Геннадий Ингринов
Прививка болью
Глава 13
Следующие несколько дней сидели как мыши в своем отеле. Дима успел-таки съездить в магазин за продуктами до того, как все магазины закрылись. Судя по всему, наступила анархия. Никто в городе ничего не контролировал. Шли погромы и настоящая охота на мигрантов. Толпы заполонили улицы. Движуха не прекращалась ни днем, ни ночью. Что-то жгли, что-то грабили. Где-то бульдозер крушил мечеть. По телевизору как-то мелькнули уже знакомые Диме соседние бараки. Людей оттуда загрузили в военные грузовики чтобы куда-то отвезти под конвоем полиции и армейских джипов. Вероятно, где-то были места поспокойнее.
Наконец-то очнулись политики. Прошло множество совещаний всевозможных советов безопасности ООН, НАТО, ОБСЕ и тому подобных. Пока все вращалось вокруг идеи авиаударов по базам боевиков. Что-то собирались бомбить на Ближнем Востоке. Стратеги хреновы. Планировалось усилить борьбу, вплоть до военной интервенции, в странах, в которых особенно активен ИГИЛ. Штука в том, что в этот перечень попадают помимо Афганистана, Ирака, Сирии, стран северной Африки, еще и российский Кавказ. А среди террористов в Зальцбурге и в Берлине были как раз и кавказцы. Интересно, во что это все выльется? Если б Россия могла решить проблему Кавказа, она бы ее давно решила. Но пока, ума и сил хватило, только чтоб залить эту проблему деньгами, предоставив местным невиданную автономию по всем вопросам, в обмен на иллюзию тишины и стабильности. Представить вторжение сил НАТО на Кавказ пока было невозможно. Значит будут как-то подталкивать Россию к самостоятельному решению этой проблемы. К чему это подталкивание приведет? К третьей чеченской? К новым взрывам домов? К санкциям за бездействие? Очень интересно, но немножко жутковато.
На общем совете двух семей однозначного решения принять пока не смогли. Вроде, все понимали, что надо бы убираться отсюда пока не поздно, но, с другой стороны, было страшно покидать отель. Погромщики могли ведь и дороги перекрыть. А нам ехать мимо Венеции, Монфальконе и Триеста. В самой Венеции было все сравнительно спокойно. Мигранты там практически не жили, а тех, что были довольно быстро эвакуировали по морю на один из остовов. До морской осады дело, вроде, пока не доходило. Но дорога-то идет не через саму Венецию, а через ее пригород Местре. А там, судя по всему, полыхало не по-детски. Местре всегда был крупным промышленным и транспортным узлом. А это означает множество гастарбайтеров. Судя по телекартинке, там натурально началась гражданская война с баррикадами и коктейлями Молотова.
Можно было бы объехать Венецию северней через Тревизо, но кто даст гарантию, что там ситуация сильно лучше? Может на небольших региональных дорогах еще опасней чем на основной магистрали. Основную магистраль может военные какие-нибудь охраняют.
В Словении тоже полыхало прилично. В районе Мурска-Собота местные таки дождались шанса разделаться с цыганами, которых в этом регионе было особенно много. И хотя среди террористов не было ни одного цыгана, это погромы не остановило. Повезло, что рядом проходят границы Хорватии и Венгрии, и большинству удалось уйти туда.
В столице военные оцепили целый район, устроив там подобие гетто. Квартал был всегда известен, как место проживание босанцев.
В прибрежном Копре мусульмане спасались на территории порта. Вообще в Словении ситуация была запутанней чем в Италии. Большое количество босанцев, македонцев, косоваров и албанцев оказались в опасности. Многие из них жили в Словениии со времен Югославии. Часто друзья-словенцы прятали их в своих домах. Но были и случаи, когда мусульмане сбивались в группы для самозащиты, которые не только защищались, но и нападали в ответ. Иногда и те и другие не просто громили магазины и кафешки друг друга, но и врывались даже в дома. Счет жертв шел уже на сотни, что для маленькой Словении был колоссальной цифрой. Количества военных и полиции явно не хватало для того, чтобы навести порядок. Стычки вспыхивали по всей стране. Плюс был введен жесточайший контроль на границах. Бедные австрийцы, которые жили южней Зальцбурга оказались в западне. Кратчайший путь от ядерного заражения был на юг через Альпы в Словению. Но это грозило тем, что они разнесут на своих колесах ядерную пыль по всей стране. Правительство вынужденно было ставить пункты дезинфекции и контроля, отстойники для зараженных автомобилей, разворачивать полевой госпиталь, организовывать лечение. Для небольшой страны это была тяжелейшая задача. Видимо поэтому, с погромами удавалось хоть как-то бороться только внутри крупных городов, да и то за счет создания гетто. В остальном по стране, похоже, никто ничего не контролировал.
Решение пришло из вне. В дверь номера постучались. Все замерли, глядя друг на друга круглыми глазами. Стук повторился. Дима посмотрел на Керима и беззвучно одними губами прошептал: «Что делаем?». Керим пожал плечами. Дима подкрался к двери. Глазка не было. За дверью разговаривали двое. Дима вынул из кармана складной нож и выдвинул лезвие. В дверь постучали еще раз и женский голос проговорил по-английски: «Пожалуйста откройте. Это администратор». Керим встал за спиной у Димы. В руках у него была стеклянная бутылка 0,33 от Кока-колы. Дима левой рукой (правая с ножом была отведена за спину) повернул барашек замка и приоткрыл дверь.
Это была действительно администратор с ресепшена. С ней был итальянец лет пятидесяти в модном пиджаке и шейном платке.
– Добрый день. Извините за беспокойство, но нам нужно поговорить с вами.
– ОК. Конечно. Что случилось? – Дима открыл дверь шире и выглянул в коридор. Коридор был пуст.
– Вы, вероятно, знаете, что происходит в нашем городе?
Дима кивнул: «Да, конечно».
Ольга со Светой тоже подошли к двери. Дима не мог закрыть складной нож одной рукой, поэтому просто опустил его в задний карман брюк рукояткой вниз.
– У нас была встреча с представителями комитета активистов. Это люди, которые выступают от лица недовольных граждан города.
«Ничего себе. У погромщиков уже есть какой-то комитет и представители. – подумал про себя Дима. – И как они обтекаемо называют погромы. Прям как будто не людей мочат, а выражают некоторое недовольство политикой».
– Ок. И в чем вопрос?
– Они настаивают, что в этой неспокойной ситуации иностранцам лучше покинуть город. Во избежание возможных неприятных эксцессов.
Дима перевел диалог на русский для всех. Повисла пауза.
– Интересно, они всем постояльцам это говорят, или только русским? – задала вопрос Ольга.
– Это касается всех посетителей этой гостиницы? – перевел вопрос Дима.
Администратор замешкалась. Перевела вопрос итальянцу. Итальянец заговорил эмоционально жестикулируя. Спич его был довольно длинный и в нем мелькнуло слово «Russia». Все понятно. Можно не переводить.
– Мистер Морелато говорит, что в сегодняшней ситуации он сам не понимает, что происходит. Он боится, что эти люди придут сюда и разнесут всю гостиницу. По его мнению, вероятно, гости из России подвергаются большей опасности чем гости из, например, Японии. Он просит понять его. Сейчас никто не может ничего гарантировать. Он просит покинуть гостиницу сегодня. Никому не нужны проблемы.
– Может быть стоит обратиться в полицию? – задал вопрос без особой надежды Дима.
– Полиция сейчас не сможет нам дать гарантию. – администратор понизила голос. – Мне кажется, что некоторые полицейские заодно с теми людьми.
– Ок. Мы сейчас подумаем, как нам поступить и я спущусь к вам. Вы будете на ресепшене?
– Да, я буду там до четырех часов. Я очень прошу вас быть благоразумными. Никому не нужны проблемы. Всего хорошего. До встречи.
Дима закрыл дверь, доперевел для ребят остаток разговора, достал и сложил нож.
– Думаю, надо валить. Не знаю, действительно к ней кто-то приходил, или это ее инициатива, но сидеть тут дальше нет смысла. Надо ехать к нам домой. Закроемся там. Радиация, вроде, до нас не дошла и не дойдет. Отсидимся. Там на побережье русских много. Объединимся в случае чего. Еще сами шухера наведем, мало не покажется. Там вообще, по-моему, словенцев меньшинство. Кого не возьми: или серб, или босянец, или русский.
– А доедем мы? Что там на дорогах? Ты смотрел сегодня ситуацию? – задала Ольга вопрос, который беспокоил всех.
– Я пост в фейсбуке видел. Чувак пишет, что доехал вчера из Вероны до Триеста без проблем. Если Триест проедем, там уж как-нибудь. Хоть огородами, хоть еще как-то прорвемся. Это уже наш регион. Я там все дороги знаю. Поедем через Муджу вдоль моря. Там вообще никогда никого не бывает.
– Ну чего тогда сидеть? Ты иди пока к тетке на ресепшен, а мы будем чемоданы собирать. Правда Светик? Ты как себя чувствуешь?
Света сидела на кровати бледней обычного, обняв подушку.
– Все хорошо. Поедемте к вам. Мне здесь совсем не нравится. Дима правильно говорит. Там нам спокойней будет.
– Всё тогда, решили. Я поскакал чек-аут делать. Ты бутылку-то, Керим, поставь. Вояка грозный.
Глава 14
Из города выбрались без приключений. Трасса оказалась практически пустой. Обогнали две колонны военных. Зеленые грузовики, джипы и колесные броневики тянулись длинными хвостами в правом ряду.
– А почему ты сказал, что у вас на побережье словенцев меньшинство? – спросил Керим у Димы.
– История такая. Наш приморский регион до войны принадлежал Италии, а до этого Австро-Венгрии. После войны еще десять лет не могли решить кому его отдать. То ли вернуть Италии, то ли отдать Югославии. Считалось это особой зоной под управлением внешней администрации. Но жили здесь итальянцы в большом количестве, как я понимаю. У нас до сих пор официально два языка в ходу, итальянский и словенский. Ты не обращал внимание, что у нас все вывески на двух языках пишутся? Так вот, когда решили отдать этот регион Югославии, местные итальянцы не захотели строить социализм, побросали свои дома и отвалили в Италию. Ну не пустовать-же такому месту. Стали завозить людей из других регионов. А кого в Югославии больше всего? Сербов, хорватов и босанцев. Плюс остальные македонцы-черногорцы. Вот их-то и заселили. Так и живут они тут с тех времен. Только еще и родственников подтащили сюда. А когда Югославия развалилась, то из Словении никто не горел желанием возвращаться на свою историческую родину. Словения и во времена Югославии была самой богатой республикой, и сейчас такая-же. Я даже думаю, что после развала Югославии сюда еще больше людей захотело перебраться. Войны-то не было, считай, здесь. И жили богаче. И язык практически тот-же. Поэтому, думаю, чистых словенцев у нас там меньшинство. А последнее время еще и русские с украинцами понаехали. Вообще дня не проходит, чтобы русскую речь не услышать на улице.
– Так сербы и хорваты тоже христиане. Могут заодно со словенцами организоваться.
– Я тебе больше скажу, даже босанцы, вроде, не все мусульмане. Но, слабо я себе представляю, чтоб они все объединились и в едином порыве ринулись мочить кого-то. Разные народы как ни крути. У нас соседи сербы, по-моему, всю жизнь живут в Словении, а дома все равно сербское телевиденье смотрят. В общем, всё должно быть ровно. Нам главное до границы доехать нормально. Хотя при таком количестве военных, хрен кто трассу нам перекроет.
Ехать оставалось около двух часов. Все примолкли на своих креслах глядя в окно. Из окна автомобиля не было видно ничего необычного. Те-же поля, леса, промзоны. Обогнали еще одну колонну военных в сопровождении полиции. В небе прошла пара боевых вертолетов. Что интересно, несмотря на всю ситуацию, терминалы оплаты дорожных сборов работали и деньги принимали исправно. Но их, похоже, стали использовать еще и как КПП. За терминалом с обоих сторон дороги стояли несколько полицейских машин, военный джип, два тентованных грузовика и два броневика. Проезжую часть таким образом сузили до одной полосы. С левой стороны от полосы стояли двое военных с автоматами на плече и внимательно смотрели на проезжающие машины. Дима притормозил около них, опустил свое и заднее стекло. Военный чуть нагнулся, скользнул взглядом по салону и махнул рукой: «Проезжайте».
До границы доехали без приключений. Дима решил не выдумывать ничего и продолжил ехать по главной трассе. Вот уже за мостом и пограничный пункт. Перед ним машин пятнадцать-двадцать. Проезд тоже сузили до одной полосы. Справа от пограничного пункта на большой площадке-отстойнике обычно стоят фуры. У них там свои истории с пересечением границы. Сейчас фур не было, но было необычно много военных, полицейских и гражданских автомобилей. Военные и полиция была словенская. Это уже успокаивало. Хотя бы на понятном языке разговаривают. Да и карточки вида на жительство у Димы, Оли и Алиски были подтверждением, что это не чужие случайные люди, а, практически, сограждане. Обо всем этом Дима думал пока очередь из машин медленно подползала к полицейскому в бронежилете.
На это раз, документы проверяли у всех машин, независимо от страны регистрации. Это было нетипично, но ожидаемо.
«Давайте мне все паспорта. И, Оль, карточки ПМЖ вставь внутрь. – Дима обернулся к девочкам на заднем сиденье».
Дима протянул паспорта полицейскому и все повторилось как и в прошлый приезд в Словению. Просьба отъехать вправо в отстойник. Выйти из машины. Открыть багажник. Полицейский, который проверял документы, сделал знак второму офицеру, который стоял чуть в стороне у другой машины. Тот подошел в сопровождении парня и девушки тоже в полицейской форме, но, очевидно, ниже по званию. Внимательно изучил паспорта Светы и Керима.
– Вы говорите по-словенски или по-английски? – задал он вопрос на словенском.
– Диман! Чего он хочет от нас? – повернулся Керим к Диме.
– Спрашивает говоришь ли ты по-словенски или по-английски.
– Мой друг вообще не говорит по-словенски и очень слабо по-английски. Я могу переводить ему. – обратился Дима к полицейскому.
– Хорошо. Нам необходимо с вашими друзьями пройти в то помещение. Следуйте за мной.
«Опять двадцать пять! – с раздражением подумал Дима, но промолчал.
Все вместе дошли до будки. На этот раз офицер остался за своим столом около входа, а ребят попросили пройти в следующую комнату и сеть на деревянные лавки с металлическими ножками. Помещение представляло из себя небольшую комнату, без окон. Посередине стоял стол, который делил помещение напополам. С одной стороны стола две лавки, с другой два стула с подлокотниками. Стены были окрашены краской примерно как в советских подъездах. Примерно настолько-же было и уютно.
Потянулось время ожидания. Десять минут, двадцать, сорок.
– Может они забыли про нас? – Дима выглянул в коридор.
– Оставайтесь, пожалуйста, в комнате. – ответил на Димин вопросительный взгляд паренек в форме.
Прошло еще минут тридцать. Ольга написала в месенджер, что они там сейчас замерзнут в машине с Алиской. Водить она не умела и даже завести машину не могла.
«А я-то что могу сделать? Надо было права уже сто лет назад получить. Сидим ждем неизвестно чего. За это время уже пешком до дома, наверное, дошли бы». – злился Дима.
Наконец, в комнату зашли два человека. Один в форме второй в штатском. Но это были уже какой-то другой полицейский. И форма была другая.
– Мое имя Златко Першич. Это офицер Стоянович. У нас есть несколько вопросов. – Першич держал в руках паспорта Керима и Светы. – Вы, как я понимаю, мистер Дмитрий? Сможете переводить наши вопросы? – задал он вопрос Диме.
– Да, конечно. Я говорю по-словенски.
– Откуда вы едете?
– Из Падуи.
– Что вы делали в Падуе?
– Мы путешествуем. Дело в том, что мы давно знакомы. Мы в школе учились вместе. – затараторил Дима. – Это мои друзья. Они прилетели из Москвы и вот мы путешествуем.
– Как давно вы путешествуете?
– Керим, вы когда прилетели? Точное число помнишь?
– В конце сентября. Двадцать седьмое, вроде.
Дима перевел.
– Куда направляетесь?
– Домой к нам едем. Изола, Илирска 47.
Штатский, сидевший за столом с рассеянным видом, вдруг встал, облокотился кулаками на стол и навис над ребятами. Такое ощущение, что ему надоел этот разговор.
– Вы в курсе того, что сейчас происходит? – задал он вопрос, переводя взгляд с Димы на Керима и обратно. – Вы в курсе? Вы в курсе, что тут людей убивают?
Глаза его были с красными прожилками. «Не выспался он что ли»? – подумал Дима.
Света втянула голову в плечи и сжалась в комочек. Ребята непроизвольно отпрянули.
– Да, конечно. – пролепетал Дима, подавленный таким неожиданным напором.
– Что «конечно»? Людей, я говорю, убивают. Мигранты словенцев. Словенцы мигрантов. Вы в курсе? Вы в курсе, что Блед уже в зоне радиации?
Первый, тот, который представился Першичем, тоже встал. Лицо было каменным. Он не стал ничего говорить. Молча похлопал Стояновича по руке: «Поспокойней».
– Правительство Республики Словении приняло решение развести противоборствующие стороны, чтобы исключить столкновения. – проговорил Першич.
Дима перевел на русский.
– И что это значит? – не понял Керим. – Приняли решение, пусть разводят. Мы-то тут при чем?
– Да хрен его знает. Ща спрошу.
– Мы не понимаем, как это нас касается. Мы едем домой. Мы живем в Изоле. У нас свой дом. – заговорил Дима опять по-словенски.
– Это означает, что некоторые категории иностранных граждан должны быть изолированы. Это сделано для предотвращения дальнейшего насилия и стабилизации ситуации.
– Я все равно не понимаю. Мы должны как-то изолироваться? Мы и так едем домой. Никуда больше не собираемся идти или ехать. Будем дома сидеть.
– Что непонятного? – опять поднялся Стоянович. – По Кериму Умарову у нас стоит пометка «подлежит изоляции». Это для его-же блага.
– Как это? Почему? А по остальным? У него жена беременная. Ей нельзя ни в какую изоляцию.
– Ей никуда и не надо. Пометка только по мистеру Умарову.
– Димочка! Чего они про нас с Керимом говорят? – уловила ход разговора Света.
– Керима изолировать куда-то хотят. Какой-то закон вышел. Какая-то пометка на нем.
– Что за нах? Куда они меня изолировать собрались? Я чего, вшивый какой-то что ли?
– Подожди, не кипятись. Я пытаюсь понять, что все это значит.
– Извините, а на мне нет такой пометки?
– Пока нет.
– А почему на нем есть?
– Мы сейчас не будем это обсуждать. Не мы это решаем. Сейчас надо, чтобы мистер Умаров отдал вам все ценные вещи. Взял с собой одежду и белье и прошел в нашу машину.
– И куда вы его повезете?
– Пока в Сежану.
– А потом куда?
– Так. Мы заканчиваем этот разговор. Прошу не задерживать нас. Там еще несколько машин ждут. – опять вмешался Стоянович. – Он будет размещен на временном охраняемом пункте согласно закону. Вы всю информацию сможете получить позднее по этому телефону. – Стоянович подтолкнул к Диме лист бумаги с напечатанным текстом. – Сейчас пусть он отдаст вам или жене все свои ценные вещи, электронные устройства и деньги. Пусть возьмет необходимую одежду и пройдет с нами.
Дима перевел.
– Да что-же это такое? – запричитала сквозь слезы Света. – Куда его повезут? В тюрьму? Что такое Сежана? Это где?
– Не в тюрьму. В какой-то пункт временного содержания. Сежана, это город такой тут недалеко.
– Съездил в отпуск называется. Лучше б дома сидели. Телефон тоже отдавать?
Керим снял часы. Вынул из кармана телефон и кошелек. Отдал все это Диме.
– Его вещи у нас в машине. Можно я за ними схожу? – спросил Дима.
– Да. Мы его сейчас отведем в микроавтобус. Вы можете туда принести его сумку. Вы пока идите. Мы закончим здесь с документами.
Першич открыл дверь. Отдал паспорт Светы и кивнул головой: «Всего хорошего».
Алиска уже заснула в своем кресле. Ольга, увидев, что ребята наконец-то идут, вышла из машины и аккуратно притворила дверь.
– А Керима куда дели?
– Забрали Керима.
– Опять ты со своими шутками. Не смешно уже. Мы тут околели. Чего так долго?
– Я не шучу. Керима забирают в какой-то пункт временной изоляции.
– Да ладно! Свет, это правда? Разыгрываете меня что ли?
– Праааавдаааа… Забраааали – разрыдалась Света.
Ольга притянула Свету к себе и обняла. Света уткнулась лицом в плечо Ольге.
– Что происходит? – вопросительно посмотрела Ольга на Диму за спиной Светы.
– Шмотки Керимовские надо в отдельную сумку собрать. Его сейчас, походу, в тот микроавтобус посадят.
Ольга гладила Свету по спине и по затылку. Дима открыл багажник. Вытащил на асфальт их с Ольгой чемодан. Две больших дорожных сумки Керима со Светой развернул так, чтобы удобно было в них перекладывать вещи.
– Светочка, давай вещи Керима переложим в одну сумку. – шепнула Ольга, продолжая поглаживать плачущую Свету.
Света отстранилась, посмотрела заплаканными глазами на открытый багажник и зарыдала еще сильнее.
– Дим! Там в синей сумке в основном вещи Керима. Просто вытащи оттуда все лишнее и отдадим его. – проговорила Ольга, опять прижимая Свету к себе.
Дима раскрыл сумку. Там действительно лежали в основном мужские вещи. Вытащил ноутбук и планшет с проводами. «Чего там еще лишнего? Может наоборот доложить чего нужно? Что, вообще, положено брать с собой в концлагерь? – усмехнулся про себя Дима. – Интересно, что гугл ответит на такой запрос?». Дима постоял немного. Открыл на асфальте свой чемодан. Посмотрел задумчиво на содержимое. Оглянулся на Ольгу. Она успокаивала Свету. «Положу ему свой шарф. – решил Дима. – Еще тапочки свои теплые, которые из дома. Что еще? Книга есть. Положу. Не знаю, что еще. Ладно, потом довезем если надо будет. Ни на северный полюс-же собираем его». Дима застегнул сумку и покатил ее ко входу в будку. Рядом стоял полицейский микроавтобус. В нем уже сидела пара бедолаг.
Через минут десять вышел Керим в сопровождении полицейского. «Ну хоть без наручников». – отметил про себя Дмитрий.
– Вот чемодан. Привезем остальное, если надо будет.
– Спасибо. Как там Света?
– Нормально. Вон они около машины стоят. Может поехать за тобой, посмотреть куда повезут?
– Нафига? Тебе-ж телефон дали. Там и адрес какой-то есть. Чего сейчас по темноте ездить? Езжайте домой и сидите там лучше.
– Извините. – полицейский мягко подвинул Диму и захлопнул дверь микроавтобуса.
После небольшого совещания группа полицейских расселась по машинам. Первым вырулил на дорогу микроавтобус. За ним полицейская Шкода.
Света пропустила момент, когда вывели Керима. Не заметила она и того, как машина с Керимом выехала с парковки. Дима с Олей посадили плачущую Свету в машину и двинулись в сторону дома.