Святой Фома Аквинский – Гилберт Кит Честертон

Если бы я писал эту книгу, то рассказал бы о Св. Фоме в традиционном ключе: последовательно изложил бы биографические сведения и сопроводил бы их развернутым комментарием эволюции его философского учения.

А так, автор все смешал в кучу, отдавая предпочтение своим суждениям о философском наследии Св. Фомы. Видимо книга рассчитана на просвещенных католиков, которым уже не нужно пережевывать, кто такой Фома Аквинский и значение его философии (томизма) для истории католицизма.

Точно также написана биография другого светоча Римской церкви Св. Франциска Азиского. Эмоции в собственных оценках перехлестывают автора, а современному русскому читателю приходится лишь «облизываться», оставаясь непросвещенным, а по сути и непосвященным в жизнь этих великих людей.

На смерть Честертона был написан одним священником такой сонет: «Со мной он плакал» – Браунинг сказал,

"Со мной смеялся" – Диккенс подхватил,

"Со мною – Блейк заметил – он играл",

"Со мной – признался Чосер – пиво пил",

"Со мной – воскликнул Коббет – бунтовал",

"Со мною – Стивенсон проговорил —

Он в сердце человеческом читал",

"Со мною – молвил Джексон – суд вершил".

А он, едва явившийся с земли.

У врат небесных терпеливо ждал,

Как ожидает истина сама,

Пока мудрейших двое не пришли.

"Он бедных возлюбил" – Франциск сказал,

"Он правде послужил" – сказал Фома.Таким всеобъемлющим был автор двух трактатов о святых Фоме Аквинском и основоположником францисканства – Франциске Аззийском. Он любил жизнь во всех ее проявлениях, радовался как ребенок чудесам и с удивлением смотрел на этот мир. Эти качества роднят его с Франциском., а также роднит их тот неугасаемый пыл в сердце, ведь Честертон – настоящий рыцарь, влюбленный рыцарь. Тогда как Франциска он сравнивает с влюбленным поэтом, ведь никто не удивится, говорит он, когда влюбленный поэт собирает цветы на солнцепеке и простаивает ночи в снегу; превозносит телесную, земную

красоту – и не ест; славит золото и багрец – и ходит в лохмотьях; стремится к счастью – и к мученической смерти. Ну кто лучше бы смог так объяснить самоотречение святых, чем Честертон! И конечно, их любовь – это любовь к Богу.Где занять столько простоты, чтобы увидеть этот мир, так как его видел автор и его святые «вдохновители». А между тем был еще и Фома Аквинский. Почти что противоположность Франциску. Фома был большой и тучный, из знатной семьи, Фома был невероятно начитан и умён и полагался на свой разум, это также объединяет их с автором.

Таким образом, сам Честертон ,можно сказать ,взял у этих святых все самое лучшее, и словно соединил сердце и разум, чувства и мысль. Это личность невероятная и я никогда никогда не перестану ему удивляться аж до слез. Гилберт большой ребенок, с наивными глазами, которые знают все ответы.