Глеб Гурин
Стая

Полная версия

Глава 1

В лесу светлело. И хоть холодное ноябрьское солнце еще не успело взойти над пушистыми кронами сосен и ветвистыми скелетами, которые представляли сейчас собой лиственные деревья, небо постепенно меняло цвет с синего на ярко-голубой, к которому на востоке примешивался мутно-розовый оттенок. Белый диск луны еще дежурил на своём посту, но, уже явно желая побыстрее сдать его солнцу.

День обещал быть ясным, но ждать от него тепла не приходилось. На земле и толстом слое опавших листьев и рыжей хвои после ночи осталась корка блестящего инея, поблёскивавшая в скудном утреннем свете, как рассыпанные кем-то кристаллы. Во всём чувствовалось дыхание зимы, которая, согласно календарю, должна была наступить на неделе.

Природа заранее приготовилась к наступлениям холодов. Перелётные птицы давно отлетели в тёплые края, белки сделали запасы орехов и желудей, ежи к этому времени видели уже десятый сон своего продолжительного зимнего отдыха.

Корка льда, которая, скорее всего, должна была продержаться не меньше, чем до полудня, похрустывала под лапами стаи бродячих собак. Это была их территория, и на ней они жили и охотились. И сейчас, звук, исходивший из-под лап, распугивал возможную добычу голодной своры.

Вожаком, как не странно, была самка – среднего размера сучка полосатого, как у тигра, чёрно-коричневого окраса. В Кленовом, в окрестностях которого и обитала стая, её так и звали – Полосатая. Возможно, не последнюю роль в становлении её, как лидера своры, сыграло то обстоятельство, что Полосатая родилась и выросла в диких условиях.

Она никогда не была приручена человеком, и чётко ощущала, что люди – совсем не те существа, которым можно доверять и которым нужно подчиняться. Они не хозяева, а, скорее, конкуренты за место под солнцем, и так уж сложилось, они сильнее и умнее собак, хоть и не настолько ловки и приспособлены к жизни вне своих странных нор, в которых иногда и ночью светит солнце. Поэтому и поступать с людьми стоило соответствующим образом – не идти с ними на открытый конфликт, а использовать свою хитрость, чтобы воровать с сельских дворов курей и другую мелкую живность.

Естественно, последнее обстоятельство мало кому нравилось, и селяне не раз пытались изжить со света приносящих им убыток собак. Подкидывали отравленное мясо, и раз Полосатая даже съела кусок такого. Тогда она выжила только благодаря траве, которая росла на поляне вблизи ручья, но этого хватило, чтобы не попасться на такие уловки в дальнейшем. Собака чётко запомнила тот горьковатый привкус и странный неестественный запах, который, смешиваясь с ароматом свежего мяса, становился почти не слышимым. От отравленного мяса умер не один член стаи, и Полосатая не раз видела, как корчатся в муках её сородичи, как они у них из пасти летит какая-то желто-зелёная масса вместе с белой пеной, и как жизнь медленно угасает в застывших глазах. Но ко всему можно приспособиться, и впредь собаки стали боле осторожными и с опаской относились к людям.

Среди остальных у Полосатой был фаворит. Звали его Гром, точнее так его звал бывший хозяин – сельский алкоголик. Гром был единственным в их стае, по кому можно было точно узнать хотя бы одного из родителей. В слегка удлинённом туловище и приземистых ногах безошибочно угадывалась такса. Вторым родителем явно была собака покрупнее, возможно что-то из охотничьих или бойцовских пород, так как кобель был гораздо выше и массивнее таксы.

Если бы Гром умел говорить человеческим языком, то мог бы рассказать о многом, от чего у женщин потекли бы слёзы, а именно – его историю жизни со своим хозяином. Петька, как звали мужчину, ранее работал слесарем на одном из киевских заводов. Работал довольно долго и только по той причине, что начальник цеха был его лучшим другом. Но когда тот вышел на пенсию, и на его место взяли более молодого сотрудника, Петька не смог этого стерпеть и начал активно ставить палки в колёса новоявленному начальнику. Особо его возмущало то, что главным не назначили его самого. Но терпеть это долго молодой начальник не стал, и после нескольких предупреждений выставил Петьку за ворота.

После этого мужчина и запил. Он не особо переживал о том, как и за что будет жить дальше, вместо того выставляя себя перед всеми, как невинную жертву непреодолимых обстоятельств. Но вскоре вопрос о том, где брать деньги на жизнь, всё же выплыл на поверхность среди моря алкоголя, которым ежедневно накачивался мужчина, и Петька стал думать. В виду своего своенравного характера, постоянно стремящегося к правде, которая больше никому другому не нужна, устраиваться куда-либо на работу он не собирался, в глубине души понимая, что такого вряд ли где будут терпеть долго. Жена с дочерью ушла от него к другому еще задолго до увольнения, поэтому на тот момент мужчина был предоставлен исключительно себе, поэтому, недолго думая, он достал из погреба пылившийся там самогонный аппарат и стал зарабатывать деньги таким способом, совмещая работу и увлечение.

Клиентов у Петьки хватало всегда, так как в селе всегда находилось достаточно желающих опрокинуть рюмку, как среди молодёжи, так и среди людей постарше. И вот, вскоре, он выбился из подзаборной пьяни и стал уважаемым человеком среди сельских мужчин. Соответственно, выросло и количество сельских женщин, которые стали его ненавидеть за то, что их мужья пропивают у Петьки свою зарплату. Но это не казалось мужчине чем-то страшным, потому как после ухода жены, всех женщин он считал суками.

Но такой подъём всё равно никак не смог повлиять на характер Петьки. К вспыльчивости и стремлению говорить людям в глаза то, чего они не особо хотят слышать, теперь прибавилась и ложная гордость за то, что не утонул в болоте жизни, а с достоинством преодолел все преграды и стал уважаемым человеком на селе.

Но иногда мужчине становилось одиноко, и поэтому он, выбирая между бабой и собакой, всё же отдал предпочтение второму варианту. Собака, по крайней мере, если и гавкает, то во дворе, а не дома на ухо.

Недолго думая, Петька пустил среди своих клиентов слух, что ищет себе пса, и на следующий же день у него был выбор среди трёх разных собак. Но выбрал мужчина именно Грома, потому как уже тогда в нём чувствовалась порода.

Особо смотреть за собакой Петька не собирался. Он практически сразу посадил щенка на цепь, и их общение первое время в основном сводилось к пьяным бредням хозяина, когда тот перебирал с производимым им же продуктом или летящим в пса сапогом, когда мужчине надоедал его лай. Но дальше стало еще хуже. Гром стал надоедать хозяину, и тот выдумывал для него различные издевательства.

Когда у Петьки бывало плохое настроение, он бил пса руками, ногами и всем, что попадалось под руку, тушил о него окурки. Особое удовольствие доставляло мужчине издеваться над собакой, когда у него в гостях был кто-то из собутыльников. Обычно это были сельские алкоголики, которым абсолютно безразлично, кто и как относится к своим домашним животным, поэтому они нередко выказывали одобрение действиям мужчины ради того, чтобы он наливал им на халяву. Некоторые даже подключались к избиению Грома, и тогда ему приходилось несладко.

Хотя и прочее время, свободное от издевательств своего хозяина, в жизни пса проходило не особо радостно. Последнее время, когда тот жил у Петьки, мужчина мог сутками не кормить его и не наливать воды в миску. Гром постепенно слабел и становился худым и немощным, но его хозяину это было абсолютно безразлично. Напротив, он еще больше глумился над собакой из-за того, что та похожа на живой труп.

Под конец, когда Гром уже лежал у своей будки и был в шаге от голодной смерти, Петька отвязал его и для начала окатил ведром холодной воды. Тогда на дворе был январь, и холодный душ пришелся не особо кстати. Но всё же, частично именно это обстоятельство помогло псу обрести свободу. Как только тысячи мелких ледяных иголок вонзились в его тело, Гром подскочил, как ужаленный и моментально рванул прочь. Это спасло его от удара топором, который пьяный хозяин как раз занёс над головой.

Но теперь пса было не провести. Он ни за что не вернулся бы к Петьке, как бы ни был к нему привязан. А кроме того, ведро холодной воды на морозе, естественно, тоже не пошло собаке на пользу. Уже к концу того дня в груди у Грома словно всполохнул костёр. Горло тоже горело, а тело бил озноб. Пёс спрятался в какой-то заброшенной норе в лесу, но от болезни таким образом было не уйти.

Как раз тогда он и встретил Полосатую и её стаю. Они пришли на рассвете и заметили полуживого Грома. Спустя некоторое время вожачка своры принесла псу какие-то коренья, и он, не долго думая, съел их.

По каким-то неизвестным и непонятным причинам стая осталась с ним. Иногда они ходили на охоту и приносили больному Грому часть добычи. Он ел и постепенно поправлялся. Около месяца прошло, пока пёс окончательно оклемался и твёрдо встал на все свои четыре лапы.

Вскоре охотничьи корни Грома дали о себе знать, и в охоте своры бродячих собак он играл едва ли не главную роль, без разницы, где и на кого они охотились.

Несколько раз пёс видел своего хозяина, но подходить к тому у него не было никакого желания. По сравнению с тем, что он приобрёл, живя со стаей Полосатой, прошлая жизнь теперь казалась тюрьмой.

Через некоторое время, благодаря своим охотничьими и лидерским навыкам, Гром стал альфа-самцом в стае. Все остальные подчинялись ему, а Полосатая в октябре привела от него потомство – четверых щенков, два из которых были чёрно-белыми, а два – полосатыми, как и их родители.

И, так как больше внимания матери теперь было приковано к детям, лидерские позиции в стае перебрал на себя Гром.

В подчинении Полосатой и Грома были Джесси и Джек – две безродные коричневого и серого цветов дворняги, а также Снежок – самый крупный пёс в стае. Последний отдалённо напоминал лайку своим телосложением и пушистым белым мехом, но был гораздо меньше представителей данной породы.

Джесси с Джеком были детьми одной сельской дворовой собаки. Имена им успели дать дочери хозяев. Но, так как их родителям собаки были не нужны, а отдать было некому, их поначалу решили утопить. Но хозяин, по-видимому, дал слабину и не смог привести приговор в действие, а просто вывез щенков в лес подальше от села.

У Снежка была немного другая история. Он был родом из киевской подворотни. Пса забрали вскоре после того, как он начал выходить во двор и гулять с детьми. Когда тот был щенком, то имел весьма милый вид, благодаря своей пушистой шерсти, поэтому один парнишка упросил своих родителей взять собаку домой. И всё вроде бы было хорошо – Снежку не приходилось беспокоиться о том, как найти еду и тёплое убежище, за ним ухаживали, мыли в ванной, вычёсывали шерсть. И так продолжалось около года, пока из маленького пушистого комочка, Снежок не стал крупной собакой. Может, он не был размером с ротвейлера или добермана, но родители парнишки решили, что такая собака слишком уж велика, чтобы жить в квартире. Непосредственного хозяина пса долго переубеждать не пришлось. Во-первых, Снежок уже давно наскучил ему, и он нашел много других увлечений, а во-вторых, новенький планшет оказался для мальчика куда лучше старого пса.

Вот так родители того парнишки и продали собаку какому-то мужику, который жил в Кленовом. А тот, добравшись до дома в уже изрядно выпившем состоянии, не помнил не только, куда он дел собаку, а и что он вообще её покупал.

Только вот Снежку от этого легче не стало. Новый хозяин бросил его возле придорожного кабака по пути в село и, наивно рассчитывая, что собака никуда не пойдёт, сам отправился на «дозаправку». А Снежок, побродив немного в окрестностях, углубился в лес. Как оказалось позже, к жизни в диких условиях пёс, около года проживший в квартире, был абсолютно не готов. Но делать нечего, и Снежку пришлось волей-неволей приспосабливаться к такой жизни. Поначалу было трудно, но вскоре он всё же научился выживать в лесу, а через некоторое время встретил стаю Полосатой и был в неё принят.

И вот сейчас эта самая стая рыскала по территории, которую считала своей, в поисках добычи.

Понимая, что вряд ли в лесу им что-то подвернётся, по крайней мере, сейчас, Гром и Полосатая повели свору в поле. Оглядывая окрестности и принюхиваясь к разносимым ветром запахам, стая продвигалась вперёд. Вдруг Полосатая остановилась, повернув морду влево и широко разув ноздри. То же самое сделал и Гром, а за ним все остальные.

Когда добыча всё же была идентифицирована, как рыскавший по полю заяц, собаки действовали по заранее разработанному плану. Конечно, странно себе представить, что животные могут анализировать ситуацию и, в зависимости от обстоятельств, принимать решения, а тем более, действовать организованно, но, тем не менее, это так. В особенности это касается хищников, которые охотятся группами на своих травоядных собратьев. Для успеха такой охоты нередко требуется идти на хитрости и заранее продумывать свои дальнейшие действия.

Поэтому, собаки разделились и, стараясь при этом оставаться незамеченными, стали окружать зайца. Вскоре, зверёк, конечно, заметил своих потенциальных убийц, но было уже поздно.

Не долго думая, заяц развернулся и рванул с места, что было духу, но сзади его уже подпирали Гром и Полосатая. Поэтому серый грызун, виртуозно уйдя от их зубов, развернулся и поскакал в другую сторону.

Но и там его ждала неудача. Слева и справа, вывалив языки, к нему уже неслись Джесси и Джек. В последний момент зайцу всё же удалось уйти и от их челюстей, но он чувствовал, что в загривок ему уже дышат две другие собаки.

В этот момент метрах в десяти от удиравшего зайца из-за прикрытой серой плёнкой соломы выскочил Снежок. Грызун и вовсе растерялся и немного притормозил, чтобы свернуть в сторону, как почувствовал вонзающиеся в холку острые клыки. Исход охоты был предрешен. Из пасти Грома зайцу не дано было вырваться.

Тряхнув вовсю брыкавшуюся добычу несколько раз, пёс бросил её на землю и прижал лапой. Заяц всё еще сопротивлялся, но было видно, что дополнительных мер не требуется, и Гром просто подождал, пока тот испустит дух.

Остальные собаки подтянулись к нему в ожидании раздела добычи. Хоть заяц и был довольно крупным, было понятно, что на всех его не хватит. Последнее время значительная часть добычи и так уходила щенкам Грома и Полосатой, поэтому нередко некоторые из членов стаи ходили голодными, и их такая политика вожаков не особо устраивала.

Вот и сейчас Полосатая взяла зайца в зубы и потащила его к тому месту, где располагалось собачье логово. Остальные смотрели ей вслед голодными глазами. В горле Снежка родилось низкое рычание. Гром тут же повернул морду в его сторону и встретился с ним взглядами, но пёс продолжал вызывающе смотреть ему в глаза. Раньше ни Снежок, ни кто иной не мог себе позволить такого поведения. Лидерство Грома и его подруги в стае до этого момента не обсуждалось. Но теперь их дети концентрировали на себе слишком уж много внимания родителей.

Гром уже было занервничал, и басовитый рык готов был вырваться из его пасти, как Снежок отвёл свой взгляд. Он уступил роль вожака действующему лидеру. Пока что.

А Гром, глухо гавкнув, призывая остальных следовать за ним, потрусил дальше через поле. Джесси и Джек сразу же направились за вожаком. Снежок, помедлив, поковылял следом. Впереди была еще одна охота, и собаки надеялись, что теперь им всем удастся утолить свой голод.

Глава 2

Встав в восемь часов утра, Саша не знал, чем себя занять. Была суббота, и так, как в школу идти не нужно, парню необходимо было чем-то занять этих два дня. А это, учитывая то, что он передвигался на инвалидной коляске, значило, что ничего особо интересного в эти два дня не предвидится.

Впрочем, ходить в школу парнишке тоже не особо нравилось. Так как физические нагрузки были ему противопоказанны, Саша большую часть своего детства просидел за книгами и был довольно эрудированным как для своего возраста ребёнком. Он порой ставил учителей в довольно неудобное положение своими слишком уж заумными вопросами. Естественно, из-за этого не было у него и друзей. В селе не любили умных, равно как и слабых, поэтому, таким образом, наделённый обоими «недостатками», Саша автоматически выбывал из круга друзей всех своих сверстников и одноклассников. Но и тех, кто в открытую издевался над отличником, в виду его инвалидности, не находилось. Большинство учителей любили парня, так как он хорошо учился и не нарушал дисциплину, некоторые относились к нему, как к занозе в заднице.

Самому Саше нравилось учиться. Так он мог хоть немного считать себя таким же, как и остальные. ДЦП, отнявшее его ноги еще в раннем детстве, стало не только физической, а и глубокой психологической травмой. Парнишка часто замыкался в себе, потому как ему больно было смотреть на то, что его сверстники гуляют на улице, бегают, прыгают и делают всё то, чего ему никогда не осилить.

Но всё же, благодаря уговорам матери и советам психолога, к которому его возили в Киев, Саша смог перебороть себя и пойти в школу. Конечно, в виду того, как быстро он усваивал новую информацию и как решал даже самые сложные задачи, то мог бы закончить несколько классов экстерном, но в школе, где один учитель ведёт по два, а то и по три предмета, об этом и речи быть не могло.

Позавтракав омлетом с ветчиной и выпив чаю с печеньем, парнишка переместился в зал. Там мать с отцом смотрели новости по телевизору. Как и всегда последнее время передавали хронику событий на востоке страны. Саше такое начало дня было не по душе, потому как ему вообще как-то дико было осознавать, что в Украине может идти война.

Поэтому парень покатил в свою комнату и, одевшись, направился на улицу. Как только он выкатился на крыльцо, калитка отворилась, и в неё вошел его брат Андрей. Тому было вдвое больше лет, чем десятилетнему Саше, и сейчас он учился в Киевском институте банковского дела, хоть младший брат очень сомневался, что ему светит какое-либо будущее в этой сфере. Старший брат был полной противоположностью младшему. Он был высокий и спортивный, уверенный в себе и не обделённый женским вниманием, чем вряд ли когда-то смог бы похвастаться младший.

– Привет, малой. Как сам? – спросил Андрей, проходя мимо Саши с переброшенной через плечо дорожной сумкой.

– Привет, нормально, – ответил Саша, но встречный вопрос задавать не стал.

Впрочем, это было бессмысленно, так как Андрей уже скрылся в доме. Раньше братья были в довольно дружеских отношениях, но после того, как старший уехал учиться в Киев, он стал отдаляться от Саши, да и от родителей тоже. У него появились новые друзья, он стал встречаться с девушками, да и вообще, ритм столичной жизни закрутил его своим круговоротом и с каждым годом относил всё дальше от тишины и покоя, царящих в такой глубинке, как Кленовое.

Но в это хмурое ноябрьское утро задумываться об отношениях в семье, Саше и без того не хотелось.

Он подъехал к калитке и, выехав на улицу, свернул направо, а дальше покатил своим привычным маршрутом. Было относительно тихо. Лишь одинокий лай собаки где-то в центре села, кукареканье петуха по ту сторону улицы и хрюканье свиней в хлеву у их соседей нарушало тишину и гармонию утра в селе.

Несмотря на ярко светившее солнце и безоблачное небо еще час назад, теперь обстановка поменялась кардинальным образом. Небо затянулось серыми тучами, которым было не видно ни конца, ни края, поэтому и на малейший лучик солнца нечего было надеяться. Но на улице заметно потеплело по сравнению с предыдущими днями. В воздухе висела дымка, и влажность, казалось, ощущалась даже на ощупь.

Погода никак не повлияла на и без того печальное настроение Саши. Он не спеша катил по безлюдной улице, глядя прямо перед собой. Так он проехал практически пол села, когда, обогнав его, у обочины притормозила чёрная «БМВ» седьмой серии. Задняя дверь представительского седана открылась, и оттуда вышел парень примерно Сашиного возраста в желто-красной лыжной куртке, спортивных штанах и модных зимних кроссовках «Рибок».

– Привет, ты чего, не узнал меня? – спросил парень у Саши.

Тот, довольно удивлённым взглядом осмотрел пришельца и не сразу, но всё же заговорил.

– Антон?

– Ну а кто же еще? Ты чё, заснул на ходу, что так соображаешь туго?

– Да нет, просто тебя еще в этом не видел, да и машина другая.

– Да, папа продал «Мёрс» – старый уже говорит, – и решил «БМВ» попробовать. Ну а что, мне нравится. В этом году только модель вышла.

Саша только закивал. Он, конечно, разбирался в автомобилях, но не был таким уж ярым автолюбителем, поэтому не видел особых причин, по которым человеку мог надоесть «Мерседес» S-класса, пусть и шестилетней давности. Но, раз уж отец Антона решил сменить средство передвижения, значит, на то были веские причины. Возможно, над ним начали смеяться такие же, как он, богачи, с которыми тот общался, а может, таких машин, как его бывшая, развелось в Киеве слишком уж много, и мужчине попросту стыдно стало выезжать на улицу. Кто их поймет, этих богатых?

Но, тем не менее, Саша рад был видеть Антона, так как смело мог назвать того своим лучшим другом. Несмотря на статус, да и повадки, своих родителей, Антон не стал зажравшимся мажором, который на завтрак ест лобстеров и закусывает их чёрной икрой. В свои десять лет парень умел различать людей и выбирал себе в друзья тех, кто не станет с ним дружить из-за богатых родителей и с кем ему будет по-настоящему интересно. Саша принадлежал именно к таким.

Родители Антона не особо приветствовали его дружбу с Сашей, но не стали каким бы то ни было образом влезать в отношения мальчиков, особенно, когда поняли, что Саша оказался вовсе не глупым малым.

– А ты чего такой запакованный? – спросил парень у Антона, – Вроде как и не сильно холодно.

– Да мы только из Австрии прилетели, из Фибербрунна – курорт такой горнолыжный – а я так куртку и не переодел. Погнали, кстати, ко мне, фотки покажу. Там так классно было, на лыжах катались… – на этом месте парень запнулся, поняв, что это не самое лучшее, что можно рассказать Саше, который никогда не сможет стать на лыжи, – ну и всё остальное. Пойдём?

– Угу, – согласился с ним друг, не придав особого значения словам по поводу лыж. Он завидовал товарищу в таких случаях больше не и-за активного отдыха, который тот мог вести, а из-за того, что родители Антона могли себе позволить слетать с сыном в Австрию или еще куда-нибудь просто потому, что им захотелось пару дней развеяться. Но завидовал исключительно белой завистью, – как там, кстати, твоя школа? Не придётся потом догонять, что упустил?

– А-а, – махнул рукой Антон, – за это я не переживаю. С таким репетитором, как ты, мне это не страшно.

Парень, как и подобает детям весьма состоятельных родителей, учился в дорогой гимназии, где школьная программа значительно отличалась от программы обычной школы. Поэтому Саше было интересно иногда сидеть вместе с Антоном и разбирать его домашнее задание – еще одна причина, обеспечивавшая ему иммунитет от родителей друга, которые, привыкнув контролировать всё в своей жизни, контролировали также и жизнь своего сына.

– Ну что, идём ко мне? – спросил Антон.

Саша кивнул, и его друг махнул рукой в сторону машины, показывая, что пройдётся пешком. «БМВ», заурчав своим объёмистым баварским мотором, лениво съехало на дорогу и покатило дальше по улице.

А Саша с Антоном не спеша направились вслед машине, оживлённо разговаривая между собой и делясь последними новостями из жизни друг друга. Антон, предварительно поинтересовавшись, не будет ли это другу неприятно, рассказывал ему о том, как катался на лыжах и на сноуборде в Австрии. Понимая, что было бы слишком эгоистично не дать товарищу поделиться с ним впечатлениями, которые так и перли из того наружу, Саша слушал и время от времени улыбался, когда Антон рассказывал о своём отдыхе с особым восторгом. По крайней мере, он, несмотря на богатых родителей и развлечения, которые мог себе позволить, общался с Сашей на равных. Да и, несмотря на то, что не сидел в коляске, а ходил на своих двух ногах. Поэтому Саша ценил своего друга и очень ждал, когда тот снова приедет в Кленовое.

Вот так, за разговорами, парни и не заметили, как дошли до загородного дома родителей Антона. В будние дни они обычно жили в своей киевской квартире, а на выходных приезжали сюда.

Хотя по внешнему виду дома, нельзя было сказать, что он использовался, как дача для проведения выходных за городом. Особняк семьи Завадских больше напоминал трёхэтажную крепость или замок, выстроенный из красного кирпича с тёмно-коричневыми пирамидальными крышами из металлочерепицы. «Замок» опоясывал не менее массивный кирпичный забор высотой метра три, не меньше, а во дворе по его периметру были рассажены высокие и, как две капли воды, похожие друг на друга ели. Если бы не небольшая разница в высоте, можно было бы подумать, что деревья искусственные – настолько они были одинаковыми.

Тот, кому повезло оказаться во дворе шикарного особняка, стоящего на окраине села, где к нему подступал густой и дремучий лес – а среди таких один лишь Саша не въезжал за ворота в шикарной машине – мог отметить, что хозяева не поскупились и на ландшафтного дизайнера. Потому как оформление двора также красноречиво говорило о желании владельцев особняка произвести на гостей впечатление.

Сразу же за коваными воротами к дому вела широкая подъездная дорога, которая, опоясывая шикарную клумбу посередине, заканчивалась парковкой. Что касается других деревьев, то ели решили ими не разбавлять, а вместо этого с обеих сторон подъездную дорожку украшали выстриженные из кустов самшита разнообразные фигуры. Среди них были коты, собаки, медведи, олени, пирамиды, замки, кареты и многое другое.

Отец Антона Вячеслав Завадский, несмотря на всё вышеуказанное, не хотел казаться пижоном перед своими гостями, поэтому бассейн – атрибут самодостаточной жизни – хозяина дома решил сделать в закрытом помещении на заднем дворе. Кроме бассейна, там заодно разместилась и финская сауна.

Но, несмотря на всю эту роскошь, которой в принципе, мечтали бы обладать миллионы обделённых такой возможностью людей, Саша не совсем понимал, зачем семье из трёх человек такой огромный дом, да еще и со всеми этими прибамбасами.

«Это сколько же нужно платить за коммунальные? – думал иногда он. Конечно, в свои десять парнишка еще не особо осознавал такие вещи, но по тем разговорам, которые вели последнее время его родители в связи с очередным подорожанием цены на газ, понимал, что это что-то серьёзное, и причём, это зависит также и от размера дома, так как, чтобы отопить большой дом уйдёт в разы больше газа, чем на маленький, – Тем более, что они здесь и не живут постоянно».

Просто Саша был довольно начитанным человеком, и чувство логики было ему не чуждо, а поэтому он считал довольно неразумно выстраивать себе дворцы и покупать машины за миллионы гривен, когда в мире каждую минуту от голода умирает один человек.

Но, так как хозяевами этого дворца были родители его лучшего и единственного друга Антона, судить их строго даже в уме, парнишка не решался.

Зайдя в дом, друзья сразу же направились в комнату Антона, располагавшуюся на втором этаже. Учитывая то, что Саша практически не мог передвигаться без коляски, поднимать его, как, впрочем, и всегда в таких случаях, пришлось двум здоровенным охранникам семейства Завадских. Как и каждый раз, парень при этом сильно смущался, что доставляет людям неудобство, хотя мысль о том, что каждому из них платят в месяц больше, чем его отцу с матерью вместе взятым, причём, не в гривнах, а в долларах, немного успокаивала его.

Подкатив кресло на колёсиках, стоявшее у компьютерного стола к коляске Саши, Антон сразу же достал из своего рюкзака новенький планшет и протянул его другу.

– Ого, это же «Lenovo Yoga Tablet», который сейчас по телеку рекламирует этот, как его…?! – восторженно воскликнул Саша.

– Эштон Катчер.

– Ага, он самый. И давно он у тебя, – крутя новенький гаджет в руках, и с интересом его рассматривая, спросил парень.

– Да нет. Перед тем, как ехать, родители купили.

– Круто, он же только вышел!

– Ну, в общем, да, – немного смутившись восторгом друга, произнёс Антон и, решив, что у Саши может возникнуть впечатление, что он перед ним выпендривается, скромно сказал, – но он не дорогой. Тысяч пять-шесть.

«Ага, конечно, не дорогой. Для вас, может, и нет, а мои бы мне никогда в жизни такой не купили бы», – подумал мальчик, хотя и в мыслях его при этом не было и малейшей зависти к Антону. Саша умел радоваться за друзей и родных.

– Ну ладно, что мы о планшете и о планшете? Давай лучше фотки покажу, – предложил Антон и, взяв новомодное устройство из рук Саши, быстро нашел папку с фотографиями с отдыха.

Минут с пять парни изучали снимки, и Антон комментировал их, заодно делясь с другом своими впечатлениями.

– Ну, что дальше делать будем? Может, в приставку? – предложил хозяин комнаты.

– А давай, – с радостью согласился Саша. Не то, чтобы он был таким уж заядлым игроманом, просто в Кленовом, где даже некоторые его одноклассники уже тянулись к бутылке с пивом и шли гулять в местный клуб, для парня игры со своим другом на приставке были одним из лучших способов хоть немного покинуть тот дурацкий мир, в котором он жил и окунуться в альтернативную, пусть и виртуальную, реальность. Да, и было еще одно обстоятельство, которое склоняло его делать это, только на каком-то подсознательном уровне – герои игр не ездили в инвалидных колясках и были в целом здоровыми людьми, поэтому, управляя ими, Саша хоть некоторое время жил жизнью здорового человека.

С полчаса мальчишки «резались» в «Mortal Combat X» – ну, конечно, они далеко не первые, кого в их возрасте захватывали зрелищные бои фантастическими персонажами. Потом перешли на «Dying Light». В неё Саше еще играть не доводилось, и игра приятно удивила его передовой графикой и захватывающим геймплеем. Но, несмотря на это, любимицей парнишки в жанре survival horror бессменно оставалась «The last of us», вышедшая двумя годами ранее. Тогда он порядком надоедал Антону, настаивая, чтобы они играли в неё каждый раз, когда приходил к тому в гости, и парень смог вздохнуть с облегчением только тогда, когда они всё же прошли игру до конца.

Где-то через полчаса в комнату к парням зашла мать Антона – Анеглина, и позвала их завтракать в столовую. Саша хотел было отказаться, но друг всё же уговорил его.

Завтрак в семье Завадских кардинально отличался от омлета с ветчиной, который Саша ел дома. Хоть он и привык, что в этом доме, когда его приглашали к столу, приходилось есть блюда ресторанного уровня, парень всё равно чувствовал себя немного неловко. Ему сложно было представить, что обычный сельский мальчик может когда-либо позволить себе есть нечто подобное бесплатно. К тому же иногда откуда-то из глубин подсознания выплывало чувство вины перед родителями, которые переживают про новые тарифы на газ, в то время как он ест здесь разные вкусности.