Георгий Почепцов
Пропаганда 2.0
Введение
Информационные технологии меняют не только мир, но и способы воздействия на него. Чем сильнее становятся информационно-коммуникативные технологии, тем большей становится их результативность. И поскольку воздействие может быть не только открытым, но и скрытым, то у человека остается все меньше возможностей ему противостоять. Сегодня практически все строится на информационных и виртуальных интервенциях: от политических выборов и покупок в магазине до рейдерского захвата предприятия и ведения войны. Фильмы и телесериалы захватывают наши мозги в мирной жизни, политтехнологи делают это же во время выборов, а проведение информационных и психологических интервенций обеспечивает результат войны в физическом пространстве.
Усилив информационный инструментарий, человечество почти ничего не сделало, чтобы подготовить к этому население. Робкие слова о медиаграмотности не могут решить проблему. Создав опасность «огня» в информационных потоках, человечество не побеспокоилось об институте новых информационных пожарных того же уровня, что и возможная опасность.
Автор выражает признательность сайту Детектор. медиа за многолетнее сотрудничество.
Глава первая
С пропагандой по жизни
1.1. От пропаганды 1.0 к пропаганде 2.0
Во все века люди находятся в рамках действий определенных систем социального управления. Наложенные на них рамки всегда носили внешний характер. Наиболее известны религиозные требования к правильному поведению. Но и просто человеческие объединения начались с достаточно тоталитарных условий. Это так называемые дворцы-государства (см. о них [1–5]). Это был достаточно жесткий мир бедных людей. Поэтому справедливы слова исследователей того периода [3]: «Бедность и молчание могут лучше отражать в любую эпоху человеческие условия, чем богатство и великолепие».
Информация в тот период имела другой статус. С одной стороны, ее было мало, поскольку мир был сужен пределами видимости, знания не передавались, поскольку не было эффективной системы их фиксации. С другой стороны, мир был постоянным и стабильным, изменения проходили мимо него, по этой причине нечего было фиксировать. С третьей – был резко занижен статус человека в низу иерархии, его мнения и интересы были абсолютно несущественными для тех, кто находился наверху иерархии. Это было традиционное общество, где информация не играла большой роли.
Государства-дворцы начались как способ хранения дополнительной сельхозпродукции. Потом произошел их рост, усложнение бюрократии, которая вскоре перестала справляться с управлением большими территориями, людьми и запасами. Как видим, аграрные цивилизации хранят сельхозпродукцию, как информационные – информацию и знания, видя степень своей выживаемости именно в своем типе продукта. Кстати, отсюда следует, что и идеологические цивилизации, примерами которых были тоталитарные государства, не зря повсюду расставляют памятники своих вождей. Они тоже «хранят их от порчи» таким своеобразным способом.
О дворцах-государствах говорят следующее [5]: «На сегодня это самые ранние государства в истории человечества. Устройство их поначалу казалось странным: центр всего – большое сооружение, целый лабиринт каких-то помещений. Постепенно выяснилось, что это разного рода склады – «закрома родины». Некоторые из государств обладали письменностью, плоды которой заполняют часть помещений дворца, – это архивы. Содержание текстов не оставляет сомнения: это инструкции – что, где, когда сеять, жать, доить, сколько чего поставить в закрома и когда, кому, какие строительные и транспортные работы произвести. А также кому сколько из запасов выдать на пропитание, посев, строительство».
Дворцы-государства создавали дворцы для одних и хижины для других. И это распределение труда должно было удерживаться, что делается чаще с помощью меча, чем слова.
Но меч – это тактический вариант управления. Религия же или пропаганда являются стратегическими вариантами. Они не столько заняты фактами, как правилами. И это более важно, поскольку факты являются результатом применения правил. Создав правило, можно получать новые факты. Создав новый факт, все равно не возникнет нового правила.
Примером пропаганды 1.0 являются социальные протесты. Здесь есть случайность, импровизация, несущественность эстетической составляющей. И самое главное – эта пропаганда направлена на дестабилизацию социосистемы. Это по сути своей любители, которые иногда могут побеждать. И тогда звучат слова из перeвода Маршака: «Когда мятеж кончается удачей, зовется он, как правило, иначе».
Открытой формой пропаганды 1.0 занимаются и государства, но не отрицательной, а позитивно-ориентированной, в чем особенно преуспели тоталитарные государства, которые вовсю хвалят себя и ругают других. Они не хотят оставлять человека вне себя ни на работе, ни дома. Тоталитарное государство не боится писать СЛАВА КПСС на каждой крыше, поскольку функционирует вне конкуренции. Это как рекламный лозунг ЛЕТАЙТЕ САМОЛЕТАМИ АЭРОФЛОТА в СССР, когда других компаний просто не было.
Пропаганда 2.0 – это пропаганда профессионалов. В этой систематике появляется важная эстетическая составляющая. Это голос Левитана в одной ситуации, приведший к тому, что он стал личным врагом Гитлера, но это и очарование улыбки Татьяны Самойловой или Одри Хепберн в другой. Это телесериалы, где «свои» всегда побеждают «чужих», что, конечно, более приятно, чем если бы все было наоборот. Пропаганда 2.0 никогда не будет проповедовать пессимизм.
Это более рекламный подход, пришедший с развитием рекламы, когда реагирование является более эмоциональным, чем рациональным. А такое реагирование по сути своей автоматическое, в нем нет места разуму. На очарование мы всегда будет реагировать прогнозируемо.
Если в пропаганде 1.0 работало только содержание, то в пропаганде 2.0 работает и эстетическая форма. Именно по этой причине мы и сегодня можем смотреть советские фильмы как сильные с художественной стороны, оставляя возможные идеологические вкрапления без внимания. Да и не все фильмы могли их иметь. Фильм «Офицеры» – да, фильм «Золушка» – нет. Произведения искусства более далекого прошлого тоже имеют идеологическую составляющую, но она еще сильнее закрыта от нас временем.
Государство строит свои системы предупреждения против негативно-ориентированной пропаганды 1.0, по сути пытаясь уловить переход от индивидуального к массовому протесту. Большие массивы людей не могут возникнуть сами по себе без определенной организационной активности, которую и пытается отслеживать государство. Но оно также занято и оценкой развития протестности по социальным сетям (см., например, в России [6–8], в Британии [9—12], см. также презентацию из «утечки» Сноудена [13]).
Пропаганда 2.0 направлена на удержание картины мира, что делается достаточно часто с помощью эстетически ориентированных методов типа телесериалов и кино, поскольку главная эстетика там – визуальная. Если на вербальную эстетику можно еще отвечать рационально, то визуальная эстетика проходит без таких возможностей, она более эмоциональна с точки зрения ее инструментария воздействия.
Такая пропаганда демонстрирует необходимость существования государства и его институтов (армия, полиция, суд) как гарантов стабильности. Практически все «долгоиграющие» символизации (название улиц и площадей, памятники и пр.) направлены на демонстрацию вечности данной власти. Иногда для этого приходится отображать нестабильность на телеэкране, чтобы показать нужность государства как защитника. О государстве как о торговце страхами говорят Рансьер и Павловский.
Пропаганда 1.0 имеет эстетическую составляющую как факультативную, доминирующим сообщением в ней является идеологическая составляющая. Совершенно наоборот построена Пропаганда 2.0, для нее идеологемы уходят на второй план, хотя и присутствуют. Но будучи фоновыми, они уже не воспринимаются так активно, не требуют реагирования на себя. Получатель информации реагирует на первый план, оставляя второй вне реагирования.
Пропаганда 1.0 сталкивается с Пропагандой 2.0 в случае революций. Это столкновение двух нарративов: доминирующего, который удерживается Пропагандой 2.0, и контрнарратива, привнесенного Пропагандой 1.0. В случае победы революции Пропаганда 1.0 постепенно превращается в вариант Пропаганды 2.0. И население снова получает рассказы о правильности теперь уже новой власти.
Пропаганда 1.0 имеет еще одну важную особенность – она строится на понятии Врага, выстраивая если не все, то очень многое вокруг него. Можно предположить, что это отголосок более древних подходов, когда главным противопоставлением было «мы» и «они». Не зря Красная шапочка построена на запрете не разговаривать с чужими. Тем более в прошлом «чужие» были гораздо опаснее.
Сегодня условная партия «Красной шапочки» выходит на борьбу против партии «Волка». В партию-конкурента вписываются все варианты грехов, в то же время партия «Красной шапочки» чиста и идеальна. Но на следующем этапе все опять меняется.
Враг системно очень интересен, ведь даже когда его нет, его системно все равно вписывают, поскольку без него распадется наше привычное бинарное видение мира. Враг прямо и косвенно помогает становлению Героя. Четкость врага помогает в создании такой же четкости героя.
Вот как о враге отзываются исследователи [14]: «Дискурсы о Враге основаны на серии бинарных оппозиций, таких как добрый/ лой, справедливый/несправедливый, виновный/невиновный, рациональный/иррациональный, цивилизованный/нецивилизованный, – что может быть названо плавающими означающими. Как плавающие означающие эти дихотомии не имеют фиксированного значения, но они артикулируются до, во время и после конфликта. Более того, конструирование Врага сопровождается конструированием идентичности самого Себя, которое делается в антагонистическом отношении к идентичности Врага» (см. подробнее о плавающих означающих [15–19]).
Э. Лаклау (см. о нем [20]) в соавторстве с Ш. Муфф воспользовались не только термином «плавающего означающего», но и известным термином А. Грамши «гегемония» (см. взгляд на гегемонию с современных позиций [21]). Ш. Муфф (см. ее био [22]) считает задачей медиа создание полемических публичных пространств, где есть возможность высказывания несовпадающих альтернатив [23]. Правда, при этом такое понимание несколько не совпадает с ее же представлением о медиа как о проводнике гегемонии.
В другом своем интервью она говорит [24]: «В демократии никто не может тотально оккупировать место власти. Тоталитаризм, наоборот, всегда является попыткой сделать это и стараться снова занимать это место. Конечно, пустое место власти всегда кем-то занято, в противном случае у вас не будет политического порядка. Но реальная разница между демократическим и тоталитарным режимами лежит в том, что при демократии эта власть всегда временна и может быть оспорена».
Пропаганда 1.0 может иметь не только негативную, но и позитивную направленность. Памятники Ленина, стоявшие в каждом городе и поселке СССР, имели позитивную ориентацию. Просто идеологическая составляющая здесь стояла на первом месте, в большинстве случаев даже опережая эстетическую. Как в свое время написал Э. Неизвестный о советских памятниках, что их единственной функцией было занять место на площади, чтобы там не появилось что-то иное. То есть занятие физического пространства более важно, поскольку в символическом пространстве конкуренции уже не было из-за доминирования официальной идеологии.
Ж. Эллюль выделял два вида пропаганды: политическую и социологическую [25]. Политическая – нам хорошо знакома, это вертикальная пропаганда, идущая сверху вниз. В нашей классификации это Пропаганда 1.0, которая и вызывает сопротивление получателя, навязывает ему чужую точку зрения.
Социологическая (другими словами, горизонтальная) пропаганда – это влияние того, что человек видит вокруг себя. И, наверное, того, что не видит. По нашему мнению, население приняло перестройку из-за чисто бытовых контекстов. Все советские люди видели в кино или по телевизору, что такое окружает западного человека. Машины, телевизоры, джинсы выступили не в роли реальных объектов, а символов, которые указывали на более высокий уровень жизни. Эту пропаганду бытом ничем нельзя было опровергнуть. Людям все время говорили, что надо еще немного подождать. И этот лимит времени пришел к концу. Люди хотели того, что не видели вокруг себя.
В числе первых обратили внимание на роль пропаганды в современном обществе американские ученые. Г. Лассуэлл как первопроходец, например, оказался столь важен ([26–29]), что от него способны отталкиваться даже создатели контрстратегий революционной пропаганды [30]. В своей теории политической пропаганды Лассуэлл задает пропаганду как менеджмент коллективных отношений с помощью манипуляции значимыми символами [27]. Причем отношения он задает как тенденцию к действию на основании ценностной модели. Развитие современной пропаганды, по его мнению, подтолкнуло быстрое развитие технологических изменений. Это текст 1927 г., а что бы Лассуэлл сказал о роли изменений сейчас? И еще одна фраза из прошлого – «грамотность и физические каналы коммуникации ускорили связи между теми, кто правит, и теми, кем правят». Это вновь описание изменений и сегодняшнего дня, пришедших вместе с Интернетом. А мы можем сделать еще более общий вывод: технические новинки лишь усиливают пропаганду, а не работают против нее.
Пропаганда 2.0 имеет существенный минус в виде необходимости постоянного подключения к ней потребителя. Это легко сделать на ограниченном отрезке времени и гораздо сложнее на длительном (см., например, анализ взаимоотношений зрителя и пропаганды для российского современного телевидения [31–32]). При этом Г. Павловский акцентирует зависимость пропаганды от потребителя информации, а не от ее источника [33]: «Задолго до президентства Путина российское ТВ превратилось в стрессогенный управляемый инструмент. Российская пропаганда, о которой так много говорят, – это удовлетворение массового спроса на hate vision. Два года опаснейших импровизаций власти при неизменной поддержке населения России породили миф о всесильной российской пропаганде. Забыто, что пропаганда – лишь сервис политики. Она подсказывает тем, кто согласен вас поддержать, все необходимое: слова, нарративы, эмоциональный мотив. Рынок пропаганды в РФ – прежде всего рынок покупателя, а не продавца».
Пропаганда является естественной коммуникацией со стороны государства. Это институциональный поток, который не может быть таким, каким осуществляется межличностное общение. Институты не умеют просить, они лучше умеют приказывать. Когда же они начинают говорить не с отдельным индивидом, а со всеми сразу, у них получается только пропаганда, поскольку идеологический компонент будет присутствовать автоматически.
Литература
1. Knappett K. a. o. Continuity and change in Minoan palatial power // www.longwood.edu/staff/isaacsw/MinoanPower.pdf
2. A totalitarian revolution in ancient China // www.worldfuturefund.org/History/China/chinaancientotal.htm
3. Thomas C. G., Conant C. Citadel to City-state: The Transformation of Greece, 1200—700 B. C. E. – Bloomington, 1999
4. The Mycenean collapse // blogs.brown.edu/arch-0420-2014-spring-s01/ 2014/02/11/the-mycenaean-collapse
5. Дольник В. Естественная история власти // www.follow.ru/article/269/2
6. Григорян А. Новая электронная система оповестит о готовящихся беспорядках // izvestia.ru/news/584958
7. Кто собирается в соцсетях предупреждать беспорядки в России // www.dw.de/%D0%BA%D1%82%D0%BE-%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D1%80%D0%B0%D0%B5%D1%82%D1%81%D1%8F-%D0%B2-%D1%81%D0%BE%D1%86%D1%81%D0%B5%D1%82%D1%8F%D1%85-%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%B4%D1%83%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D1%82%D1%8C-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8B-%D0%B2-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8/a-18367703?maca=rus-rss_rus_yandex_new_comments_2-4163-xml
8. Евгений Венедиктов: это война каждого // portal.nov.ru/intervyu/item/ 5749-evgeniy-venediktov-eto-voyna-kazhdogo.html
9. Squeaky Dolphin // en.wikipedia.org/wiki/Squeaky_Dolphin
10. Snowden docs reveal British spies snooped on YouTube and Facebook // investigations.nbcnews.com/_news/2014/01/27/22469304-snowden-docs-reveal-british-spies-snooped-on-youtube-and-facebook
11. Kelion L. Snowden leaks: GCHQ ‘spied on Facebook and YouTube’ // www.bbc.com/news/technology-25927844
12. Smith C. There may be a ‘Squeaky dolphin’ permanently snooping on your YouTube, Facebook habits // news.yahoo.com/may-squeaky-dolphin-permanently-snooping-youtube-facebook-habits-045929605.html
13. Psychology: a new kind of Sigdev // msnbcmedia.msn.com/i/msnbc/Sections/NEWS/snowden_youtube_nbc_document.pdf
14. Carpentier N. The ideological model of war. Discursive mediations of the Self and the Enemy // www.researchgate.net/publication/228503953_The_ideological_model_of_war._Discursive_mediations_of_the_Self_and_the_Enemy
15. Floating signifier // en.wikipedia.org/wiki/Floating_signifier
16. Carpentier N. a. o. Bringing discourse theory into media studies // iksz.fsv.cuni.cz/IKSZ-16-version1-discoursetheory_carpentier_decleen.pdf
17. Dabirimehr A. a. o. Laclau and Mouffe’s theory of discourse // jnasci.org/wp-content/uploads/2014/12/1283-1287.pdf
18. Rambeli F. Floating signifiers: the plural significance of the Grand Shrine of Ise and the incessant re-signification of Shinto // shinku.nichibun.ac.jp/jpub/pdf/jr/JN2709.pdf
19. Iuul C. Constitution of Israel. A discursive construction of Israel’s national identity // projekter.aau.dk/projekter/files/14964989/final_document_med_forside.doc
20. Ernesto_Laclau // en.wikipedia.org/wiki/Ernesto_Laclau
21. Лестер Дж. Теория гегемонии Антонио Грамши и ее современное звучание // www.politnauka.org/library/classic/leyster.php
22. Шанталь Муфф // 2nd.moscowbiennale.ru/ru/mouffe1
23. Carpentier N. a. o. Hegemony, democracy, agonism and journalism. An interview with Chantal Mouffe // www.dr-chill.webspace.virginmedia.com/publications/2006_Interview_Mouffe.pdf
24. Decreus T. a. o. Hegemony and the radicalization of democracy. An interview with Chantal Mouffe // lirias.kuleuven.be/bitstream/123456789/313715/2/Hegemony+and+the+Radicalisation+of+Democracy.+An+Interview+with+Chantal+Mouffe.pdf
25. Ellul J. Propaganda. The formation of men’s attitudes. – New York, 1973
26. Ласвель Г. Техника пропаганды в мировой войне. – М.—Л., 1929
27. Lasswell H. D. A theory of political propaganda // colectivonovecento.files.wordpress.com/2012/09/lasswell-the-theory-of-political-propaganda.pdf
28. Лассвелл Г. Язык власти // www.philology.ru/linguistics1/lasswell-06.htm
29. Lasswell and Lippmann on propaganda // culturalapparatus.wordpress.com/walter-lippmann/propaganda
30. Tugwell M. A. J. Revolutionary propaganda and possible counter-measures // www.nationalsecuritylaw.org/files/pubs/Tugwell.pdf
31. Гудков Л. Об эффективности пропаганды в России. Интервью // www.levada.ru/2015/12/16/lev-gudkov-ob-effektivnosti-propagandy-v-rossii
32. Гончаров С. Россияне не верили, но продолжали смотреть телевизор // gefter.ru/archive/17049
33. Павловский Г. Финал и проблема трансформации Системы РФ // gefter.ru/archive/17065
1.2. Перестройка как пропаганда 2.0
Перестройку мы можем трактовать как Пропаганду 2.0, поскольку ее идеологические цели по разрушению СССР были спрятаны. Пропаганда 1.0 является самой «прозрачной». Свои позитивные или негативные цели она не прячет от массового сознания. Не прячется и авторство в формулировании этих целей.
Пропаганда 2.0 на первое место выносит вроде бы эстетическую составляющую, но она не теряет интереса и к идеологической, просто она носит более мягкий характер, влияя на порождение позитивных эмоциональных реакций.
Пропаганда 2.0 свою идеологию прячет за чужой. Горбачев или Яковлев призывали к Ленину, а шли к тому, чтобы скинуть его с пьедестала. Свои цели пропаганда 2.0 не раскрывает никому до своего завершающего этапа, потому что в противном случае этого завершающего этапа может и не быть.
Перестройка во многом сделала мир обратным тому, каким он был до этого. Даже если признать правильность этого нового мира, неправильным был шоковый поворот, о котором никто не спросил население. Когда люди очнулись от действия пропаганды, они оказались в другой стране.
Вероятно, и так называемый августовский путч был также элементом этого перехода и продумывался теми же конструкторами. Он призван был маркировать переход власти от Горбачева к Ельцину, предоставив для Ельцина нужные для этого героические контексты. В любом случае считается, что путчем руководили с двух сторон: как сами путчисты, так и те, против которых он был направлен. Именно по этой причине путч имел скорее вид спектакля, чем реальности. Его угрозы носили символический характер, там не было стрельбы по Белому дому, подобной той, которую провел в 1993 г. Ельцин.
Перестройка также имела более длинную предысторию, чем нам рассказывали. Уже постфактум А. Яковлев, именуемый друзьями и врагами «архитектором перестройки», рассказал следующее [1]: «После XX съезда [напомним, что двадцатый съезд был в 1956 г. – Г. П.] в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды «идей» позднего Ленина. Надо было ясно, четко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошлого века. А потому без устали говорили о «гениальности» позднего Ленина, о необходимости возврата к ленинскому «плану строительства социализма» через кооперацию, через государственный капитализм и т. д. Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, а либерализмом и «нравственным социализмом» – по революционаризму вообще. Начался новый виток разоблачения «культа личности Сталина». Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна».
То есть перед нами та схема разрушения, которая и была задействована перестройкой. Первый этап шел под лозунгом, что Ленина извратил Сталин и другие, поскольку у самого Ленина было не так. А далее и сам Ленин оказался плох. Первая часть шла под цитатами Ленина, тогда как вторая под обвинениями Ленина.
Когда делается такой сложный проект, то его нельзя сделать в одночасье. Должны запускаться процессы первого порядка, которые через некоторое время сами запустят процессы второго порядка. И никто уже не будет способен их остановить. Таким примером может служить ГЛАСНОСТЬ, которая часто становилась почему-то чуть ли не синонимом ПЕРЕСТРОЙКИ.
ГЛАСНОСТЬ позволяла открывать те информационные потоки, которые до этого было просто невозможно себе представить. При этом некоторые тексты ждали своего часа, чтобы быть запущенными позже.
На этом фоне не совсем обычной выглядит реакция «архитектора перестройки» Яковлева на фигуру Андропова, которого часто тоже подают как создателя перестройки. Отвечая на свой собственный вопрос, как отметить юбилей Андропова, Яковлев говорит [2]: «Я бы предложил выпустить роскошно изданную книгу, состоящую из двух частей. В первой части – донос второго секретаря Карельского обкома КПСС Андропова на первого секретаря того же обкома Куприянова. В своем доносе тов. Андропов извещал вышестоящее партийное начальство о неправильной партийной линии, которую проводит тов. Куприянов, о его действиях и высказываниях, противоречащих партийным установкам… Куприянов был тогда арестован и провел в лагерях 10 лет. А первым секретарем обкома стал тов. Андропов. Много позже выяснилось, что его донос состоял из сплошного вранья. Куприянов был реабилитирован. А вторая часть этой книги – письмо председателя КГБ СССР Андропова в Политбюро ЦК КПСС «об антисоветской деятельности» Сахарова и Солженицына. И его регулярные докладные записки в то же Политбюро об инакомыслящих. О том, что они враги народа, что они занимаются подрывной деятельностью против социализма, подрывают доверие граждан СССР к коммунистической партии и к той правде, которую партия несет народу».
Не менее активно Яковлев борется с Андроповым на страницах своей книги «Сумерки» [3]: то в 1968 г. Андропов внес предложение о возобновлении глушения радиоголосов, то Андропов твердо стоял на позициях сталинизма, то Андропов четко делил партию на большевиков и коммунистов, и Арбатов, например, был только коммунистом, но не большевиком.
Так что между «архитекторами перестройки» совершенно нет согласия. Тем более, что Ф. Бобков, причем не он один, утверждает, что перестройку начал Андропов [4]. У него есть также четкая версия о событиях в Тбилиси, отличавшаяся от официальной версии: «Помните Тбилиси в годы наибольшей активности там Гамсахурдии с его лживыми россказнями о зверствах советских солдат, якобы применявших против тамошних демонстрантов саперные лопатки? Сегодня-то мы знаем, что люди там погибли не от ударов саперными лопатками, а от удушения в давке на площади».
И представления о перестройке по-андроповски не очень впечатляют, поскольку Бобков описывает это следующим образом: «Укрепление социалистического государства, а уж никак не его ослабление. По сути, весь план Юрия Владимировича Андропова состоял в том, чтобы все, начиная с руководителей партии и государства, занимались делом. Он лично ездил на предприятия и постоянно, непосредственно призывал к этому людей. Главный способ этой перестройки Андропов видел в укреплении трудовой дисциплины, к этому он и стремился. А не к тому, чтобы граждане бесконечно мотались по заграницам и от чего-то там отдыхали – вместо того чтобы нормально, плодотворно трудиться в своей стране».
Однако в другом интервью Бобков признает, что плана Андропова вообще-то не знает [5]: «Я не могу вам этого сказать, потому что я этого плана не знаю, что это за план вообще? О нем там разговоров много».
Правда, остается еще вариант, что план мог быть в головах других людей, которые общались с Андроповым, в число которых Бобков мог не входить. А по воспоминаниям этих других людей, в том числе и по работе в ЦК, все время проскальзывает его наставление подчиненным – не выносить наружу внутренние разговоры.
В другом интервью Ф. Бобков утверждает [6]: «Он мне говорил, что мы должны разобраться в том, какой у нас социализм. Что, наверное, в социализме у нас можно и нужно что-то корректировать, поправлять, модернизировать, развивать, но ведь другого социализма в мире нет, и никто не знает, каким он должен быть в идеале… А потому нам надо разобраться, что у нас есть, и идти дальше. Именно так поступает первопроходец. Перестраивать социализм Андропов не собирался».
Сначала в Интернете прозвучал план «Голгофа» как секретный план перестройки, где М. Любимов говорит о такой задаче, поставленной Андроповым [7]: «Любовь к социализму вырастет у нас из ненависти к капитализму. Поэтому вам поручается составить план внедрения капитализма в СССР, причем не мягкого, шведского социал-демократического типа. Мы должны ввергнуть страну в дикий, необузданный капитализм, где царит закон джунглей».
Сегодня его уже заменили на план Андропова – Путина [8]. Если добавить сюда отсутствие реальной достоверности всего этого, то возникает ощущение, что это просто один из вариантов собственного желания массового сознания внести упорядоченность в окружающую систему хаоса. Если движение идет по плану, значит, будет хороший конец этого движения.
А взаимоотношения между Андроповым и Яковлевым могли опираться еще и на то, что не только Крючков приходил к Горбачеву с докладом, что Яковлев является западным агентом влияния. Оказывается, и Андропов пытался рассказать об этом Брежневу. Вот как В. Чебриков пересказывал слова генерала Питовранова: «Я помню такой случай. Юрий Владимирович Андропов показал мне записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочел и сказал: “Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии КПСС) предателем быть не может”. Андропов при мне порвал эту записку». «Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, – вспоминал Питовранов, – но в споры не полез» [9].
А. Яковлев дал по этому поводу несколько интервью, в которых пытался опровергнуть В. Крючкова, говоря, что тот «всегда был мастером провокаций» ([10–11], см. также дополнительную информацию об этих обвинениях [12–13]).
Есть множество иных нестыковок. В своих воспоминаниях «Сумерки» А. Яковлев упоминает, что просил премьера Канады принять М. Горбачева, на тот момент секретаря ЦК по сельскому хозяйству, на самом высоком уровне. На вопрос «почему?» он ответил, что это будущий руководитель страны. Это очень странный факт: откуда Яковлев мог знать или догадываться об этом, ведь визит был в мае 1983-го?
В интервью 2000 г. Яковлев рассказывает, как происходило избрание Горбачева генсеком и о роли Громыко в этом избрании [14]. Оказывается, у Гришина уже были заготовлены заявления от имени генерального секретаря. А слабой стороной Щербицкого он считает отсутствие у него теоретических выступлений. Вот когда вышла статья Андропова о Марксе, ее обсуждали даже в Канаде, хотя автором ее был Р. Косолапов. И самое интересное – успех визита Горбачева в Великобританию, по мнению Яковлева, был предопределен успешностью его канадского визита: вместо одной запланированной встречи с премьером Трюдо у него их было целых три. При этом Яковлев забывает упомянуть, что по другим источникам Щербицкий вообще не смог прилететь на пленум вовремя, поскольку вылет его самолета задержали в США на четыре часа.
Интересно, как М. Полторанин характеризовал А. Яковлева в своем телеинтервью [15]: «Он, Яковлев, был тогда послом Советского Союза в Канаде, и он, уже воспитанный Тэтчер, стал у Яковлева спрашивать, ну, что же делать, и тот ему начал говорить, что надо все ломать, эту систему, эту империю. Причем это он был злой, Яковлев, на эту империю, на свою родину, да. Я до сих пор не понял, почему этот человек из Ярославской глубинки так ненавидел страну нашу. Потому что именно Яковлев тогда начал эти… мазохизмом заниматься по… против Советского Союза».
Такие же вопросы возникают и по поводу известного визита М. Горбачева к М. Тэтчер, по результатам которого она сообщила, что с Горбачевым можно иметь дело. В 2014 г. открылись британские архивы по поводу этого визита. И здесь также возникают вопросы [16–17]. К этому визиту часто употребляли слово «смотрины», но смотрины бывают перед теми, у кого есть влияние на назначение. Непонятно, какое влияние могла иметь Тэтчер? Причем в этих рассекреченных документах есть указание ее советнику по внешнеполитическим делам: «Не приглашайте мистера Черненко. Это слишком рано». А Черненко тогда был генеральным секретарем.
