Георгий Тушкан
Разведчики Зеленой страны

В поисках полковника Сапегина

I

Августовское солнце затопило горячими лучами город и загнало людей в дома и в тень деревьев. Даже кошки прятались в тень, отдергивая лапки от раскаленной земли. Они на бегу потряхивали ими в воздухе, как будто сбрасывали приставший к ним жар.

Егору не терпелось поскорее разыскать полковника Сапегина. Уж очень часто, особенно в последние дни, он представлял себе, как обрадуется и изумится полковник Сапегин, увидев перед собой кавалера двух медалей и, главное, не одного, а вместе с их четвероногим другом – Барсом.

Кроме того, в альпийском рюкзаке, висевшем на спине у Егора, был и подарок для полковника Сапегина: восемнадцатикратный бинокль, мечта всех охотников. Именно такой сильный бинокль хотел иметь Сапегин, и фронтовые друзья послали ему этот подарок.

Многих расспрашивал Егор о своем фронтовом отце, но даже старожилы не знали, где живет полковник Сапегин. А как же его можно было не знать? Стоит полковнику только появиться в городе, и через неделю все мальчишки, как завороженные, будут ходить за ним по пятам – такой это замечательный человек.

Егор присел возле чайханы на базаре, и его тотчас окружили ребята. Они с восторгом рассматривали колодки медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги», его военный костюм, портупею, сапоги и в особенности Барса, который не обращал на них никакого внимания. Они-то и посоветовали Егору поскорее зайти в адресный стол, пока это учреждение не закрылось на обед. Веселой гурьбой они сопровождали Егора.

Егору казалось, что он вот-вот встретит полковника Сапегина. Он то и дело поправлял портупею на плече и искоса поглядывал на колодки своих медалей. Хорошо было бы, конечно, иметь «Красную Звезду», но война окончилась раньше, чем он смог ее получить.

За несколько минут до закрытия вся ватага ввалилась в помещение адресного стола.

II

Пожилая, измученная жарой женщина рассердилась на Егора за то, что он ввел в комнату пса. Но все ребята дружно заступились за Барса, и женщина, махнув рукой, перестала спорить и, неприязненно глядя на Егора, дала ему листок бумаги. Егор заполнил листок, уплатил пятьдесят копеек. Женщина переспросила фамилию и ушла в соседнюю комнату. Она скоро вернулась и равнодушным голосом сказала, что «Максим Иванович Сапегин не значится». Егор сначала не понял и не поверил справке. Он стал уверять женщину, что этого не может быть, но женщина пожала плечами и предложила Егору уйти, чтобы она могла запереть двери на обеденный перерыв. Егор, приученный к дисциплине, вышел.

– Ребята, а где заведующий адресным столом живет? – спросил он. – Надо проверить эту справку.

Черная от загара, худенькая девочка лет семи, в одних трусах, сказала, что «папа живет в этом же доме».

– Веди меня к нему! – решительно сказал Егор.

Девочка, с опаской оглядываясь на Барса, провела Егора во двор и позвала в дом.

Огромный дворняга, спавший в сенях, с лаем бросился на Барса, но тот мгновенно опрокинул его на спину и схватил за горло. Рычанье, визг, стук упавших досок, звон разбитой посуды и вызванный этим переполох вовсе не способствовали «выяснению». И все же заведующий, прогнав Егора с собакой во двор, после настойчивых просьб дочки и ребят смягчился и пошел сам проверять адрес. Возвратившись, он сочувственно развел руками и подтвердил, что Максим Иванович Сапегин действительно в Джелал-Буйнаке не значится.

Егор был потрясен. Его совсем не пугало, что станется с ним здесь, в незнакомом городе – он привык к самостоятельности, – но не случилось ли чего плохого с полковником Сапегиным? Или он работает где-нибудь в военном учреждении и поэтому, как военный, не значится в адресном столе?

Ребята сидели на корточках, сочувственно глядя на Егора.

– А ну, орлы, покажите, где райвоенкомат, – сказал Егор.

Ребята с готовностью бросились вперед.

В военкомате был только один дежурный. Он внимательно выслушал Егора, расспросил о полковнике Сапегине, долго рылся в бумагах и наконец сказал, что полковник Сапегин на учете не состоит и раньше, до войны, тоже не состоял.

Егор вышел на улицу. Он растерялся и не знал, что же теперь предпринять. Надо было что-то придумать.

– А ну брысь! – сердито закричал он ребятам, пристававшим к Барсу, и те испуганно замерли на месте. – За службу спасибо, – устыдившись своей резкости, сказал Егор, – только не ходите больше за мной.

Он медленно побрел по обочине улицы без цели, просто так, куда глаза глядят, а рядом с ним шел Барс. Четвероногому другу передалось настроение мальчика. Осторожно ступая, он то и дело сочувственно заглядывал Егору в глаза, стараясь угадать его намерения.

III

Егор так задумался, что столкнулся с мальчуганом, шедшим ему навстречу. Громкие рыдания мальчика сразу прервали его думы.

– Чего ты гудишь, как паровоз? Я же не сильно толкнул тебя, – сказал Егор, не терпевший плакс.

Но мальчик плакал навзрыд. Все его маленькое тело содрогалось от рыданий. Он тер кулаком глаза и, сам того не замечая, растирал грязь по щекам.

– В чем дело? – примирительно спросил Егор, поняв, что мальчик плачет не от толчка.

Но тот, уловив нотку сочувствия в его голосе, заплакал еще громче.

– Хлопец, а ревешь, как белуга!

– Белуги не ревут, они рыбы, а я деньги потерял, – наконец вымолвил мальчик.

– Искать надо, а не плакать.

– Я искал… а Степка подошел, услышал, что я потерял, и смеется. «Врешь ты все, говорит, сам истратил на конфеты и притворяешься! Вот пойду, говорит, и расскажу, что сам видел, как ты конфеты ел…»

– Ну и брат у тебя! – посочувствовал Егор.

– Он не брат – Степка Пханов, – невразумительно ответил мальчик.

– Ты вот что, орел, – сказал Егор, – плакать перестань, а расскажи толком.

– Я не орел, я Толя!

Всхлипывая и размазывая по лицу слезы, Толя рассказал, что он потерял последние деньги. Его, как сироту, из дома для эвакуированных ленинградских детей взяла тетя Глаша. Она очень хорошая, он у нее как сын родной. Вчера она купила ему ботинки на рынке, дорого заплатила, и у них до получки осталось только сто рублей. Тетя Глаша послала его с последней сторублевкой в магазин за продуктами. Он эту сторублевку потерял. А Степка еще врет…

– Так ты из Ленинграда! – радостно воскликнул Егор, чувствовавший себя очень одиноким в этом чужом городе.

– Из Ленинграда.

Егору было и радостно от встречи с земляком и жалко этого обиженного мальчугана. Хотелось помочь мальчику, но как? Он засунул руки в карманы, ощупал шелестящие бумажки… Мелочь! Эх, была бы у него тысяча рублей! Есть, правда, сотня в левом кармане гимнастерки, так это НЗ – неприкосновенный запас на случай беды.

– А если мы поищем еще? – предложил Егор.

– Нет-нет. Их Степка нашел и взял.

– Пойдем заставим его отдать, – сказал Егор.

– Что ты! Он сын Мустафы Пханова. Он знаешь какой! Он уже год, как бросил учиться в шестом классе. Он большой. Он хвастался Топсу, что у родного отца потихоньку тащит деньги из кармана. Если Степка нашел, то ни за что не сознается… А сам грозится: «Все узнают, как ты у Глафиры Николаевны деньги украл». А я их не крал… – Слезы снова покатились по щекам мальчика. – «Воров, говорит, учить надо. Не принесешь – отправят тебя в исправительный дом для малолетних преступников…»

Егор смотрел в огромные карие глаза мальчика, и столько было в них горя, незаслуженной обиды и беспомощности, что Егор мгновенно вынул из кармана деньги.

– Вот твои деньги, – сказал юный фронтовик и протянул свою последнюю сторублевку.

– Ну! – как вздох облегчения, вырвалось у мальчугана.

Он порывисто схватил деньги, разгладил свернутую вчетверо смятую сторублевку, развернул ее, осмотрел с обеих сторон и дрожащей рукой протянул деньги Егору обратно.

– Это не те, – еле слышно прошептал он, – на тех в углу чернильным карандашом было написано «сорок две тысячи».

Егор понял, что не так-то просто заставить честного мальчика даже в беде принять деньги, и ему еще сильнее захотелось помочь мальчику. Егор дружески хлопнул его по плечу и сказал с напускной грубостью:

– Брось меня разыгрывать! Значит, я твою только что разменял. Ты вот что: дают – бери, бьют – беги. Ну, чего на меня глаза пялишь? Что я, дурак, что ли, свои рубли всяким встречным-поперечным дарить? И вообще, раз старший приказывает, не рассуждай, а исполняй. А ну, суй деньги в карман! – И Егор схватил руку мальчика, зажал в ней сторублевку. – А теперь аллюр три креста – беги и покупай продукты.

Мальчик стоял, не спуская с Егора изумленного взгляда. Егору стало не по себе.

– А ну крой бегом, а то вот возьму и отберу назад деньги!

Мальчик молча протянул ему сторублевку.

– Спрячь! – сердито крикнул Егор. – И пошутить нельзя. Ну, кругом марш!

Мальчик вдруг покраснел, засмеялся и, поняв, что над ним не шутят, подскочил к Егору и крепко обнял его за шею. Егор смутился.

– А ну тебя! – вырываясь, с сердцем сказал он странно скрипучим голосом, потому что в горле у него запершило и сдавило.

Он махнул рукой и поспешно пошел вдоль улицы, потом вдруг обернулся и крикнул:

– А Степке Пханову скажи, что встретил своего земляка, ленинградца, бывалого фронтовика, и если Степка тебя пальцем тронет, ему непоздоровится!

В горле у Егора опять сжало, и он, резко повернувшись, зашагал дальше. Он брел неизвестно куда. За ним, понурив голову, брел Барс, всегда послушный и верный друг. А сзади стоял худенький тринадцатилетний мальчик с сияющим взглядом широко открытых карих глаз. Сжимая в руке сторублевку, он смотрел вслед Егору, и крупные слезы текли по его щекам, но это уже не были слезы горя.

IV

Егор долго бродил по опустевшим от жары улицам города и спрашивал о Сапегине. Но никто ничего не знал. Стало так жарко, что даже самые злые хозяйские собаки, не пропускавшие без лая ни одного чужого пса, и те забились в темные углы и молчали.

Егор шел все вперед и вперед и наконец попал в городской парк. Здесь росли большие деревья, густые кусты, журчали арыки, повсюду раздавались веселые голоса ребят и их задорный смех. Егору хотелось отыскать укромное местечко, где бы никто не мешал ему подумать. Он свернул с большой дорожки и пошел по траве в густые заросли. А подумать Егору было о чем. Ведь он ехал с Барсом в Джелал-Буйнак в полной уверенности встретить здесь своего фронтового отца. И вдруг полковника Сапегина нет, да и не было в этом городе. Произошла какая-то ужасная ошибка. Но как это случилось и что предпринять?

В жизни каждого командира есть очень ответственный и важный момент, когда командир, прежде чем отдать боевой приказ войскам, принимает боевое решение. В боевом приказе есть параграф 4, который начинается словами: «Я решил…»

«…Я решил… я решил… я решил», – настойчиво твердил самому себе Егор, с силой раздвигая руками упругие ветки кустов, как будто стоило только устранить их с пути – и перед Егором сразу бы открылось решение вопроса. Но дальше слов «я решил» Егор ничего не мог придумать. И вдруг за кустами кто-то отчетливо и громко произнес эти же самые слова:

– Я решил.

Егор замер в недоумении на месте. Это было не эхо. Но вот опять слышен тот же самый голос:

– Я решил двигаться вот так.

Кто-то запротестовал.

Егор осторожно раздвинул ветки и увидел четверых мальчиков. Они сидели под кустом, по-киргизски поджав под себя ноги, и так горячо спорили, что не заметили Егора.

Один из них, высокий, худощавый, с длинным узким лицом, одетый в серые брюки и синюю майку, был старше других. Он потрясал листом бумаги. Егор тотчас прозвал его про себя «Главным». Были еще «Красная майка» – толстый мальчик с таким румянцем на щеках, что даже густой загар не мог погасить его. Был еще «Белая майка» – худощавый подвижной маленький киргиз, и «Зеленая майка» – мальчик с порывистыми движениями, горячий спорщик. Между ними на земле, очищенной от травы, виднелись свежепрочерченные линии и лежали камешки.

Егор подумал, что ребята играют. Но он ошибался. Это была не игра. Ребята спорили о местонахождении какого-то пункта в горах. «Главный» нетерпеливо взял щепку из рук толстяка, засыпал землей проведенную толстяком линию на земле и сказал:

– Вот что значит плохо учить географию! Андижан здесь. – Он положил перед собой белый камешек. – Дальше на восток – граница между Узбекской и Киргизской республиками. – Мальчик прочертил линию. – Наш Джелал-Буйнак вот здесь, – он положил второй камешек, – а дикое ущелье реки Чак находится от нас километрах в ста, вот здесь, – и он провел щепкой борозду. – А нам надо попасть в ущелье реки Алматала. Это северный приток реки Чак, там таких притоков десятки, и поэтому вы всё путаете… В горной долине Алматала, ближе к истоку реки, и находится Пчелиный город на Ореховом холме.

Спорщик «Зеленая майка» не дал ему продолжать. Он молча вырвал щепку из рук «Главного». Но тот так же молча отнял ее обратно. Тогда спорщик пальцем прочертил на земле другую линию.

– Здесь, – крикнул он, – а не там Пчелиный город!

Толстяк «Красная майка» громко зевнул и сказал:

– Зачем спорить? Я же дал план: ущелье вот здесь. – И он прочертил пальцем новую линию.

– Не смей портить чертеж! – сердито закричал «Зеленая майка».

– Может быть, ты неправильно срисовал план? – сказал «Главный», обращаясь к «Красной майке».

– Нет, правильно, – упорствовал толстяк, вытирая пот с лица.

– Значит, план неправильный.

– Нет, правильный. Я рисовал с пхановского плана. А он заведует ларьком колхоза «Свет зари» и знает все земли своего колхоза в ущелье Чак, знает самый близкий туда путь и уж, конечно, где Пчелиный город на Ореховом холме. Он ведь для своего Степки достал этот план. А Степка собирается туда идти со своими ребятами.

– Ну и лентяй же ты, Топс! – рассердился «Зеленая майка». – Гарун сказал: «Пусть Топс зайдет ко мне, возьмет копию плана, и мы наметим по этому плану маршрут». А ты?

– Честное пионерское – план самый точный! – оправдывался толстяк Топс.

– Перестаньте спорить! – повысил голос «Главный». – Смотрите, я накладываю этот план на землю, и все получается правильно.

– Вот и неправильно, – сказал «Зеленая майка». – Пчелиный город на Ореховом холме находится на юге. На нашей карте он отмечен крестиком, а крестик должен быть на южной стороне.

– Нет, крестик на северо-западе, – решительно возразил «Красная майка».

– А я говорю, крестиком надо повернуть на северо-восток и даже на север, – вмешался маленький киргиз, – я знаю.

Они снова закричали все сразу, не слушая и перебивая друг друга. Только и слышалось: «Север, северо-запад, восток, юг!»

– У вас карта не ориентирована, – вмешался в их спор Егор, которому захотелось помочь ребятам.

Ребята мгновенно замолчали и обернулись к Егору. Они с изумлением и недоверием смотрели на незнакомого мальчика в военном.

– Вы вертите свой план во все стороны, – сказал Егор, – а его надо той стороной, где буква «С», повернуть на север, и тогда сразу все станет ясно. – Он подошел ближе к мальчикам, взглянул на схему карты, лежавшую на земле, и свистнул: – Топографы! У вас даже не указано на карте, где «С» – север! Но это легко поправить. Дайте мне схему. – И он протянул руку.

«Зеленая майка» быстро схватил схему и спрятал ее за спину.

– А ну сматывай отсюда! Катись подальше, да поживей! Нечего подслушивать! Учитель нашелся! Сами ученые! – крикнул он.

Толстяк, приоткрыв рот, испуганно смотрел на Егора.

– Ты кто? Откуда? – удивленно спросил «Главный».

Но Егор даже не ответил ему. Егор рассердился. Он ведь по-товарищески хотел помочь этим чудакам.

– Очень мне нужны ваши секреты! – с достоинством ответил Егор. – Мне военные тайны доверяли на фронте! – И он решительно шагнул назад.

Ветки кустов сомкнулись.

V

Недалеко за кустами Егор увидел фонтан и решил напоить Барса. Возле фонтана было шумно. Дети толпились вокруг курчавого мальчика со скворцом.

– Сумасшедший, ты его утопишь, он захлебнется! – в отчаянии кричали девочки, хватая мальчика за руку, которую он то опускал в воду, то поднимал.

Мальчик хохотал, отталкивая локтями и ногами облепивших его девочек.

При появлении Барса, подбежавшего к воде, одни ребята с визгом отскочили, другие, осторожно пятясь, отошли подальше. Но пес не обращал на них внимания. Он влез в чашу и с удовольствием погрузился до ушей в прохладную воду.

Егор тоже припал губами к чистой струе, вытекавшей изо рта бронзовой змеи. Напившись, он снял сапоги и опустил разгоряченные ноги в канавку, куда стекала вода из переполненной чаши.

– Разве это фонтан! – сказал Егор, щуря глаза на обступивших его любопытных ребят. – Вот у нас, это да! – И Егор с увлечением стал рассказывать о знаменитых ленинградских фонтанах.

Курчавый мальчик со скворцом отбежал в сторону.

– Ну, Павлик, ну отпусти, ну, Павлик! – просили его девочки.

Но мальчик то подбрасывал в воздух скворца, привязанного тесемкой за ногу, то тянул его за эту тесемку вниз. Дети вырывали птицу друг у друга.

– Сейчас же отпусти скворца на волю! Перестань птицу мучить, живодер! – крикнул Егор мальчишке.

– Моя птица – что хочу, то с ней и делаю, – упрямо возразил мальчишка.

Егор бросился к нему и, прежде чем тот услел оправиться от неожиданности, вырвал из его рук скворца.

– Отдай, отдай! – отчаянно закричал мальчишка, цепляясь за руку Егора.

Но тот высоко поднял птицу в левой руке над головой. Мальчишка подпрыгнул, не достал, упал, тут же вскочил и завопил:

– Рома, Рома!

Никто не отозвался. Мальчишка стремительно бросился прочь.

Взъерошенный скворец с открытым клювом сидел на пальце Егора, крепко впившись коготками, и закатывал глаза от усталости. Егор отвязал веревочку с его ноги, вскинул руку вверх. Скворец не хотел улетать.

Егору пришлось подбросить птицу. Скворец стал падать, а потом взлетел и сел на сук. Девочки радостно закричали. Скворец встряхнулся и принялся чистить клювом распушенный хвост.

VI

– Ты что это делаешь? – раздался рядом крик.

И не успел Егор обернуться, как его толкнул налетевший мальчишка – «Зеленая майка», тот высокий, худощавый паренек лет четырнадцати, который спорил о карте: в кустах и так грубо прогнал его.

– А тебе что? – удивился Егор.

– Это он, Рома, он! Он! – твердил Павлик, прибежавший вместе с «Зеленой майкой».

– Это мой брат, ясно? – сказал «Зеленая майка». – И скворец его. А ты хулиган, вот ты кто. Отдай скворца!

– Возьми, – насмешливо сказал Егор и показал на дерево.

– Нет, ты полезь и достань! – закричал «Зеленая майка».

– И не подумаю, – ответил Егор. – Это ты научил брата мучить птиц?

– Павлик гнезда «дерет»! – хором закричали девочки.

– Павлик филина замучил, – важно сказала маленькая девочка.

– Замолчи! – сердито крикнул ей «Зеленая майка».

– Не замолчу, – храбро ответила девочка, придвинувшись к Егору. – Павлик – живодер.

– Живодер, живодер! – громка, в один голос закричали девочки.

– Если ты и достанешь скворца, я не позволю твоему брату мучить птицу, – предупредил Егор.

«Зеленая майка» передернул плечами и полез за скворцом на дерево. Птица сидела на ветке, нисколько не боясь ребят, и чистила клюв.

– Дурак! – вдруг невнятно сказал скворец и повторил: – Дурак!

Все ребята замерли от неожиданности.

– Он ученый, он говорит! – закричали девочки.

Егор подбежал к дереву и схватил «Зеленую майку» за ногу. Тот дернул ногой и сбил пилотку с головы Егора.

Но в это время прибежал высокий худощавый мальчик с длинным лицом, тот самый «Главный».

– Не надо драки, – сказал он, хватая Егора за рукав. – Ромка, слезай!

Егор рванулся. «Главный», не поняв его движения, схватил Егора сзади обеими руками. Тогда, взметнув воду, из фонтана выскочил Барс. Шерсть его на загривке вздыбилась. Он с яростным рычаньем устремился на обидчиков своего хозяина. Ребята разбежались во все стороны.

– Фу! – отчаянным голосом закричал Егор, стараясь остановить разъяренного пса.

Но Барс не слушался. Егор всем телом упал на пса и схватил правой рукой за ошейник. Барс потащил его за собой по траве, вырвался и помчался за «Главным».

– Фу, фу, ко мне! – кричал на весь парк Егор.

Он вскочил и побежал вдогонку за собакой.

«Главный» сделал отчаянный прыжок, стараясь ухватиться за ветку, но промахнулся и упал.

Егор мчался, не чуя под собой ног. Он знал, на что был способен разъяренный пес. Барс сбил с ног «Главного» и вдруг отскочил от него. Ребята в ужасе наблюдали за собакой.

Егор в изумлении остановился.

Пес подпрыгнул на месте, обежал лежавшего мальчика кругом и осторожно обнюхал. Потом он припал грудью к земле, игриво отскочил в сторону, снова припал грудью к земле и глухо залаял. Так он обычно лаял от радости.

– Как зовут твою собаку? – неожиданно спросил лежавший.

– Барс.

– А хозяин этого пса был не Борис Ладыгин?

– Борис Ладыгин, – подтвердил Егор, до сознания которого никак не доходило, почему этот мальчик знает имя прежнего хозяина Барса.

– Борис Ладыгин – это я! – сказал мальчик вставая, и голос его задрожал от волнения.

– Ты Борис Ладыгин? Ты, ты? – спросил изумленный Егор, никак не ожидавший встретить здесь, в Средней Азии, ленинградского мальчика, отдавшего своего четвероногого друга для защиты Ленинграда.

– Он Борис Ладыгин! – громко и дружно закричали все ребята и обступили со всех сторон обоих мальчиков, стаявших возле собаки.

– И ты отдал этого Барса в армию? – спросил Егор, все еще не в силах поверить ему.

– Отдал.

– А кто тебе писал из армии о собаке? – недоверчиво спросил Егор, которым снова овладели сомнения.

– Мне писал старший лейтенант Сапегин, – быстро и уверенно ответил Борис. – Он был на Ленинградском фронте.

– Верно! – воскликнул Егор. – Что верно, то верно. Максим Иванович был тогда старшим лейтенантом. Вот здорово, вот история! Ну кто бы подумал, что ты встретишься со своим бывшим псом в Джелал-Буйнаке! Вот чудо!

– Чудо! – тихо отозвался Борис.

Кольцо ребят вокруг них сузилось.

– Барс! Барсенька, Барсучок! – воскликнул Борис и бросился к собаке.

– Осторожно! – крикнул Егор. – Он тебя почти забыл, а чужим не дает гладить… Осторожно!

Но Борис уже стоял на коленях возле собаки, обняв ее обеими руками, и, прижавшись головой к морде Барса, что-то шептал. Егор, готовый броситься на выручку, не спускал глаз с притихшего растерянного Барса.

Маленький киргиз «Белая майка» бил кулаком о кулак и, сверкая глазами, кричал:

– Ай, как хорошо! Ай, как хорошо!

А на ветке шелковицы сидел скворец, и крылья его трепетали от радости, как это бывает ранней весной утром, после холодной ночи, когда он вещает новый пламенеющий, пьянящий жизнью день.

VII

– Что же ты теперь будешь делать? – спросил Борис Ладыгин, когда Егор окончил рассказ о себе.

Они сидели рядом на краю каменного водоема. Возле их ног лежал Барс, а за ним на траве сидели мальчики и девочки.

Егор наморщил лоб. Его взгляд выразил беспокойство. Без полковника Сапегина жизнь ему казалась какой-то ненастоящей. А что же теперь с ним будет? Егор промолчал.

Тогда посыпались советы:

– Учиться в ремесленном!

– А почему не в Суворовском? – спросил кто-то.

– Осенью поработает в колхозе, а зимой будет учиться.

– Ему надо в семью…

Советы эти были не очень-то нужны Егору. До Ташкента он ехал вместе с демобилизованным офицером из их части, капитаном Маловым, которому и поручили доставить Егора к полковнику Сапегину. И только настойчивость самоуверенного Егора и уверения в том, что «тут близко, я не маленький, сам доберусь», привели к тому, что в этом городе он очутился один. При желании Егор мог бы вернуться к Малову в Ташкент. Капитан любил воспитанника их части и, конечно, устроил бы его жизнь, но возвращение к Малову казалось мальчику отступлением, изменой Максиму Ивановичу Сапегину. Поэтому Егор даже не рассказал ребятам о Малове.

В глазах ребят юный фронтовик увидел столько горячего сочувствия, что ему сразу стало легче. Вот уж не думал Егор попасть в такое положение! Но трудности всегда только раззадоривали его воинственную натуру. Страстное желание во что бы то ни стало разыскать своего фронтового отца безраздельно овладело всеми помыслами и чувствами Егора.

– Буду искать полковника Сапегина, – сказал он твердо. – Буду искать, пока не найду! Понимаешь, мне без него жизни нет. Я дал слово приехать к нему. У него и так беда с рукой, а вдруг он тяжело заболел и некому помочь? Мне его надо найти. Это же мой фронтовой отец, понимаешь! Он меня не раз от смерти спасал… Теперь, после войны, мы сначала отдохнем с ним, поохотимся в лесах на обезьян, а потом зимой я буду учиться.

– Обезьян?! – задохнулись от восторга ребята.

– Да, будем охотиться за обезьянами, за барсами, за медведями и за дикими козлами для зоологических садов. – Егор помолчал. – Я должен разыскать полковника Сапегина, тики так. – Так в его скороговорке прозвучало украинское выражение «тильке так» – только так.

– Тикитак! – повторил Борис, которому понравилось новое слово.

– Тикитак! – повторили за ним ребята.

И это слово запрыгало, как мячик, перелетающий со стороны на сторону:

– Тикитак! Тикитак! Тикитак!

– Тики так, – задумчиво повторил Егор.

В наступившей тишине густо зажужжал шмель.

– Придумал! – воскликнул Борис вскакивая. – Наше пионерское адресное бюро поможет. Кто нашел Лялину маму? Помните? Все говорили – приехала, приехала, а никто не знал где. А она на вокзале лежала больная. Мы ее нашли. А кто разыскал Тиму Савинова и Олю Равич в соседних кишлаках, когда приехали их родные? Кто? Пионеры!

Ребята вскочили. Каждый восторженно кричал что-то свое.

– Тише! – нетерпеливо крикнул Борис.

Ребята притихли.

– Неужели мы, – воскликнул Борис, – не разыщем в городе одного человека, его фронтового отца? – Борис показал на Егора. Стало совсем тихо. – Да если мы пойдем сейчас в город, да по своим улицам, да к знакомым ребятам и попросим их помочь, да по соседям и все будем спрашивать о полковнике Сапегине, то не только полковника, а если он потерял пуговку, то и ту отыщем.

– Хлопцы, – обрадовался Егор, – полковник Сапегин из себя невысокий, стройный, а когда сердится, то шевелит маленькими черными усами. Да его на второй день после приезда вся улица бы знала… А глаза у него светлые, и левая рука ранена.

Ребята, толкаясь, бросились к выходу из парка.

В парке остались четверо: Егор, Борис, Ромка и младший брат Ромки – «живодер Павлик».

– Вот видишь, – с воодушевлением сказал Борис, – а ты совсем было скис. А еще фронтовик!

– Мировые ребята! – с восторгом отозвался Егор, глядя вслед мелькавшим майкам. – Да если они найдут полковника, я последнюю рубаху отдам!

– А Барса? – вдруг спросил Павлик.

– Что ты! – сказал укоризненно Егор. – Я же его везу полковнику Сапегину! Я Барса под расписку взял.

– Барс не твой, – напомнил Павлик, сердито глядя на Егора.

Борис и Егор покраснели, но притворились, что не расслышали слов Павлика. В самом деле, кому же теперь должен принадлежать Барс?

Борис Ладыгин сидел на краю каменного водоема, любовно поглядывая на Барса, лежавшего у их ног, и думал о том, что никогда не узнал бы он Барса, если бы собака не узнала его первая. Ведь он помнил Барса совсем иным, почти щенком, веселым, игривым, а теперь у пса и следа не осталось от былой игривости и нежности.

– А демобилизованные собаки возвращаются к своим прежним владельцам? – спросил Борис.

В глазах мальчика Егор увидел выражение дружеского доверия. Стоило Егору сказать «не возвращаются», и Борис не стал бы спорить. Но Егор не мог соврать.

– Не знаю, – только и сказал Егор и вдруг понял, как ему дорог Барс.

– Ага, ага! – злорадно закричал Павлик.

– Ну ладно, – вдруг сказал Борис, – пусть будет так, как решит Сапегин!

– Люблю боевых! – с восторгом сказал Егор.

И Борис, не раз пытавшийся попасть на фронт, правильно понял это определение: «боевой» – как «смелый», «щедрый», «готовый поступиться самым дорогим», «настоящий друг».

Пальцы Егора, нервно сжимавшиеся в кулак, нащупали в кармане брюк небольшой предмет.

– Хочешь? – спросил Егор и протянул Борису маленький черный пистолет.

– Маленький браунинг! – воскликнул Борис.

Егор нажал спуск. Пистолет щелкнул, и на нем сверху, посредине, зажегся огонек.

– Пистолет-зажигалка, – объяснил Егор. – Кто не знает, думает – настоящий.

– Ну что ты! – вспыхнул Борис. – Такой подарок! Разве можно такую вещь взять?

Егор насильно взял правую руку Бориса, зажатую в кулак, раскрыл сжатые пальцы и сунул в ладонь пистолет-зажигалку.

– Чур, друзья, – сказал Егор.

– Мне нечем будет отдарить, – смущенно ответил Борис.

– Вот еще! – сказал Егор, сразу придя в отличное расположение духа. – Почему не сделать человеку приятное, если можешь? Я и тогда хотел вам помочь насчет карты, а вы сразу: фрр… фрр… Что там у вас за тайна такая?

– Ох! – вскочил Борис, прижимая браунинг к груди. – Ведь я совсем забыл! Мне же надо быть в половине второго в одном месте! Понимаешь, в этом нет никаких секретов, но… – Он замолчал. И, заметив обиженное выражение лица Егора, добавил: – Вечером расскажу. Ромка, бежим скорей к Гаруну!

С этими словами Борис и Ромка побежали к выходу. Павлик побежал было за братом, потом остановился и крикнул Егору через плечо:

– А Барса у тебя все-таки заберут!

– Беги, беги! – насмешливо сказал ему Егор.

– Все равно отберем… через милицию, – сказал Павлик. Он захохотал и поскакал на одной ноге из парка.

Егор заложил четыре пальца в рот и оглушительно свистнул.

Мальчишка чуть не упал от неожиданности и припустил во всю мочь.

VIII

Егор обвел глазами опустевший парк: скворец, и тот улетел.

Юный фронтовик присел на корточки возле лежащего Барса и, наклонившись к нему, прошептал:

– Не бойся, никому не отдам!

Барс понюхал руку мальчика и лизнул ее.

– Есть хочешь? – шепнул Егор.

Барс зашевелил хвостом, встал, потянулся и визгливо зевнул.

Егор снял с плеч рюкзак, вынул оттуда замотанное в свитер, разложенное надвое охотничье ружье, вынул футляр с биноклем, мешочек с полотенцем, зубным порошком и щеткой и опустевшие пакеты из-под продуктов. Мальчик обеспокоенно пошарил на дне рюкзака, вытащил несколько маленьких кусочков сухарей и протянул их Барсу. Тот слизнул сухарики.

Егор нахмурился. Сам он мог и поголодать, но заставлять голодать Барса было недопустимо.

– Пойдем на рынок! – громко сказал Егор, сунул привычным движением пальцы в левый нагрудный карман гимнастерки и денег там не нашел.

Он стал торопливо вынимать из карманов документы и вдруг вспомнил ленинградца Толю.

Егор свистнул Барсу. Пес мгновенно вскочил. Мальчик сунул все выложенное из рюкзака обратно, забросил рюкзак за спину и зашагал со своим четвероногим другом в город по улице, зажатой между двумя высокими накаленными глиняными заборами, все так же пышущими солнечным жаром.

Улица была безлюдна и пустынна. Даже воробьи не прыгали на дороге. Егор миновал немало запертых ворот, когда его взгляд скользнул по вывеске «Джелал-Буйнакский леспромхоз». Егор машинально повторил название вслух и вдруг остановился. Сердце его забилось сильнее. Он быстро соображал. Полковник Сапегин ведь работал и охотился в лесах. Уж где-где, а в леспромхозе должны были знать о нем. Если здесь и не скажет один, так другой наверное знает. Спрос не беда.