Геннадий Русланович Хоминский
Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова
***
Вечером, когда Юра сидел, насупившись и молча выслушивал нотацию мамы, в дверь позвонили. Мама пошла и открыла. Он услышал, что это была Наташа. Юра подошёл к двери, и они с Наташей вышли на лестничную клетку.
– Ну, что, давай рассказывай, что там в милиции? – сходу спросила она.
– Да ничего, – потянул Юра, не зная, что отвечать.
– Просидели ночь в тюрьме? Дело завели?
– Да, завели.
– Но Вас же отпустили? А где Лёнька, у них закрыто?
– Наташа, понимаешь, отпустили только меня.
– Почему только тебя? Вас же вместе арестовали, Вы вместе магазин ограбили?
– Наташа, так получилось. Я всё объясню.
– Ты свалил всё на Лёньку?
– Да нет же. Просто мой отец смог вытащить только меня. Лёньку он тоже попытается вытащить, но чуть позже.
– Не поняла, значит, тебя отпустили, потому что у тебя такой отец, а Лёнька будет сидеть в тюрьме, потому что тётя Шура не может ему помочь? Тебе не кажется, что это предательство? Магазин грабили вместе, а отдуваться Лёньке одному?
– Наташа, всё не так.
– Замолчи, видеть тебя не хочу. Ты предал своего друга. Ты предатель, – она резко повернулась и побежала по ступенькам вниз.
Через два дня Юра пошёл в школу. Когда он вошёл в класс, все замолчали. Он прошёл и сел за свою парту, за которой сидел вместе с Лёнькой. В классе была полная тишина, все смотрели на него. Затем он услышал: «Гандон», – и опять все стихли. Кто произнёс это слово, было не понятно, но Юра спиной почувствовал, что все презирают его. Прошёл урок. На перемену из класса никто не вышел. Наташа подошла к нему и громко спросила: «Ну, расскажи, как ты предал Лёньку?»
– Никого я не предавал, – громко крикнул Юра.
– Так почему ты здесь, а не в тюрьме, вместе с Лёнькой? – спросил подошедший Макс.
– Ребята, никого я не предавал, просто так получилось.
– Так получилось? На, получай, – Макс сильным ударов врезал Юре в челюсть.
– Подонок, предатель, – громко закричала Наташа и тоже ударила его по лицу.
Юра вскочил из-за парты, схватил свой портфель и выбежал из класса. Он бежал до самого дома. Забежал в квартиру и не разуваясь кинулся на свою кровать. Перед глазами шли разноцветные круги, слёзы душили его. К нему подошёл отец, присел рядом на кровать.
– Пообщался с друзьями? Хорошо пообщался, вижу. Губа рассечена. Так что, сын, не просто даются подобные решения?
– Ну зачем, зачем ты пришёл в милицию?! – сквозь слёзы закричал Юра. – Пусть бы я сидел в этой камере, пусть бы меня посадили в тюрьму на три года.
– Сесть в тюрьму никогда не поздно. А сейчас подбери сопли и давай поговорим, – отец подал ему платок, потом сходил на кухню принёс мокрое полотенце, – приложи к губе, быстрее заживёт.
Юра вытер слёзы, высморкался и приложил мокрое полотенце к кровящей губе.
– Сесть в тюрьму – дело нехитрое. Сейчас позвоню своему другу, и вперёд, на нары. Прощай, Москва, прощай, Бауманка. Через три года выйдешь и пойдёшь работать на завод. Слесарем. Так же, как и Лёнька. Это тебе понятно? – спросил отец и посмотрел на него.
– Понятно, – пробурчал Юра.
– А так благодаря моему другу всё вернётся на свои круги. Ты сдашь экзамены, поступишь в Бауманку, выучишься и будешь работать на благо Родины. То же и твой Лёнька. Отслужит армию, поступит в офицерское училище, будет военным. Всё. Историю с магазином будете вспоминать, как страшный сон. Сегодня я всё это объяснил Шуре, матери Лёни.
– Ребята в классе, они меня ненавидят, презирают, называют предателем, – всхлипывая проговорил Юра.
– И правильно делают. Ты кто для них? Подлец, который бросил своего друга. Но пройдёт немного времени, и они поймут наше решение. А пока воспользуемся советом. В школу ходить тебе не нужно. Я договорюсь, экзамены сдашь в другой школе, где тебя никто не знает.
До начала экзаменов Юра просидел в квартире. Никуда не выходил, ни с кем не встречался. Сидел и смотрел в окно. Увидел, как Наташа возвращается со школы. Одна. До того стало муторно на душе, хоть волком вой. Несколько раз порывался выйти во двор, поговорить с ней. Но каждый раз что-то останавливало его. Что Юрка сможет сказать ей в своё оправдание? От скуки он прочитал все учебники и подготовился к экзаменам. Отец на машине отвозил его в школу, которая была в самом центре города, где Юра сдавал экзамены. Ни с кем не здороваясь и не разговаривая. Несмотря на то, что все экзамены он сдал на «отлично», красный аттестат и золотую медаль ему не выдали, так как он не учился в этой школе, так объяснил директор, который тоже был знакомый его отца. На выпускной вечер он никуда не пошёл. Просидел дома у окна. Видел, как Наташа нарядная, в белом платье выбежала из подъезда и пошла в школу. Видел, как ночью она возвращалась домой. Её провожало человек десять. Они сели в беседку на детской площадке, выпили бутылку шампанского и начали орать песни. Потом вышли её родители и всех отправили по домам. Юра сидел на стуле у окна и плакал. Слёзы лились ручьём, он их размазывал по лицу. «Ну и ладно, ну и пусть. Никто мне не нужен. Уеду, чтобы никого не видеть», – твердил он про себя. Через несколько дней он увидел Лёньку. Он был подстрижен под «ноль». Они с Наташей стояли во дворе и о чём-то разговаривали. Юра дождался, когда Наташа пошла к себе, а Лёнька начал подниматься по лестнице в свою квартиру. Он быстро спустился вниз, навстречу Лёньке. На его этаже они встретились.
– Привет. Ты как? Когда в армию? – дрожащим от волнения голосом спросил Юра.
– Да пошёл ты, – и сплюнул Юре под ноги, повернулся и зашёл в свою квартиру.
У Юры затряслись ноги, и он вернулся к себе. «Уехать, срочно уехать. Не хочу, не могу». Он сжался как пружина, только бы не зареветь.
На поезде они с отцом поехали в Москву. Юра сидел за вагонным столиком и смотрел в окно. Он словно прощался со своим детством, которое так внезапно и плохо закончилось. Что его ждёт впереди? Он очень хотел, чтобы были новые друзья, интересная учёба. Чтобы не вспоминать про Лёньку и Наташу, про этот городок, где он прожил пять лет. Про тот злополучный магазин, который всё поломал в его жизни.
Отец помог ему устроиться в общежитие. Сам уехал. Юра остался один. Консультации, затем экзамены. Домой возвращаться не стал. В институте были организованы дополнительные занятия для поступивших студентов. Учёба его полностью захватила. У него совершенно не было свободного времени. Друзьями он так и не обзавёлся, хотя отношение с однокурсниками были нормальные. Домой приехал только на зимние каникулы. Вошёл в свою комнату. Ничего в ней не изменилось. Сел на стул у окна, поглядел во двор и увидел Наташу. Она одна сидела в беседке с книгой в руках. Юра быстренько выбежал во двор и не спеша подошёл к ней. Сердце стучало очень громко, он боялся, что его стук будет слышен издалека. Она подняла голову и удивлённо посмотрела на него.
– Наташа, здравствуй.
– Юрка, ты? Привет. Как дела, когда приехал, надолго? – она засыпала его вопросами.
– Только сегодня, на две недели отпустили. Каникулы, – Юра успокоился, сердце вошло в свой нормальный ритм.
– Как я рада тебя видеть. Ты извини, не обижайся на нас, что так получилось.
– Наташа, я не обижаюсь. Всё понятно. Вы были абсолютно правы. Как ты, чем занимаешься?
– Учусь в техникуме.
– В техникуме? Почему не поехала в институт поступать?
– Зачем? Окончу, пойду на фабрику, как папа и мама.
– Как наши? Видишься?
– Нет. Практически из нашего класса никого не осталось, все разъехались.
– Как Лёнька? Что-нибудь знаешь про него?
– Конечно, мы переписываемся. Он служит в стройбате на Севере, правда, писем давно не было, но думаю, всё нормально. Юра, он на тебя не обижается. Напиши ему, я дам адрес.
– Конечно, обязательно напишу.
– Он понял, то, что сделал твой отец, было единственно верное решение. Вернётся из армии, поступит в училище. Главное – судимости не будет. И для тебя тоже.
– Спасибо, Наташа.
– Ладно, Юрка, мне бежать нужно. Увидимся.
Она встала со скамейки и быстро пошла в сторону своего дома. Юра пошёл к себе. Ему стало просто и легко. Словно тяжёлый груз упал с плеч.
А через два дня произошло ужасное. Было ранее утро. Юра только продрал глаза и собирался вставать и умываться, как внизу раздался страшный крик женщины. Что она кричала, было не понятно. Отец быстро выбежал на лестничную клетку и побежал вниз. Юра с мамой вышли из комнаты и остались стоять у двери. Он выглянул вниз. Тётя Шура стояла у своей двери и громко рыдала, рядом стояли два солдата. Подбежавший отец что-то спросил, затем обнял её за плечи и завёл в комнату. Солдаты тоже зашли в квартиру. Юра хотел спуститься, но мама удержала его. Через несколько минут вернулся отец, он был бледен, руки дрожали.
– Что случилось? – спросила мама.
– Лёня погиб. Его привезли на поезде, нужно организовать доставку до дома и похороны.
– Как погиб? – вырвалось у меня.
– Ничего не знаю. Я поехал в военкомат, разберусь, затем нужно помочь Шуре, – отец быстро оделся и вышел.
– Я пойду, узнаю – сказал Юра и собрался выходить.
– Не нужно, сынок, я сама схожу, – сказала мама, надела чёрный платок и пошла.
Юра подошёл к окну. У подъезда начали собираться люди. Из дома напротив выскочила Наташа и бегом побежала к нашему дому.
Ближе к обеду подъехал на машине отец, следом за ним грузовая машина. Юра видел, что в кузове лежит большой деревянный ящик. Из машины вылезли два солдата, залезли в кузов и молотками отбили доски. Внутри был цинковый гроб. Они и ещё двое парней со двора взяли его и занесли в подъезд. Снова раздался истошный крик тёти Шуры.
Пришёл домой отец.
– Что случилось, как это произошло? – спросил Юра.
– Погиб Лёнька. Ехали куда-то на машине, машина перевернулась, а он был в кузове. Раздавило его, так, что гроб открывать не будут, – отец сел на стул и потёр лицо руками, – в армии иногда погибают. Такое бывает.
Юра стоял и молчал. Что говорить, было непонятно.
– Наверное, мне нужно сходить к ним? – спросил Юра.
– Сходи, обязательно. Наберись мужества и сходи. Будет непросто. Шура сейчас не в себе. Но ты должен сходить.
Юра переоделся и пошёл. В квартире было много людей. В коридоре стоял Максим, поздоровались. Юра прошёл в зал. Посреди на табуретках стоял цинковый гроб. На крышке Лёнькина фотография и солдатская фуражка. На стульях у гроба сидели тетя Шура и Наташа.
– А, Юрочка, заходи, – повернулась к нему тётя Шура, – попрощайся со своим другом. Нет больше моего Лёнечки. Если бы не ты, он был бы жив.
Она зашлась в рыданиях. Какая-то женщина дала ей понюхать нашатырь.
– Юрка, ты предал своего друга, поэтому так и получилось, – Наташа повернула к Юре своё заплаканное лицо, – я любила его, а теперь его нет. Если бы не ты с этим проклятым магазином, всё было бы иначе. Он бы выучился на офицера, мы бы поженились.
Слёзы душили Наташу, она рыдала навзрыд. Все, кто был в комнате, повернулись к нему.
– Наташа, ты же говорила, что вы простили меня. И ты, и Лёня.
– Да, мы тебя простили, если бы он не погиб. А так всё из-за тебя. Ты его предал. Ты предатель.
***
Прошло двадцать лет, но слова Наташи, сказанные в те далёкие годы, больно обожгли душу Константинова. Он не только предал тогда своего друга, он предал и память о нём. За все эти годы он ни разу не вспомнил о Лёньке. Не вспомнил о Наташе, которую любил. Как сложилась её жизнь? Константинов не знал. Начисто вычеркнул их из своей жизни. И вот теперь память напомнила о них. Константинов лёг на кровать, свернулся калачиком и заплакал. «Ну зачем, зачем они попёрлись в этот магазин. Если бы не этот случай, вся жизнь пошла бы по-другому. Лёнька бы поступил в своё офицерское училище, затем они бы поженились с Наташей и всё было бы хорошо. У них. А у меня? – Константинов задумался, – что бы изменилось в моей жизни? Наверно ничего. Окончил Бауманку, женился на Люде, потом институт, полигон, Нина, дядя Коля и та же самая судьба?» Константинов встал и начал ходить по камере. «Нет – всё неправильно. Где можно было повернуть свою жизнь в другую сторону?» Константинов остановился, он вдруг понял. «Не нужно было совершать ту подлость по отношению к Лёньке, которую он совершил. Прав был тот милиционер, когда сказал, что преступление без наказания – это очень плохо. Вот она, поворотная точка его судьбы. Начало его кармы. Он должен был отказаться от предложения милиционера, от уговоров своего отца и полностью разделить участь с Лёнькой. Не замарать себя пятном предательства, пойти на суд и получить заслуженное наказание за свою глупость. Вернуться из колонии и начать новую жизнь. Понятно, ни о каком институте думать было бы нечего. Пошёл бы на завод, на фабрику, на стройку. В конце концов уехал бы на Север. И не было бы в его жизни ни Людмилы, ни Нины, ни полигона. А самое главное – не было бы предательства. Не было бы суда. И не сидел бы он сейчас в ожидании смерти». Константинов вновь лёг на кровать. «Да, к сожалению, ничего нельзя поправить в жизни. Что произошло, то произошло навсегда. Нельзя заснуть и проснуться в те далёкие годы юности. И начать жизнь сначала, по другому сценарию». Остаётся только ждать, когда пуля поставит последнюю точку в его книге судьбы.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ. ОБМАН
4.1. ЛЕНОЧКА
Константинов лежал на кровати и читал книгу. Неожиданно в двери загремел замок. Константинов отложил книгу и сел. В это время к ему никогда никто не заходил. В открывшуюся дверь вошел конвоир, в руке у него были наручники.
– Заключённый Константинов, – громко сказал конвоир и протянул к нему наручники.
– Константинов, статья шестьдесят четвёртая, высшая мера, – спокойно ответил Константинов и протянул к конвоиру руки.
– Одевайся, тёплая одежда есть?
– Вот, только куртка, – ответил Константинов и надел её, затем протянул руки конвоиру, который защёлкнул на них наручники.
– Куда меня? – с дрожью в голосе спросил Константинов.
– Не бзди, на прогулку.
– На прогулку? – удивился Константинов.
Зв всё время пребывания в этой тюрьме это было впервые. Они прошли по длинным коридорам с множеством решётчатых замкнутых дверей и вышли во двор. Яркий солнечный свет ударил по глазам, так что пришлось даже зажмуриться. Морозный воздух ворвался в лёгкие и защипал лицо. Конвоир подтолкнул Константинова в спину и негромко сказал: «До забора и назад, гуляем пятнадцать минут». Константинов понял, что и это подарок от Червонца, с которым он так больше и не встретился. Решение не отдавать ему деньги было окончательным. Так что прогулка была первой и могла быть последней, как и еда из офицерской столовой. Константинов не спеша шёл вдоль стены здания. До забора было метров сто. Была осень. Снег ещё не лежал, хотя, судя по припорошенной траве у деревьев, он уже выпадал. Константинов этого не видел. Только теперь он ощутил, какой спёртый воздух был в его камере. Сквозь тонкую куртку его пробирал небольшой морозец, но это было даже приятно. Неожиданно Константинов остановился. Он вспомнил.
***
Юрочка сидел на санках, которые везла его мама. Сам он был закутан в тёплое одеяло, которое было подоткнуто со всех сторон. Ему даже было неудобно сидеть, так как под попой был бугорок. Шапка была крепко завязана под подбородком и немного давила. Но Юрочка терпел, он очень любил, когда мама катала его на санках. Вокруг был белый-белый снег. Он опускал руку в варежке, и она скользила по нему. Струйки снега вырывались из-под неё и засыпали ему рукав пальтишка. Увидев это, мама останавливалась и говорила: «Юрочка, не тронь снег, пальчики замёрзнут», – подходила к нему, поправляла его в санках и укладывала ручку на колени. Затем они катились дальше. Вдоль тропинки стояли высокие деревья. На них лежал снег. Время от времени он срывался и падал вниз. Юре нравилось смотреть, как снег падает на тропинку, иногда он попадал на маму, и та отряхивала рукава пальто и шаль, которой была укутана её голова. А иногда снег попадал на него. Юра смеялся и пытался сам стряхнуть снег с лица и шапки. Если у него это не получалось, подходила мама и вытирала ему лицо. На санках она возила его два раза в день. В садик и из садика. Юра любил свой садик. Ему было там весело, там была его подружка Леночка. Ещё он дружил с Костей. Они с ним строили дорогу из дощечек деревянного конструктора, по которой ездили их машинки. А вдоль дороги они делали города, и тогда машинки не просто ездили – они привозили в них всякие вещи, которые удавалось захватить себе. Леночка всегда играла с ними, правда, на машине ездить они ей не давали. Не девчоночье дело. На машинах ездят только мужики. Но Леночка не обижалась. Зато в строительстве городов она была главная и строила их сама. А они с Костей приносили ей кубики, кольца от пирамидок и всё, что могли достать. Детей в их группе было немного. Игрушек хватало на всех. Но всё равно они с Костей первыми врывались на большой ковёр, расстеленный на полу, и захватывали всё, что было нужно. Леночка приходила после них, когда Юра с Костей уже строили дороги. Мама приводила её в садик, когда все дети уже успевали переодеться, так как жили они далеко.
Сегодня мама привезла Юрочку на санках попозже, ей не нужно было торопиться на работу. В раздевалке уже никого не было. Она помогла ему снять пальто и повесила в шкафчик. Одеяло, которым она укутывала сына, сложила на санки и выставила их в коридор. Зашедшая в раздевалку воспитательница Нина Ивановна поздоровалась с Юрой: «Юрочка, доброе утро. Переодевайся сам, ты ведь уже большой, пять лет скоро, и беги в игровую. Твои друзья тебя заждались», – и вышла. Юра сел на пол и начал стягивать с себя ботинки, затем теплые штаны. Оставшись в одних колготках, он достал из шкафчика шорты и сандалики. Одел их. Затем сложил вещи в свой шкафчик и закрыл его. Подходя к своему шкафчику, Юра почувствовал какой-то вкусный запах. Он не спеша прошёлся вдоль всех шкафчиков в раздевалке и понял, что запах идёт из шкафчика Леночки. «Интересно, что так пахнет?» – подумал Юра и открыл дверцу. На полке лежало большое яблоко. Юра взял его. Оно было прекрасно. Всё золотисто-жёлтое, только один бочок был ярко-красный. Юра поднёс яблоко к носу и втянул в себя его запах. Затем незаметно для себя откусил кусочек. Сладко-кисловатый сок разлился по рту. Он чуть не захлебнулся им. Не удержался и откусил ещё. Потом ещё. Такого вкусного яблока он не ел никогда. Особенно зимой. Остановился тогда, когда в руке осталось чуть меньше половины. И тут он подумал, что это ведь Леночкино яблоко, она, наверное, очень расстроится, когда увидит, что половину яблока кто-то съел. Ему стало очень стыдно. Ведь она догадается, что это был Юра, так как он последний зайдёт в игровую. «Что бы такое придумать, чтобы Леночка не обиделась и не подумала на меня?» – Юра сел на стульчик и задумался. Незаметно для себя он доел яблоко до конца. В руке осталась только маленькая кочерыжка. «Теперь Леночка точно расстроится и может даже зареветь, она же девчонка, – подумал Юра, – но самое главное, она перестанет играть со мной и будет играть только с Костей». Настроение Юры испортилось, ему захотелось зареветь, но он сдержался и решил положить огрызок в шкафчик Кости: «Теперь Леночка подумает, что это Костя съел её яблоко, и не будет с ним играть». Юра так и сделал. Открыл ящик Кости и положил огрызок на полку. Затем вытер рот и побежал в игровую, где строительство дорог было закончено, и Костя вместе с Леночкой начали строить город. Сначала Юре было как бы неловко перед друзьями за этот маленький обман, но постепенно игра увлекла его, и он совершенно забыл о своей проделке.
В игровую зашла Нина Ивановна, хлопнула в ладоши и позвала всех в столовую. Юра с Костей пошли и сели за свой столик. Леночка побежала в раздевалку чтобы взять своё яблоко. Скоро она вернулась, громко ревя.
– Леночка, что случилось? – спросила Нина Ивановна.
– Яблоко, его там нет, – она размазала слёзы по лицу.
– Где нет, чего нет? – не поняла Нина Ивановна.
– Моё яблоко, мне нужно его съесть, чтобы не заболеть, – продолжала реветь Леночка.
– Успокойся моя милая, сейчас разберёмся.
– Его кто-то съел, – ныла Леночка.
– А ты, милая моя, уверена, что оно там было? Может, мама забыла его тебе дать?
– Нет, не забыла. Я сама его положила на полку.
– Хорошо, – сказала Нина Ивановна, а затем громко спросила, – дети, кто-нибудь видел или брал яблоко из шкафчика Лены.
«Нет», – раздался нестройный хор голосов. Юра тоже сказал: «Нет», – и покраснел. Ему стало очень стыдно. Он испугался, что Нина Ивановна узнает, что это он съел яблоко, и накажет его.
– Леночка, садись кушать, а потом вместе поищем твоё яблочко, никуда оно не денется, – сказала Нина Ивановна, усаживая Леночку за столик, где сидели Юра и Костя.
Когда все поели и вышли из столовой, Нина Ивановна взяла Леночку за руку и они пошли в раздевалку. Костя с Юрой тоже вышли в коридор и смотрели, что делает Нина Ивановна. Она подошла в Леночкиному шкафчику, открыла его и пощупала карманы её пальто, затем сняла с полки шапку и посмотрела там. Яблока не было. Она заглянула вниз, где стояли сапожки, и вытащила их. Яблока не было и там. Сердце у Юры сильно стучало. Он боялся, что Нина Ивановна догадается, кто съел его.
– Да, в шкафчике ничего нет, давай посмотрим в других, – сказала Нина Ивановна и открыла шкафчик Юры, – здесь тоже его нет.
Она начала открывать все шкафчики подряд и дошла до шкафчика Кости. Огрызок лежал на полке.
– Это от твоего яблока? – спросила Нина Ивановна, вытаскивая его за ножку.
– Не знаю, наверное, от моего, – ответила удивлённая Леночка.
– Это чей шкафчик, кажется, Кости? – спросила Нина Ивановна, затем она заметила стоящих в коридоре Юру и Костю, – заходите, друзья.
Они вошли и встали перед Ниной Ивановной.
– Костя, это твой шкафчик?
– Да, мой, но я не брал никакого яблока, – ответил Костя.
– Костя, зачем ты съел моё яблоко, я бы дала тебе откусить, если хочешь? – спросила Леночка и опять заплакала.
– Костя, тебя учили родители, что брать чужое нельзя? – строго спросила Нина Ивановна.
– Не брал я никакого яблока, отстаньте от меня! – крикнул Костя.
– Дети, ложь и воровство – самые нехорошие черты в человеке, сегодня ты наказан, иди встань в угол, – сказала Нина Ивановна.
Костя заревел и пошёл в угол, который был за шкафом в коридоре. Юра и Леночка вернулись в игровую. Только играть теперь у них не получалось. Без Кости было неинтересно. Как оказалось, это он был главный организатор строительства и дорог, и городов. Без него они не знали, что делать. Леночка поднялась с ковра и пошла к другим девочкам, которые играли в больницу. А Юра сел на стульчик и сидел один. Ему не хотелось ни к кому подходить. Было очень обидно, что Костя наказан и стоит один в углу. Слёзы текли из его глаз, и чтобы никто не увидел, он отвернулся к стене. Ему было жалко Костю, но он ни разу не подумал о том, что это он виноват, что Костю поставили в угол.
Начался обед. Нина Ивановна позвала всех в столовую. Юра подошёл к своему столику, где уже сидела Леночка. Она была грустна и не стала разговаривать с Юрой. В столовую вошёл Костя, всё лицо в размазанных слезах. Нина Ивановна отправила его умыться. Умывшись, Костя подошёл и сел за столик.
– Честное слово, я не брал твоего яблока, – сказал он.
– Костя, я не обижаюсь. Съел так съел.
– Нет, я не съел яблоко, – громко ответил Костя.
Его все услышали и повернулись к их столу. Подошла Нина Ивановна: «Дети, у нас произошла плохая история. Костя без спроса взял из шкафчика Лены яблоко и съел его. За это он был наказан. Брать чужие вещи без спроса нельзя, это воровство».
– Я не вор! – громко крикнул Костя, заревел и выбежал из столовой.
– Нина Ивановна, а почему Вы думаете, что это Костя украл Леночкино яблоко? – вдруг спросила Люда, она сидела за соседним столом.
– Людочка, потому что я нашла огрызок этого яблока в шкафчике Кости.
– Нина Ивановна, а я видела, как Юра ел это яблоко. Он стоял в раздевалке и ел его.
– Когда ты это видела? – спросила Нина Ивановна.
– Когда Юрка переодевался, я пошла в туалет и видела, как он грыз яблоко.
Юра покраснел. К нему подошла Нина Ивановна.
– Юра, это правда?
– Нет, она всё врёт! – выкрикнул Юра.
– Нет, не вру. Я видела. Со мной ещё была Маша.
– Машенька, что ты видела? – спросила Нина Ивановна и подошла к Маше, которая сидела у двери.
– Да, я видела, – покраснев, ответила Маша.
– Юра, встань, это правда? – спросила Нина Ивановна и подошла к Юре.
Юра стоял весь красный, из глаз текли слёзы.
– Что же ты молчишь, ответь.
– Ничего я не буду отвечать, – крикнул Юра и сел на стульчик.
– Дети, ложь и воровство – самые плохие черты человека. От них нужно немедленно избавляться, иначе вам будет очень тяжело во взрослой жизни. Юра, ты должен извиниться перед Леночкой и Костей. Ты украл яблоко у Лены и обманул, положив огрызок в шкафчик Кости.
– Не буду, не буду извиняться, – слёзы текли по щекам Юры, он стоял, и все смотрели на него.
– Юра, из-за тебя совершенно незаслуженно был наказан Костя, а ведь он твой друг, – сказала Нина Ивановна.
– Юрка, ты врун и обманщик. Ты – предатель! – громко крикнула Леночка, – я не буду больше с тобой играть.
«И я, и я, и я», – послышались голоса детей.
– Ну и не надо! – громко крикнул Юра и весь в слезах выбежал из столовой. Он забежал в спальню и не раздеваясь лёг на свою кровать. Слёзы душили его: «Ну и пусть, никто мне не нужен, никого мне не надо», – твердил он.
***
Константинов лежал на кровати, и слёзы текли из его глаз. «Зачем, ну зачем пришло это детское воспоминание?» – спрашивал он себя. О своём детстве он ничего не знал и никогда не пытался вспоминать. Но во время этой прогулки он вдруг вспомнил. Воспоминание пришло само по себе, словно морозный воздух задел какую-то струну в его душе и открылось то, о чём он совершенно забыл. Вспомнил всё, в самых мелких деталях, со всеми красками. Он вспомнил, что у Лены была красненькая кофточка и спортивные штанишки серого цвета. Вспомнил Костю. Он был выше Юры, волосы были ярко-черного цвета, подстриженные под «ёжика». Сколько же ему тогда было лет? Константинов решил, что около пяти. Может быть, шесть. Что было потом, он не помнил. Кажется, он закатил дома скандал и больше не пошёл в этот садик. Так как ни одного воспоминания ни о Лене, ни о Косте после того случая у него не осталось. Он не помнил, что было до этого случая, что позже. Он только помнил, вернее, вспомнил сегодня, как маленькая девочка крикнула ему в лицо: «Предатель!» Он вспомнил, что она картавила и не произносила букву «Р». Получилось у неё что-то похожее на «пледатель». Как ему было стыдно. Тогда. И теперь. Почему он так поступил? Мотивы его, пятилетнего мальчишки, теперь совершенно не понятны. Но он предал. И это главное. Это было начало его бесславного конца. Он стал предавать с пяти лет. И вспомнил он это, видимо, потому, что пришло время платить по всем своим счетам. Включая и тот, из его детства.
