Генерал и его армия – Георгий Владимов

Не устаю читать книги о войне и что особенно интересно и важно: не скажешь, что все одно и то-же и о том-же. Каждый из прочитанного роман приоткрывает новую завесу, рассказывает о новой для меня её странице.

Данное произведение, как показалось, выглядит попыткой осмысления её истории с позиции человека, уже могущего на неё взглянуть немного со стороны, когда те события стали историей, используя знания, о которых люди, жившие и воевавшие тогда, знали, догадывались, но не могли их высказать вслух, открыто, иначе можно было легко пополнить ряды на Колыме или еще хуже быть расстрелянным без суда и следствия.Еще один, вернее два нюанса, возникших во время прочтения романа. Буквально на днях вновь прочитанная Война и мир Л.Н. Толстого и тут дала о себе знать. Дорога Наполеона через Смоленск на Москву была повторена спустя более ста лет другими, стремившимися завоевать Россию и так-же бесславно окончившими поход.

Но, конечно, не просто упоминанием ценен этот факт, а попыткой на двух примерах осмыслить и понять причины стойкости народа, его способности к самопожертвованию, поиска источника его сил к сопротивлению, несмотря ни на что, при том, что родная власть зачастую тоже прижимала и сильно, не щадила и поблажек никому не делала. Вот на примере ординарца Шестерикова как раз это хорошо прослеживается. Не зря есть там эпизод, где выясняется, что он из середняков, которые тоже были под ударом во времена коллективизации, но не продался, не предал, даже в мыслях.Второй нюанс заключается в том, что читая, не раз ловила себя на мысли, что история вымышленного генерала Кобрисова мне напоминает чью-то, уже встречавшуюся в литературе. В первую и главную очередь, его профессиональная история созвучна истории генерала Серпилина из трилогии К. Симонова Живые и мертвые. Их судьбы как судьбы многих военных в те годы, испытавших на себе арест, сфабрикованные обвинения, желание власть имущих сломать и прогнуть под себя и как единиц в общей массе, возвращенных в строй в связи с начавшейся войной. И каждый их них пытается осмыслить природу этой власти и народа, позволяющего себя вести так с собой. И при этом каждый из них не подвергает сомнению быть, а не казаться. Быть честным, не изменяющим себе и другим, и постараться максимально беречь людские кадры, брать не числом, а умением прежде всего.Чем еще интересна эта книга ? Историей генерала Власова и попыткой ни в коей мере не оправдать, а понять почему он, перспективный кадровый военный, имеющий за плечами успешные операции, вес в армии и прочая, стал предателем ? На что он рассчитывал ? К чему стремился, имея в общем-то, и тут привилегии ? Неужели усомнился в Победе собственного народа, чего ему никак и никогда не простится.Пожалуй, книг, воспевающих не только мужество советских солдат, которое никто не оспаривает, но и стремящихся максимально достоверно показать из чего складывалась Победа, не так много. Это одна из них. Еще есть упомянутый К. Симонов в меру своих возможностей (условия времени) рассказывающий о суровых буднях, бессмысленных потерях, наказуемых вынужденных отступлениях, котлах окружения, особенно в первый год, случившихся из-за растерянности и абсолютной неподготовленности командования. Об этом-же у В. Астафьева Прокляты и убиты . А также о заградотрядах, которые упоминаются и тут. А еще СМЕРШ и его поиски внутренних врагов. О чем ,кстати, есть упоминание и в Ничего, кроме надежды Ю. Слепухина , которая рассказывает о подготовке Берлинской операции. У Г. Владимова речь идет о взятии Перславля, вымышленного города, под которым подразумевается мать всех русских городов – Киев. И там, и тут прослеживаются параллели, когда в первую очередь рассматривалась цель, а не средства, в угоду чьей-то милости, глупости, тщеславию брали согласно русской традиции четырехслойности. Первые три слоя полягут на поле брани, а четвертый по ним поползет к ПобедеНе дословно, но суть ясна. И кто возьмет, тоже проблема. Многим хочется оставить свое имя в веках. Тут уж не до народа простого…И получается, что романов, показывающих всю неприглядную подноготную, без ура-патриотизма, но при этом не умаляющих цену Победы, не так и много. Поэтому пусть порой и сложно читать ввиду постоянного смешения настоящего и прошедшего тут, но лучше читать, знать и еще раз осмыслить прошлое, которое уходит все дальше от нас.

Продолжим начатое вот здесь сравнение этого романа с Константин Симонов – Живые и мертвые (сборник) .Если абстрагироваться от содержания и говорить только о форме, то нужно сказать, что «Генерал и его армия» это восхитительный роман, в лучших традициях русской классической литературы. Тонкий психологизм, яркие образы, продуманные персонажи, превосходные диалоги, философские вкрапления, уместная ретроспектива, переход фокуса от главного героя к второстепенным и обратно, драматизм, красивый и богатый язык. Наслаждение этот роман читать (а в моём случае – слушать в исполнении Сергея Чонишвили). Но это если, как я уже сказал, абстрагироваться от тяжелого содержания.Но роман этот о войне, а у неё свои законы даже в литературе. А потому не факт, что художественность и изысканность текста делает этот роман лучше, чем написанный скупым журналистским стилем роман К.М.Симонова, строчащего литературно обработанные фронтовые сводки и грамотно соединяющего в один большой текст маленькие зарисовки и рассказики.В книгах о войне мне всегда мешает обилие героев, появляющихся на сто тридцатой странице, чтобы на сто сороковой подорваться на мине. Я люблю привязаться к герою, узнать его. С моей стороны это страшное свинство, поскольку вся трагедия войны как раз и заключается в этой ужасающей текучке кадров. В том, что человек, с котором ты познакомился день назад, сегодня для тебя роднее матери. Поскольку только он может спасти тебя, а ты – его. Но через час его уже нет.В «Живые и мертвые» так, в основном, и было. Хотя некоторые герои там всерьёз и надолго, но большинство исчезнет из жизни главного героя и со страниц книги, не успев как следует окопаться. Главные персонажи «Генерал и его армия» никуда не исчезают. Это связано с необычной структурой романа, большинство событий которого подаются в ретроспективе. Поэтому автор мог позволить себе гораздо глубже прорисовать их внутренний мир. А персонажи надо сказать колоритнее некуда. Сам генерал, его небольшая свита – адъютант, водитель и ординарец (тип – Василий Теркин, но гораздо глубже) и майор смерша Светлооков. Своих героев Владимов вырисовывает всеми возможными способами – напрямую, через диалоги, с помощью характеристик, данных другими героями (как своим собеседникам напрямую, так и через их мысли и жесты).Аннотация к книге утверждает, что Особое внимание писателя привлекают фигуры немецкого генерала Гудериана и русского генерала-изменника Власова. Это не совсем так. Каждому из них посвящена одна глава, причем гудериановская никак не связана с нашими героями. Есть город, занятый власовцами, но не более. Но наш генерал думает свою тяжелую думу, и по всей видимости понимает мотивы генерала Власова, сочувствует ему. Хотя сам бы на месте Власова поступил иначе. Но понять, не значит принять, и уж точно не значит простить. Нет никакого оправдания человеку, взявшему в руки оружие против своей армии, да ещё и в разгар освободительной войны.Генерал не хочет брать Мырятин. Этот город вроде бы занимают власовские дивизии. Кобрисов понимает, что эти будут сражаться насмерть. Они не побегут (некуда) и не сдадутся (Русские не сдаются. Да и зачем?). Генерал должен положить десятки тысяч русских людей по обе стороны Днепра. И он медлит. За что и поплатится.Вообще приказы идут один за другим – атаковать, торопиться, взять к 7 ноября и т.д. и т.п. Но генерал Кобрисов никуда не торопится. Может быть он трус, плохой вояка, стал слишком сердоболен на старости лет? Ни то, ни другое, ни третье. Солдаты для него такие же ресурсы, как и танки. Зачем ими зря жертвовать? Показателен момент с двумя неисправными танками, которые Кобрисов не хочет отправлять в бой. Жалеет.Отдельного разговора, в свете последних событий заслуживает подготовка к взятию Предславля. Как не трудно догадаться, Предславль – это Киев, Мать Городов Русских. Его любой ценой нужно освободить к 7-ого Ноября. Надеюсь, вы слышите горькую иронию в моём тоне.А вот в начале войны никаких приказов не было вообще. В 41-ом Кобрисов отступает со своей армией до самой Москвы. Единственный из генералов, полностью сохранил и даже приумножил свою армию за счёт тех, кто вливался, принимая их без разбора. Какой разительный контраст с «ЖиМ», где только о предателях и говорится. Иногда нужна храбрость как раз, чтобы не вступать в заведомо проигранный бой и чтобы рискнуть взять под свою защиту всех своих. Или это всё-таки трусость и безответственность?Будут в этом романе и главы из Лубянки, и воспоминания из Гражданской войны, и штабное совещание с Жуковым, Ватутиным, другими генералами и Хрущевым, и многое другое из жизни генерала Кобрисова (у которого был реальный прототип – генерал Чибисов). Кстати Кобрисов очень напоминает Серпилина из «ЖиМ» . Но почему-то если второй вызывает восхищение, то первый – только недоверчивое любопытство.Книга изобилует блистательными пассажами. Вот, например, о роли молодых офицеров:

«Войну и вытягивали эти девятнадцатилетние, эта прекрасная молодость, так внезапно для него вставшая на ноги и так охотно подставившая хрупкие свои плечи, и никем, никем этих мальчишек было не заменить. Лучше всего это солдаты понимали: сорокалетние отцы семейств, относясь к ним по-отечески добродушно, даже порой и насмешливо, слушались, однако, беспрекословно. Когда-нибудь скажут, напишут: эту войну не генералы выиграли, а мальчишка-лейтенант, Ванька-взводный. Вся иерархия страха, составлявшая суть управления войсками, опиралась в конце концов на него, единственного командира, который мог бояться противника больше, нежели начальства»

Подводя итог можно сказать, что это очень сложный роман. И если в «ЖиМ» персонажи либо белые, либо черные (при этом и те, и другие – красные), то здесь все герои серые. Не в том смысле, что невзрачные (напротив, они очень яркие). А в том, что каждый читатель сам волен раскрасить их углем или мелом на свой вкус. Поскольку, как сказал один очень уважаемый мной историк и поэт -

истина – не догма, это подвижная, вечно меняющаяся субстанция, часто противоречащая сама себе (с)

От книги я испытал сильное разочарование. Ничего особенного я от нее не ждал, потому что не помню, с чего вдруг решил ее прочитать, и совершенно не знал того, как она вообще воспринимается читательской публикой. В результате поначалу я был в полном восторге. Замечательный плотный слог, когда от авторского языка получаешь массу удовольствия, уникальная, захватывающая образность, многоголосое построение повествования с жесткой структурой, которая удерживает внимание к рассказу несмотря на многочисленные скачки по времени.Да, первая половина была хороша, даже – не буду преуменьшать – отличной, но с середины начались вкрапления махровой перестроечной публицистики, поначалу их было мало, и можно было игнорировать их, но чем дальше, тем больше, и вот это уже не вкрапления, а абзацы, а потом целые страницы, а вот и сюжета уже нет, а одно сплошное.И да, я понимаю, что книга вышла в середине девяностых, и Георгий Владимов диссидент, и внезапно стало можно и модно писать вот именно это, ранее запрещенное и табуированное, и пепел Власова стучал автору в сердце. Что он еще мог написать, варясь в эмигрантской эхо-камере?Владимов пишет не о той войне, которая была, а о той войне, представление о которой оформилось в головах у определенной прослойки нашей интеллигенции. Я даже не буду перечислять все многочисленные фактические ошибки – с ними проще ознакомиться в рецензии DollakUngallant.И проблема не в том, что Владимов подает как факты множество стремных мифов вроде «кукушек», привязывавших себя к верхушкам деревьев – в конце концов, глупости эти проговариваются персонажами, и подобные мифы вполне естественны для войны, порождающей множество разнообразных слухов и легенд.И даже не в том, что в книге много откровенного вранья – во многих местах от этого можно отмахнуться (хотя стоит отметить, что яростное сопротивление власовцев, в нашей с вами реальности сдававшихся целыми подразделениями при первом же удобном случае, относится к плацдарму в Мырятине – осевому эпизоду романа, который выдернешь – и все посыпется) или воспринимать как художественное превеличение.Проблема в другом – как только начинается эта диссидентская чернуха, где немцы богатыри не мы, а советские генералы ведут себя как мафиози, качество романа стремительно начинается ухудшаться. Плотный слог первой половины во второй становится рыхлым, четкая структура превращается в шаткую конструкцию, с трудом выдерживающую вес разоблачительного пафоса, попытки автора вложить свои собственные диссидентские мысли никогда не воевавшего интеллигента в головы советских солдат лишают повествование естественного правдоподобия, а стремная концовка вызывает тот самый испанский стыд. И отличная книжка становится… ну, в лучшем случае неплохой.