Георгий Ланской
Попрыгун
– Hello, – поприветствовала меня дама, пытавшаяся скрыть свое славянское происхождение. – How do you do?
– Мое хаудуюду неплохо, а твое как?
– О, ты русский, – обрадовалась дама и без приглашения уселась за мой столик, – слава богу, а то я запарилась уже общаться с этим немцами. Угостишь меня выпивкой?
– Угощу, – кивнул я и щелкнул пальцами. Около меня материализовался официант.
– Даме раки, мне еще кофе, – велел я на неплохом английском. Официант меня понял и испарился. Дама довольно улыбнулась и подсела поближе.
– Ты давно в Анталии? – жеманно спросила она, закуривая сигарету.
– Полтора часа, – честно ответил я.
– Отдыхать или по делам?
– Как получится, – уклончиво ответил я, искоса поглядывая на притулившихся у дверей мачо. Путана откинула со лба прядь вытравленных до бела волос и выпустила из ноздрей красивое облачко дыма.
– Желаешь развлечься? – осведомилась она. Я улыбнулся, критически оглядывая дамочку, успевшую в свои тридцать пять – тридцать шесть лет изрядно располнеть, приобрести нездоровый цвет лица и варикоз на ногах. Если учесть, что я ее как минимум на десять лет моложе, предложение особо заманчивым не было. Впрочем, почему бы и нет? Мне было даже интересно, как меня будут грабить на этот раз. Скорее всего, по дороге в малину, где пышнотелая дама захочет ублажить меня.
– Можно, конечно, и развлечься, – ответил я. – А что у нас входит в культурную программу?
Путана улыбнулась, небрежно закинула ногу на ногу и вдруг заговорила сквозь зубы, не двигая губами.
– Видишь парочку у дверей? Не оглядывайся только… Тебя пасут. Как только мы выйдем, они на тебя нападут. Они видели, что Анвар с тобой расплатился.
– Спасибо, – тихо ответил я, имитируя самую вежливую улыбку, – я так и понял. Почему ты решила меня предупредить? Ведь они же твои хозяева.
– Козлы они, – спокойно ответила она. – Анвара они давно хотят поприжать, да ручонки коротки, а ты человек тут никому неизвестный, иностранец. В полицию, скорее всего не побежишь, раз у вас с Анваром дела какие-то. Никакого риска.
– Может тебе чем-нибудь помочь? – спросил я, подсаживаясь к ней поближе. – Я могу вывезти тебя из страны.
– Спасибо, – ухмыльнулась она, – да только куда мне ехать? В родную деревню? Я и делать то ничего не умею, только ноги раздвигать. И потом, нет мне назад дороги.
– Как тебя зовут хоть?
– Эльвира. Но это так, для клиентов. А по жизни я Таня. Что делать-то будешь? Они же тебя не выпустят.
– Выпустят, – успокоил ее я и незаметно сунул за подвязку двести долларов, – спасибо за предупреждение.
– Мы же русские, – улыбнулась она и встала из-за столика. Я подозвал официанта, расплатился с ним и направился к выходу. Эльвира-Таня проводила меня испуганным взглядом, а я, небрежно закинув рюкзак на плечи, вышел на улицу. Анталийский вечер встретил меня запахом моря и фруктов, к которому неприятными нотками примешивался заметный запах нечистот и тления. Где-то жалобно мяукала кошка. Уже в десятый раз я удивлялся тому, что на улицах города я постоянно вижу бездомных кошек и практически не вижу собак, разве что домашних, в красивых ошейниках или намордниках. Выгуливали их почему-то люди исключительно европейской внешности, на турков не похожие. Я даже как-то хотел спросить об этом Анвара, но передумал. Для себя я сделал вывод, что турки собак не любят, и перестал об этом задумываться.
Даже без предупреждения Тани-Эльвиры я заметил бы двух мужчин, притаившихся в подворотне. Они стояли в тени густого куста жасмина и шептались на своей тарабарщине. Увидев меня, они синхронно дернулись и потянули руки к поясам. Я шел прямо на них, не снижая скорости. Это их нисколько не смутило. И совершенно напрасно.
В шаге от них я остановился, бросив рюкзак под ноги, и насмешливо уставился на них. Все молчали. Впереди шелестело море, в старом городе грохотала ночная дискотека, слышались громкие голоса. По дороге проехала желтая полицейская машина, на минуту осветив нас всполохами своей мигалки. Напряжение нарастало. Я ждал первого удара.
Первым не выдержал более мелкий турок, с узкими, неприятными чертами лица и выпученными глазами. Выбросив вперед руку, в которой блеснуло тонкое лезвие, он ринулся на меня. Я легко уклонился от удара и, вывернув руку турка, забрал у него нож. Турок отлетел в сторону, спотыкаясь о собственные ноги. Я швырнул нож куда-то вниз, услышав, как он погрохотал по каменным ступеням очень крутой и неудобной лестницы, ведущей к набережной. Ушибленный турок поскуливал, прижимая к груди руку. Второй с атакой не спешил, недоуменно переводя взгляд с меня на своего неудачливого товарища.
– Чего стоим, кого ждем? – негромко осведомился я по-русски.
Турок слов не понял, но отреагировал правильно. Не мешкая, он бросился на меня с кулаками. Ножа он почему-то не достал. Видимо, решил оставить его на потом. Это было даже скучно. Возиться с ним совершенно не хотелось, а жажда развлечения за чужой счет прошла. Я с наслаждением пнул приблизившегося на расстояние удара турка в живот. Он хрюкнул и завалился в кусты.
– Аплодируем, аплодируем, кончили аплодировать, – подытожил я, раскланиваясь с пустотой. Анталия на аплодисменты была скупа. В отдаленном шорохе прибоя слышалась насмешка и немного сочувствия к поверженным врагам. Я скривился, поднял рюкзак с земли и начал спускаться по лесенке вниз, светя под ноги брелком-фонариком. Мне требовалось всего лишь чуть-чуть свободного пространства с глухой стеной впереди и отсутствие посторонних глаз для открытия портала к себе домой. Внизу я обогнул шумную толпу отдыхающих туристов у бара без имени и пошел по узкой улочке вниз, разыскивая место без окон и свидетелей. Такое нашлось быстро. На безлюдной улочке я начертил вынутым из кармана мелком полосу прямо на брусчатке, сосредоточился и сделал шаг вперед, в знакомый уют собственного дома. На этот раз беспокоиться о тылах не было необходимости, но я все-таки оглянулся и злобно выругался.
Хлипкий турок, у которого я отнял нож, стоял прямо позади меня, с совершенно очумелым видом наблюдая, как моя фигура растворяется в глухом сумраке.
* * *
Проснулся я от звонка. Сотовый гнусавым голоском долдонил одну и ту же фразу: «Если ты трубку не возьмешь, я всем расскажу, что ты разбойник и вор, и свой телефон не купил, а спер!» Мелодию я скачал недавно, считая, что она наиболее подходит к моей нынешней профессии. Теперь вот пришлось расплачиваться за собственное легкомыслие. Нет чтобы поставить себе в качестве звонка соловьиную трель. Хотя бы просыпался бы под приятные звуки. Просыпаться принудительно я не любил. В каждом таком пробуждении мерещилась опасность. Будь это кто-то другой, я выключил бы телефон и поспал еще часок. Но гнусавый голосок был поставлен на группу «Скользящие». Значит это важно.
Скользящие редко дружат между собой. Мы – редкая индивидуальность, живущая вне пространства и часто вне времени. Мы можем прокалывать пространства и времена, путешествуя в мирах так, как обычный человек пересекает на самолете континенты.
Нам не нужны самолеты. Нам не нужны визы и паспорта и часто не нужны деньги. Все, что требуется для перемещения – потянуть на себя тот мир, который необходим в данное время. Мы можем сжимать пространства в знакомых мирах. Вот почему я, живущий в центральной части матушки России во мгновение ока общаюсь с Анваром, живущим в Турции. Мне не страшна таможня. Любой скользящий, умеющий перемещаться в мирах, утащит с собой столько груза, сколько сможет.
Нас немного. Скользящим становится примерно каждый пятидесятитысячный. Почему – неизвестно. Кто-то мне рассказывал, что знающие люди из числа ученых пытались разгадать этот феномен, но оставили эти бесплодные попытки. У нас нет ничего общего: ни схожих генов, ни одинаковых расовых составляющих, даже характеры у всех разные, хотя скользящий по своей природе должен быть авантюристом. Впрочем, даже самые спокойные и флегматичные из нас рано или поздно становятся на скользкую дорожку авантюр. Иметь возможность видеть другие миры, дано не каждому. И это затягивает, как наркотик, как секс, как самые нехорошие и запретные привычки.
Мы не любим друг друга. Хотя миров бесконечное множество, мы предпочитаем не общаться с себе подобными и практически не дружим. Мы конкуренты во многих случаях, к счастью, не всегда.
Миры не пускают к себе всех подряд. Только теоретически скользящий может попадать в любые пространства и измерения. Часто он о них просто не знает. Имея в активе несколько развитых и интересных миров, скользящий не станет рассказывать о них на всех углах только потому, что мы все-таки люди, и нам присуща алчность. Мы часто занимаемся контрабандой для других. Мы таскаем бриллианты и изумруды, золото и изысканные яства для мирских божков, не позволяя кому-то перехватывать наши контракты.
Самая большая удача – выполнение контракта для Императора. Император распоряжается тем или иным миром и может помимо совершенно царского вознаграждения одарить чем-нибудь еще, вроде некоторых паранормальных возможностей, часто помогающих в других мирах, где на это нет ограничений. Впрочем, Императоры редко снисходят до нас. Им хватает собственного величия. Многие и вовсе не знают о нашем существовании. Слишком уж заняты они собственным величием, чтобы снисходить на простых смертных. Даже таких необычных как скользящие.
Телефон надрывался. Я свесился с кровати и взял его в руку. Пластмассовое тельце вибрировало. На дисплее высветилось хмурое лицо Борегара. Черт…
– Слушаю, – вежливо сказал я. Борегар был одним из самых удачливых скользящих, одним из самых сильных и уже дважды лишал меня выгодных клиентов, обходя на повороте. Да и миров он знал не в пример больше меня.
– Я тебя разбудил? – осведомился он, даже не думая поприветствовать. Впрочем, я и не ожидал.
– Да, я отсыпался, – ответил я. – Чем обязан такой честью, Бо?
– Есть дело, не терпящее отлагательств. Возможно, я обеспечу тебе прекрасный контракт.
Я подскочил на кровати. Борегар никогда не делился заказами. Если ему приходилось использовать в своих эскападах помощников, он предпочитал иметь дело с тренированными наемниками Земли или других миров. Иметь дело со скользящими он не любил. Изменить своим принципам было не в его привычках.
– Что-то серьезное?
– Более чем. Тебе приходилось работать в команде, Артем?
Я не ответил, Борегар сделал это за меня.
– Не приходилось. Впрочем, я тоже не люблю иметь дело с такими как мы, но это явно не тот случай.
– Кто в команде? – спросил я. В конце концов, Борегар не самый плохой вариант. Есть среди скользящих те, кому дорогу перешел я…
– Все, кого я смогу собрать, – ответил Борегар с вселенским холодом в голосе. Несмотря на оторопелость от подобного предложения, я не преминул отметить про себя, что Борегар мог бы и не разговаривать со мной подобным тоном. Впрочем, в этом он был весь. Презрение и высокомерие ко всем вокруг – вот основные качества, которые он не только не скрывал, но даже подчеркивал. Странное дело, но именно это притягивало к нему очень многих людей, до колик в желудке старавшихся получить хотя бы искру его расположения.
– Время и место встречи, – лаконично осведомился я.
– Перекресток. В полночь, – кратко информировал Борегар и отключился, даже не подумав попрощаться.
– Хам, – констатировал я и, бросив телефон на кровать, зарылся под одеяло. Времени до полуночи было еще полно, и я надеялся отоспаться. Однако сон не шел. В голову лезли преимущественно посторонние мысли, о том, какие выгоды я обрету от подобного контракта. Будущее рисовалось в весьма радужных тонах. Я даже начал дремать, как тут меня словно подбросило.
Если Борегар обратился за помощью к скользящим, значит ситуация нешуточная. И думать нужно не о причитающихся мне бонусах, а о том, как остаться в живых в ходе выполнения этого задания. После таких мыслей мне как-то сразу поплохело. Не то, чтобы я боялся, но рисковать понапрасну я не любил.
«…Все, кого я могу собрать». Странная фраза. Похоже, Борегар сам толком не знал к кому обратиться с подобной просьбой. Здесь, безусловно, играло роль отношение других скользящих к Бо, но у меня создавалось впечатление, что дело отнюдь не в этом. Мало кто из нас мог отказаться от выгодного контракта, да еще (я был в этом уверен!) предлагаемого Императором какого-либо мира. Значит, дело было в чем-то еще. Я почувствовал крайнюю необходимость обсудить сложившуюся ситуацию с кем-либо еще. И тут телефон снова завопил гнусавым голосом. Я посмотрел на дисплей. Там высветилось серьезное лицо Сони.
– Слушаю, – сурово ответил я, но потом не выдержал и рассмеялся. – Хочешь, я угадаю, зачем ты звонишь?
– Ты уже в курсе? – осведомилась Соня, забыв поздороваться.
– Не совсем. Кроме расплывчатого предложения Борегара у меня ничего нет. Ты знаешь больше?
– Нет. Но у меня родились интересные мысли на этот счет. Давай обсудим?
Я кивнул, хотя Соня не могла меня видеть, а потом торопливо согласился.
– Давай. У тебя или у меня?
– Давай у меня. Насколько я знаю, у тебя как всегда нечего есть, а я тут отбивную в духовку поставила, – лукаво ответила Соня и добавила уже совсем другим тоном, – как чувствовала…
Соня была одной из немногих скользящих, к кому я относился хорошо. И даже более, чем хорошо. Она никогда не переходила мне дорогу, несмотря на весьма внушительные возможности. Соня обладала довольно редким талантом скользящих – она могла вести за собой людей, то, чего, к примеру, не умел делать я. Поэтому Соня преимущественно занималась экскурсиями в другие миры. У нее был вполне легальный бизнес – собственная туристическая фирма, в которой помимо обыденных туров в Турцию, Египет и Таиланд можно было заказать экстремальный тур в глухую тайгу, пустыню или тундру. Или еще что покруче. Соня прекрасно ориентировалась в мирах, где не прекращались войны и отправляла туда желающих выбросить адреналин. Наемники в этих мирах снабжали путешественников-экстрималов оружием, продовольствием, указывали маршрут, а потом Соня ждала их в условленной точке. Не все возвращались из этих путешествий живыми, но Соню эти мелочи уже не волновали. В своих контрактах она оговаривала пункт о возможном невозвращении.
Пообещав, что прибуду к ней через полчаса, я соскочил с кровати. К Соне хотелось прибыть во всеоружии. Я побежал в душ, побрился, мурлыкая под нос какую-то привязавшуюся мелодию, потом вытащил из гардероба более-менее приличные штаны и рубашку. Одежду еще предстояло выгладить, что я и сделал в неплохом темпе. Получилось так себе, гладить я никогда не умел и не любил, но вид у меня был вполне приличным. Спрыснув себя одеколоном, я ринулся к стенке, где на полу была прочерчена мелом дорожка. Выдохнув, я потянул на себя тропиночку в один из любимых миров, куда я сбегал отдыхать душой. Мир, в котором почти не было людей, цветущий осколок мироздания с всегда прекрасной погодой. Я шагнул через черту, не замыкая за собой портал. В конце концов, в этом мире мне требовалось пробыть всего минуту.
Я оказался в прекрасном саду с клумбами строгих геометрических форм. Здесь всегда ярко светило солнце, щебетали птицы и благоухали цветы. К одной из клумб я и направился. Собственно, именно для этого я сюда и пришел. На клумбе красовались розы всех оттенков лазури. Я выбрал ярко-голубую розу, срезал ее с куста и аккуратно обернул в прихваченную из дома бумагу. Куст судорожно вздрогнул, а на месте срезанного стебля тут же стали появляться листочки. Спустя всего несколько секунд на месте срезанной розы распустилась новая, только она была чуть-чуть бледнее своей сестры. Я взглянул на куст и вздохнул. Слишком много цветков было более светлого оттенка. С одной стороны клумбы розовые кусты были почти белыми, с бледно-голубым оттенком внутри. Сколько раз их уже срывали? Мне в очередной раз стало неловко.
Я отвернулся и шагнул в марево портала. Попасть в дом к Соне не составляло особого труда. Однако я вышел из зыбкого туманного ничто на лужайке, у сложенного шезлонга. У бассейна на нагретой солнцем кафельной плитке лежал кот невероятного персикового цвета, лениво наблюдавший за порхающими бабочками. На открывшийся портал он отреагировал лишь презрительным взглядом и нервным дерганием хвоста. Животные чувствуют открывающиеся портал гораздо лучше людей, и часто ни за какие коврижки не отваживаются пересекать заветную черту. Я подошел ближе к коту и погладил по голове.
– Привет, Самсон, – вежливо произнес я. Кот, естественно, не ответил. Только хвостом дернул еще сильнее. Как-то не очень он ко мне благоволил. Впрочем, Соня утверждала обратное. По ее мнению, я был немногим, к кому кот относился весьма терпимо. Борегара он, к примеру, на дух не выносил.
– Соня! – крикнул я. Искать по дому или саду было бесполезно. В доме Сони не закрываются сразу четыре портала в осколочные миры, причем в каждом разная погода. Как она умудряется поддерживать их в таком состоянии – непонятно. Процедура эта очень энергоемкая, но Соне все было нипочем. Один портал вел к морю. Там, на золотом песке мы периодически отдыхали небольшими группками посвященных. Второй вел в хвойный лес, где, по словам Сони, прогуливались гномы – не те, свирепые создания, от которых мне приходилось убегать в прошлый раз, а вполне мирные рудокопы, почти мультяшные. Этот мир создал ребенок, который так никогда и не вырос. Третий портал вел в горы, а четвертый открывал путь в заснеженную равнину. Не знаю, для чего Соне был нужен этот вечно холодный неуютный мирок, но однажды именно там она хранила труп погибшего в экспедиции туриста до тех пор, пока его не забрали родственники.
– Я тут, – послышался голос Сони, а через секунду я увидел ее, спускающуюся со ступенек крыльца. – Мясо почти готово. Это мне? – кивнула она, указывая на розу в моей руке.
– Тебе, – ответил я и протянул ей цветок. Соня развернула бумагу и улыбнулась.
– Здорово, – восхитилась она. – Покажешь место, где их выращивают?
– Покажу. Но это не для туристов. Мирок почти заброшен. Сколько раз я там бывал, никогда не видел ни одного человека. Пусть так и будет. Не хотелось бы, чтобы его испоганили.
– Не бойся, я никого туда не поведу. Если я правильно поняла, ты там только отдыхаешь?
Я кивнул.
– Там ничего особенного нет. Цветы, леса, луга. Никаких построек, кроме садовых беседок. Там даже переночевать особенно негде, разве что в искусственных гротах. Идиллия.
– Ну да, – романтически протянула Соня, – птички, травка и забавные зверушки. У каждого из нас есть пара таких миров, где царит спокойствие. А как он называется?
– Идиллия, – повторил я и пояснил. – Так он и называется. Мир-мечта для ботаников, где никогда не увядают цветы.
– Почти Эдем, – констатировала Соня. Я покачал головой. На Эдем это не походило.
Эдем был мечтой любого скользящего. Точнее сказать Эдем-362. Императоры по скудности фантазии часто называли свои миры такими именами и большинство из них ничего особенного не представляли. В них было все – райское изобилие, пресловутый змей на яблоне (только в паре миров более продвинутые императоры сажали змеюку на прототип инжира). В паре Эдемов ходить можно было только нагишом. Еще несколько представляли собой своеобразные бордели, где можно было все. И верхом неприличия в таких мирах было не вкусить запретного плода. Отбиваться от похотливых самцов и самок там приходилось чуть ли не кулаками. Я таких миров не любил, а вот Соня регулярно отправляла туда экскурсии, из которых далеко не все спешили вернуться.
Эдем-362 был другим миром. Миром, где исполнялись все желания. Мечта для любого человека, не говоря уже о скользящем. Однако он просуществовал всего несколько дней, а потом закрылся. Не исчез, а именно закрылся от скользящих. Причин тому никто не знал, однако немногие счастливчики, сумевшие там побывать, приобретали невероятные способности. Ни я, ни Соня, ни даже Борегар в Эдеме-362 не были. А пара знакомых скользящих, побывавших там, недавно исчезли в мирах и до сих пор не вернулись.
Соня потянула носом и спросила:
– Пойдем в дом или будем есть на свежем воздухе?
– Я бы предпочел дом, – произнес я. – С меня уже довольно свежего воздуха, еды на полу или холодных камнях и комаров на закуску. Хочу комфорта: мягких кресел, хрустальных бокалов и столовых приборов.
– Где пребывал? – осведомилась Соня, беря меня под руку.
– В очередном Средиземье, – объяснил я. – Искал топор Двалина.
– Нашел?
– Нашел. Но мне его сломали по дороге. Не так много я за него получил.
Стол Соня накрыла в гостиной, памятуя о моем желании отдохнуть в комфорте. Мою розу она водрузила в узкую вазочку в самый центр стола. Мясо пленительно благоухало. Я почувствовал зверский голод, но желание рвать мясо зубами я себе подавил как истинный джентльмен. А что поделать? Привычка обедать у кострищ, где мясо жарится на самодельном вертеле, въелась мне под кожу. Соня смотрела на меня с плохо скрываемой усмешкой. Ей мои мучения были вполне понятны.
– Мяса много, так что особенно не торопись, – предупредила она иронично. – Кстати, у меня есть заказчик на твое Средиземье. Очень уж он хочет побиться на стороне сил добра против Мордора. Правда, орудовать мечом он не умеет совершенно, луком тоже. Никчемный из него будет воин.
– Угу, – невнятно пробурчал я по причине набитого рта. – Первый же гном изрубит его в капусту. А почему на мое? У тебя на Средиземье нет выходов?
– Моя фантазия как-то плохо работает на ирреальные миры. Мне это нужно увидеть самой, чтобы понять и потянуть на себя ниточку. А я это понимаю с трудом. Поэтому все мои миры они очень уж…
– Современны? – подсказал я.
– Вроде того. Слишком уж они отвечают моему внутреннему состоянию.
Мы ненадолго замолчали, набивая желудки приятно хрустевшим мясом. Мне почему-то вспомнилось последнее Средиземье. Какая-то безрадостная атмосфера царила в этом мире. Казалось бы, Мордор остался без своего повелителя. Жители страны должны были зажить долго и счастливо, однако этого как раз не происходило. В воздухе витала какая-то угроза, исходившая не от темной башни со всевидящим оком Повелителя тьмы. Жители были встревожены, много говорили о конце света, уповали на спасительное Братство кольца, Гендальфа, Фродо, Арагорна. Однако, судя по слухам, те ничего не могли поделать с надвигающейся на мир паникой. Где уж тут уместиться Соне с присущей ей прагматикой.
– Как ты думаешь, что от нас нужно Бо? – спросил я Соню. – Ты говорила, что у тебя есть какие то мысли на это счет.
– Не знаю, – задумчиво произнесла Соня. – Вертится у меня в голове какой-то клубок непонятный, вот только ухватить его я за ниточку и размотать не могу. Для того и позвала. Пораскинем мозгами, может быть, вдвоем придумаем что-нибудь.
– А подождать, пока он не расскажет сам не проще?
– Проще. Но кто сказал, что лучше. Я не доверяю Борегару. Никогда не доверяла и никогда его не любила. Кто знает, каких козырей он прячет в рукаве? Не думаю, что если ему представится возможность надуть нас, он не воспользуется ею.
Я кивнул. Подобный исход был вполне в духе Борегара. Мы будем таскать каштаны из огня для него, а он махом сгребет все и оставит нас с носом. И мы даже не узнаем, на кого он работал.
– Зачем ему понадобились скользящие? – размышляла вслух Соня. – Я уже думала об этом и мне кажется, что суть лежит в мирах, до которых Борегар не в состоянии дотянуться, ну прямо как я до миров Средиземья. Ему что-то нужно там, куда мы можем попасть, а он нет.
– Сомнительно, – покачал головой я. – Когда я спросил его, кто в команде, он ясно дал понять, что собирает всех, кого возможно. Для похода в недоступный мир он предпочел бы действовать более осмотрительно, не устраивая сборищ на Перекрестке. Здесь явно что-то не то.
– А если у него просто нет времени? – не сдавалась Соня. – Например, срочный заказ, который он никак не может упустить? От Императора какого-нибудь могущественного мира, к примеру.
– Тоже сомнительно. Информация подобного рода, доступная для всех скользящих станет для Бо очень опасной. Кто-нибудь сможет узнать, от кого исходит этот заказ и тогда любой из нас перехватит этот заказ, если Император не привязан к Бо слишком сильно. Слишком много миров, готовых пустить к себе скользящего, слишком мало мест, открытых для кого-то одного. Вроде Эдема…
Соня посмотрела на меня мутным взглядом и вскочила с места.
– Неужели он получил заказ из Эдема?
Признаться, мне, когда я разглагольствовал о Борегаре и его возможном заказе, мысль об Эдеме в голову не пришла. Я остановился на полуфразе и глубоко задумался.
– Блин…
Мысль о том, что Борегар станет единственным представителем скользящих, получившим неограниченные возможности из самого желанного для нас мира, заставила нас приуныть. Я машинально наполнил наши бокалы винцом приятного вишневого цвета и отхлебнул.
– Давай не зацикливаться на этой возможности, – мрачно произнесла Соня. – Еще не факт, что он был в Эдеме.
– Не факт, – эхом повторил я, – но вот увидишь, именно так и будет. Этому мерзавцу всегда везло на хорошие миры.
– Ну, положим, не только везло, – возразила Соня. – О двух хороших мирах я ему выболтала сама и потеряла пару-тройку клиентов. К счастью, Бо не умеет перетаскивать в миры живые существа, так что монополия на этот счет по-прежнему у меня. От контрабанды я почти отказалась, так что пусть он подавится.
– Я тоже ему рассказал о нескольких мирах, – вздохнул я. – И он сразу этим воспользовался. Умеет, сволочь, втереться в доверие…
– Ну, и кто же нам виноват? – горько усмехнулась Соня. – Скользящий скользящему – волк.
– Утешает только то, что тогда я был наивным неопытным юношей, – фыркнул я.
– То еще утешение, – пожала плечами Соня. – Теперь обойти Бо в этих мирах будет тяжело. Ты пытался?
– Пытался. Два раза даже получилось. Но с огромными затратами и кучей проблем.
Соня вздохнула, меланхолично качнула вином в бокале и поставила хрустальный сосуд на стол. Издав еще один душераздирающий вздох, она ткнула вилкой в кусочек мяса и отправила его в рот.
– Хорошо, – подытожил я. – Предположим, что Борегар побывал не в Эдеме. Что ему нужно от нас?
– Информация, – пожала плечами Соня. – Он вполне может искать нечто в мирах, в которых никогда не был, а мы бывали.
– Либо какой-то нужный ему предмет из этих миров, – дополнил я.
– Либо какого-то человека из этих миров, – добавила Соня. – Гения, способного создать что-то невероятное. Он вполне мог услышать что-то о нем. Тогда объясняется, почему ему нужна я.
– А зачем ему нужны все остальные? – не сдавался я. – К примеру, я? Я вести людей за собой не могу.
– Ты можешь выносить предметы, причем столько, сколько поднимешь, – возразила Соня. – Вспомни, сколько из нас этого лишены.
Я кивнул. Среди скользящих были такие, кого мы называли призраками. Они могли пересекать границы миров лишь тенью, невидимой для окружающих и сами оставались только наблюдателями, не имея возможности ничего взять, чтобы как-то заработать. Толку от этого таланта было немного. Многие из призраков просто сходили с ума, не имея возможности доказать другим и себе в первую очередь, что они действительно перемещаются во времени и пространстве. Впрочем, некоторые из них вполне успешно находил применение своему дару. Я знал двоих, которые работали на внутреннюю разведку стран.
– Если предмет достаточно велик, ему потребуется помощь нескольких скользящих, – озвучила Соня мои мысли вслух.
– А призраки пригодятся, чтобы найти этот предмет, – заметил я, подняв к небу указательный палец. Соня одобрительно посмотрела на меня и протянула ко мне бокал. Мы чокнулись вполне довольные собой.
– Это даже не обязательно Эдем, – заметила Соня повеселевшим голосом. – Мало ли где могут быть эти предметы, люди или просто информация.
– Хорошо, – кивнул я. – Есть еще варианты?
Соня задумалась. Я тоже.
– Не на войну же он нас ведет? – с сомнением протянул я. – Ты пойдешь на войну за правое дело?
Соня отрицательно покачала головой.
– Есть масса миров, которые я полюбила, но чтобы идти за них воевать? Я не настолько патриотична. Своя рубашка ближе к телу. А ты?
– Не знаю. Смотря какое это будет дело. Мне очень близка твоя политика невмешательства. И потом, мы просто не имеем на это права. Представляешь, как армия скользящих, вооруженная разрывными снарядами, влезает в мир, где обитают первобытные люди? У скольких из них останется шанс выжить? Добавь сюда наши особые способности. Я видел тебя в бою, ты опасная женщина.
Соня довольно улыбнулась. Многие из скользящих, становясь на скользкую дорожку перемещений, рано или поздно обзаводятся скрытым арсеналом оружия, изучают боевые искусства в разных мирах, приобретают себе телохранителей самых причудливых форм. У Борегара в виде телохранителей пара псов, сильно смахивающих на крупных доберманов. Псы следуют за ним из мира в мир, всегда готовы к атаке и практически неуязвимы. Соня на телохранителей полагаться не стала, а может, не смогла. Зато она буквально из воздуха достает целую кучу колющих-режущих предметов, от сабли, до крутящихся на длинной палке ножей самого устрашающего вида. Этот режущий винт в бою распарывает противника в мелкие лоскуты. Как-то мне пришлось увидеть этот бой…
У меня способности были попроще. В одном из миров я выпросил у Императора подарок. В нужную минуту острые как бритва когти, длиной почти с палец, вырастают на моих пальцах и так же легко прячутся обратно. Действие это крайне неприятное для моего организма, но все-таки довольно терпимое. В кулачном бою против меня лучше не становиться. Именно мне Борегар обязан длинному шраму на подбородке. После этого случая у него появились собаки…
– Что еще он может предложить нам? – спросил я. Соня пожала плечами.
– Не знаю. Голова совсем пустая. Все, с чем нам приходится иметь дело, Борегар может достать и без нас.
Мы замолчали, а потом Соня неуверенно произнесла:
– Мне кажется, нам нужно заключить соглашение. Если Борегар попытается нас обмануть, мы объединим усилия против него.
– Разумно, – согласился я. – И тогда, переиграв его, мы честно разделим приз поровну, если такая возможность представится.
– Очень оптимистично, – фыркнула Соня и протянула руку. – Я согласна.
Мы обменялись рукопожатиями. День близился к вечеру. Нам предстояла встреча с неизвестной задачей, но мы не особенно переживали. Видимо потому, что сами не представляли, с чем нам придется столкнуться. А возможный обман Борегара нас и вовсе не беспокоил. Теперь нас было двое.
* * *
Не люблю я Перекрестка. Впрочем, мало кто из скользящих испытывает к этому непонятному куску мироздания с приязнью. Именно здесь ощущаешь себя бесполезной букашкой, созданной на потеху великим.
