bannerbannerbanner
Индийский поход

Георгий Лопатин
Индийский поход

Полная версия

4 апреля 1799 года Денисов был возведён со всем своим потомством в графское достоинство, но через год, в марте 1800 года, отставлен от службы «за проволочку препорученного ему дела по комиссии военного суда».

«Жаловался на серость своей жизни? – самоиронично подумал Василий. – Теперь ярких красок будет хоть отбавляй!»

Кстати, еще немного о внешности. Василий Васильевич оказался ярким свидетельством смешения генотипа. Так его отец был низеньким и полненьким, этаким колобком, но подвижным словно шарик ртути, за счет чего собственно и выжил в лихих рубках с врагом.

Дед же, в которого пошла его дочь – жена Василия Петровича, достаточно высокий, худой и жилистый. Так что сам реципиент оказался чуть выше среднего роста и среднего телосложения. На лицо пригож (в отличие от отца и деда, что оба были прямо скажем не красавцы), в общем барышням нравился и имел у них большой успех.

«Вот они настоящие супергерои, – подумал вселенец. – Зная их биографии особенно остро понимаешь, каким же суррогатным дерьмом забивают головы молодому поколению в мое время… всеми этими бетменами, человеками пауками и муравьями, а также капитан-пиндостан…»

3

После крика Василия к нему со всех сторон метнулись сразу все казаки, тут же плотным кольцом обступив лежанку.

– Очнулся Василий Васильевич! – с нескрываемой радостью и облегчением воскликнул упавший рядом на колени старый по местным меркам, сорок два года, урядник Онисим с окладистой бородой от которого сильно несло табаком.

Так же радостно загалдели молодые казаки из специального отряда, что собрал как раз для таких своих разведывательных рейдов полковник Василий Орлов.

– Очнулся…

– Что ж ты так? Неужто падучая с тобой приключилась?

Онисим будучи из простых, вел себя довольно свободно с полковником ибо выполнял роль своеобразного дядьки, приглядывая за сыном войскового атамана, по его же поручению. Заодно отрядом специальным рулил в который набирались молодые и многообещающие казаки, но из бедных семей. Свита или личная дружина опять же на которых можно положиться в любом деле…

– Нет. Никакой падучей у меня нет, – резко ответил Орлов.

Оно и понятно, пойдет слух, что у тебя падучая и все… можно уходить в отставку и жить в деревеньке, барашков или там лошадок разводить. О достойной жене из знатной семьи можно сразу забыть. Репутации будет нанесен чудовищный урон, который уже никак не исправить. Слухи, особенно если их станут подогревать враги ради каких-то своих интриг, а врагов у всех всегда хватает с избытком, штука такая… липучая, не отмыться.

– Сами должны понимать, как бы ни любили меня отец и дед, а позориться бы так не стали посылая падучего в войско да по службе двигая… сидел бы сейчас дома на печи.

Василий с помощью урядника принял сидячее положение с радостью отмечая, что никаких нехороших симптомов вроде головокружения или слабости в теле не наблюдается.

– А что же тогда случилось?

– Не знаю… Место тут не простое, – решил свалить все на круг-лабиринт Орлов.

Отказавшись от помощи Онисима, что порывался ему подсобить, он встал со своей лежанки и пошел к костру, где присел на бревнышко. Тело при этом слушалось отлично.

Людей же следовало отвлечь от темы падучести, переведя стрелки на непознанное. Хроноаборигены в такую версию по его мнению поверят с готовностью. Тут и не в такое верят. До сих пор в чертей, русалок, леших да домовых верят.

– А что я тебе говорил Василий Васильевич?! – не унимался урядник-нянька. – Не надо было ходить туда… бесовское место…

Орлов вспомнил, что Онисим и впрямь возражал против остановки у круга на ночевку.

– Ничего оно не бесовское…

– А то какое же?! Вошел в него, прошелся по тропинке и опал как лист, словно хребет из тебя вынули! Мы уж думали, что все… прибрал тебя Господь. Кинулись к тебе, ан нет, дышишь, только без чувств… Сомлел стало быть…

– Извини что так испугал…

Орлов мысленно усмехнулся. Психологическое состояние урядника можно понять. Случись что с подопечным и он огреб бы так от отца и дела, что потом не разрасти. И еще неизвестно, кто оказался бы более злобным мстителем, отец подопечного или же его дед, что во внуке души не чаял видя в нем продолжателя своего рода и графского достоинства о чем не раз упоминал уже хотел по этому поводу подавать прошение императору, да в опалу попал, оно и понятно, ему самому сыновей бог не дал. И ладно бы в бою слег, то дело понятно, на все воля божья, но не так… в круге бесовском.

«Надо этот момент не просто дезавуировать, но более того, как-то в свою пользу повернуть, – озабоченно подумал при этом Василий. – Казаки по большей части люди темные, в приметы и прочую муть верящие, как никто другой, так что если пойдет слух, что я на бесовском круге чувств лишился, то может плохо для меня в будущем повернуться. Выкрикнет кто-нибудь в горячке во время какой-нибудь сложной ситуации, что, а не бесы ли тобой верховодят? Не на смерть ли нас ведешь в уплату дьяволу душами христианскими? Ну или еще какую-нибудь подобную ересь родят. Оно мне надо? На всякие глупости у людей память долгая. Это добро они быстро забывают. На этой почве могут еще и церковники докопаться…»

Казаки хоть и успокоились, но продолжали с некоторым настороженным интересом поглядывать на своего командира и это Василия нервировало. Но тут ему в голову пришла если не блестящая, то вполне приемлемая идея, что позволяла если не нивелировать произошедшее, то по крайней мере повернуть ее в свою пользу.

– Круги эти нашими предками поставлены, викингами или варягами, теми, кого мы знаем как характерников…

Казаки совсем замерли, а некоторые даже придвинулись поближе, явно заинтересовавшись темой. Оно и понятно, характерники люди легендарные и загадочные. Много о них ходит былей и небылиц и уже не понять, где чего больше.

– А варяги наши предки? – спросил приказный Михаил, молодой подающий большие надежды казак, вот и первое звание заслужил в свои девятнадцать лет, служа всего год.

Для того у кого нет за спиной влиятельных и богатых родственников, что могут замолвить словечко, да позолотить чью-нибудь волосатую ручку, весьма неплохое начало карьеры, учитывая, что служба сейчас довольно тихая, поляки-то притихли, после того, как их в очередной раз отметили. Пластун каких поискать, невысокий но очень верткий, мало кто с ним мог справиться.

– В том числе, – кивнул Орлов. – Казаки до недавнего время чубы носили, так это от них повелось. Слышали наверное о таких людях древности, как конунг Рюрик, Аскольд и Дир, а уж про Вещего Олега думаю вообще все знают.

Казаки закивали.

– Царьград ходил воевать! – выдал кто-то знающий.

– Верно. Вот он и был таким характерникком. Провидцем.

– А что круги-то эти?.. – спросил двадцатилетний Уил, калмык, отменный лучник за что собственно и был приближен Василием, потому как иногда может потребоваться использование бесшумного оружия. – Зачем они?

– Круги ставили в былые времена на местах силы, где характерникам особенно легко давались их ритуалы, усиливали их возможности, очищали свою душу от враждебных проклятий, избавлялись от злых духов-паразитов цеплявшихся во время походов в море, и даже исцелялись телесно… – на ходу придумывал Василий, валя все в кучу, по принципу «кашу маслом не испортишь».

– А ты зачем туда полез если знал, что там такое место силы? – вновь недовольно проворчал Онисим набивая трубку ядреным табаком. – Наверняка ведь чтобы взаимодействовать с этой силой учиться нужно… Это ведь все равно как несмышленому сесть на дикого коня… вмиг сбросит и затопчет. Что с тобой чуть и не произошло…

– Прав ты… во всем прав, – показательно повинился Орлов. – Вот только видишь ли какое дело… я как бы тоже характерник… слабенький правда.

И тут Василий вспомнил из чужой памяти, что в роду Орловых по легендам и впрямь имелись характерники, правда об этом предпочитали сильно не распространяться. У казаков к ним было странное, какое-то двойственное отношение, уважительная опаска. Вроде и полезные члены общества, как ни посмотри, много знают, умеют, но в то же время имело место быть некоторое отчуждение. Люди не любят тех, кто сильно от них отличается. Опять же с точки зрения Церкви их сила имела, скажем так, сомнительное происхождение – ведьмаки.

– Правда, что ли?! – аж слегка отшатнулся урядник.

– Правда. Много слышал о таких местах и вот оказался возле одного из них. Вот и не утерпел. Сам понимаешь, находиться от места силы на расстоянии вытянутой руки и не попробовать…

– Ну да… это наверное, как от девки на все готовой и уже подол задравшей отказаться…

Казаки такому сравнению жизнерадостно засмеялись.

– Верно подметил Онисим. Вот и я не смог от такого отказаться.

– Слаб человек, – пыхнув только что раскуренной трубкой, философски заметил урядник.

– Верно.

– А в чем твоя сила, господин полковник? – с жадным любопытством спросил Михаил.

И остальные казаки аж наклонились навстречу с блеском в глазах, желая оказаться в числе посвященных в тайну. Их буквально распирало от любопытства.

И это было Василию на руку. С такими легко внушаемыми людьми легче работать.

– Как и у Вещего Олега, в прорицании, – сказал Василий, решив выжимать из ситуации максимум возможного.

Тут на поляне возникла абсолютна тишина, казалось, казаки даже дышать перестали, только дрова потрескивали.

– Видели что-то?.. – с придыханием прошептал кто-то из молодых.

– Видел.

– И как оно там в будущем? – медленно произнес пришедший в себя урядник Онисим, пристально взглянув на Орлова.

– Если в целом, то хреново и чем дальше, тем хреновее.

– Далеко увидел?

– До две тысячи двадцатого года от рождества Христова.

– О-о-о!!! – пронесся по поляне общий протяжно-восторженный стон.

– Далеко…

– И что будет? – снова спросил Онисим.

 

– Как я уже сказал, хреново будет, – с тяжелым вздохом и хмурым видом, произнес Василий. – Россия сначала разрастется до одной шестой части всей суши планеты, а потом сожмется до пределов столетней давности. Будет много войн и казачество наше практически исчезнет…

– Что?! – схватился за кинжал урядник и даже вскочил с бревна.

– Я сказал, что увидел.

Тот кивнул и снова сел.

– Цари изведут?

Намек явно на недавние казацкие бунты, жестко подавленные властью. Последний случился в тысяча семьсот девяносто втором году прозванный Еслауловским бунтом. А раз случалось раньше, то логично предположить, возможно повторение в будущем. Власть при этом мало-помалу прижимало казацкие вольности. Вот уже и войсковых атаманов назначают императоры, а не выбирают казаки.

– Нет… Царей самих изведут…

– Кто?

– Крестьян помещики зажмут так, что они в конце концов не выдержат таких издевательств и устроят такой бунт, бессмысленный и беспощадный, что просто взорвет государство на части. По сравнению с ним пугачевское восстание покажется просто легкими волнениями недовольных…

– Ох ты господи…

Да, Пугачев еще был памятен в народе.

– А поскольку мы к тому времени станем верной опорой трона…

Брови урядника взлетели от удивления вверх.

– Да-да, сейчас в это еще трудно поверить, но так будет, сам видишь Онисим, все к тому идет.

– Чего только в жизни не бывает… – кивнул тот, показывая, что принял информацию.

– Ну а раз так, то и нас заодно придавят.

– Действительно, хреновее некуда… – подавленно пробормотал урядник. – Не пошло значит аристократам впрок, не сделали выводов.

Все сидели как громом пораженные. Сказанное полковником оказавшегося еще и характерником-провидцем действительно выбивало из колеи. И ему поверили. Безоговорочно. Таким просто не шутят.

– Не сделали, – кивнул Орлов. – Сделали только еще хуже, сначала народу, а через это самим себе.

– Ну да, как аукнется, так и откликнется. Ну ладно… а что в ближайшем будущем? – выдавил из себя урядник, оклемавшийся быстрее прочих.

– В общем тоже не весело. Через несколько лет вновь все в политике перевернется с ног на голову, – Онисим с кривой улыбкой понятливо кивнул, видимо несправедливо подумав на непредсказуемого самодура императора Павла Первого.

Хотя как раз про убийство нынешнего императора Василий ничего рассказывать не собирался. Такая информация могла больше навредить во взятии этих людей под контроль. Она словно как камешек в сапоге при ходьбе будет мешать, напоминая о себе, сбивая настройки.

– Начнется война с Францией. Точнее даже не столько с ней, сколько со всей Европой за исключением Англии. Но те на острове своем сидят… Бонапарт догрызет одно государство за другим и собрав армию в шестьсот тысяч человек пойдет в Россию.

Над поляной поднялся тревожный гул.

– Сколько?! – ахнул кто-то потрясенно.

– Шестьсот тысяч?!

– Ужас-то какой!

– Орда!

Все прекрасно понимали мощь такой армии и что против нее российскому войску будет практически нечего противопоставить.

– И что?.. – напряженно спросил урядник от волнения аж забыв о трубке.

– Мы все-таки одолеем супостата, – продолжил Василий Орлов, после того как казаки немного успокоились.

– Неужто?! – не поверил кто-то. – Шестьсот ведь тысяч!..

– Да. Дойдут до Москвы и спалят ее к чертям собачьим…

Казаки практически синхронно перекрестились при поминании нечистого. Перекрестился и Орлов, ругнувшись про себя, что с языком ему надо бы поаккуратнее мести.

– Более того, мы в ответ дойдем до Парижа, так что парни, можете начинать учить французский.

– Зачем? – удивился кто-то.

– С тамошними барышнями общаться, – усмехнулся на это Василий Васильевич.

– А мы без слов! Сразу к делу! – сказал Михаил.

Казаки засмеялись на слова приказного, полностью его поддерживая.

– Очень не советую. За такое вас подвесят высоко и коротко на ближайшем дереве или расстреляют у ближайшей стенки. Наша знать очень уважает, можно даже сказать преклоняется перед всем европейским. Оно и понятно, чуть ли не половина дворян с корнями оттуда. Так что в угоду европейцам, чтобы казаться европейцами больше чем сами европейцы нас диких азиатов будут крепко держать в узде.

– Знамо дело, – фыркнул урядник вновь приложившись к трубке. – Если даже в Польше не дали как следует развернуться, то там и вовсе без хабара останемся. Так?

– Верно. Нас эти просвещенные европейцы обнесут до чиста, даже церкви ограбят, баб ссильничают без счета, города пожгут, раненых станут добивать, а нам ни-ни, да еще судить строго будут за что европейца в лучшем случае пожурят до отпустят. Так что будут у нас от этой войны одни потери и никого прибытка.

– Хрен с ней с Москвой, пусть эта деревня переросток сгорит дотла, но неужели ничего нельзя изменить? – с надеждой спросил Онисим, после короткой паузы.

– Наверное можно, но это надо менять на самом верху, так что мне придется все рассказать отцу и деду. Может они чего сделать смогут…

В то, что два казака смогут свернуть государство с пути урядник Онисим явно не поверил и приуныл, повесив голову. Это его состояние передалось остальным.

– А про нас что-нибудь видел, господин полковник? – с надеждой спросил наказной Михаил, через какое-то время.

– Увы Мишаня… Я слабый провидец,

Казаки изумились.

– Да-да, несмотря на то, что я прозрел так далеко, на двести с лишним лет, я слаб ибо увидел только общую картину, как бы с высоты, а мелкие детали вроде наших судеб уже осталось вне моих возможностей виденья. Такое могли только очень сильные характерники вроде все того же Вещего Олега, да и то далеко не всегда.

– Понятно…

4

Орлов понимал, что сильно рискует рассказывая подробные вещи, особенно о низведении царей, если стуканет кто-нибудь и будут у него, ну очень большие проблемы. Но он решил, что такая информация наоборот должна стать своеобразной платформой, фундаментом здания верности и сплотить вокруг него этих ребят еще сильнее.

«Особенно если я это зацементирую своей второй способностью, – решил Василий. – Надо с ними поработать и внушить необходимость держать язык за зубами… Собственно прямо сейчас этим и займемся, благо обстановка и настрой людей подходящие».

Массовым гипнозом Василий Орлов в своей прошлой жизни никогда раньше не занимался, собственно он и в индивидуальном гипнозе был слабоват в силу некоторых своих особенностей, но сейчас решил, что у него может получиться. Должно получиться.

Почему?

Во-первых, как уже он отметил, обстановка и психологический настрой людей находился в подходящей кондиции.

Во-вторых, пока общался с казаками, Василий оценил свой новый голос в различных диапазонах тембра и остался им очень доволен. Собственно лучше не придумать.

Дело в том, что в гипнозе много завязано на голос гипнотизера, его тембр, что заставляет «жертву» эмоционально буквально резонировать под его воздействием. В прошлой жизни у Василия голос был прямо скажем не очень, не фальцет конечно, но высоковатый. Трудно таким голосом, что, фигурально выражаясь, режет уши, погрузить человека в состояние оцепенения.

Голос полковника был гораздо ниже, густой бас. Им можно словно обволакивать…

Так что это все давало ему серьезную надежду на успех. Осталось только для начала завладеть вниманием людей, так чтобы отвлечь их от размышлений, успокоить души, не отвлекаться, а так же заинтересовать, добиться полной концентрации на себе.

Как это сделать?

Впрочем, долго думать над этим не пришлось, ответ нашелся сразу. Можно сказать классика попаданца.

– Давайте я вам спою… – предложил Василий Васильевич. – Казачья песня. Из будущего.

Сработало на всю тысячу процентов. Казаки петь вообще любили, особенно после хорошего застолья и выпивона, и конечно больше всего петь любили о себе. А то, что песня из будущего, так это вообще обеспечило ему аншлаг.

«Ну вот, реализую первый пункт любого попаданца, перепеваю чужие песни, пусть и не Высоцкого», – с нервной самоироничной усмешкой Орлов.

Запел «Черного ворона». Здесь можно было поиграть голосом, особенно хорошо, что песня протяжная, что уже само по себе хорошо погружает людей в состояние измененного сознания, заставляя отключать аналитический центр. Он еще в дополнение этому помог, сняв с шеи серебряный крестик и начав его раскачивать в руках по принципу маятника, заставляя людей фиксировать на нем взгляд и еще глубже проваливаться в транс…

Заставить человека что-то забыть крайне проблематично. У него останется ощущение какой-то пустоты, чувство потери. Он начнет искать, мучительно пытаться разобраться в ситуации и рано или поздно он найдет это потерянное и все вспомнит.

Так что лучше и легче заставить человека сохранить тайну, замкнув это желание гипнотизера на внутренние догматы составляющие личность человека, например благородство. Ведь это же благородно сохранить тайну, что тебе доверили. Посему стоит кому-то пожелать что-то растрепать, как сработает закладка на благородство и потенциальный трепач с лязгом захлопнет рот.

Можно добавить чувство превосходства на сопричастность к большой тайне. Избранности.

Оставалось радоваться, что в этом отряде полковник собрал честных и правильных во всех смыслах ребят и их наставников. Откровенных подонков тут не было.

Но это конечно же только первый шаг, чтобы парни от избытка прямо-таки бурлящих чувств не растрепались о произошедшем сразу же после возвращения в полк. С ними для закрепления результата требовалось работать индивидуально. Но это позже. Василий надеялся, что у него будет на это время и место. Да и вообще он собирался сделать из этих казаков свою личную дружину.

Очнулись казаки как-то разом от резкого щелчка пальцами полковника, только не заметили этого, и невольно стали переглядываться между собой, но что-то понять и осмыслить Василий Орлов им не дал, сказав:

– А вот еще одна песня. Называется «Атаман».

Затянулась новая песня, смывая это странное чувство общей неловкости о котором они в итоге даже не вспомнили.

Глава 2. Принятие решений

1

Закончив разведку местности для определения маршрутов патрулирования казачьих разъездов, полковник Орлов вернулся в свой полк, что квартировал в нескольких местных деревеньках. Сам же Василий Васильевич со своей «бандой» обосновался в поместье одного из помещиков. Тот может и не слишком радовался «гостю» хотя встречал с улыбкой, но полковнику было на это по большому счету плевать.

«Все они тут предатели-бегунки, – с раздражением думал вселенец. – Сегодня, стоит им яйца прищемить присягают на верность российскому императору, завтра бунтуют, а послезавтра присягнут Наполеону и пойдут войной на Россию, жечь, грабить насиловать, издеваться с особым садизмом над пленными и убивать. Такие вот они просвещенные и культурные европейцы».

Приведя себя в порядок после поездки по «местным достопримечательностям», Василий заперся в занятой им комнате и стал думу думать тяжкую.

А что ему собственно теперь делать и как вообще быть?

Во время поездки как-то удавалось гнать от себя эти мысли, требовалось держать лицо дабы не выбиться из привычного казакам образа, да контролировать подчиненных, а тут в тиши и спокойствии навалилось.

А подумать было над чем. Сразу две темы глобальные имелось.

Во-первых, скорый дворцовый переворот известный как «апоплексический удар табакеркой».

На самом деле его задушат.

Во-вторых, война с Наполеоном, а по факту с первым Евросоюзом, что для России обернется громадными жертвами, и кроме морального удовлетворения от тяжелой победы она ничего не получит. Боле того, долги появятся и немаленькие.

Но она начнется только через десять лет, вроде нескоро и можно отложить размышления на эту тему на потом. Но нет, так только кажется, основа ее закладываются именно сейчас.

Классическая временная точка бифуркации, когда ситуацию относительно небольшим воздействием можно повернуть в иную сторону и в целом Василий Орлов мог произвести такое деяние. Всего-то и надо что грохнуть несколько человек… благо опыт скрытого убийства у него уже имелся. Там правда месть была, но и тут… цель оправдывает средства.

«Надо ли только? – усомнился он. – Как бы хуже не стало».

Его даже пробила нервная дрожь. Все-таки чувствовать себя вершителем судеб не просто отдельных людей, но и государств, даже всей цивилизации это… волнительно, мягко говоря.

Ну и мысли интеллигентские полезли, дескать, а имею ли я право…

«Ах да, еще в-третьих, забыл – Индийский поход, что закончился толком не начавшись, – вспомнил Василий. – Все происходило в спешке, бегом-бегом, деньги потратили, как водится большую часть разворовали, войска тронулись, вот только идти из-за раскисших от ненастья дорог, пришлось по не намеченным маршрутам, пошел перерасход средств на приобретение продовольствие, а его нема у местных крестьян, случился очередной неурожай, голод, но тут случается переворот, и все вернули в зад».

 

– Вот нужен нам этот Индийский поход если Павлушу от табакерки или вовсе табуретки уберегу? Вопрос однако…

Принимать столь судьбоносные решения в одну харю было откровенно сцыкотно. Хотелось с кем-нибудь на эту тему посоветоваться, просто переложив часть ответственности на чужие плечи.

Вот только с кем?

– С отцом и дедом?

Хорошие кандидатуры, жизненного опыта им не занимать. Но тут вставали новые вопросы не имеющие четких ответов.

«А как я им объясню, откуда я это все собственно узнал? – сморщившись, подумал Василий Орлов. – Тоже вешать лапшу на уши, что видел будущее, потеряв сознание в круге-лабиринте? Сомнительно как-то, что они в это поверят… Это простые казаки, темные люди, скушают и не подавятся, даже добавки попросят, тем более что являлись свидетелями моего сомления, отец же с дедом реципиента люди просвещённые, их на мякине не проведешь… им потребуется предъявить что-то более весомое. Только где я это «что-то» возьму?»

– Поверить-то они поверят, когда Павлушу согласно моим пророчествам в следующем году удавят, не так уж долго ждать осталось, да только поздно станет пить боржоми, почки уже на хрен отвалятся…

И опять полезли предательские мысли, что можно оставить все как есть и прожить в свое удовольствие хапнув где-нибудь бабла.

Дескать, ну что собственно изменится для России в глобальном плане, если спасти императора и устроить этот клятый Индийский поход? Василий был далек от мысли, что даже в случае его успешного завершения Индию удастся оторвать от Англии, да крупно напакостить можно, но оторвать – нет. Даже Франция ее не сможет удержать за собой, чего собственно и хочет добиться русскими руками.

Это как камень брошенный в воду, в ближайшей перспективе что-то может и поменяться, причем опять-таки, не факт, что в лучшую сторону, но в отдаленной «волна» затихнет и пойдёт все так, как шло в изначальной исторической последовательности.

«А это революция, где мы в совокупности потеряли под двадцать миллионов человек от боевых потерь, болезней и голода, перед этим слитая Первая мировая, а затем не менее бездарно начатая Вторая, в которых совокупно потеряли еще за тридцать миллионов, – все больше хмурился Орлов. – Стоило только пойти развитию, как приключился Великий Кукурузо (чем-то кстати напоминающий по характеру и непродуманности и непоследовательности действий нынешнего Павлушу), потом Бровастый Звездоносец усугубил, ну и окончательно все развалила сладкая парочка из Меченого и Трехпалого Мухожука, а это еще минимум десять миллионов человек спившихся, снаркоманившихся, перестрелявших друг друга в бандитских разборках и просто уехавших, которые могли бы жить, создавать семьи и рожать детей».

– Тьфу ты…

Василию остро захотелось напиться, до зеленых чертей. Но все же смог себя пересилить.

«В общем менять историю надо. Кому как не мне… раз уж именно мне выпала такая возможность, – пришел он к выводу. – И менять надо так кардинально, чтобы всего этого непотребства в будущем не случилось. А это значит, что Александра до власти пускать нельзя, ибо тут же с радостным визгом ляжет под англичан…»

Вот кстати еще одна беда российской аристократии. Все они так или иначе смотрят в рот европейцам, озабочены тем, а что там о них скажут в Европе? И чтобы сказали хорошо со всем старанием вылизывает им задницу, аж постанывая от удовольствия, при этом себя давая иметь во все дыры. Любая группировка, все эти англофилы, франкофилы, германофилы и прочие, сольет все победы, чтобы их покровительственно потрепали по щечке и сказали «молодцы», ибо у власти кто угодно, но только не русофилы.

Павел Первый в этом плане вроде стал прозревать после суворовских походов, когда все союзники его в конечном итоге откровенно хором поимели… Но он же в силу своего взбаламошенного характера является проблемой. Ударит ему в очередной раз моча в голову и тоже похерит все что только можно и нельзя. Не выдержанный и безответственный человек с которым каши не сварить.

– И так плохо и эдак нехорошо, – мысленно сплюнул Василий Орлов.

«Привести к власти кого-то другого, Константина, больше собственно некого, благо он в прошлом году объявлен официальным наследником, а самому стать серым кардиналом? – подумалось ему. – Так это надо входить в ближний круг и стоять над душой, чтобы контролировать каждый шаг самодержца. Вот только кто меня туда пустит?»

Хотя последняя идея ему понравилась. По крайней мере она на первый взгляд казалась рабочей, и при определенных обстоятельствах вполне могла выгореть, осталось только над ней хорошенько подумать.

– Но одних моих способностей будет все же маловато… а значит Индийскому походу быть, только там можно разжиться серьезными финансами с помощью которых можно будет купить всех кого надо и сделать, что необходимо.

«Но остается вопрос с дедом и отцом. Как убедить их? – вернулся вселенец к самому неудобному моменту. – Гипноз? Но если насчет отца пусть и с трудом то наверное получится, а вот с дедом… очень и очень сомнительно…»

Как бы там ни было, а требовалось возвращаться в Петербург ибо на границе империи дел не сделать, так что Василий засел за написание писем. Одно – отцу на Дон, чтобы как можно скорее поспешил в столицу, дескать есть важная информация, а второе – деду, чтобы задействовал свои связи в военном ведомстве и под любым предлогом выдернул самого Василия в Северную Пальмиру.

2

С отсылкой писем на тот же Дон проблем не возникло. Никаких курьеров для этого не требовалось. Дело в том, что регулярно в родные станицы отъезжали казаки, выслужившие как предельный срок – двадцать лет, так и на побывку по принципу ротации. С ними отправлялись не только письма, но и различные подарки родным (те же трофеи, что все-таки удалось заныкать) и деньги.

С Петербургом же шло регулярное сообщение, отсылались отчеты, делались запросы, так что тут с отправкой личного письма тоже сложностей не возникло, всего-то и нужно что немного заплатить курьеру, чтобы он поработал почтальоном и заскочил по некоторым адресам.

Ну а пока шли письма, принималось нужное решение, что тоже не мгновенно, и шел приказ откомандировать одного полковника в столицу, Василий Васильевич время терять впустую терять не собирался.

Чем занялся?

А чем еще должен заняться правоверный попаданец-вселенец в прошлом после того, как перепоет песни Высоцкого и не только? Ну да, прогрессорством.

Василий Орлов решил приложить свои силы в прогрессорстве вооружения. Больше собственно не в чем при его местонахождении и возможностях. Опять-таки его очень удручало местное огнестрельное оружие в плане дульного способа заряжания и скорострельности. Мрак и ужас.

Особенно все печально если все-таки Индийский поход состоится. Места те густонаселенные и если англичанам удастся спровоцировать индусов на агрессию, то аборигены их просто задавят массой, а потому нужно брать не собственным количеством, тем более что много солдат на юг все равно не пошлют, при этом как бы не половину армии придется оставить Бухарском ханстве рассадив по гарнизонам вдоль всего пути следования для безопасности пути снабжения, но качеством.

Так что нынешние фузеи никуда не годились.

Про автомат Калашникова конечно остается только мечтать, как и вообще о винтовках с унитарным патроном типа той же «берданки», но кое-что для повышения точности и скорострельности сделать было можно.

«Перво-наперво это конечно пуля Минье, – подумал Василий Орлов. – Даже если ничего не получится с модернизацией оружия, на что потребуется ну очень большие деньги, кои пока непонятно откуда взять, это уже увеличит качество стрельбы, как по точности, так и по дальности. Уж на новые пулелейки денег наскребем…»

Юбчатая пуля это конечно хорошо, но мало. Скорострельность в три выстрела в минуту и это у хороших, то есть задроченных на быстрое заряжание стрелков (так хорошо если два сделают), это ни о чем. При этом не факт что попадут в цель, ведь стреляют зачастую зажмуриваясь и отворачиваясь от огненной вспышки чтобы не обжечь морду-лица. Так что даже при стрельбе пулями Минье вряд ли процент попадания будет сильно больше чем при стрельбе круглыми, а именно пять процентов. Ну пусть десять, все-таки пуля не будет скакать в стволе бешеным зайцем, но это все равно очень мало.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru