Герасим Вишнеградскийъ
Душевный муравейник
Иная истина
Забывшись предпочтением счастья
Я потерял свой идеал.
Вокруг лишь пористость запястья,
кой гладит мерзкое астрал.
И жидкостью прольётся эпос,
Что эхо вечности волны.
Затмивший разум Ксенофоб свирепо…
Слепцам тем пробивает лбы.
Они не слышат свой порок,
Им мрак как жизненный поток.
Как брат им монотонный рок.
И враг их к истине порог.
Забывшись предпочтением счастья,
Я потерял свой идеал.
Но чем страдать,
Когда ненастье настигло всех, кроме тебя?
Безумие
Безумие, когда влеченный страстием к огню,
Ты избавляешься от моря.
Когда в погоне за мечтой,
На черепа своих ступаешь
Безумец – гений.
Твой ветхий панцирь разума возник,
Когда безумие ученьем стало.
И лишь тогда ты осознал…
В чем прелести безумства бала.
Преграды для тебя пустяк.
Но ты бездушный холостяк.
Твой выбор, ради всех или себя.
Но лишь достигнешь цели:
Безумие погубит и тебя.
Глубина
Безукоризненно? Сожрать готовы.
Лишь муравьиный след греха оставь.
Заметят беды – сожрать готовы.
Такая ль мне нужна судьба?
Разве с такими в мире жить хотел?
Хочу мечтать, но это против правил:
Несовершенство создавать.
Стиль свой хочу, чтоб взгляд стереотипов
Вдруг обомлел и слепоте молить заставил богу.
Но в этом обществе безукоризненна судьба.
И быть растоптанным мне не желанно.
Упавшим камнем я на Челленджером дне.
Присяду в кресло тихое, во мгле.
И прошепчу
На вечность рыбам – бессознательного "я»:
"Я в пустоте сидя один
Сам раб, сам господин."
Забвение разума
разум гения, мира забвение.
Харон мой попутчик,
он властитель терпения.
Застрявший в мире пыток,
где не с кем спор вести.
Пытаюсь я покой, хоть
В книгах обрести.
Реликвии старого мира,
Властителям, без перерыва
Лишь прибыль для сбродного пира.
Как “Мунковский вопль”, отказ им даю.
таким я не буду, таким я умру.
когда-то был я, как и все
и созидать не мог.
Однажды книгу я прочел,
где пара громких строк,
Мои решения, взгляды,
Вдруг изменили непомерно.
Познал я, что такое
Власть, религия и чувства.
И понял, как мне не упасть,
Когда вокруг распутство.
В тот день познал я:
Книга – инструмент,
Что строит человека.
Однако в неких смысл есть,
Когда в других помеха.
В отместь любви
Через тернии – сатиры любовной,
Пробирается чья-то душа.
В облаках промелькнувши бездомно,
С трепетом прячется – будто бы ноша.
Будто бы ноша – грудой камней,
взгромоздилось на сердце людей.
Будто бы ноша – чрез ветви тернистые,
Пала к ногам,
будто плод почивания.
Стала безудержно их целовать.
Корни пудовые,
в отместь любви.
Дух раскрошили,
как только могли!