трех посетителей не имел никакого желания проверять достоверность этого заявления, поэтому странная пара беспрепятственно прошла мимо них, села в полицейскую машину, и, подняв клубы пыли, умчалась по дороге.
Возмущению маленького городка не было предела – такого наглого налета, да еще на сотрудников полиции местные жители не могли припомнить на своем веку. Волна народного гнева нашла себе применение довольно быстро – узнав по какой дороге бандиты покинули город, и легко поняв, что доехать до ближайшего населенного пункта через эту пустошь они не смогут, так как, по словам освобожденного от наручников шерифа, в машине оставалось меньше половины бака, мужское население города быстро разошлось по домам и, спустя четверть часа, собралось обратно на главной площади города, вооружившись винтовками и револьверами. Нашлись и добровольцы с вместительными внедорожниками и фургонами. Таким образом, спустя неполный час разгоряченное мужское население уже полностью было готово к погоне, но их планам не суждено было сбыться так быстро. На дороге с другой стороны показалось облако пыли. Наскоро перегородив дорогу машинами, шериф с новыми помощниками решили подождать, кого же еще может принести в этот недобрый день в их городок.
Заметив неожиданную преграду слишком поздно, водитель джипа не стал разворачиваться и пытаться объехать город, а направил свою машину прямо на ограду чьего-то дома, минуя поставленные поперек площади автомобили, снес забор, испортил превосходный английский газон, который в этих засушливых местах было кране непросто вырастить, и выскочил на площадь уже обогнув толпу и преграду на дороге. Видимо, этот газон принадлежал одному из вооруженных мужчин, так как он с криком, который наиболее адекватно можно было бы перевести на русский как «убью падлу», вскинул винтовку к плечу и выстрелил по колесам удаляющегося джипа. Этот выстрел, хоть и ушел в пустоту, прозвучал как сигнал для остальных, и через пару секунд вдогонку третьему члену банды (а кем же еще ему быть), что утром ограбила самого шерифа, прозвучал целый залп. Автомобиль резко вильнул на лопнувшей шине, и опрокинулся. Площадь огласилась радостными криками, и толпа мужчин побежала к месту аварии. Заднее стекло джипа вылетело под ударом ноги, и практически в упор по подбегавшим людям изнутри автомобиля ударила очередь из автомата.
Неравный бой мужского населения города с одиноким киллером был недолгим, но кровавым. Прежде, чем преступник таки получил пулю в голову, было ранено около десяти человек. К счастью, большей частью легко. Еще четверо было убито первой же очередью. О возобновлении погони за уехавшими бандитами речи уже не было. Помощь раненым была гораздо более важна. Шериф сообщил о происшествии в окружную полицию и вместе с двумя помощниками на двух фургонах повез раненных в ближайшую больницу. Примерно на половине дороги они с удивлением увидели, как в сторону их городка вдоль шоссе на малой высоте пронеслись три военных вертолета.
Пара, наделавшая столько шуму в провинциальном австралийском городишке, тем временем, сверяясь с GPS навигатором, мчалась по дороге, уходящей в пустыню.
В навигаторе одновременно отображалось два маршрута – к первой, ближайшей точке, где мог бы быть приз, и отдельно – ко второй, скрытой в глубине каменной пустоши.
Когда маленький треугольник приблизился к тому месту, где маршруты расходились, Глеб, до этого хранивший молчание, неожиданно произнес:
– С одной стороны, с точки зрения логики, нам, конечно, надо было бы сначала обследовать точку возле шоссе, а уже потом ехать через пустыню. Если за нами есть погоня, то вернуться потом к шоссе будет делом непростым. Нас тут встретят, и боюсь, очень неласково.
– Твоя фраза явно построена так, словно есть еще какое-то «но». Договаривай уж… – Дарья поправила зеркало в солнцезащитном козырьке так, чтобы тоже видеть дорогу сзади.
– Я это «но» от тебя хочу услышать. Ты, как женщина, лучше дружишь с интуицией. А логика, в применении к действиям жюри, вообще инструмент ненадежный. Тебе-то как кажется в данный момент.
– Гм… – Дарья ненадолго задумалась – если говорить откровенно, то мне этот очевидный план не нравится. И не из-за погони. Я чувствую, что мы в таком случае просто не успеем. Кто-то уже мчится нам вслед. Пока еще далеко, за горизонтом, но я чую опасность. Будем копаться тут, возле шоссе, он достигнет приза раньше. С каждым метром, который мы проезжаем по этой унылой дороге, я чувствую, как у нас из пальцев ускользает этот наш приз.
– Я потому тебя спросил, что мне этот до омерзения логичный план и самому не нравится. Только вот никак не пойму почему. Поэтому делаем так, – и Глеб, крутанув руль, съехал с дороги и, поднимая клубы пыли, поехал в бескрайнюю каменистую пустошь, согласно второй красной линии на GPS приемнике.
Через сорок минут бешеной езды холмам, когда подвеска даже такого внедорожника, уже стала не просто стучать, но и где-то жалобно выть и скрести железом о железо, они снизили скорость. Точка, означавшая их положение на карте, наползла на крестик заданных координат. Необходимо было начинать детально обследовать местность.
– Один раз, очень давно, лихой казак рассказывал мне прием, как найти спрятавшегося в траве лазутчика, если ты точно знаешь район поисков. Садишься на коня и начинаешь ехать по сужающейся спирали. Мы сейчас поступим также, только наоборот. Поедем отсюда и по расширяющейся спирали. Думаю, шага в метров двести между витками достаточно. Приз никогда вот так посреди поля не валялся. Это всегда чем-то приметное место. Так, что ищем любой необычный объект на местности – странные нагромождения камней, пещеры, ямы…
– Не считай меня за дуру – я это и так знаю. Поезжай быстрее. Я чувствую, что мы все равно опаздываем. Ты смотришь направо, я – налево.
Наблюдение было делом нелегким. Обветренные камни самого разного размера и самых причудливых форм были раскиданы по каменистым холмам сплошь и рядом. Сопки тоже мало напоминали плавные швейцарские ландшафты – это были старые, разрушенные эрозией скалы, с острыми очертаниями. Красноватый оттенок пустыни создавал ощущение марсианского пейзажа.
Примерно на четвертом километре спирали Дарья вдруг вскрикнула: «Стой». Глеб резко ударил по тормозам. Джип проскользил еще пару метров по смеси песка с гравием и остановился.
– Сдай немного назад. Метров на десять. Только медленно, – Дарья напряженно всматривалась куда-то вдаль, сняв солнечные очки и прикрыв глаза ладонью.
Глеб послушно включил заднюю передачу и медленно проехал немного.
– Стоп. Вон смотри – слева, кажется, какая-то дыра в холме. Похоже на пещеру. Дарья показала пальцем.
Примерно в полукилометре от них холм прорезала по вертикали черная линия.
– Точно. Похоже, видно ее только с этой точки. Несколько метров вперед или назад, и она скрывается из вида из-за валуна рядом.
Глеб повернул машину в ту сторону и вплотную подъехал к небольшому плато с отвесными стенами из рассыпающегося песчаника. Среди нагромождения камней у основания плато теперь явно была видна узкая щель высотой около двух с половиной метров и шириной в полметра. Луч фар высветил только самое начало пещеры, дальше проход в камнях сворачивал влево.
Как только двигатель заглох, они оба услышали далекий, чуть слышный стрекот.
– Вертолеты! – воскликнула Дарья.
– Вылезай быстро!
Как только девушка выскочила, Глеб развернул внедорожник, придавил полицейским карабином педаль газа и выпрыгнул из машины. Взревев мотором автомобиль рванул по пустыне прочь от холма.
– Быстрее, внутрь, – Глеб подтолкнул девушку вперед себя к входу в пещеру.
***
Долго идти не пришлось. В пещере не то, что спрятаться – просто стоять, не высовываясь наружу было проблематичным. Узкий лаз вел, постепенно сужаясь, всего на три метра в глубь скалы. К концу пещера стала такой узкой, что Глеб был вынужден остановиться. Он не пролезал дальше даже выдохнув. Дарья, освещавшая путь фонарем, смогла протиснуться на метр дальше, чтобы упереться в стену и убедится, что никаких боковых ходов дальше нет.
– Что там? Тупик? – спросил Глеб.
Девушка посветила фонарем под ноги, затем на стены.
– Да. Ничего нет. Стена. Старый песчаник везде. И никаких ручек типа «дерни меня, и дверка откроется»
– Черт! – Глеб с досады стукнул кулаком о ближайший выступ на стене.
– Ну что – возвращаемся? – после паузы тихо спросила Дарья.
– Выключи фонарь. Мне кажется его свет видно снаружи. Подождем и посмотрим, что будет делать вертолет и его пассажиры. Может быть Приз вовсе не в этом районе и нам еще повезет.
– Да, логично…
– Быстрее выключи фонарь! Вертолет уже близко.
– Я же уже выключила…
– Какого черта?
Пространство вокруг все еще озарялось слабым бледно-голубым светом. До этого слабое свечение воспринималось как рассеянный свет от фонарика, но сейчас стало очевидно, что свет идет откуда-то еще. Глебу источник света не был виден – единственное, что он мог разглядеть впереди, так это спину Дарьи.
– Откуда же тогда свет?
Дарья молча смотрела вверх.
С трудом протиснув голову еще немного вперед и заглянув наверх, он увидел отверстие в потолке пещеры, откуда лился слабый, но ровный бирюзовый свет.
– Кажется там дыра или окно. Закрыто каким-то прозрачным голубым стеклом.
– Глеб. Это не стекло и не окно. Это естественное отверстие, а на нем просто лежит сверху то, что светится. Это ОН! Это точно ОН!
– Точно сверху? Не здесь, в пещере, прикрепленный под потолком?
– Да. Абсолютно точно. Нам надо выбраться наружу и залезть на чертов холм. То, что мы ищем лежит точно над нами, прикрывая дырку в скале.
– Тогда бежим. Надеюсь, еще успеем.
Выбравшись наружу, Глеб сначала невольно зажмурился от яркого света. Затем, надев солнечные очки, и прикрыв глаза рукой, посмотрел в сторону удаляющегося джипа. Он уже был в нескольких километрах от холма. Вертолет как раз кружил над ним. Фонтанчики пыли вокруг джипа, выбиваемые пулеметными пулями, были отсюда незаметны, но Глеб знал, что они там есть. Огненные вспышки работающего пулемета были видны лучше.
Схватив еще жмурящуюся от света Дарью за руку, он потащил ее вверх.
В этот момент из-за соседнего холма вынырнул хищной птицей второй вертолет и резко пошел на снижение.
Сидевшие внутри бойцы в черной униформе спецназа стали невольными свидетелями настоящего шоу скалолазов-профессионалов, повторить которое не решился бы ни один из них. Глеб и Дарья в это время показывали сумасшедшую скорость восхождения на невысокую, но практически отвесную стену плато, демонстрируя все, чему они научились в течение десятков жизней. Командир отряда спецназа не мог понять, к чему стремятся эти двое, поэтому решил зайти им навстречу и высадить десант сразу на вершине. Им нельзя было дать достичь объекта, но предварительно стоило понять где вообще находится этот объект, а эти двое сумасшедших скалолазов, похоже, знали куда спешат.
