Геннадий Владимирович Ищенко
Мой новый мир. Книга 2
Глава 29
– Что это между домами? – спросила Адель, показав пальцем на экран монитора. – Увеличь кадр.
– Какая-то змея, – ответил я. – И большущая: метров пять будет. В этом городе надо всё чистить. Если позволит погода, завтра туда слетает Николай с дружинниками. Прицепят на внешней подвеске пару бочек с керосином, а потом облетят западную часть побережья. По их съёмкам уже можно будет составить карту и узнать, есть ещё города или этот единственный.
«Милорд, – связался со мной Зед. – Русские передали договор. К нему есть дополнения и протокол. Если коротко, то в нём узаконили торговый обмен и военное сотрудничество. Наши представители будут иметь право жить в России и вести в ней коммерческую деятельность в соответствии с местными законами. Мы берём на себя аналогичные обязательства, но с отсрочкой в их выполнении. Время отсрочки не оговаривается. Я думаю, что как только об этом узнают американцы, они опять потребуют перевести наше сотрудничество на договорную основу».
«Ты у меня министр иностранных дел, тебе и карты в руки, – сказал я. – Без договора не обойдёмся, главное в том, как его составить. Принесёшь бумаги по договору с Россией, и мы их посмотрим. Возможно, возьмём его за основу для договора с Америкой. Других клиентов пока не было?»
«Нет, милорд. И я считаю, что пока не разберутся с тем, что от нас получили, других заказов не будет. Но этот договор фактически легализует у них жизнь саев и делает ненужной какую-либо маскировку. Теперь у клиентов будет меньше проблем. В одном из дополнений оговаривается, что документы оформляет принимающая сторона. Так что скоро будем с паспортами. Когда начнём кого-нибудь пускать, нужно будет тоже что-то придумать».
«Вот и думай, – дал я ему поручение. – Всё население не доросло до документов, но дворянские грамоты и удостоверения чиновникам уже можно делать. Только нужно заказать необходимое оборудование».
«Милорд! – связался со мной Сигар. – Со стороны Главного храма слышна беспорядочная стрельба! Я приказал привести в боевую готовность гарнизон крепости, а лейтенант Зак сообщает об этом генералам Гожину и Стоку. Я пробовал связаться с помощником Старшего брата, но безуспешно. Или он не желает мне отвечать, или убит».
«Подождите несколько минут, Сигар! – сказал я майору. – Сейчас свяжусь с Жаромом».
Но и моя попытка связаться с Первым жрецом не увенчалась успехом.
– Что случилось? – всполошилась Адель. – Ты прямо сам не свой!
– Потом! – сказал я ей. – Некогда объяснять.
Я связался с Алексеем и приказал готовить к выезду пришедшие утром БТРы. Хорошо, что мы не успели перегнать их на север.
«Загрузите в них орудия и разные выстрелы, – сказал я ему. – Подъезжайте на Святую площадь к крепости, а там к вам присоединятся машины Сигара. Я сейчас иду к нему. Если стрельба ведётся в Главном храме, его нужно окружить».
«Бродер! – связался я с магом. – У жрецов какая-то заварушка со стрельбой, поэтому подняли дружину. Бегите ко мне, поможете попасть в крепость! Я выхожу вам навстречу».
– Малыш, похоже, что убили Жарома, – сказал я жене. – Я ухожу к Сигару и вместе с дружиной выеду к храмам. Не бойся: поедем в броне.
– Надень бронежилет, – побледнев, сказала она. – И не забудь шлем!
Я быстро оделся, взял с собой американский кевларовый шлем и автомат и быстрым шагом вышел в коридор.
– Хватит двоих, – сказал я сержанту караула об охране. – Бегом за мной!
И сам побежал по коридору. Через десять минут я уже был во дворе крепости, где стояли готовые к отправке восемь бронетранспортеров дружины. За воротами рычали моторами ещё пятнадцати машин, пришедших с базы нового дворца.
– Стреляют, но уже только одиночные выстрелы, – говорил Сигар мне и Алексею, – А двадцать минут назад была настоящая канонада. У нас при обучении запомнили кое-кого из братьев, но пока не получилось ни с кем из них связаться.
– Скорее всего, грохнули Жарома, – хмуро сказал я. – Он очень многих не устраивал. Не помогли ему ни амулет, ни братство. Братьев, наверное, пытались подчинить. Жаром сказал, что лично выдал каждому амулет, уберегающий от жреческой магии. Они ведь сами не жрецы и не могут защититься. Это раньше братьев подбирали по одному по всей Ольмингии, сейчас Жаром просто собрал хороших вояк с магическим даром. И клятву они приносили ему, а не храму, поэтому на его убийство могли отреагировать жёстко. Сейчас окружим храм и будем разбираться. Оружие им давали на определённых условиях, а если их нарушили, всё вернём. Мы не можем допустить, чтобы оно осталось без контроля.
– А сами братья? – спросил Сигар. – Среди них только отличные бойцы.
– Если захотят мне служить, примем, – сказал я. – Если нет, то пусть сдают оружие. Не будем терять время. Вы, майор, останетесь в крепости с резервом. Думаю, что резервы не понадобятся, но кто знает? Пойдёмте, генерал.
– Как думаешь действовать? – спросил Алексей, пока шли к стоявшим на улице машинам.
– Осторожно, – ответил я. – И своей головой рисковать не стану и тебе не позволю. Отправим парламентёра и потребуем кого-нибудь из высших жрецов, а с ним уже будем разбираться.
– А нас не пошлют? – спросил он. – Если решились на устранение Первого жреца, о котором ты их предупреждал, наверняка просчитали варианты. Я не заметил фанатизма у здешних жрецов.
– Я сам их пошлю! – рассердился я. – Они доиграются со своими заговорами! Здесь не очень религиозный народ и спокойно перенесёт, если жрецов станет в два раза меньше! А остальным будет урок на будущее. Если подобное прошло у Салея, тем более пройдёт у меня.
Мы забрались в головной БТР, и я скомандовал отправление. Стрельба не напугала горожан, многие просто не поняли, что это за треск, поэтому народ на улицах был. А вот нашей колонны пугались иной раз до мокрых штанов. Я не хотел пугать горожан, но ещё меньше хотелось вести дружинников под пули и болты. Ничего, штаны можно и постирать.
Для того чтобы доехать до Главного храма и рассредоточить машины вокруг него, у нас ушло всего пять минут. В храм отправили дружинника, на которого алтарь не пожалел божественной силы. Он не был обделён и обычной магией, поэтому мог попасть под контроль только к очень сильному магу.
– Скажи, чтобы сюда пришёл жрец из высших, – напутствовал я его перед уходом. – Если не придёт, начнём разрушать храм! Если попытаются тебе навредить, то я их всех повешу! Всё понял?
– Не волнуйтесь, милорд! – ответил он. – Мне с ними не в первый раз разговаривать: дело знакомое!
– Оставь оружие, – приказал я. – Тебе не дадут его использовать. Предупреди их, чтобы не вздумали тянуть время.
Дружинник очень скоро вернулся с одним из жрецов.
– Старший жрец Раш Сатон, – представился он. – Милорд, я хочу знать, что вам нужно в нашем храме.
– Мне нужен Первый жрец, – ответил я. – У меня к нему важный разговор.
– Очень жаль, – сказал он, – но Жаром убит. Его застрелили из ваших винтовок.
– Я вас помню. Вы присутствовали при моём разговоре с высшими. Но и вы должны помнить то, о чём я вас предупреждал! Братству у вас больше не быть, и вы должны немедленно вернуть мне всё выданное вам оружие!
– Вам за него заплачено много золота, – возразил он. – Верните его, а потом возьмёте оружие.
– Плохо, когда святоши начинают рваться к власти, – сказал я Алексею. – Их власть – это худшее из того, что можно придумать. Вот что, Раш, даю вам десять минут и ни минутой больше! Если по истечении этого срока я не получу своих винтовок, я вам их оставлю. Не радуйтесь раньше времени: они останутся под развалинами вашего храма! То место, где спрятана казна, я потом раскопаю. Не пропадать же золоту, вам оно к тому времени будет уже не нужно.
– Братья не отдают оружия, – мрачно сказал он. – Им предложили служить или разоружиться и покинуть храм. Они нам не верят, поэтому не сделали ни того, ни другого.
– А из чего вы в них стреляли? – спросил Алексей. – Не лично вы, а другие жрецы. И не нужно делать вид, что вам непонятно, о чём я говорю.
– Это были не наши жрецы, – ответил он. – Прибыли братья из Госмара… Но как только вы появились, они исчезли.
– Так и думал, что не обошлось без этой сволочи! – зло сказал я. – Отвечайте, куда они делись?
– Есть подземный ход, – ответил он. – Они успели уйти далеко.
– Не врёте. И второй вопрос. С кем из высших жрецов они были в сговоре против Жарома?
– Я не буду отвечать, – сказал он. – Это дело храмов.
– Ошибаетесь! – возразил я. – Эх, не хотелось заниматься ещё и религией, да придётся! Этого я лишил силы. Наденьте ему наручники и в машину! Потом маги покопаются в его голове, а если он принимал непосредственное участие в убийстве Жарома, используем тело.
«Алексей, – перешёл я на мысленную речь, чтобы разговор не слышали дружинники. – Я сейчас поговорю с Сигаром и попрошу, чтобы попробовали связаться с братьями. Вряд ли их всех поубивали, скорее, набросали своих шаров, которые глушат мысленное общение. А братья могут не сидеть на одном месте, так что есть шанс с ними связаться. Мне нужно предложить им то же, что предложили жрецы. Или пусть служат нам, или оставляют оружие и уходят. А мы сейчас расстреляем привезённые к пушкам заряды по второму этажу пристройки к храму».
«Жрецы собрались там, – согласился он. – Я тоже их чувствую. Непонятно, я на их месте тоже сбежал бы подземным ходом».
«А смысл? – возразил я. – С их точки зрения, им ничего не грозит. Убили Жарома жрецы из Госмара, а на ложь высших никто не проверял с сотворения мира. Замысел был неплохой, не учли того, что упрутся братья, и я всё-таки немного не сай и могу сделать то, чего никогда не сделал бы ни один из них. Сейчас уничтожим всех или большинство высших жрецов, которые никогда не смирятся с изменением основ религии, а потом умыкнём главный алтарь и очистим храм от золота, а заодно разберёмся с братством. Остаются ещё малые алтари, но они не наделяют новых жрецов силой их бога. Поэтому уцелевшей жреческой верхушке придётся со мной договариваться. Алтарь я верну, но только в том случае, если религия будет служить власти, а не наоборот!»
Я связался с Сигаром, но и на этот раз не удалось вызвать никого из знакомых братьев, поэтому я приказал собрать возле пристройки все орудия и стрелять по второму этажу, пока не закончатся боеприпасы. Стрельбу мы закончили, не израсходовав и половины привезённых выстрелов, потому что произошло обрушение части стен и крыши, и стрелять стало не в кого.
– Не чувствую никого живого, – сказал Алексей. – Смотрите, парламентёр!
Из выходящих на площадь дверей выбежал сай в камуфляже с голубым беретом на голове. Размахивая штурмовой винтовкой и что-то крича, он побежал в нашу сторону. Выбежавшие навстречу дружинники отобрали у него винтовку и подвели к нам.
– Представьтесь, – сказал ему Алексей. – Потом будете говорить, ради чего были готовы нарваться на пулю. Чем вы думали, когда бежали сюда с оружием в руках?
– Брат Норд, – послушно назвался он. – Пусть мне отдадут оружие! Я взял его не драться с вами, а защищать себя!
– Коротко расскажите, что у вас произошло, – приказал я. – Потом решим, возвращать вам оружие или нет.
– На нас напали, милорд, – покосившись на Алексея, ответил Норд. – Сначала какие-то жрецы, а потом, когда они убили Жарома, на их сторону перешли некоторые из братьев. Они засели вон в тех помещениях и контролируют часть коридора и этот выход, а у нас на всех только три бронежилета. В меня не стреляли только из-за вас или из-за того, что испугались обстрела храма.
– Сколько вас и сколько предателей? – спросил я.
– Предателей было около двадцати и примерно столько же братьев убили в самом начале. Остальные засели вон там!
– Откуда начинается подземный ход и где он выходит?
– Он начинается из подвала, – ответил Норд, – а где выходит, этого мы не знаем. Наши пытались им воспользоваться, но дверь заперта изнутри.
– Сейчас тебя подвезут в этой колеснице к дверям, – сказал я. – Передашь своим, что я предлагаю служить в дружине. Все братья должны выйти из храма с оружием в руках, а потом его сдать. Только те, кто согласится служить, после проверки получат наши автоматы, а остальные уйдут без ничего. Скажи, чтобы не вздумали умничать и отсиживаться в храме. Мы проведем операцию по чистке, после которой в нём не останется живых. Верните ему винтовку и отвезите к входу. И поставьте два БТРа напротив тех окон, на которые он указал. Если попытаются стрелять, задавим пулемётами!
Через десять минут за нашими машинами выстроились пятьдесят три брата. По команде Алексея все положили винтовки на брусчатку площади.
– Кто хочет служить наследнику, сделайте три шага вперёд! – сказал он.
Братья дружно шагнули, оставив за спиной только двоих.
– Вы двое можете уйти, – показал на них рукой Алексей. – Остальные строем идут в крепость. Там приведёте себя в нормальный вид, пройдёте проверку и примите присягу. А потом майор займётся вашим обучением.
Они ушли, а мы убрали с площади брошенное оружие и подогнали машины ко всем трём выходам.
– На окнах решётки, поэтому пальнуть через них смогут, а вылезти не получится, – сказал Алексей. – А убежавшие жрецы как-то закрыли подземный ход. Теперь все, кто остался внутри, оказались в ловушке. Нам нужно очистить храм и при этом не понести потери. Для этого забросаем все помещения гранатами. Только перед тем, как их швырять, нужно предлагать сдаться. Гранат у нас хватит на два таких храма, а нам его не ремонтировать.
– Принимается, но с поправкой, – согласился я. – В главном зале, где стоит алтарь, не должно быть никаких гранат. Если будете стрелять, делайте это аккуратней. И дело не только в алтаре. Стены нетрудно восстановить, с росписями этого не получится. Начинаем!
С храмом мы провозились три часа. Не с зачисткой – её выполнили за пятнадцать минут, а с вывозом золота и других ценностей. Я ещё удивлялся тому, что Жаром с такой лёгкостью выложил за своё братство столько золота! Он мог дать и больше, учитывая то, что в храмовых подвалах лежали три тысячи бушей золотых монет. И для чего их собирали сотни лет? Чтобы обеспечить казначейство работой по чеканке? Самым последним вынесли, погрузили в бронетранспортёр и увезли алтарь. Всё это время в одной из комнат храма под охраной сидели сдавшиеся при зачистке братья и уцелевшие жрецы. Когда закончили с алтарём, их распихали по БТРам и вывезли сначала в новый дворец, а потом в службу безопасности. Найденное тело Жарома, на котором не было подаренного мной амулета, трогать не стали. Храмы в столице были и помимо Главного, вот пусть их жрецы и занимаются разбором завалов и погребением тел. Их там много осталось. Я вместе со всеми вернулся в крепость, где меня ждал Бродер, и мы с охраной сразу ушли каналом в цех, а из него в коридор у дверей в мои комнаты.
– Спасибо, – поблагодарил я его, перед тем как отпустить. – Скажите, есть какие-нибудь успехи в вашей работе по защите помещений? Спрашиваю потому, что наш способ использования каналов для многих уже не является секретом, а опорные точки нетрудно узнать, захватив любого из тех, кто ходит на Землю. Или можно попробовать найти какой-нибудь другой мир.
– Я разобрался в работе жреческого амулета, – ответил маг. – Могу защитить любое помещение, но тогда и мы не сможем в нём пользоваться каналами. Защиты хватит максимум на декаду, а потом надо её обновлять. А так, как вы хотели, чтобы каналы могли открывать только свои, пока не получается.
– Уже хоть что-то, – сказал я. – Продолжайте работать. А пока будем защищать помещения жреческими амулетами. Они не требуют подзарядки.
– Рассказывай! – потребовала ждавшая меня в гостиной Адель.
– Подожди минуту, сейчас расскажу, – сказал я и мысленно обратился к секретарю: «Коль, было что-нибудь срочное?»
«Принесли несколько бумаг из канцелярии, – ответил он. – Я их просмотрел и думаю, что могут полежать до завтра. А вызовов не было».
– Расскажу коротко, – предупредил я жену. – Нужно срочно писать указ, чтобы горожане узнали, кто и за что разрушил их Главный храм.
– Вы сошли с ума! – высказалась она. – Кирен, саи на многое закрывают глаза, потому что напуганы всем, что уже свалилось на их головы, но нужно знать меру!
– Ты будешь слушать или ругаться? – спросил я. – Я ведь могу заняться указом.
– Рассказывай, – сказала Адель, – я помолчу.
– Я не могу утверждать, но уверен, что это работа Гордоя. В Ромар прибыли жрецы из Дарминии. Они привезли с собой оружие, которое осталось от японцев, и с его помощью застрелили Жарома и кое-кого из пытавшихся защитить его братьев.
– А амулет? – спросила она. – Он же должен был…
– Мой или твой защитит, – перебил я, – но не жреческий. Его сила позволяет управлять сразу многими, но не влияет на материальные предметы. Амулет потом кто-то снял, и это очень плохо! Наверное, местные высшие уже поработали кое с кем из братьев, потому что часть из них перешла на сторону напавших. Завязалась перестрелка, которую услышали в крепости и сыграли тревогу. Когда мы туда примчались, жрецы из Госмара удрали подземным ходом.
– А остальные? – спросила жена. – Неужели они думали, что подобное сойдёт с рук?
– Так и думали. Это ты хорошо меня знаешь, а они судят по себе. С их точки зрения, ничего страшного им не грозило. Наверное, сидели и ждали, что я начну торговаться из-за оружия. Или думали откупиться золотом. Если я скажу, сколько мы его выгребли из храмовых подвалов, ты мне не поверишь.
– И сколько же?
– В два раза больше, чем его у нас! И это только монеты, а там и изделий из золота было навалом, не считая сосудов, полных изумрудов и жемчуга.
– Куда им столько? – удивилась она.
– Этот вопрос нужно задавать не мне. Сотни лет верующие несли им золото, а жрецы складывали его в свой подвал и свозили туда же из других храмов. При нормальном учёте из-за магии красть трудно, а расходовали мало, вот понемногу и собрали.
– И чего они пытались этим добиться? Пусть мы большую часть гвардейцев отправили на север, но дружина вся здесь.
– Мне видятся две причины, – сказал я. – Убрать Жарома, который всем высшим был как кость в горле, и разжиться оружием. Вряд ли в Дарминии осталось много винтовок, а патронов к ним, наверное, почти нет.
– Против тварей? – спросила Адель.
– Против таких тварей, как я. Не нужно пугаться, а вот проявить осторожность не помешает. Они захватили с собой винтовки убитых братьев, но там тоже было немного патронов. И где-то гуляют три пистолета, которые были у Генкерса. Поэтому не будет никаких выступлений перед толпой и других рискованных мероприятий, и никуда не станем выходить без брони и охраны. Я распоряжусь, чтобы сегодня же в наших комнатах разместили жреческие амулеты. Исключение сделаем только для приёмной, в которой придётся размещать караул. Если повсюду заблокировать мысленное общение, я не смогу работать, а так обо всём будет знать Коль, да и мне для разговоров не придётся бегать в коридор.
«Что у вас творится? – соединился отец. – Только хотел заключить брачный союз в Главном храме, а ты его тут же разрушил!»
«Убит Жаром, и совершена попытка захватить оружие братства, чтобы потом использовать его против нас. И за всем этим торчат уши вашего брата. А верхушка наших жрецов его прикрывает. И что я, по-вашему, должен делать? Жречество было единственной силой в Ольмингии, которая могла принести нам много неприятностей.
«Было?»
«Уничтожив почти всех высших, я сильно сократил число своих врагов. И золота я у них нагреб намного больше того количества, которое собрано в нашей казне и лежит в подвалах других дворцов. А ведь его нетрудно было обратить против нас. И самое главное, у нас теперь не один, а два алтаря!»
«Ты вывез алтарь! – поразился он. – Чем ты думал?»
«Я всегда думаю головой. Сейчас собрался сесть за написание указа. Надо всем доходчиво объяснить, что произошло и кто виновник».
«И кто у тебя будет виновником?»
«Во-первых, Дармины. После прошедшей войны в их вину с лёгкостью поверят все. Во-вторых, это Гордой. Его бегство – это уже доказательство вины. Ну и, в-третьих, это сообщники вашего брата из числа высших жрецов. Доказательств их вины достаточно, а если потребуются ещё, их даст единственный уцелевший Старший жрец, которого сейчас допрашивают в пыточной службы безопасности. Про алтарь в указе не будет ни слова».
«И что дальше? – спросил отец. – Жрецы плохие – долой жрецов! А ты подумал о том, что у саев нельзя отнять их веру, ничего не дав взамен?»
«С моей точки зрения, у вас не вера, а так… – сказал я. – Ерунда, одним словом. И её не улучшишь какими-то реформами, потому что нужно менять всё! Жаром начал этим заниматься, и его убили. Но оставлять всё, как есть, нельзя. Ясно же, что по вашим текстам я самое главное зло! И все жрецы поставлены в безвыходное положение. Продолжать проповедовать то же самое, значит, вступить в конфликт со мной. А если поддержать меня, нужно выбрасывать священные тексты, которыми пользовались тысячу лет. Пока все молчат, потому что поверили в угрозу тварей. А что будет, когда эта угроза исчезнет?»
«Ты что-нибудь придумал?»
«Конечно, – ответил я. – Буду сидеть и ждать. Жрецам без алтаря нужно срочно менять одежду и заняться чем-нибудь другим, поэтому они придут ко мне договариваться. И если договорятся на моих условиях, я отдам алтарь и даже помогу придумать религию и объяснить саям, почему им тысячу лет говорили чушь. В моём мире с настоящей верой такое можно сделать, только залив страну кровью, а здесь всё пройдёт намного легче. А вашу свадьбу можно провести в любом из столичных храмов. Но я не стал бы этого делать, а провёл ритуал на нашем алтаре. У нас есть свои жрецы, а у Алексея божественной силы не меньше, чем её было у Гордоя, так что он с удовольствием вытащит для вас нужный шар».
– С кем ты говорил? – спросила жена.
– С отцом, – ответил я.
– Сердится?
– Скорее, растерян. Малыш, подожди, пока я напишу указ, а потом чем-нибудь займёмся. Хочешь, сходим в парк?
– Ты бросишь все дела и пойдёшь со мной гулять? – не поверила Адель.
– Я пойду гулять с вами, – сказал я, погладив её живот. – Дрыгается… Может, тебе с ним тяжело ходить?
– Тяжело, – согласилась она, – но всё равно пойду. Уже давно не было безветренной погоды и солнца, а сегодня просто замечательный день!
С указом я просидел минут сорок, после чего отдал его Колю и начал собираться на прогулку.
– Ты собираешься, как на войну, – пошутила жена. – Чего ты опасаешься? Ограду хорошо охраняют, а сейчас день.
– Ты у меня одна, – ответил я. – И без тебя мне не нужны ваши проблемы, не нужен ваш мир, да и мой тоже. Любовь – это болезненное состояние, когда смысл жизни в любимом человеке, поэтому эгоисты не могут по-настоящему любить. Вот скажи, за что ты меня любишь?
– Уж конечно не за то, что ты вытворяешь со мной в постели. Сильных и умелых мужчин много, а ты один. Умрёшь ты и… нет, теперь не умру из-за ребёнка, а раньше точно умерла бы. А почему ты, а не кто-нибудь другой, этого я не знаю. Пусть это болезнь, но я перегрызу горло тому, кто меня от неё вылечит! Милый, зачем тебе автомат? Если увидят, будут зубоскалить…
– Пусть зубоскалят, если есть лишние зубы, – проворчал я, но оставил автомат и взял беретту. – Не хочешь одеться теплее? Всё-таки зима.
– Пошли! – сказала она, беря меня за руку. – В моей одежде на солнце будет жарко.
Мы вместе с пристроившимися за спинами дружинниками вышли из южного дворца и пошли в сторону северного, выбирая аллеи с деревьями помоложе. Солнце заметно грело, особенно на открытых местах. Это был первый солнечный и безветренный день с начала зимы, да и за прошедшую осень такие деньки можно было пересчитать по пальцам.
– Сегодня в дружину влилось полсотни отличных бойцов, – сказал я Адели, – и мы получили столько золота, что возникли проблемы с его хранением. И ещё получили тела. Я сильно здесь зачерствел. У меня и раньше была профессия, которая способствовала циничному взгляду на жизнь, а сейчас и вовсе приходится всё рассматривать с точки зрения полезности для дела. Исключения очень редки и касаются только немногочисленных друзей. Смотри, какой замечательный день. А ведь всего несколько часов назад оборвалась жизнь множества саев. Часть из них погибла не по моей вине, жизнь остальных погасили по моему приказу. А я иду с тобой по парку, наслаждаюсь твоим обществом и погодой и радуюсь тому, что избавился от врагов и увеличил свои возможности. Полгода назад реакция была бы другой.
– Так и должно быть, – мотнула она головой. – Раньше ты жил для себя и не за кого не отвечал. Хорошо быть добреньким и всех жалеть, если для этого ничего не нужно делать и за твою жалость потом никому не придётся расплачиваться. У правителей совсем другой взгляд на окружающих и другая оценка событий. Смотри, не одни мы вышли погреться на солнце.
Нам навстречу из-за поворота аллеи вышла обнявшаяся парочка. Здоровенный сай обнимал худенькую молодую девчонку. Что-то мне показалось в них странным…
– Вара? – недоуменно сказала Адель. – Ничего себе! Это же Марей!
Саю потребовалась секунда, чтобы отшвырнуть девчонку в кусты и выхватить пистолет. Идущие за нами дружинники сорвали с плеч автоматы и бросились в разные стороны, потому что мы не давали им возможности открыть огонь. Жена дёрнулась закрыть меня собой, но я перехватил её и забросил себе за спину. И всё это происходило под грохот выстрелов. Марей успел выстрелить трижды, после чего бросил пистолет и встал на колени.
– Не стрелять! – закричал я дружинникам, но опоздал, и перечёркнутое автоматными очередями тело хранителя зверинца упало на дорожку.
– И зачем вы мне нужны? – спросил я у сконфуженных парней. – Вы же маги и должны были видеть, что он уже подчинён! И оружия в его руках не было, а мы под защитой амулетов. Испортили такое тело! И теперь мы не узнаем, как к нему попал один из пистолетов Генкерса.
– Извините, милорд, – сказал один из дружинников. – Мы испугались за вас. Уж очень неожиданно всё случилось. Я вообще нажал на спуск, как только вы перестали закрывать цель. Что он бросил оружие, я увидел только, когда вы закричали.
– Она под контролем! – сказала Адель, помогая подняться лежавшей на земле девушке. – Это дочь графа Сарэ. Её несколько дней назад привезли с приграничья.
– Но семейство Сарэ погибло, – удивился я. – Как ей удалось уцелеть?
– Никто не знает, – ответила жена. – Но это точно она. У неё не всё в порядке с головой, но Эмма сказала, что сможет вылечить. Теперь понял, почему я так удивилась, увидев её с Мареем?
– Я снял контроль, – сказал я. – Твоё удивление я понимаю, не понимаю, зачем ты рванулась защищать меня своей грудью. Или, может быть, животом? Есть в твоей голове ум или в ней одни инстинкты? Если бы я не потратил на тебя время, его не убили бы, а у меня не разрядился бы амулет.
– Я заряжу от своего, – с готовностью предложила она.
– Возвращаемся, – сказал я всем. – Отведём девушку и домой. Подберите пистолет. Я связался с Пардом, так что за телом приедут.
Со мной связались, когда мы уже подходили к дворцу.
«Вы разрешите с вами поговорить, милорд? Вас осмелился потревожить Старший жрец храма на Зелёной площади Дар Лард».
«И о чём вы хотели говорить, Дар?» – спросил я.
«В первую очередь, милорд, я хочу выяснить, что с нашим алтарём».
«Вообще-то, это алтарь Бога, – усмехнулся я. – Но допустим, что он был вашим. Хотите его вернуть?»
«Хотелось бы, – подтвердил он. – Я с вами говорю не от себя, а от имени всех старших жрецов столицы».
«Мне не нужен ваш алтарь, – сказал я, – но и вам я его не верну, пока не поменяете веру. В таком виде, как сейчас, мне храмы не нужны!»
«А не слишком ли много вы на себя берёте, милорд?»
«Хорошо, давайте рассуждать. В чём смысл вашего служения Богу? Молчите? Тогда попробую ответить я. Вы сами и ваши предшественники делали всё, чтобы в жизни саев ничего не менялось, так сказать, берегли образ жизни предков. Так?»
«Упрощённо, но верно», – согласился он.
«А для чего вы это делали? Я уже беседовал на эту тему с Жаромом, и мне удалось его убедить, что основы, которые вам предписано беречь, и обычаи предков – это не одно и то же. Я вынужден для общего спасения нарушать ваши обычаи, но я и пальцем не тронул основы! А верхушка жречества пытается сжить меня со света, несмотря на выигранную войну и то, что скоро на нашем севере не останется ни одной твари».
«На нашем? А у соседей?»
«У соседей нет меня, Дар, и они обречены. Мы будем бороться с их тварями, но только тогда, когда не будет их самих».
«Но почему не помочь сейчас, если мы уже почти справились с бедой?»
«По одной простой причине: они не позволят мне это сделать, а я не собираюсь их вооружать. Вот вы стали бы давать сильное оружие в руки тех, кто к вам враждебно настроен? Сейчас я им помогу, а потом мы с вами умоемся кровью!»
«Так ли они нам враждебны?» – не поверил он.
«Вы не готовы к этому разговору, да и мне его неудобно вести на ходу. Давайте поступим так. Завтра, через час после завтрака, вы ко мне приедете, но не один, а с теми жрецами, которым небезразлична судьба нашего народа. Желательно, чтобы они были умны и могли слушать не только себя, но и других. Только не приезжайте толпой, а то вы меня задавите. Хватит троих или четверых. Посидим, поговорим и, может быть, найдём с вами общий язык. Тогда к вам вернётся алтарь, а я помогу с ремонтом храма и перестану в своих указах подрывать ваш авторитет. Разговор будет не только о религии, я расскажу вам много такого, о чём вы не имеете представления. Светской и духовной властям нужно действовать вместе, и основой их единства должно быть не родство правителей, а понимание общности цели!»
