Глеб Гурин
Зона поражения. Игры лисов
– Значит, они где-то поблизости, – заключил тот, – смотрите в оба!
Бандиты огляделись по округе, и вскоре заметили убегающих вдоль десятой школы Укола и Арсена.
– За ними! – подогреваемый охотничьим азартом, крикнул своим соратникам Паук, и без какой-либо задней мысли бандиты толпой двинули вслед за беглецами.
Тогда они не допускали, что за двумя бывшими коллегами может стоять гораздо более организованная военизированная структура, нежели они сами, а тем более, что исход погони обернётся для них весьма плачевно.
Поэтому, не скрываясь и абсолютно не задумываясь о каких-либо мерах предосторожности, они просто ринулись вслед за Уколом и Арсеном, миновали здание школы, обложенное кремового цвета плиткой, и направились как раз в тот проезд между домами, где и должны были пройти согласно плану Игоря.
Группа из полсотни человек, вооруженных автоматами, выглядела достаточно угрожающе, но уж точно не для Игоря и его товарищей, которые были всецело настроены на выполнение поставленных перед ними задач.
Арсен с Уколом отходили вдоль дома, где засели снайперы. Бандиты сокращали расстояние с каждой секундой и рассыпались по проезжей части главной дороги, готовясь к прицельной стрельбе. Видя это, беглецы упали на асфальт и стали стрелять первыми. Позиции у них были достаточно выгодными, так как дом находился на возвышенности относительно дороги. Но против полусотни вооруженных бойцов им было никак не выстоять. Впрочем, возложенную на них задачу мужчины выполнили. Теперь оставалось лишь ждать, когда группа снайперов включится в работу.
Те не заставили себя долго ждать, и, как только основная часть кинувшихся вдогонку бандитов рассредоточилась по дороге и между деревьями за ней, сверху раздался оглушительный грохот выстрелов.
Глава 5
Игорь и его группа прибыли на свою позицию задолго до того, как бандиты вышли на линию огня, поэтому у них было достаточно времени, чтобы подготовиться.
– Ты не думал, что они могут нас кинуть? – спросил Денис у Игоря, когда они вскрыли чердак девятиэтажки, откуда предстояло вести обстрел, – Я имею в виду…
– Я понял, кого ты имеешь в виду, – перебил его парень, без труда догадавшись, что речь идёт о новых членах общины, – не думаю. Сейчас совсем не то время, чтобы отношения выяснять, поэтому им сейчас эти разборки ни к чему, а с Толиком я поговорил, и он меня понял. Как мне показалось, по крайней мере.
– Как вчера ваш романтический вечер? – поспешила перевести разговор в другое русло Алиса.
– Отлично, – поспешила ответить Наташа, улыбнувшись.
– С годовщиной вас, кстати, – сказала девушка и сама усмехнувшись, – вчера не поздравляла, потому что вы оба сказали не говорить.
Пара поблагодарила её, держа друг друга за руки и облокотившись о стену.
– Кстати, не только с годовщиной, – лукаво усмехнувшись, произнёс Игорь. Он решил реабилитироваться перед Наташей за то, что не прыгал до небес, узнав новость о том, что станет папой, и первым всем объявить о беременности супруги.
– А с чем еще? – спросил Денис.
– А с тем, что после Нового Года, вам… – парень сделал недолгую паузу, оглядев друзей, – придётся стать нашими кумами. Если что, возражения не принимаются.
На некоторое время между ними залегла тишина, вскоре нарушенная громким «Поздравляю, подруга!» Алисы, которая тут же бросилась обнимать Наташу.
– Кумом? – стал вспоминать значение этого слова Денис, – Это свидетель на свадьбе, что ли?
– Это крёстный отец ребёнка, – широко улыбаясь, объяснил ему Игорь.
– Ну, тогда я тебя поздравляю, – улыбнувшись, произнёс Денис и по-дружески обнял его.
К поздравлениям присоединился и Лёша. Опасаясь, что так они могут пропустить свой выход, Игорь поблагодарил всех и призвать друзей к порядку.
– Давайте лучше повторим наши действия, – сказал он, – понятно, что стрелять будем с большого расстояния, и рассмотреть они нас никак не смогут, но постараемся сделать это так, чтоб они и позиций наших не смогли засечь. Когда смерть приходит из ниоткуда, согласитесь, это намного страшнее, чем если хотя бы видишь, откуда по тебе стреляют. Каждый берёт себе конкретную цель, сообщает другим, если на это будет время, и старается сделать меткий выстрел, чтобы не тратить даром пули. Стволы винтовок из окон не высовываем. По возможности постараемся сделать по два или больше выстрелов. Но, если они заметят наши позиции, больше не стреляем. Помните, для нас главное – напасть внезапно, посеять панику, чтоб они даже не поняли, что случилось и откуда стреляли.
– Но я что-то сомневаюсь, что у остальных получится всё сделать так незаметно, – сказал Денис.
– Об остальных речь не идёт. Они предназначены для ближнего боя, поэтому и будут стрелять с небольшого расстояния.
– Что вообще после этого делать будем? Ну, в смысле, какие наши дальнейшие планы в этой войне?
– Сейчас прогнозировать рано. Всё зависит от реакции Шумил.
– Но допустим, мы выиграем эту войну. Что тогда ты собираешься делать дальше? Присоединишь Шумилы к нашим владениям и поработишь бандитов, заставишь их работать на себя?
– Этого я пока не могу сказать, но то, что я собираюсь получить для нас экономические выгоды из этой ситуации, это однозначно. Не уверен, что криминал, особенно в нынешних условиях, можно искоренить.
– Да? А как же тогда идея об идеальной стране, которая будет совсем не такой, какой была раньше?
– Денис, не перекручивай всё с ног на голову. Ничего идеального нет, мы можем только стремиться стать лучше. А с Шумилами вопрос остаётся открытым. Тем более, ты же знаешь, что в Белореченске есть еще и официальная городская власть. Вот об этом уже нужно подумать, как следует.
– Хочешь еще раз попробовать стравить их между собой?
– Не знаю. Так, как в первый раз, уже не получится. Теперь всё тайное станет явным, и после сегодняшнего дня в городе будут знать о нас. С одной стороны это и хорошо, а с другой – сокращает нам пространство для манёвра. Больше мы не сможем действовать анонимно.
– Ну, нельзя же всё время скрываться. Лично меня беспокоит, что у нас слишком маленькая армия.
– Согласен, конечно, но сейчас, если всё пойдёт по плану, ты увидишь, что это может быть и преимуществом. Главное – удачно всех организовать.
Игорь видел, с каким восторгом принимает его идеи Лёша, и ему нравилось это. Чуть больше, чем за месяц, у него получилось из рядового системного администратора превратиться в командира достаточно сильной, хоть и немногочисленной, военизированной структуры, представители которой считают его безоговорочным лидером. Еще недавно парня слушали только тогда, когда дело касалось устранения какой-либо неполадки в компьютере, теперь же он задаёт направление целой общине, насчитывающей уже более полусотни человек. И на этом он останавливаться не собирался.
Тем временем солнце всё выше поднималось в голубом июньском небе, и на улицах Белореченска становилось теплее. Впрочем, особо жарким лето две тысячи двадцать второго – по крайней мере, его начало – назвать было сложно.
Прошло около получаса, когда со стороны Шумил прозвучала серия выстрелов. Группа, засевшая на крыше девятиэтажки, известной в народе под названием «стометровка», напряглась. Ведь, вполне возможно, у засланных на Шумилы бандитов что-то пошло не по плану, и всё закончится, так и не успев начаться.
Еще минут через пять снайпера заметили в проезде между домами бегущих в их сторону Арсена и Укола. Мужчины пересекли главную дорогу. За ними по пятам следовали бандиты.
Парочка новобранцев в рядах подпольщиков, выманив жертв на открытую местность, залегла на возвышенности у библиотеки, находившейся на первом этаже здания, и открыли прицельный огонь по преследователям. Те же, не теряясь, стали стрелять в ответ. Позиции Арсена и Укола были более выгодными, но Игорь понимал, что долго без поддержки они не протянут.
Все соответствующие распоряжения были розданы ранее, и теперь каждый из пятёрки снайперов держал в перекрестье оптического прицела свою персональную жертву. Чтобы не стрелять по одной и той же цели вдвоём или втроём, Игорь распределил каждому стрелку свой определённый сектор, и это оказалось достаточно эффективной мерой.
– Готовы? – спросил командир у своих подчинённых, и те ответили утвердительно, – Тогда на счёт «три» открываем огонь. Раз… Два… Три!
Снайпера выстрелили практически одновременно. Если между нажатиями на курки и была какая-то разница во времени, она составляла лишь доли секунды.
При такой хорошей организации неудивительно, что все пули попали в цель, и сразу пятеро бандитов, до этого даже не подозревавших, что не вернутся больше на родные Шумилы, и уверенных, что боевой выход закончится быстро и без эксцессов, замертво повалились на асфальт.
В своём прицеле Игорь увидел, как голова жертвы буквально раскололась на части, и в стороны брызнула кровь. Зрелище было не из приятных, но в пылу сражения парень постарался отключить чувствительность, и ощутил от происходящего даже некий извращённый магнетизм.
Такая внезапная смерть сразу пятерых боевиков не могла остаться незамеченной их товарищами, но так как те были всецело сфокусированы на беглецах, то не заметили, откуда стреляли. Это дало Игорю и его соратникам возможность сделать еще один удачный выстрел, результатом которого стали четверо убитых и один раненный.
Это и вовсе выбило карательный отряд из колеи, и они, дико озираясь по сторонам, стали стремительно отступать.
Впрочем, один – высокий парень лет двадцати пяти, как и большинство облачённый в спортивный костюм – всё же заметил огневую позицию снайперов в тот момент, когда они стреляли второй раз, и уже поднял было руку и открыл рот, чтобы указать на опасность с чердака девятиэтажки, как резко дёрнулся, словно от удара током. Молодой бандит умер сразу – пуля сразила его в сердце. Он медленно и бесшумно осел на асфальт главной дороги, а затем завалился набок. Вокруг стала растекаться кровавая лужа.
Лёша застыл на чердаке «стометровки», неотрывно наблюдая за уже неживым бандитом в оптический прицел своей СВД. Именно он оказался тем снайпером, которому удалось произвести результативный выстрел.
До этого он убил одного и серьёзно ранил другого бандита, но именно парень в сером костюме с синими полосками буквально приковал его внимание к себе. Тот был такого же возраста, как и сам Лёша, да и движения и повадки жертвы тоже в чём-то походили на его собственные.
«На его месте мог бы быть и я», – промелькнуло в мозгу стрелка.
Лёша не собирался впадать в истерику, так как знал, на что идёт, ненавидел бандитов и был морально готов убивать, если это потребуется. Но в этом парне он увидел, прежде всего, не врага, а просто человека, со своими чувствами, вкусами, интересами… И от этого ему стало гадко на душе. Он почувствовал обратную сторону убийства.
– Браво, Лёха! – услышал парень голос Игоря слева от себя, – Отличный выстрел! Не зря тебя с собой взял.
Обернувшись, он заметил, что и взгляды остальных сейчас прикованы к нему. В их глазах он увидел одобрение и даже некоторое уважение.
Глава 6
Толик немало беспокоился о том, сможет ли группа под его руководством выполнить поставленные перед ней задачи. Ему не особо нравилось то, что никто из них ранее не принимал участия в чём-либо подобном. А что ему не нравилось больше всего, так это общество сына Александра – Васи Рыжего, которого с какой-то стати Игорь назначил командиром второй группы. Впрочем, так или иначе тот тоже должен был подчиняться Толику. Мужчина не выказывал каких-либо возражений по поводу его приказов, но Толя Выдра прекрасно видел, что ему не особо нравится ходить у кого-то в подчинении.
Прибыв на место, группа заняла две квартиры на четвёртом этаже девятиэтажки, группа Васи Рыжего – квартиру на пятом этаже четырнадцатиэтажки напротив. Согласно разработанному Игорем плану, мужчины должны расстрелять бандитов, когда те будут отступать через проезд между домами.
Толик строго-настрого приказал обеим группам сидеть и не высовываться до тех пор, пока не начнётся стрельба. Теперь же, увидев в окно Рыжего, который как ни в чём не бывало курил на балконе напротив, мужчина пришел в бешенство. Он подошел к окну и махнул Васе, чтобы тот выбросил сигарету и спрятался. Но Вася лишь отвернулся в сторону, не обратив никакого внимания на приказы Толика.
«Ну сука! Если из-за тебя сорвётся операция, я тебя сам пристрелю и скажу, что в бою погиб!» – со злостью подумал Толик и потянулся за автоматом.
Со стороны Шумил донеслись выстрелы, и сидевшие в засаде мужчины напряглись. Одна и та же мысль крутилась в тот момент в голове каждого: «Неужели нарвались на патруль, и пришлось вступать в бой?» Это было равносильно провалу, и подпольщики застыли в ожидании. Опять прозвучало несколько очередей, а затем всё стихло.
Рыжий продолжал курить, глядя в сторону Шумил.
Толя, не в состоянии оторвать от него взгляда, сжал оружие крепче в руках, перебарывая сильное желание выпустить очередь по обнаглевшему подчинённому. И тут он увидел, как Вася быстро тушит окурок и бросает его вниз, а сам уходит в комнату.
«Началось», – подумал Толик и направился в комнату, выходившую окнами на школу.
Сразу же заметил Укола и Арсена, которые с автоматами в руках бежали по направлению к ловушке.
Следом за ними на расстоянии метров пятидесяти бежали бандиты. Тех было достаточно много, и Толик усомнился, хватит ли им сил противостоять такой толпе, если что-то пойдёт не по плану. Но выбор уже был сделан, поэтому давать задний ход было поздно.
Стараясь не мелькать в окнах, мужчина переместился в другую квартиру, окна которой выходили на дорогу, и стал напряженно следить за происходящим.
Он видел, как Укол с Арсеном, добежав до возвышенности, на которой стоял дом, спрятались за стволами росших вдоль тротуара ив и стали отстреливаться от преследователей. Те в свою очередь принялись палить в ответ, и в этот момент Толик вовсе не завидовал своим бывшим подельникам, ведь от такого количества нападающих отстреливаться было практически нереально.
Всё изменилось буквально в доли секунды. Грохот автоматных очередей на миг затмил собой гул выстрелов из снайперских винтовок, и сразу пятеро из нападавших замертво повалились на землю. Не успели остальные прийти в себя и определить огневую позицию атаковавших, как на асфальт легли еще пятеро, один из которых некоторое время катался по дороге, крича и пытаясь зажать кровоточащую рану в боку. Стоны и крики, рвавшиеся из его рта, едва слышались за грохотом непрекращающейся канонады.
Один парнишка, видимо, засёкший снайперские позиции, был в ту же секунду застрелен.
Ряды бандитов смешались, и они начали весьма неорганизованное отступление. Некоторые из них бежали назад, некоторые прятались за стволами деревьев, пытаясь вычислить позиции обстрелявших их снайперов.
Это дало возможность вступить в бой Уколу и Арсену, которые до сих пор больше прятались за деревьями, нежели стреляли. Но противник теперь действовал гораздо осторожнее, и подстрелить им удалось лишь двух или трёх боевиков.
Впрочем, бандиты еще не знали, какой сюрприз их ждёт уже вскоре. Отправив одного из подчинённых в квартиру, выходившую окнами на школу, чтобы тот стрелял в спины убегающим, Толик с Колей и еще одним мужчиной засел на балконе с другой стороны, в ожидании, когда мимо них будет проходить основная масса бандитов, чтобы брошенная граната нанесла силам противника наибольший урон.
Он уже хотел было выдёргивать чеку и бросать снаряд, когда услышал с улицы оглушительный взрыв, от которого стёкла задрожали в рамах. Видимо, Васе мысль о гранате пришла немного раньше. Не став долго ждать, Толик бросил еще одну. С улицы уже в тот момент доносился нечеловеческий крик боли – видимо, боеприпас сильно ранил кого-то из отступающих противников.
Раздался еще один взрыв, и Толик со своим напарником, стараясь действовать предельно аккуратно, стали обстреливались несущихся со всех ног, лишь бы выбраться из этого ада, бандитов. Сам он убил двух или трёх. Ожесточённая стрельба велась и из окон четырнадцатиэтажки напротив. Много бандитов полегло в проезде между домами. Они просто хотели спастись от снайперов, и потому мчались назад той самой дорогой, что и пришли сюда. Когда их начинали обстреливать из окон домов, обитателей Шумил охватила паника, и они уже не соображали, откуда стреляют и куда нужно бежать.
Но тем не менее, были и такие, кто ориентировался в ситуации гораздо лучше других, и трое бандитов забежало в крайний подъезд девятиэтажки, в котором засела возглавляемая Толиком группа.
– Толик, они в подъезде! – взволнованно выкрикнул Коля.
Он был достаточно окрылён очередной победой своей команды, но сталкиваться нос к носу с людьми, которые идут конкретно убивать их, и которые, мало того, знают, где они находятся, парню не особо хотелось.
– Не сцы! Прекратили стрельбу! – крикнул он подчинённым, и в квартире вмиг стало тихо. Если не считать, конечно, звуков автоматных очередей, которые выпускали по противнику Вася Рыжий и его подопечные.
– На лестницу! – скомандовал Толик.
– Но там же они, – хотел было возразить Коля, но мужчина оттолкнул его в сторону и сам направился ко входной двери. Парню пришлось подчинится и следовать за ним. Несмотря на разницу в возрасте, да и вообще, не особую тягу общаться со старшими, Коля смог привязаться к своему соседу по квартире, поэтому даже немного переживал, что у того не будет надёжного прикрытия.
Но в данном конкретном случае прикрытие не особо понадобилось Толику. Приоткрыв входную дверь, он стал ждать, пока бросившиеся на их поиски бандиты доберутся до четвёртого этажа.
Те старались передвигаться предельно осторожно, но сделать это совершенно бесшумно не могли, поэтому и обнаружили своё присутствие. Подпустив их немного ближе, Толик, недолго думая, бросил на лестничную клетку гранату.
Успев показать Коле, чтобы тот закрыл уши руками, мужчина сделал это сам, и через пару секунд подъезд разразился таким грохотом, что, казалось, рухнет весь дом. У Коли тут же заложило уши, и он отполз к стене, чтобы не мелькать там, где его могли бы увидеть вдруг вбежавшие в квартиру бандиты.
Но эти меры оказались напрасными. В ту же секунду Толик выбежал на лестничную площадку и расстрелял из автомата одного тяжело раненного и одного оглушенного бандита. Третьему дополнительных мер не потребовалось – он был уже мёртв.
– Ну как ты? – спросил мужчина у Коли, когда вернулся.
Но уши парню заложило достаточно сильно, поэтому он лишь проорал во всё горло:
– Что-о-о?!
Толик махнул рукой и вместе с другим товарищем вернулся на позиции. Выстрелов уже не было слышно, на улице валялись лишь трупы павших в бою бандитов. Их оказалось достаточно много, если учесть, что силы уголовников значительно превосходили противника численностью. Вне всяких сомнений, это была победа.
В этот момент Толик обратил внимание на Ивана – мужчину, бывшего у него в подчинении, который застыл в дверях одной из комнат. Заглянув внутрь, он понял причину такой его реакции. От стёкол балкона остались лишь торчащие из рамы осколки.
Подойдя ближе, Толик увидел на залитом кровью полу балкона изрешечённое пулями тело второго мужчины – Тимофея.
На Ивана смерть того произвела гораздо более сильное впечатление. Шатаясь, он подошел ближе и присел, схватившись рукой за подоконник выходившего на балкон окна.
– Друг твой? – пытаясь предать голосу как можно больше сострадания, спросил Толик и положил руку на плечо мужчины.
– Брат мой, родной… – ответил тот и понурил голову. Из глаз его скатилось несколько слёз.
– Держись, Иван. Прими мои соболезнования. Твой брат был храбрым мужчиной, раз сам вызывался воевать.
Он еще некоторое время стоял рядом с пытающимся прийти в себя мужчиной, а затем вышел в коридор. У Толика было не то настроение, чтобы вешать нос. Только что они одержали уверенную и твёрдую победу в своей первой схватке с бандитскими Шумилами. И пусть это только начало, и никто не знает, что будет дальше, но всё же общими усилиями у них получилось добиться успеха.
Глава 7
Вдохновлённая «пророчеством» Иисуса, Вера Гавриловна не могла найти себе места. Она с утра все уши прожужжала Наде, так что та, вполне возможно, уже и сама могла процитировать отдельные фразы из Библии, повторенные женщиной не один раз, и каждый раз трактуемые по-разному.
Вера всё никак не могла дождаться сборов оставшихся в Белореченске членов её церкви, коих вместе с ней насчитывалось всего семеро, да и то, последнее время больше пятерых на службу никогда не приходило. Это были самые ярые поклонники Иисуса, которые, возможно, пошли бы в церковь даже под пулями. И данный факт играл на руку женщине, потому как они должны были ей поверить.
«Они будут завидовать мне, потому что я единственная, к кому Иисус обратился лично! И как же это приятно – быть избранной, знать, что не зря посвятила все эти годы вере в Него! Аллилуйя!»
Радости и ликованию её не было границ. Вера Гавриловна, казалось, могла проходить целый день, разглагольствуя на тему пророчества про апокалипсис, которое снизошло на неё с утра, как будто это могло показаться кому-то действительно прекрасной новостью.
Женщина ждала десятичасовой службы в тот день, как никогда ранее. Где-то около половины девятого она не выдержала, и, прихватив с собой Надежду, отправилась проповедовать на лавочку у подъезда.
Там к тому времени уже дежурили двое постоянных часовых – Зинаида Павловна и Валентина Евгеньевна. Обоим было за семьдесят, и, как и большинство женщин такого возраста, в тёплую погоду они выползали на лавочку у подъезда, как черепахи на камни, чтобы погреться. Впрочем, главной причиной таких выходов – ни для кого не секрет – являлись беспрерывные обсуждения, касавшиеся всех и всего вокруг.
Основной темой обычно была политика, и как при «коммуняках» им жилось лучше. Но с отключением телевидения и радио о политике бабулькам у подъездов узнавать было неоткуда, что явилось тяжелейшим ударом и еще одним жирным плюсом по сравнению с коммунистическим прошлым.
– Остались вот теперь без света, без воды, без отопления… – часто сокрушенно говорили женщины, – зато всё прозрачно и демократично. Демократия эта ихняя, будь она неладна! Да при «коммуняках» никогда такого не было!
И дальше следовал достаточно обширный список того, что было раньше, и чего нет теперь. Но если оценивать ситуацию объективно, время для сравнений прошло, и положение дел в Белореченске уже некорректно было сравнивать ни с одним из этапов существования данной территории в составе какой бы то ни было страны. Беззаконие и беспредел, захлестнувшие оставшиеся без какой-либо власти украинские земли, ставили их в один ряд с продолжающими уже который год воевать и делиться на части республиками Африки.
Но всё же пенсионерки не могли себе позволить просидеть весь день молча, поэтому переключились на еще один набор стандартных для себя тем. Это было обсуждение нравов современной молодёжи с приведением самых ярких примеров, подробности которых иногда дорисовывались ими самими в процессе разговора. Далее женщины обычно переходили к излюбленному объекту своих бесед, а именно, молодой паре, которая вот уже месяц как заняла квартиру на третьем этаже их подъезда – Кириллу и Яне. Живя совместной жизнью совсем недолго, они подвергались всем свойственным в таких ситуациях проблемам. Часто ссорились и бурно мирились, признавались в любви, а через минуту уже осыпали друг друга упрёками и обвинениями.
Так как теперь в центре по большей части было тихо, звуки их голосов нередко доносились и к лавочке, что просто не могло остаться без внимания бдительных стражей порядка.
Вот и сейчас парочка с третьего этажа выясняла отношения, а бабки на лавочке активно обговаривали это, стараясь расслышать конкретные слова и фразы, чтобы потом использовать их в обвинительном акте, касательно всей современной молодёжи.
Как раз в этот момент из подъезда и вышла Вера Гавриловна в сопровождении Нади. Заметив блаженную улыбку на лице первой, Зинаида Павловна и Валентина Евгеньевна на лавочке притихли и, вмиг позабыв о ссорящейся паре, устремили всё внимание на женщину.
– С добрым утром вас, и пусть Бог благословит ваш день, – поздоровалась с ними Вера.
– Доброе утро, – хором сказали в ответ женщины.
– А что это ты так улыбаешься, Вера? Никак случилось что? – спросила Зинаида Павловна.
– Случилось! Это случилось сегодня утром, – торжественно провозгласила Вера, – и я считаю себя обязанной рассказать вам об этом.
Интерес женщин на лавочке возрастал с каждой секундой, и это было отчётливо видно по их лицам. Бабки, с которыми окружающие в лучшем случае здоровались, конечно же, в душе были благодарны Вере уже за то, что она почтила их вниманием и, едва выйдя из подъезда, сразу же решила поведать им какое-то важное известие. После этого любые слова соседки имели для них немалый вес.
– А случилось то, – продолжала Вера Гавриловна, – что сегодня мне впервые в жизни пришло озарение от Бога. Он указал мне, что всё происходящее сейчас ведёт к одному – к концу света. Бог сотрёт с лица земли всех грешников, и останутся лишь те, кто верит в него!
Сказанное немного озадачило подруг. Конечно, они знали, кто такая Вера Цурканова и чем она занимается, но подобное слышали от неё впервые. Бабки еще некоторое время не решались произнести и слова, глядя куда-то перед собой, как будто «переваривая» только что услышанное.
– Я говорю вам чистую правду, и скоро вы сами всё увидите. То, что было вчера – не конец войны. Война еще впереди, и только праведные смогут пережить её.
– Это да, – согласилась с ней Валентина, – с этим я согласна. Если бы среди нас было больше верующих людей, то до такого мы бы не дошли. А когда живёшь в одном доме с вон такими, как эти… – она повысила голос и кивнула в сторону доносящихся с третьего этажа криков, – так мне кажется, что ты права, Вера. Близок уже конец. На месте Бога я б уже стёрла всё это безобразие с лица земли, чтобы не было этой срамоты!
– Да, Валя, я с тобой согласна, – также повысив тон, и грозясь пальцем в сторону третьего этажа, сказала её подруга Зинаида, – из-за их бесстыдства страдают те, кто живёт рядом. Уж постыдились бы такой бордель разводить! А то и дети рядом через стенку живут, а они горло дерут во всю – и мат, и перемат только и слышно целыми днями или еще чем похуже занимаются, что Борисович со второго под дверями у них стоит и выслушивает! Тьфу, бесстыжие!
На её восклицания из окна третьего этажа высунулась Яна и возмущённым взглядом окинула собравшихся у подъезда женщин.
– Чё завелись, кошелки старые? – спросила она у них. Они с Кириллом до этого жили в селе и не особо соблюдали какие-либо правила этикета, поэтому Яна не старалась следить за речью и говорила всё, что ей взбредало на ум.
– Ах ты бесстыдница! А еще и девушка! – наперебой стали кричать на неё бабки с лавочки, – Управы на тебя нет! Вот пойдём в горисполком и напишем заявление, чтобы вас отсюда выселили.
– А место на кладбище вы уже застолбили себе? А то вас там уже, наверное, заждались.
– Ах ты потаскуха! И не отсохнет язык такое говорить! – продолжали негодовать бабки.
– Скажу тебе, дочка, не годиться так со старшими разговаривать. Грех это… – вмешалась в разговор Вера Гавриловна. Она хотела сказать что-то еще, но девушка не стала дослушивать.
– О, кто это решил обозваться? Парочка баб-лесбиянок! Что там, с утреца уже успели друг другу… – договаривать она не стала, вместо этого показав жест языком между двух расставленных пальцев, а затем, не став ждать ответа, просто закрыла окно, видимо, удовлетворившись уже тем фактом, что рассказала всем, кем она их считает.
Последние слова девушки произвели еще большее впечатление на женщин у подъезда. Зинаида Павловна и Валентина Евгеньевна разошлись не на шутку, ерепенясь и продолжая выкрикивать всевозможные упрёки в адрес девушки. Голоса их смешивались воедино, превращаясь в сплошной бессмысленный галдёж. Но остановиться женщины уже не могли. Слишком уж много в них было накопившейся за долгие годы желчи, которую просто необходимо было выплеснуть наружу.
Нельзя сказать, что слова девушки не зацепили Веру Гавриловну, хоть она и не первый раз слышала об их с Надеждой дружбе подобные вещи. Женщина сделала вид, что ничего страшного не случилось, хотя где-то себе в голове отметила, что молодой нахалке не мешало бы ответить за свои слова.
Видя, что соседки слишком уж увлечены своим занятием и продолжать дальнейший диалог с ними больше не имеет смысла, она махнула Наде, и они пошли прочь.
До службы оставалось еще больше часа, но женщина не могла просто ждать, и потому они направились в церковь.
Церковь – а точнее, как она правильно называлась среди своих посетителей, Зал царства Христа Спасителя – представляла собой двухэтажный дом, выстроенный из белого кирпича, находившийся в частном секторе за Домом Культуры завода «Сельмаш» ближе к главной дороге.
Традиционно в ней не было никаких крестов и икон, и основное помещение, в котором проводились служения, представляло собой просторный зал с желто-кремового цвета стенами, возвышением наподобие небольшой сцены в передней части и стоящими напротив него рядами стульев.
Так как последнее время зал царства посещало ничтожно малое количество прихожан, пустующее помещение вгоняло последних поклонников Иисуса в уныние. Все они помнили времена, когда зал был битком набит людьми.
Подавляющее большинство их либо умерли от КОВИДа, либо покинули Белореченск. Некоторые, которых Вера Гавриловна порой встречала на улицах города, просто больше не находили времени для богослужений, да и в виду последних событий не особо желали верить во что бы то ни было.
Женщина, всегда принимавшая наиактивнейшее участие в деятельности церкви, очень переживала на счет этого, и сейчас, когда на неё снизошло прозрение, задумалась над тем, что это неплохой повод вернуть доверие прихожан, да и их самих на положенное место.
Несмотря на то, что оставалось еще около часа, зал царства был открыт. Открывала его Лариса – слегка полная женщина лет под сорок. Она не являлась самая ярой фанаткой, просто в Белореченске у неё теперь не было ни друзей, ни родных, поэтому так получилось, что церковь была единственным, что осталось у женщины. Так что она сама вызвалась открывать её и время от времени наводить порядок.
Вера Гавриловна первым же делом рассказала Ларисе о своём чудном озарении и предупредила о грядущем конце света. Женщина восприняла эту новость сдержанно, так как, признаться честно, уже давно не была довольна своей жизнью на земле. Поэтому конец света не виделся ей чем-то устрашающим, к чему нужно как-то по-особому готовиться.
