Геннадий Сергеевич Горчаков
Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша
Символ Чаши с давних времен является утверждением Служения. В Чашу собирают дары Высших Сил. Из Чаши дают. Символ Чаши означал всегда самоотвержение. Несущий Чашу есть Подвиг Несущий. Каждое высокое деяние может обозначаться символом Чаши. Всё самое высокое во благо человечества нуждается в этом знаке. Сердце Космоса отражается в этом великом символе. Все образы героев духа могут быть изображены как несущие Чашу. Всё Мироздание отражается в Чаше духа огненного. Ведь Чаша имеет в себе все вековые накопления, которые собираются вокруг зерна духа. Как великий символ нужно принять утверждение Чаши в каждодневности. И детей, и молодых нужно приучать мыслить о Чаше. Нужно понять всё многообразие образов великого символа Чаши.
Мир Огненный
Пролог
На одном из Поющих Миров
Мир Краса-той дышал: звенели горы, острые вершины в небо устремляя, – там, в глубокой зелени небес, пылали разноцветных три Светила: Зелёная Звезда, что ярче всех была, Жёлтая сияла рядом с ней, всё наполняя лёгким светом, и Голубое Солнышко плыло, в лазурь окрашивая море. Над лёгким пеньем волн сновали стаи пёстреньких рыбёшек, стараясь шустрых птиц догнать и вместе с ними полетать. А выше распустили паруса под мягким ветра дуновеньем облака; всё негою Любви дышало и томилось, и всё стремилось восславить Светлого Творца.
Свежая волна прохладою плескала, жар каменьев разноцветных охлаждая. На тех камнях сидели двое, их ауры светились сияньем золотым, что ярче Солнц всех было; промеж собой они вели беседу. А камни, досадуя на ласку волн, ловили через шум и звон обрывки разговора, чтобы потом обдумать эту мудрость в тишине.
– Учитель Ра, давай мы создадим такой Красивый Мир, какого не было ещё. Пусть люди в нём живут одною Краса-той, пусть мысли их, слова, дела украсят новый Мир Добра. И чтоб они не знали ни горя, ни страданий, а только радость познавали творенья Краса-той Добра.
– Лада, такое невозможно, – Прекрасной Деве отвечал мудрейший собеседник, – ведь в Мире Яви путь к совершенству через страданья неизбежные пройдёт: способом другим несовершенное не может совершенным стать.
– Но ты же Бог, Творец! Ты можешь ВСЁ! Ведь есть же Высшие Миры, которые ты сотворил, – там дышит всё Добром, и Радость там сияет Краса-той!
– Но это Высшие Миры, которые свой путь через страдания несовершенства уже прошли. И потом… лишь в испытаниях наш дух растёт. Страдания такие даже злом назвать нельзя: они, как тень, что следует за человеком, и, чем светлее человек, тем тень светлее станет.
– Но почему нельзя быть духу совершенным с самого начала, когда творенье Мира началось? Как Совершенное Начало несовершенство породить могло?
– Однако крепкие вопросы ты, Лада, задаёшь. Вот тот Мир, который планетой Фа назвали, с какими мыслями её творили мы?
– Я думаю, о Краса-те и о Добре.
– Сама ты видишь, что планета от этих мыслей далека, хотя все мы: и Ур, и я, и тот же Сатанэль замесом из добрых мыслей делали её. По логике вещей планета совершенной сразу быть должна. Но наши мысли исказились, и несовершенства безобразьем окружились, как только в вещество пространства погрузились. Первоначало, из которого все души сотворились, частичками Огня их породило, а в них потенции его лишь только сохранились, и души те должны теперь их свойства проявить. Тут неволить никого нельзя: изначально все равны и изначально Добром наделены. Но дальше всё зависит от самих себя, от собственных усилий. На то и воля нам к Добру дана. А то, что Злом ты называешь, Добра несовершенство есть.
– Ну хорошо, Учитель, ты знаешь, что на Яви будет наперёд, так почему же сразу Зло грядущее не истребить?
– В основе Жизни лежит Закон свободной воли, который дан Мирам и существам, и преступить его нельзя: насилие Зло новое родит. Душа не может сразу совершенной быть, она должна себя сама в Красоты возводить, на то и мысль, и чувства, и воля ей даны. Насилие к Добру обычно не приводит. И как тут быть?
– Но хотя бы можно Зло смягчить? Страдание есть Зло, а если через Зло идти, от него не сможем никогда уйти.
– От страданий одни ожесточатся, другие же в них радости найдут и в испытаньях силы обретут. А лёгкие пути лишь вниз ведут. Ещё раз подчеркну, что каждая частица бытия, то бишь Монада, первозданный есть Огонь и свойства Абсолюта все имеет, но их ещё ведь надо же развить! Каждая Монада свой выбирает путь: кто вверх идёт, а кто катиться вниз желает: на всё свободная есть воля – таков закон развития всего живого. На стадии разумной действие закона кармы настаёт, когда дух отвечает за все свои дела. И если дух следует закону, то есть правильно живёт, то счастье он найдёт. А страдания лишь как указания для духа – он должен срочно выправить свой путь, свои болячки излечить.
– А если постоянно те духи молодые опекать, их направленье мыслей выправлять?
– Дух так устроен, что вольные просторы – ему родная мать. Корявый, неказистый, он будет шишки набивать, зачем-то лезть на горы и бездны покорять, а если не давать им глупости все эти совершать, то будет дух тот восставать и за тиранов нас считать.
– Но почему им монстрами ходить? Почему их сразу похожими не сделать на Творцов? Хоть это можем сотворить?
Владыка улыбнулся:
– Ты хочешь из существ с животными страстями Творцов Высоких сразу получить? Такого не бывает! Это всё равно, как если бы вот этот камень вдруг начал говорить.
– Но если, Учитель, ты захочешь, он запоёт и даже полетит!
– Да, но лишь до той поры, пока я буду своим сознаньем наделять его. А сознание – энергия Огня, накопленная во многих жизнях и трудах. Закон Вселенной – всё достигать своим трудом, и он один и для людей, и для Творцов!
– Я это знаю, Возлюбленный Владыка. Но разве невозможно изначально труд восхожденья людям облегчить? Чтобы не с чудовищ, грубых и ужасных, свой путь на Яви начали они, а с человеков, подобий наших, которые бы сразу умели думать, чувствовать, любить и Краса-ту творить. И я хочу создать на Яви сразу Мир Любви, Добра, Краса-ты!
– Хорошо, по нашему подобию мы создадим людей, но дальше развиваться придётся им самим.
– Но если с ними вместе жить и им примером высшим быть, тогда они быстрее ум светлый обретут.
– Ну-ну, и что же ты решила?
– На Яви я хочу найти долину, чтоб горы вкруг неё стояли, и воспитать людей до стадии Творцов. И станут люди славить Краса-ту и Бога Солнца – Ра!
Владыка ответно лишь вздохнул; и дальше мысленный их продолжался разговор.
– Пусть будет так – твори свою страну, существ своих такими, какими видишь ты. Чувство Краса-ты мы в сердце вложим им. Учи, воспитывай, расти, а мы же будем помогать, но как только люди оперятся, то сами дальше пусть летят, иначе кармы вихрь тебя здесь вместе с ними засосёт.
– Владыка, хочу задать тебе ещё один вопрос. Начинается с чего творение планеты?
– С создания энергии Ядра или зерна. Необходимо мысленно представить новую планету в подробностях тончайших, а потом окутать мыслеобраз этот энергией Любви, Добра и Краса-ты.
– Учитель, могу ли я хоть чем помочь тебе?
Владыка улыбнулся, устремленью радуясь любимой ученицы:
– Пока ещё не сможешь ты мне помочь. Процесс создания Ядра требует такого напряженья духа от Творца, что во Вселенной нашей лишь единицы могут выдержать его и не сгореть при этом. А вот когда Зерно планеты утвердится, тогда и твой наступит для творенья час.
Долго вели ещё беседу о планете новой могущественный Ра и ученица верная его. Много что ещё поведал Ра ей в эту встречу. Так Он готовил Ладу к грядущей миссии её на Яви, чьё Зерно в пространстве только зарождалось.
В начале Творения
Владыка Ра за дело взялся: возле планеты Лу внедрил Он Мыслеобраз свой о будущем творенье. И закрутил его, всё ускоряя скорость. Мыслеобраза кружение магнитно стало притягивать к себе энергии невиданной огромной силы. Они, как молнии, тянулись к Шару Светлого Огня из всех концов Вселенной, наматывались на него, как нити на клубок, из мыслей Светлых Любви, Добра и Краса-ты, пока в Пространстве не образовался из энергий этих сияющий огромный Шар, подобный Солнцу. И сам Владыка Ра светился от напряжения великого, как сто тысяч ярких Солнц. Современные учёные это посчитали б за «рождение звезды сверхновой». Так начиналась Явь.
Что такое Явь тогда была? Шар яркого Огня, где всё горело, плавилось, бурлило, клокотало, как будто жизнь сама варилась там. Подземные огни шутейно разрывали корочку её земли, вздымали вверх и снова вниз бросали; небо молнии терзали, а громы вниз его осколки обрушали. Здесь, в блеске ярого огня, Материя бурлила, чтоб Дух завлечь в свою любовную игру и терпеливо дожидалась, когда её избранник, любовью распалённый ко всем богатствам форм её, изменит Безпредельности самой и в её горячие объятья попадёт, свободу променяв на прелести её, но там уж будет поздно: затрепещет и в сетях Материи забьётся уловленный любовник страстный и младой, огнь жизни отдавая любовнице своей, теперь тоской одной по Звёздам утешаясь.
А в мире Яви ходили, плавали, летали, а то и вовсе застывали в сонной и ленивой дрёме в тонких оболочках сонмы будущих существ, которые с планеты Лу сюда спустились. Огромный серый шар её – Седая Мать, – отдав все силы молодому Миру, готовилась поспать, кружась вкруг Дочери своей. А та, сияя блеском юной Краса-ты и наливаясь силой молодой, свою грудь подставляла для всех существ, что валом повалили из других Миров, чтоб дальше совершенствовать себя. Некоторые духи, в суровые условия попав, на Лу вернуться пожелали – к Матери родной, но здесь уж не было Огня: жизнь её на Явь вся перешла. Лу мёртвая уже была, и духи, покрутившись там, на Явь обратно возвращались, чтоб восхожденье к совершенству продолжать в условиях суровых.
Для Содружества Миров сейчас важнее не было вопроса, какую оболочку духам дать, кто жизнь свою пытался на Яви начинать. Сама планета Явь из состоянья Навьи выходила, чтоб загустеть и затвердеть, и путь чрез грубую материю пройти – путь яростной с материей борьбы, – так светлое сознанье обрести всем напряженьем духа. И предстояло Высшим Существам, достигшим состояния Духовного Огня, пожертвовать собой, чтоб искру разумения созданьям дать на Яви.
Многие из Духов молодых тогда сюда рвались, чтоб пыл Служенья проявить, но Яви дикий норов всех быстро укрощал; огонь стремленья в них угасал, и обратно возвращалися они в свои Высокие Миры.
Несколько горячих Духов молодых с размаху, закрыв глаза, внедрились в эфирные тела чудовищ тех, которые на Яви появились, желая их к Добру скорей направить, но просчитались: жизнь животная высоких их стремлений оказалась посильней, и когда тех духов выдрали из тел, то время долгое они ещё привычками чудовищ жили, светлое своё сознанье растеряв.
Лада пока что не пыталась на Яви воплощаться и голову она себе ломала, как эту массу духов наделить высоким Разумом Огня. Ей нестерпимо было находиться среди разнузданных вибраций, грубых и жестоких, что боль ей причиняли. Стихии бешено по Яви всей носились, ревя, рыча, ломая и круша и в хаос обращая всё и вся.
Безуспешно их старались укротить, в порядок привести, а Лада лаской их унять пыталась, но ничего не получалось. Ярость бешеных Стихий не ведала предела. И тогда Владыка Ра на Яви оявился в блеске ауры своей, что сияла ярче Солнца, и мощным голосом призвал к порядку и согласию Стихии. Он же мыслеобраз Яви Краса-той высокой укрепил и Явь окутал им, как будто бы в неё впечатал.
И Явь его суровой воле подчинилась: Стихии разделились, построились все духи по ранжиру; земля гранитным поясом сковала Огнь изначальный, что мощь Творцов вобрал, – так суша появилась, а на неё обрушились потоки вод холодных, и в пар горячий окуталась планета. А когда улёгся пар, то океаны заплескались зелёно-голубой водой, россыпь отражая солнечных лучей, радостно игравших с первою волной; а в воздухе поплыли облака, свои выстраивая замки. Из Космоса планета казалась Ладе девчонкой молодой и озорной, что в лёгком сарафане из светлых облаков бежала по космическим просторам и песни распевала про Краса-ту и молодость свою.
Светило дитя своё любило, в небе бережно его водило, тайнам мудрым научая бытия. Так Малышка поняла: ей, чтобы в Краса-те расти, лес и травы надо завести, речек русла провести и ручьям дать звонкий ход, чтоб каждая зверушка, букашка и пичужка пили силу от земли и размножаться тут могли. А ещё Светило ей сказало, чтоб в порядке Мир держать, Краса-ту в нём развивать, здесь Существ ей надо нарожать, что хозяевами станут всей поверхности планеты.
И Явь тогда с мольбой к Ра обратилась: дескать, надобны ей Боги, чтоб в порядке Мир держать, Краса-тою украшать, а она всем будет Мать. И задумались Творцы: как и кем украсить Мир, чтобы Явь доверить им.
Лада первой услыхала просьбу маленькой Планеты и помочь ей возжелала и Ра о том сказала. На что Владыка ей пророчески заметил:
– И пройдёт твой путь на Яви в сотворении людей. Всю себя отдашь ты людям в Жертве вечной и великой, и в трудах тех неустанных станешь Матерью ты Мира. Но для этого придётся много жертвовать собой. Совершишь дела благие, устремишь сердца людские к высшим знакам Краса-ты. И деревья, и цветы, воды, воздух и Огонь – все послужат тут тебе. В Краса-ту Огня войдёшь – так ты счастье обретёшь.
Так самим Владыкой Ра был начертан Ладе путь – в Краса-те его творить, Подвиг Жертвы совершить.
Кольцо Сатургона
(Из Хроники Акаши)
Два Творца глядели, как из глубин бездонной Тьмы пузырём стального цвета всплывает окружённая кольцом из льда, камней и пепла некая Планета, со скрежетом пространство прогибалося под ней.
– Это Сатургон, – сказал Владыка Ра, – гнездо когда-то здесь было Карагота – опора Хаоса в Проявленных Мирах. Интересно, для чего же Карагот его подбросил нам? Похоже, от пораженья к пораженью Карагот становится умней.
– Но Карагот же – Хаос! – воскликнул Сатанэль. – Какой же ум быть может у него?
– Но если даже камень мыслит, то почему же Хаосу не поумнеть? Какую хитрость новую нам Враг готовит? – её бы надо разгадать.
– А что же тут гадать? Сатургон нам нужно уничтожить и не надо голову ломать.
– Не всё так просто, милый Сатанэль, во взаимодействие с системой Солнца Сатургон уже вошёл, и если сейчас его мы уничтожим, то равновесие нарушим, а это к последствиям претяжким приведёт. Мне кажется, пока его в клещи бы надо взять между Ураном и Юпитом и далее бы надо присмотреть.
– Учитель, дозволь за Сатургоном этим мне наблюдать, – Сатанэль сказал. – Явь пока не требует больших хлопот. И потом я лично виноват, что Сатургон в Мир Солнечный пробился. Так что свою ошибку мне надо исправлять.
– Что ж, это будет справедливо, – не сразу Ра с ним согласился и с одобрением на Сатанэля он взглянул: старался его лучший ученик и трудностей он не боялся, навстречу им всегда он рвался. Как только испытания последние на Яви Сатанэль пройдёт, себя проявит истинным Хозяином планеты, так будет он уже творить лишь в Высших сферах Бытия, а испытания на Яви для него пустой формальностью тут станут – вот только малость пусть своё тщеславие с гордыней уберёт.
Яви Властелина Сатургон к себе манил: какая-то загадка в нём таилась, и ему хотелось выяснить, зачем и почему Сатургон вдруг в Солнечной системе объявился. Порой на Сатургон подолгу Сатанэль глядел: неумолимо, даже жадно, Сатанэля Сатургон к себе тянул, как будто звал его и даже снился по ночам, и тайну некую раскрыть он обещал. И Сатанэль не выдержал, коря себя за любопытство, отправился на Сатургон, который нагло, подбоченясь кольцами своими ледяными, плыл по солнечным просторам, их массой злобною давя и дымный оставляя след. Ещё лишь только этот Странник звёздный взгромоздился средь планет, Сатанэль почувствовал, как Явь вдруг напряглась и дух её вскричал: «Ой, холодно мне, больно!» – и, кажется, он даже застонал. До Сатанэля тут дошло, что новая планета вовсе не подарок, а кое-что ещё. И неспроста же этот Сатургон, едва лишь только объявившись, в сражение вступил, Уран и Тулу – на бок положил, а Явь три раза кувыркнул. Да и другим Мирам досталось на орехи, когда красавчик этот средь них орбиту проложил и стал круги свои здесь нарезать и злобою коричневой пространство отравлять, ещё и свист иль визг фальшивый издавать! Вот наглая планета!
Его свирепый нрав решил Властитель Яви изучить, и для чего он Сатургона Дух отправился искать на этой самой вот планете, где рёв и рык, и стон пространство раздирали, и вой тоскливый страх и ужас нагнетали. Отсюда сразу хотелось прочь бежать и никогда здесь больше не бывать! И Сатанэль уже три раза с Сатургона дёру задавал, визжа, как поросёнок, который в драконью пасть попал. И всё же, страхи все преодолев, он снова в Бездну Чёрную полез, в какой-то Зев, который сам Ужас излучал. И вдруг почувствовал, что некогда он здесь уже бывал, и это Чёрное Ничто его как будто узнавало! И это Сатанэля немало напугало.
И ещё вдруг почуял Сатанэль, что здесь, на Сатургоне, он вовсе не чужой, а даже как бы свой, и то, что Духом Сатургона было, с ним пожелало в связь войти, и это Ужасом его теперь не прогоняло, а любопытство возбуждало.
И Сатургон упорно он посещал, с его чтоб Духом выйти на контакт. Пока он понял лишь одно: мир Сатургона создан Тьмой. Но чтобы Тьма свои Миры творила – вот это было диво! И чуял Сатанэль, что Тайна здесь кроется большая, и его всё больше любопытство разбирало, найти той Тайны корень, что явно с мощью спорила Владыки Ра.
– Ты Силу ищешь? – однажды чей-то хриплый Голос проскрипел средь полной Тьмы на Сатургоне. – Так это Я! Не бойся ты Меня! Тебе не сделаю я ничего плохого. А почему? Когда-нибудь тебе я объясню. Тебя давно я поджидаю и потому здесь пребываю, чтоб встретиться с тобой. Одного лишь я желаю – тебе служить и Вселенским тебя сделать Господином!
Здесь Голос смолк, и тишина как будто умертвилась. Сатанэля ужасный страх пробрал, едва живой он выбрался из Мрака и в панике бежал – сам дух его изнемогал. Но по прошествии времён страх у него прошёл, осталось только любопытство: кто это был, кто с ним там говорил, и что за Силу предлагал, и почему его Он поджидал? И любопытство оказалось страха посильней. Хотел сперва поведать Ра о Гласе Сатургона, но почему-то не осмелился сказать. Вдруг захотелось Тайну сохранить – и почему, в конце концов, всё Ра он должен доносить? Пусть Тайна эта пока его лишь будет одного: должны же у него свои быть тайны!
И потому однажды, вновь храбрости набравшись, Сатанэль в Пасть Чёрную полез, чтобы снова Глас услышать Сатургона. Там тишина царила – густая, ледяная, – мощь великая в ней пребывала, на Сатанэля дух давила. И мощь той силы была столь велика, что Сатанэля дух изнемогал, и вдруг, как если бы железными клещами, Тьма его схватила!
– Ты хочешь знать, кто я? – внезапно Сатургона Глас проскрежетал, как если бы кто лист железный яро раздирал. – Я – Тьма и Хаос, что вместе сам Ужас есть! Я – Мощь вселенская, которой равной нет, с которой тщетно Ра сражение ведёт. Весь Светлый Мир его над бездной Хаоса висит на тонкой нити Краса-ты – так, кажется, презренный сей Владыка мощь свою зовёт? Я вижу, ты смущён, и страх тебя берёт, но это всё пройдёт. Так слушай дальше. Могу тебя я Мощью наделить такой, какой и Ра не снилась. Ты станешь столь могуч, что вся Вселенная прогнётся под тобой! Владыкой будешь всех Миров!
От ужаса Властитель Яви испариной покрылся. Едва живой, икнув от страха, Мрак он вопросил: «Ты кто такой?». Скрипучий ржавый голос как будто б ухмыльнулся: «Я тот, с которым Ра сражается извечно и победить не сможет никогда! Тебе я предлагаю нашим стать и нашу Иерархию принять, Царём, Владыкой стать в обмен уменье мыслить дать. Коль предложение моё ты примешь, то Вселенная сама к твоим ногам падёт. В подчинение себе получишь легионы Сил. Вся сила Хаоса в твоём владенье будет. Ты самый умный в Иерархии у Ра, и на что тебе какая-то планета – всего лишь маленький мирок, песчинка жалкая в пространствах Бытия, когда тебе даётся шанс Владыкой стать Вселенной!». И как будто гвозди острые тот Голос вколачивал глубоко в само сознание его. И Сатанэлю воздуха уж не хватало, и мысли все пропали: внутри его как если б Бездна Чёрная открылась, и он уже летел в неё и падал, падал…
– Нам нужен Властелин, нам нужен Чернобог, который Силы Тьмы и Хаоса возглавит и иго свергнет Ра! – свирепо Глас скрипел.
Сатанэль слюну горячую сглотнул – в неё как будто пепел кто насыпал и горло всё забил:
– И что я должен сделать? – он прохрипел в великом страхе.
– То, что делаешь пока. Строй иерархию свою до срока и жди, крепчай и силы нашей набирай, а также в тайны Ра ты проникай. А срок настанет, Чертог твой утвердим мы там, где ты захочешь.
– Но это же не будет скоро, – Сатанэль насилу продохнул, дрожа всем телом и пытаясь сознание своё собрать, которое на части разлетелось, и осколки эти не в силах он был уже поймать.
– Для нас нет времени, есть вечность! – вдруг рассмеялся Голос, как будто железяки забрякали в мешке.
– И всё же я не понимаю, что надо от меня?
А что тут не понять, – железный Голос металлом снова громыхнул. – Ты просто станешь нашим Властелином, Мечом, Копьём Вселенских Тёмных Сил, и к магниту твоей воли вся наша Сила притечёт! С твоим умом и волею такую мощь мы наберём, что над Вселенной власть возьмём!
– Но Ра…
– Какой там Ра? Его давно забыть пора! Ты Вселенной Властелином станешь, и будем мы служить тебе!
«Властелин Вселенной», – эхом сладостным в ушах Властителя планеты жалкой отдалось и даже в пятках отразилось: «Ты Вселенной будешь Властелином, Сатанэль!».
Пред взором внутренним Хозяина планеты неотступно Чёрный Трон стоял и сознание его сжигал – власть Вселенскую Трон обещал – в Нём сила мощная таилась‚ Крылья чёрные над Троном распростёрлись, и Мощи этой не было предела.
– Я силы стягиваю все, чтоб послужить тебе, – Голос в сознании Хозяина планеты свирепо скрежетал.
– Так что я должен сделать? – Сатанэль пролепетал, на Трон уже мечтая взгромоздиться.
– Для начала Явь вырвать у Врага и в Хаос превратить её. А далее посмотрим, как дело у тебя пойдёт. Чёрное Копьё ты Тьмы бери и Ра рази! Краса-ту его ты сокруши! Всё, что хочешь, у меня тогда проси!
– А как я должен Явь крушить? – Сатанэль немало растерялся, сознание кружилося его.
– Раз мыслью можно строить Мир, то мыслью можно и разрушить. Ты только мыслеобраз Зла создай, а остальное сделаем мы за тебя.
Легко сказать, а как его создать? Было над чем подумать тут.
Оглушённый дикой этой речью Сатанэль стоял во Тьме великой уже ни жив, ни мёртв и, как он выполз из Пасти Чёрной, уже не помнил ничего, а только виделось ему одно: на крыльях Тьмы чернейшей, что выросли за ним, над Бездною ужасной он уже парил…
…Не скоро Сатанэль в себя пришёл, а очнувшись, он вдруг тоску великую по Сатургону испытал и, себя в душе коря, вновь отправился на Сатургон, желая Глас ещё послушать, чей скрежет грубый вдруг показался сладостной мелодией ему. И было дивно то, что Хаос вдруг заговорил… и как ещё заговорил?! А он-то думал, что Хаос есть прореха бытия и только, а тут такая Мощь звучала, что перед ней невольно дух прогибался сам собой. Ещё, ещё хотелось Глас Тёмной Силы Сатанэлю услыхать, с которой Ра эоны лет сраженья безуспешно вёл, и Голос чей на деле столь неожиданные речи вдруг повёл.
На этот раз был краток Глас:
– Сюда ты больше не ходи, – проскрежетал тот жуткий Глас. – Я сам тебя найду. А чтобы между нами связь была, Кольцо тебе я дам, но прежде подарок Ра – его Кольцо – ты снимешь с пальца своего, и разницу ты сразу ощутишь: Мощь великую возьмёшь, которой равной не было в Мирах. А теперь иди и сам решение прими: Вселенской Силой быть или рабом презренным Ра служить!
Опять не помнил Сатанэль, как выполз из Прорехи, держа в руке Кольцо.
Не помнил также, как на Явь он возвратился, которая ему теперь песчинкой жалкой показалась. Долго, ничего не понимая, глядел он на Кольцо, что Чёрною Змеёй в его руке лежало, и ощутил в душе одну лишь пустоту. «Надень, надень меня», – Кольцо ему шептало. И, повинуясь зову, дрожащею рукой Кольцо он взял, и далее само на палец как если б прыгнуло оно, где солнышком давно сияло Кольцо Владыки Ра, как знак Его ученика. И молния тотчас мелькнула, и грозно грянул гром! Кольцо от Тьмы слетело и палец почернел. Тогда он попытался вновь Кольцо от Тьмы на палец возвести, и вновь Кольцо Владыки Ра ударило огнём и чёрное отбросило Кольцо. Грохот ярый грома небо расколол, что тучами кромешными закрылось. При блеске молний и грохоте разгневанных Небес ползал Сатанэль среди камней, Чёрное Кольцо ища Врага, что вдруг сделалось ему всего дороже. И вот его нашёл, и долго нежил и ласкал, сжимая крепко-крепко, потом, его не выпуская, трепещущей рукой Кольцо Владыки Ра он с пальца снял, и, духом обмирая, на палец Чёрное Кольцо надел. Тотчас же сердце боль ужасная пронзила – как будто коготь кто в него вонзил – кривой, холодный, ледяной – и сердце, как тисками, сжал, что Сатанэль сознание от боли потерял и в Бездну Мрака безконечно упадал.
Очнувшись среди мрака, долго Сатанэль не мог понять: где он и что случилось с ним? Сознание его мрак ледяной накрыл, и тело корчилось от боли, а дух его как если бы пропал – на месте том дыра чернейшая сквозила. Одну лишь плоть он представлял, что каменною глыбою лежала мраком: ни звёзд, ни солнца, одна лишь Тьма, один лишь Мрак кромешный! И вырвался вдруг из груди его ужасный долгий вой, но Тьма столь плотная вокруг него стояла, что вой ударился в неё и снова в грудь вернулся – сердце черною змеёй обвил и его, должно быть, задушил – оно вдруг биться перестало.
Сатанэль тут вспомнил про Чёрное Кольцо – его нащупал он. Оно обдало холодом его, таким пронзительным и жутким, что даже в сердце хлад прошёл, как если б нож в него вонзился ледяной.
Долго не решался Сатанэль вновь прикоснуться к жуткому Кольцу, которое как будто бы клыками и когтями уже вцепилося в него. Когда набрался духа, чтобы Кольцо то снять, то легче было палец оторвать: Кольцо в него уже вросло! Он бился так и сяк, но было тщетно всё, и тогда хотел уж палец отрубить, но тут же Голос прозвучал, который он слыхал на Сатургоне: «Вот этого не делай! Когда всю Мощь Мою возьмёшь, то Силу обретёшь и Вселенной станешь Властелином!»
Сатанэль от ужаса вскочил:
– Ты где? И кто такой?
– Отныне я всегда с тобой. Я – твой лучший друг. Я обещал тебя Хозяином Вселенной сделать, и слово данное сдержу. Но сразу я тебя предупрежу, что глупостей твоих не потерплю и в Хаос обращу, коль ты не будешь делать то, что я тебе велю!
На Сатанэля просветление нашло: Кольцо он попытался снова снять и даже пробовал его кусать, но только клык сломал и получил такой удар, что вновь сознанье потерял.
Очнувшись, перед глазами Светлое Кольцо Владыки Ра он увидал – оно тускнело на глазах и будто пеплом покрывалось. Его схватил и, что-то яростно крича, на тот же палец нанизал, где было Чёрное Кольцо. И тут такое началось! Его крутило и трясло: две силы в нём сошлись и яростно дрались, – сознание его горело и в Бездну Чёрную летело: он умирал, он погибал. Тогда усилием последним Кольцо он Ра сорвал и вновь в безпамятство упал, рыдая и стеная и всё на свете проклиная.
Когда в себя пришёл, Кольцо от Ра исчезло, как если б не было его совсем, а там, где раньше было сердце, теперь гнездилась пустота. Бездна Чёрная в груди его открылась, а на руке его зато Кольцо Чернейшее змеилось, и, взгляд его поймав, оно как будто ухмыльнулось. Ещё ему вдруг показалось, что как-то выросло Кольцо и толстой чёрною змеёю в грудь оно уже вползало и даже в кровь вливалось.
Он долго тупо на него глядел, ещё не понимая, что судьба его отныне с Чёрным связана Кольцом. Что теперь он скажет Ра и что ему ответит тот? Мысли хаосом крутились в голове, и вновь сознание его скользило в черноте, и потом сквозь дурь и хмарь он вдруг почувствовал, как Сила некая вливается в него: она бурлила, как горный водопад, она хмелила и бодрила. Он с удивлением прислушался к себе: нет, точно чёрной лавой вливалась Мощь страшная в него. Не с неба же она бралась? Он вверх взглянул: ночь чёрная там небо закрывала, угрюмая на скалах во мраке стыла тишина.
Тоска, смертельная тоска его взяла, он вдруг завыл, всю обречённость выражая в вое том: он будто бы прощался с Безпредельностью самой, а дух его всё выл и выл и Явь всю содрогал, пространство болью наполнял, и даже камни прочь бежали от яростной тоски его.
Не скоро Сатанэль очнулся. Рассвет уж копьями своими гнал Тьму на Запад – туда, где скалы острыми клыками небо раздирали. Мир тусклым светом наливался и в краски наряжался – в движенье нехотя он приходил. Один лишь Сатанэль угрюмый, чёрный, злой среди камней безрадостный сидел, без мыслей и без чувств, живой и не живой, как если б в камень превратился. И с первым солнечным лучом мысль светлая мелькнула в нём, что надо к Ра Владыке немедленно лететь, покаяться во всём. Ра его поймёт, пока ещё не поздно, он простит. Ра от беды его спасёт! Скорее к Ра, скорее!
Он на ноги вскочил, чтоб к Ра в тот час лететь, но Глас, как когтем, за ноги схватил и прыть его остановил:
– Куда, мой Господин? К какому Ра собрался ты? Таких, как Ра, мильоны! А ты – один! Пред кем ты хочешь свой гордый дух склонить? Этот Ра ещё согнётся пред тобой! Ты наберись терпения, ещё немного подожди, когда вся Мощь Моя в тебя войдёт и Вселенную всю потрясёт! Остановись, безумец мой! В тебе уж Сила новая бурлит, ещё немного, и быть тебе Вселенной Господином!
Тут ветер дунул ледяной на Яви Властелина, мглой льдистою его сознанье остудил и мысли светлые прогнал, оставив пустоту.
Нехотя сперва Властитель Яви Гласу из Кольца внимал, но сладкой речи яд всё глубже в его душу проникал, её собою отравлял, на Ра обиды вызывал: Ра – там, на Радж-планете, в высоких сферах бытия, а он тут пропадает в самом низшем из Миров. С Владыкой Ра он вместе столько лет, а тот его всё проверяет, испытаньям разным подвергает, а сам его превыше всего лишь на одну ступень стоит, а так себя ведёт, как если бы на сто ступенек выше. Один купается в волшебной Краса-те, другой же грязь хлебает. Сатанэль здесь горько усмехнулся, и мысли далее горчайшие плодить он продолжал, сознанье ими заполнял: чем хуже он Владыки Ра?!
– Ты лучше! – Глас Кольца загрохотал, сознание, как молотом, дробя. – Тебе я обещаю, что станешь ты Вселенной Властелином и Мощь мою получишь ты сполна! Я готов склониться пред тобой, коль нашу Иерархию возглавишь! И всю Вселенную тогда к твоим ногам я положу!
– Да кто же ты?! – Сатанэль тут в ужасе вскричал, от Гласа мощного изнемогая, в душе уж понимая, с кем он себя связал.