Герасим Вишнеградскийъ
Душевный муравейник
Великая зависть
Сам себя нарекающий – узник,
С желанием реинкарнации в другом обличии.
Запер себя в кокон,
Чтоб показаться величественнее.
Мертвые твари
С белоснежным покровом.
Крыльями ангела несущих меж гробом.
Обителем прозваны – шелкопряды-носители.
И нити такие творцам не подвластны.
Поэтому лишь геноцидом удастся,
Украсить платья со стразами.
Мотылька смерти в газовой камере,
Паром согреет, дабы собрать с пряди пазл.
Пока кто-то делал выбор в пожаре,
Меняя свободу на нимб в бестиарий.
Любителем жанра, фалангой
Наполнен звероподобный аппетит.
Что быстро собьется чувствами,
Покорно заполненных в животе мотылей,
Среди которых похоже место и мне.
Бедные суицидники того и не зная,
Хотели казаться величественнее
В мире завистничества.
Хотели казаться ангелом‚
Мимикрию поставив в почет.
Но по итогу станут платками,
Для шёлком обвешанных вдов.
Аттракцион
Аттракцион неслыханных щедрот.
Закрытый тению ворот.
Закрытый кровлей,
Демонов забот, в которой:
Акроного чада пирует пиры.
Прокрустово ложе, система, рабы.
До боли знакома, история мира.
Для бога игрушка, для власти сатира.
Осколок грехов, лишится оков.
Лишится и власти, и будет таков.
Безгрешный осколок не нужен, ничем.
Ведь, Святыня осколком не будет.
Вся жизнь – то страх,
То цирк для мудрых пескарей.
Одних: подавляют за слово,
Топчут любой живой организм.
Другие: смотрят из дома,
Надеясь, что гроб не для них.
И все мечтают покататься,
На карусели тех щедрот.
Но сквозь тени можно пробраться,
Только если ты со свечей.
Но молится будешь напрасно,
Ведь молитва- прокрустово ложе, что рабами системы, сделало нас.
Экзувий
Нависшая плесень,
Мистификация, весело да?
Пока мандаты даются лишь депутатам.
Там по каторгам шляются фигуранты.
Наместники собирая бестиарий,
Циркулируют судьбами,
Создавая огромный некрополь в подвале.
Все это лишь укрепит панциря грани.
Кровля церкви станет шатром для цирка.
Манипуляция цикла, свобода неравенство нимбу.
Экзувий не вечен,
Однажды он сбросит с себя
И накинет обитель.
Воспрянут отныне шелковые крылья.
Он походит валетом.
Вуаль непорочный ангелы скинут.
Падут в ноги отнюдь, но не сгинут.
И все это точно скажется,
На распростертой почве окажутся.
Муравейник кукловода настигнет.
Толпами по головам будут прыгать,
Будто в склепе из братской могилы.
Метаморфозу в боги, а мимикрию идолы,
Выдвинут кандидата на выборы,
Который решит кому остаться,
А кому в бездну прыгать.
Идолы меняются, а планета вертится.
Брошенный циклом Экзувий на вешалке.
Прошлый хозяин экзоскелета,
Походит валетом.
Воспрянут отныне шелковые крылья
И вновь саркофаги задвинут.