Георг Гегель
Наука логики
В оформлении обложки использованы элементы дизайна: bomg / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
В оформлении обложки использованы иллюстрации: HappyJack, ddok, Naci Yavuz / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© ИП Сирота Э. Л. Текст. 2019
© ООО «Издательство «Эксмо», 2021
Почему, с точки зрения Гегеля, логика «есть самая трудная наука»?
1. Ее невозможно проверить математически
2. Она имеет дело с чистыми абстракциями
3. Она у каждого своя, индивидуальная __________
Правильный ответ вы сможете узнать, прочитав эту книгу…
* * *
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770–1831)
«Все действительное – разумно, все разумное – действительно»
Георг Гегель (1770–1831) многими воспринимается не просто как виднейший представитель немецкой классической философии, а как ее символ. К основным вопросам классического немецкого идеализма относят соотношение духовного и материального начал, возможности человеческого разума и границы познания, права личности. Гегель не ограничился этим. Его философская система построена на теории об «абсолютном духе». Основой бытия, по Гегелю, является абсолютный дух, или «мировая душа». Нет особой разницы между субъектом и объектом философии, между мышлением и бытием. И собственно философия для Гегеля – живой, изменяющийся, мыслящий организм, также подчиненный идее абсолютного духа, пронизывающего все сущее.
Георга Гегеля привлекали вопросы веры и религии, познания и эстетики, логики и права, искусства и естествознания… Вполне естественно для мыслителя XVIII – начала XIX века, эпохи промышленных революций, главенства науки и торжества человеческого разума. У кого-то его работы вызывали восторженное поклонение, а кто-то – как, например, его соотечественник Артур Шопенгауэр – считал их «шарлатанством». Но философию не зря именуют «наукой о вечных вопросах» – здесь очень сложно прийти к единому мнению. И вам предоставляется возможность составить свое собственное.
27 августа 1770 – Георг Гегель родился в Штутгарте.
1788–1793 – обучение в Тюбингенском теологическом институте.
1807 – опубликован труд Гегеля «Феноменология духа».
1812–1816 – выходят три части основополагающего труда Георга Гегеля «Наука логики».
1816 – Гегель занимает место профессора философии в Гейдельбергском университете.
1817 – издается работа Гегеля «Энциклопедия философских наук».
1818 – философ становится профессором Берлинского университета.
Ноябрь 1831 – Георг Гегель умирает (предположительно от холеры).
«Логика есть наука о чистой идее…»
Мы предлагаем вам ознакомиться с избранными, наиболее показательными главами одной из самых известных работ Гегеля – «Наука логики». Это произведение впервые было издано еще при жизни мыслителя. Ныне исследователи насчитывают три «авторских варианта» «Науки логики»: первый – краткий, изложенный в так называемой «Философской пропедевтике» и предназначенный для гимназий. Второй – или большая «Наука логики», изданная при жизни мыслителя в трех томах; в 1831 году он начал готовить его к переизданию и частично переработал первую часть, но завершить этот труд полностью ему помешала смерть. И, наконец, третий вариант – малая «Наука логики», составляющая первый том «Энциклопедии философских наук».
В определенном смысле «Наука логики», в которой Гегель рассматривает категории мышления, мысли, чистой «абсолютной идеи» (введенное философом определение: идея, выражающая полноту всего сущего), стала основанием всей его системы. Логика, по Гегелю, это та форма, которую принимает наука о мышлении в ее предельно общем выражении, в виде, необходимом для познания себя и мира в возможно более широком понимании.
Именно с девятнадцатого параграфа начинается собственно текст гегелевской «Науки логики» (первые восемнадцать представляли собой введение к «Энциклопедии философских наук»). Согласитесь ли вы с идеями величайшего философа-идеалиста? Придете ли к выводу, что «каждому времени – своя философия», или решите, что философия всегда находится вне времени и вне географии? Не пугайтесь сложностей на пути изучения гегелевской системы – он сам однажды заявил: «Великий человек обрекает людей на то, чтобы они его объясняли». В системе любого крупного мыслителя всегда можно найти что-то для себя – даже при категорическом несогласии с ним.
Наука логики
Предварительное понятие
§ 19
Логика есть наука о чистой идее, т. е. об идее в абстрактной стихии мышления.
Примечание. Это определение, как и другие определения, содержащиеся в предварительных замечаниях, суть определения, почерпнутые из обозрения целого, после этого обозрения. Иначе говоря, относительно них верно то же самое, что и вообще относительно предварительных понятий о философии.
Можно сказать, что логика есть наука о мышлении, его определениях и законах, но мышление, как таковое, составляет лишь всеобщую определенность, или стихию, в которой идея проявляется как логическая идея. Идея есть мышление – не как формальное мышление, а как развивающаяся целостность своих собственных определений и законов, которые она сама себе дает, а не имеет или находит в себе заранее.
Логика есть самая трудная наука, поскольку она имеет дело не с созерцаниями и даже не с абстрактными чувственными представлениями, как геометрия, а с чистыми абстракциями, и требует от занимающегося ею способности и привычки уходить в чистую мысль, фиксировать ее и свободно двигаться в ней. С другой же стороны, ее можно рассматривать как самую легкую науку, потому что ее содержание есть не что иное, как собственное мышление занимающегося ею и привычные определения этого мышления, а последние суть вместе с тем самые простые и элементарные. Они также и наиболее знакомые определения: бытие, небытие и т. д.; определенность, величина и т. д.; в-себе-бытие, для-себя-бытие, одно, многое и т. д. Это знакомство, однако, скорее делает более трудным изучение логики, ибо отчасти легко вызывает представление, что не стоит труда еще раз заниматься такими известными вещами; отчасти же здесь важно познакомиться с этими определениями совершенно иным и даже противоположным образом, чем мы с ними были знакомы раньше.
Логика приносит пользу занимающимся ею, поскольку она в известной степени развивает ум, помогает ему, таким образом, достигнуть других целей. Развитие ума посредством изучения логики заключается в том, что он приобретает привычку к мышлению, так как эта наука есть мышление мышления, а также и в том, что голова, занимающаяся логикой, наполняется мыслями, и именно мыслями как мыслями. Но поскольку логическое есть абсолютная форма истины, поскольку оно, больше того, представляет собою самое чистую истину, оно представляет собою нечто совершенно иное, чем нечто только полезное. Но так как самое лучшее, наиболее свободное и самостоятельное есть также наиболее полезное, то можно рассматривать логику также и с этой стороны. Но ее польза имеет в таком случае куда высшую ценность, чем только ценность формального упражнения мышления.
Прибавление 1-е. Раньше всего нужно поставить вопрос, что́ является предметом нашей науки? Самым простым и понятным ответом на этот вопрос служит следующий: этим предметом является истина. Истина есть великое слово и еще более великий предмет. Если дух и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова должна выше вздыматься грудь. Однако здесь тотчас же выступает но: но доступно ли нам познание истины? Кажется, как будто, что есть какое-то несоответствие между ограниченным человеком и сущей в самой себе истиной. Возникает вопрос, где мост между конечным и бесконечным? Бог есть истина; как нам познать его? Добродетель смирения и скромности как будто находится в противоречии с таким предприятием. Но часто задают также вопрос: может ли быть познана истина? – лишь для того, чтобы найти оправдание дальнейшей жизни в пошлости своих конечных целей. Такому смирению грош цена. Впрочем, вопрос, как могу я, жалкий земной червь, познать истину, отошел в прошлое; его место заняли гордыня и самомнение, и теперь люди воображают, что они непосредственно находятся в истинном.
Юношество стараются убедить в том, что оно обладает истиной (в области религии и нравственности) уже как бы от природы. В особенности его убеждают в том, что все старшее поколение погрязло и закоснело во лжи. Для юношества взошла будто бы утренняя заря, а старшее поколение прозябает в болоте обыденщины. Относительно частных наук юношеству говорят, что их, разумеется, надо изучать, но лишь в качестве средств для внешних, практических целей. Здесь, таким образом, удерживает от изучения и познания истины не скромность, а уверенность в безусловном обладании ею. Старшее поколение, правда, возлагает свою надежду на юношество, ибо оно должно продолжать строить мир и двигать науку. Но эта надежда возлагается на юношество постольку, поскольку оно не останется таковым, каково оно есть, а поскольку оно возьмет на себя тяжелый труд духа.
Существует еще другая форма скромности по отношению к истине. Эта скромность есть важничанье по отношению к истине, подобное тому, какое мы видим у Пилата в его вопросе, обращенном к Христу. Пилат, как человек, который все решил, который потерял ко всему интерес, спросил: что есть истина? Этот вопрос имеет тот же смысл, что и слова царя Соломона: все суета. В нем ничего не осталось, кроме субъективной суетности.
Познанию истины противится также робость. Ленивому уму легко приходит в голову мысль: не надо очень уж серьезно относиться к философствованию. Можно слушать также и лекции по логике, но они должны нас оставить такими, какими мы были раньше. Эти люди думают, что если мышление выйдет за пределы обычного круга представлений, то это не приведет к добру; волны мысли будут тебя бросать в разные стороны и в конце концов все же выбросят на мель преходящих интересов, от которых напрасно оторвался. Каков результат таких взглядов, это мы видим в жизни. Можно, разумеется, приобрести разного рода умения и сведения, сделаться рутинным чиновником и вообще приобрести должную подготовку для достижения своих частных целей. Но совсем не то – развить свой дух для более возвышенной цели и стремиться к ее достижению. Можно надеяться, что в наше время в умах молодого поколения зародилось стремление к чему-то лучшему и оно уже не будет удовлетворяться мякиной внешнего познания.
Прибавление 2-е. Что предмет логики есть мышление, – с этим все согласны. Но о мышлении можно иметь и очень высокое и очень низкое мнение. Так, например, с одной стороны, говорят: это – только мысль, разумея под этим, что мысль субъективна, произвольна и случайна, а не есть сам предмет, не есть само истинное и действительное. Но, с другой стороны, можно также иметь и высокое мнение о мысли и понимать так, что одна лишь она постигает высочайшее, постигает природу бога и что посредством внешних чувств ничего о боге узнать нельзя. Говорят: бог есть дух и хочет, чтобы ему поклонялись в духе и истине. А ощущаемое и чувственное, – с этим мы согласны, – не есть духовное, и глубочайшую сущность последнего представляет собою мысль; лишь дух может познавать дух. Дух может, правда (как, например, в религии), выступать также как чувствующий, но одно дело – чувство как таковое, форма чувства, и другое – его содержание. Чувство как таковое есть вообще форма чувственного, которое обще нам с животными. Эта форма может завладеть конкретным содержанием, но подобное содержание не удовлетворяется этой формой; форма чувства есть наиболее низкая форма для духовного содержания. Это содержание – сам бог – существует в своей истинности лишь в мышлении и как мышление. В этом смысле мысль, таким образом, есть не только лишь мысль, а представляет собою самый возвышенный и, точнее говоря, единственный способ, которым может быть постигнуто вечное и в себе и для себя сущее.
Как о мыслях, так и о науке о мысли можно быть и высокого, и низкого мнения. Мыслить, так полагают, может всякий и без помощи логики, подобно тому, как мы можем переваривать пищу, не изучая физиологии. Если мы даже и изучаем логику, то мы все же мыслим, как и до того, может быть методичнее, но без особых перемен. Если бы логика не имела другой задачи, кроме ознакомления с деятельностью чисто формального мышления, то она, разумеется, не дала бы ничего такого, что не могло бы быть сделано так же хорошо и без нее. Прежняя логика в самом деле ставила себе эту задачу. Нужно, впрочем, сказать, что и познание мышления как чисто субъективной деятельности уже делает честь человеку и представляет для него интерес; человек отличается от животного именно тем, что он знает, что он такое и что он делает. Но, с другой стороны, можно также ставить высоко логику, как науку о мышлении, поскольку единственно лишь мысль может узнать высочайшее, истину. Если, следовательно, логика рассматривает мышление в его деятельности и в его продуктах (а мышление не есть бессодержательная деятельность, ибо оно производит мысли и мысль, как таковую), то ее содержанием вообще является сверхчувственный мир, и, занимаясь ею, мы пребываем в этом мире. Математика имеет дело с абстракциями числа и пространства, но последние все еще представляют собой нечто чувственное, хотя это чувственное абстрактно и не имеет наличного бытия. Мысль прощается также и с этим последним остатком чувственного и свободно пребывает у самой себя, она отрекается от внешней и внутренней чувственности, устраняет все особенные интересы и склонности. Поскольку логика стоит на этой почве, мы должны ценить ее выше, чем это обыкновенно делают.
Прибавление 3-е. Потребность понимать логику в более глубоком смысле, чем в смысле науки о чисто формальном мышлении, вызвана интересами религии, государства, права и нравственности. Раньше мыслили свободно и непринужденно, не подозревая при этом ничего дурного. Мыслили о боге, природе и государстве и были убеждены, что лишь посредством мыслей можно достигнуть познания истины, а не посредством чувств или случайных представлений и мнений. Так продолжали мыслить, но оказалось, что такое мышление расшатало высшие устои жизни, подорвало значение всего положительно существующего. Государственные устройства падали жертвою мысли, религия подвергалась нападкам мысли, были подорваны незыблемые религиозные представления, раньше считавшиеся безусловными откровениями, и старая вера была уничтожена во многих душах. Так, например, греческие философы враждовали с древней религией и уничтожали ее представления. За это ниспровержение религии и государства, существенно связанных друг с другом, философы подвергались изгнанию и умерщвлялись. Так мышление сказывалось в действительности и оказывало огромное влияние. Это заставило обратить внимание на власть мышления; началось более тщательное рассмотрение его притязаний и, по мнению производивших это исследование, оказалось, что оно берет на себя непосильную задачу и не может выполнить предпринятого им дела. Вместо того чтобы познать сущность бога, природы и духа, вместо того чтобы вообще познать истину, оно опрокинуло государство и религию. Стали поэтому требовать от мышления, чтобы оно дало оправдание результатов, к которым оно пришло, и исследование природы мышления и его правомерности привлекает в новейшее время значительную часть философского интереса.
