Геннадий Анатольевич Бурлаков
Легенды далекого Острова. Цикл «Постскриптум легенды». Том 1
Обращение к читателю:
Когда я закончил и перечитывал для окончательной правки свою трилогию «Материализация легенды» из серии романов «Архипелаг Монте Кристи», то неоднократно ловил себя на мысли, что не хватает большого пласта информации, о которой упоминается или даже не упоминается в трилогии. Информации, которую каждый будет додумывать сам, но которая может стать краеугольной.
Окончательно подтолкнул к написанию этой книги мой друг, который упомянут в трилогии, и в числе первых знакомился с ней, критиковал, корректировал и оценивал ее. Он даже с вытянутым лицом и с растягиванием слов спросил: «Ну, ты же будешь писать продолжение?», – когда дочитал. Значит, тема трилогии не только «зацепила», но и требовала развития – вширь, ввысь и в глубину. Во все стороны. И вместо начатой совсем другой книги, я вернулся к теме Острова и продолжил над ней работу. Но я понимаю, что такими темпами я всё больше и больше увязаю в этой теме, в созданном новом мире, всё больше и больше сближаюсь с моими героями.
Предлагаю Вашему вниманию новый роман «Легенды далекого Острова». Кто, откуда, как и что, – вот те вопросы, на которые частично ответит этот роман. На вопросы, возникающие в прошлых романах трилогии «Материализация легенды» из серии романов «Архипелаг Монте Кристи»:
1. Островитянка.
2. Отряд.
3. Гвардия Принцессы.
Лично я не теряю надежды на продолжение серии романов «Архипелаг Монте Кристи». Может быть, здесь появился новый сюжет?…
Легенда. 001.
Осталось много легенд…
Жил на свете добрый Правитель одной страны под название Лапанлия, который правил по чести и совести своими подданными. К сожалению, его правление совпало со временем ядерной угрозы и, потому, ядерной истерии на Земле. Все государства спешно вооружались ядерным и водородным оружием, ракетами, разрабатывали химическое и биологическое оружие и складировали его в своих военных арсеналах.
Правителю все это очень не нравилось, тем более, что страна его была маленькая, – шансов, что их «съедят», было очень много, – или не заметят, как раздавят в междоусобной драке, – но денег у него было достаточно, потому что он не воровал у своего народа. К тому же мало кому за пределами страны было известно не только его финансовое состояние, но и хорошо развитое в его стране подпольное производство, наука, техника и пр. Всеобщей гласности Правителю удалось избежать в те годы потому, что еще не было тотальной космической разведки, подглядывания, наблюдения.
Благосостояние народа в годы правления Правителя выросло, недовольными были только те, кому Правитель не давал много воровать, совершать преступления, – словом, были силы и в оппозиции. Они всегда внимательно следили и ждали своего часа.
Опасаясь за свой народ, Правитель приобрел целый Архипелаг островов далеко-далеко в океане, и стал его благоустраивать. По его задумке на этом клочке суши должны были поселиться его подданные в безопасности вдали от надвигающихся военных проблем во всем мире.
Он построил здесь Город, точнее целую подземную страну, начинил ее всевозможными удобствами, электроникой, запасами. Создал защиту из современных вооружений. Накопил много новинок техники, вооружений, создал огромные запасы продовольствия, различных припасов, – словом, можно сказать, что поселившиеся здесь люди могли пережить несколько тысячелетий даже после ядерной войны. Не сказать, что безбедно, но мог сохраниться целый народ.
Здесь на основе найденного здесь же нефтяного месторождения было построено целое нефтеперерабатывающее производство: газ, бензин, косметика, масла, дизельное топливо, различные материалы и изделия, в которых я не понимаю ничего, – знаю только, что из них приготовляют пищу, ткани, резину и много-много еще. Потому не знали никогда забот при трате бензина для самолетов, лодок, мотоциклов, танков и пр.
На нескольких островах были построены очень глубоко под землей очень мощные атомные электростанции с большим запасом ядерного топлива. На случай повреждения одной или нескольких из них. В любом случае Город без электричества не остался бы многие тысячи лет даже с одной-двумя станциями, – и Город, и производство, и оружие. Они все стоят в резервном состоянии, если не нужны, – как и все предприятия, – поддерживается только их обеспечение в холостом режиме.
Для мирного времени, чтобы не включать ядерные генераторы энергии ради нескольких киловатт или даже мегаватт электроэнергии, было построено большое количество ветрогенераторов, волногенераторов, солнечных батарей, – словом, различных альтернативных и безвредных источников дешевой электроэнергии.
Стоят очень мощные защищенные установки для добычи воды из сверхглубоких скважин, опреснители морской воды, улавливатели влаги из воздуха. Есть возможность конденсировать проплывающие мимо Острова облака.
Имея нефтепереработку, большой объем добываемых в процессе строительства материалов и минералов, неограниченную электроэнергию, было бы грех не развивать местно много различных производств: здесь и цемент, и электроника, и текстиль, и защитные материалы. Особенно те, которые использовались в строительстве Города, – чтобы не возить из-за океана. Даже печатные платы для компьютеров и др. электроники.
И это все было очень интересно организовано: море автоматики, все производство может обходиться с 1-2 операторами или вообще переходить на автоматический режим. Все упрятано в недра островов. Все имеет свои защитные комплексы, системы связи, прямые и резервные линии связи с центром и дистанционным управлением.
Особое внимание было уделено защите архипелага. Здесь есть все: ядерное, биологическое и химическое оружие. Но это для защиты от всех внешних врагов, для отпора на очень большом расстоянии, для сдерживания их на «дальних рубежах». Были построены далеко в море пусковые шахты межконтинентальных ракет, имелись мобильные установки ракет для старта с кораблей, яхт, автомобилей. И куплены, и снаряжены все ракеты соответствующих калибров и дальности. Крылатые ракеты, многоступенчатые, еще какие-то.
Сам Остров был одет в непробиваемую броню в самом натуральном смысле слова. Все наружные сооружения, – а их очень немного, – могут в очень короткое время прятаться под землю или одеваться в броневые листы. Вместо них из-под земли выдвигается оружие: стволы пушек, ракеты, зенитки, радары… В принципе, все это работает и в подземном состоянии, и выдвигается только для запуска или выстрела.
Аналогично организована защита от космических, воздушных, наводных, подводных и даже подземных попыток проникновения на остров. А также при попытках доставить на Остров любое оружие: ядерное, химическое, биологическое, – и вообще любые ракеты, катера, самолеты, спутники… Это очень совершенная система.
Имеется целая система геостационарных спутников как мирного (связь, ТВ, радио, Интернет и пр.), так и военного назначения (наведение оружия, высокоточное определение местоположения, слежение, космическая разведка, лазерные и др. установки для отражения возможного ракетного удара). Таких технологий еще ни у кого не было. Эти же спутники незаметно и очень гармонично интегрированы в системы имеющихся редких межгосударственных и всех частных спутников того же назначения, являются частью этих систем.
У Правителя были жена, взрослый сын, маленькая дочь, и 3 друга, которые помогали ему во всех делах. Один из них заведовал всей системой безопасности Правителя и его семьи, другой строительством Острова (точнее Города), третий его снабжением.
Недругам это все очень не нравилось, т.к. проходило мимо «их кармана». Они начали искусственно вызывать недовольство в народных массах, подталкивать народ к революции, к войне, к свержению правительства.
Все больше и больше сил у Правителя уходило на строительство новой страны на Острове. Осложнялось все это тем, что строительство проходило очень далеко от его страны. И это надо было проводить втайне от всех, даже от своих сограждан. Особенно от своих сограждан!
А враги всегда были рядом… И начали действовать.
Строительство на Острове было закончено за несколько лет. Всех строителей вывезли, и они с музыкой и флагами радостно ехали к своим семьям, детям. Но в дороге произошла первая катастрофа: во время неведомого огненного урагана пропали все корабли. Возможно, виной тому был обычный ураган, а возможно кто-то заметал следы Острова. Это уже неизвестно.
Поговаривали, что у Правителя были не только внутренние, но и сильные внешние враги. Они охотились за его сокровищами, за его Городом, за Островом.
Но со смертью Правителя и его друзей были утеряны координаты острова, который он назвал Лапанлия. Исчезли все достижения Правителя: деньги, ценности, произведения искусства, научные разработки. Из банковских хранилищ, из музеев золотых украшений, со всех, даже самых секретных правительственных и частных счетов… Пропали люди, деньги, материалы и готовые результаты работ и начало разработок идей целой хорошо развитой, хоть и маленькой страны. Не стало казны, имущества страны, накоплений Правителя, расходуемых и стратегических запасов.
В стране начался страшнейший финансово-материальный кризис. После смерти Правителя той страны исчезли все их разработки в самых разных областях. Были просеяны через самое мелкое сито возможно причастные к этому люди, институты, библиотеки. Враги вошли в самые секретные лаборатории и исследовательские центры, но ничего не нашли. Представленные ранее на мировых выставках муляжи и образцы техники, достижения химиков, расчеты физиков и всё остальное – просто пропало. Тот потенциал, ради которого работала целая нация этой небольшой страны, испарился, как утренний туман под лучами солнца. Самое страшное, что вместе с людьми исчезли и все бумажные и электронные носители, имеющие хоть какое-то отношение к этим разработкам.
Осталось много легенд… Много поверий… Много предсказаний…
Вступление. Конец и Начало.
1985.
Мы так давно не виделись, что становится просто жутко, когда пытаешься вспомнить дату последнего рукопожатия. Рука помнит сухую кожу, сильные пальцы, перстень-печатку на среднем пальце, вечно блестевшую на солнце… Рука помнит, а вот память начинает подводить столько лет спустя… Я хорошо помню все те моменты, когда мы запечатлены на фотографиях, но в промежутках времени между этих фото лица и окружение помню плохо.
Последний наш разговор оказался прерван. Если бы мы в момент ГИБЕЛИ не разговаривали, возможно, я никогда бы не узнал причину исчезновения друга.
1971.
Мы дружили давно. Познакомились в местном доме отдыха, где отдыхала приезжая делегация или студенческая компания, – я тогда был мал, и не понимал глубину и значение терминов. Но, будучи заочным учеником специализированной школы английского языка, я очень жаждал языковой практики. Не столько чтобы себя показать, сколько услышать произношение тех, кто являлся носителями языка. Было не по-детски интересно. Потому я приставал ко всем, кто выглядел как иностранец в близлежащих домах отдыха и пансионатах с разными вопросами на английском языке:
– Hello! What time is it now? What is your name? Where you come from? (Привет! Сколько сейчас времени? Как Вас звать? Откуда Вы приехали?) – и иногда получал вполне доброжелательные ответы. Еще реже завязывалась беседа. Возможно, этим иностранцам было интересно послушать школьника, который пыжился своим знанием их языка, но чаще им просто не хотелось вступать в отношения с русскими, с советскими. Кто знает, что у них на уме, – «холодная война» была в самом разгаре. А уж тем более после этого переписываться, – на это просто никто не решался.
Однажды в группе таких студентов оказался молодой человек, который стал со мной не только разговаривать, но и позвал меня пойти с его компанией на пляж. Отпросившись у родителей, – они скоро тоже собирались последовать к морю, – я отправился с новыми знакомыми.
Его звали Табул. Ему было лет 25, и он учился в каком-то международном университете в Москве. Он сказал, что ему очень интересно со мной общаться, т.к. он в чем-то видит самого себя в моих стараниях расти и познавать мир. После его отъезда из нашей страны по окончании учебы он продолжал со мной переписываться.
1975.
Проходили годы, а переписка не прекращалась. Однажды, уже перед окончанием школы, для меня было большим шоком, когда он приехал в гости, и мы разговаривали уже как взрослые люди. Я точно так всегда и думал: «как взрослые люди».
Он рассказал мне впервые, что является младшим Правителем небольшой страны, и что они у себя тоже строят Новый Мир. Он что-то говорил мне, что этот новый мир станет светлым и хорошим, – но советская пропаганда уже так отравила мое детское сознание, что я особенно и не вслушивался в подробности рассказанного мне. Новый мир – так новый мир. Что тут особенного?
1977.
Но Табул подарил мне какой-то сложный электронно-механический браслет, и попросил никому не показывать, да и не рассказывать, что это за браслет и откуда. Это как наш секретный талисман. Это как знак дружбы. Раз он выглядел как громоздкие наручные часы, – вот пусть все и думают, что это простые часы. Он сказал, что с этим браслетом я смогу приехать к нему в гости в любое время, и для меня всегда будут открыты все границы и двери, если на мне будет одет этот браслет. Я тогда до конца не понял, и не обратил на это объяснение внимание. Может потому и не понял многого. Или виной непонимания был мой несовершенный английский?
Он сказал так же, что через этот браслет мы сможем теперь общаться вживую, без телефона, радио и писем. И показал, как это работает. Вот тогда это стало для меня настоящим шоком. Одно дело начитаться в любимой фантастике о таких средствах связи, а другое дело, когда сам говоришь через виртуальный экран с собеседником. Мы тогда расположились с Табулом на пустынном пляже, на расстоянии несколько десятков метров друг от друга и тренировались, – а точнее он тренировал меня, – разговаривать по видеотелефону, – фантастика! Ведь в те годы даже о мобильных телефонах нам ничего еще не было известно. А советские компьютеры занимали целый этаж. И это я еще не знал всех свойств устройства у себя на руке!…
Конечно, теперь после такой демонстрации я его никому не отдам и не покажу!
1985.
Последний разговор с ним состоялся тогда, когда я закончил учебу в институте и поехал на практику:
– Привет, Табул. Как дела?
– Дела, Толик, очень хорошо! Мы в настоящее время закончили обустройство большого комплекса помещений, много другой работы, – и готовимся отправиться в дорогу, домой. Нас дома ждут семьи, дети, родные, и мы все соскучились.
– Наверно не меньше, чем я соскучился по своим родителям.
– Наверно, наверно.
– А как вы едете? На поезде?
– Шутишь? Нет, дорогой. Мы все грузимся на корабли и поплывем целым большим караваном по океану. Знаем, что там готовится большой праздник в честь нашего прибытия, и потому мы тоже подготовили и подарки, и наши сердца для наших любимых.
– Но ты говорил, что твоя любимая всегда около тебя?…
– Так и есть. И жена, и дети. Но там, на родине, остались жены и дети остальных командировочных, и они нас всех будут встречать.
– И что? Много кораблей готовится в путь?
– Ты даже себе представить не сможешь. Когда мы стали выводить корабли из гавани и акватории порта, то весь рейд, – чуть не до горизонта, – забит разными посудинами.
– Я вижу, что на кораблях много флагов?
– Ты правильно видишь! Корабли украшены флагами, фонариками, транспарантами, плакатами. Мы очень хотим приехать домой с праздничным настроением, и сделать праздничное настроение своим близким, ожидающим нас там. У нас готовы фейерверки, воздушные шары, чтобы запустить в небо, китайские воздушные змеи и фонарики, – и много чего еще…
– Табул. Я рад за вас всех. Передавай привет своим близким и друзьям. Счастливого пути!
– Спасибо! Большое спасибо! До встречи на……..
В этот момент за спиной у Табула возник яркий свет, – и спустя мгновение изображение пропало.
Я не был экспертом в том, что происходило. Вспышка, – так вспышка. Может быть, фейерверки или фонарики зажглись в тот момент, когда Табул выключал связь?
Потом, спустя время, когда Табул долго не выходил на связь и не отвечал на вызовы, я стал думать, что браслет испортился у меня или у Табула.
И только спустя годы я стал понимать, – что-то страшное там произошло. Тогда в памяти встала картинка той вспышки. Я понял, что в месте концентрации кораблей что-то произошло: взрыв, похожий на атомный, возможно, убил моего заокеанского друга, и навсегда сделал браслет ненужным. Я думал, что не нужным…
Что там произошло в тот день, я узнал спустя еще много лет.
Этот взрыв поставил точку на прошлом. А браслет открыл новый путь для меня на всю жизнь.
Капитан. Одиночество. 001.
Время остановилось.
Как можно представить себе, что мир вокруг Вас сузился до размеров Вашего тела? Или даже еще меньше. Или расширился до такой степени, что достигнуть другого человека стало так же невозможно, как пешком достигнуть другой галактики? Как можно жить и ничего не хотеть? Жить, и стараться ни о чем не думать? Как не стараться жить прошлым, если у тебя нет будущего? Если у тебя нет даже завтра, а точнее, если завтра началось даже не вчера, а сотни, тысячи лет назад…
Капитан сидел в центральном Зале Управления на своем законном месте и старался ни о чем не думать. Варианты возможных течений будущего никак не устраивали его ранее деятельную натуру, а принятие различных решений, могущих изменить настоящее, не соответствовали той степени усталости, которую он испытывал.
А ведь как всё здорово начиналось! Когда это начиналось? Пять, десять, двадцать тысяч лет назад? Или миллионов? Миллиардов? Скорее вперед… Простого пространственного, а не релятивистского времени. Скорее, даже больше в абсолютных цифрах, – только он уже не помнил сколько.
Википедии: Релятивистское замедление времени – кинематический эффект специальной теории относительности, заключающийся в том, что в движущемся теле все физические процессы проходят медленнее, чем следовало бы для неподвижного тела по отсчётам времени неподвижной (лабораторной) системы отсчёта.
Он давно перестал считать годы, перестал праздновать свой день рождения. Да и что считать днем рождения: день физического произведения на свет, или спасения от смертельной опасности, или – и это самое частое – день очередного приема молодильного эликсира? Он пробовал вспомнить свое настоящее имя, данное ему при рождении родителями, но даже это было для него уже чуждым, странным, далеким. Таким далеким, что просто являлось чей-то чужой жизнью. Не его!
Он тысячи и десятки тысяч лет носил одно имя: Капитан. Были и модификации: Главный, Высший, Командир, Отец, Батя… Но всегда новые, придуманные людьми имена, возвращались к имени Капитан, когда им было надо обратиться к нему лично. И никто уже и не помнил, как же его зовут: Рагим, Талан, Иван, Кулюмади или Харан. Никто, даже он сам, давно не помнили, что у ЭТОГО человека должно быть имя. Думалось, что если бы пришлось его хоронить на высокой горе, как принято у многих народов хоронить своих героев или правителей, то на постаменте не было бы ни его настоящего имени, ни дат рождения, ни описаний его боевого пути, ни описаний его общественной значимости, – ничего. Только одно слово: «Капитан». Или даже «Капитан станции РЕЯ». Первый и единственный ее капитан. И это имя заменило бы всё: даты рождения, имя, данное при рождении, описание боевого и жизненного пути, описание общественной значимости, и многое-многое другое, что не уместится ни на памятнике, ни на рекламном буклете…
Нет, ну, конечно, вся информация хранится в памяти компьютера и в памяти Кибелы (Планетарный Искусственный Интеллект станции), – но это была как бы сторонняя информация, никак уже не связанная с ним эмоционально, социально, семейно. Это как чья-то история, написанная, читаемая, – и далекая, типа литературная, а не личная. Не лично твоя. Не родная. Он часто одно время просил Кибелу вывести на голо-экран изображение своих родных, родителей, любимых, детей, друзей прошлого. Но ничто не пробуждало в нем не только слез об утраченном, но даже и грусти, сожаления, горечи утраты. Это были просто голографические или плоские картинки, просто чья-то история, просто события прошлого. Но не его, не родное, не важное уже до такой степени, чтобы от этого страдать, радоваться, болеть за это душой. Просто картинки и история…
За свою бесконечную жизнь он перепробовал на себе различные образы: обычный красавец, бритоголовый, седой, бородатый, с огромными бакенбардами и усами, с длинными до пояса волосами и маленьким «бобриком» на голове. В длинном балахоне, в строгом форменном костюме Капитана Флота, в простой домашней одежде, во фраке с тросточкой, в шлеме воина и шутовском колпаке. Он ходил с тросточкой, с посохом, с саблей, шпагой, алебардой, жезлом. Крутил в руке чётки, шарик на веревочке, – не помнил уж как это и называлось, – резинки различных цветов и ширины и пр., мял стеклянные шарики, системы для отвлечения чужого внимания, ножи и веретена. Он втыкал в волосы и петлицы цветы самых причудливых цветов и форм, сорванные для него или им самим на различных планетах или выращенных в оранжереях Станции. Цилиндры, котелки, борсалино, канотье, твиды, – в разные времена чередовались со шлемами разных видов и конструкций, масками, респираторами и пр. Оружия на поясе, на груди и за спиной тоже было перепробовано много: от символических кортиков до суперсовременных оружейных носимых систем. Почти бесконечный ряд голограмм этих его костюмерных экспериментов в сочетании с длинным списком перечисленных и не перечисленных компонентов облика был представлен не только в памяти Кибелы, но и в музее Реи.
Привычки, как и костюмерные эксперименты, возникали и исчезали. Некоторые сами собой, другие в силу обстоятельств, третьи под давлением принятого решения.
Гастрономические вкусы, как казалось, могли бы быть самым неуемным полем для экспериментов, когда у тебя есть такое изобилие естественных и искусственных компонентов, но со временем приелись и эти бросания в разные крайности, в разные стороны. В конечном итоге, это всё лишь сочетание нескольких разных вкусовых ощущений, как вся красота и гамма цветов нашего мира есть только сочетание трех основных цветов. (При отсутствии краски нет никакого цвета – белый, максимальное смешение даёт чёрный. Примером субтрактивной цветовой модели является CMYK. Основных цветов по Иоганнесу Иттену существует всего 3: красный, жёлтый и синий. Примечание автора.) Если учитывать только физиологию глаза человека. (Человеческий глаз способен различать 10 миллионов цветов. При этом он способен различить примерно 500 оттенков серого цвета. Примечание автора.)
Любование женщиной, ее превозношение, создание Богини и преклонение перед ней, – удел смертных. Когда ты знаешь, что выбор конечный, что само состояние любования и обожествления имеет временной пик и край, – это чувство становится сжигающим и животворящим. Но когда позади тебя столько прожитых жизней, и потому столько спутников и спутниц остались в небытие, то ни факт новой встречи, ни трагедия утраты уже не страшат и часто не трогают. Потому предстоящая тебе череда новых лиц, улыбок, чувств, тепла тел и ночной шепот уже перестают быть в новинку, перестают волновать. Капитан даже мысленно выстроил «воронку отношений» в результате своего наблюдения в свете сменяющихся спутниц жизни:
1. Сначала ты всем нутром ощущаешь неповторимость, единственность, чудесность,
2. Потом приходишь в удивление и думаешь, что что-то происходит с тобой не так,
3. Потом появляется ощущение, что ты повторяешься в чем-то, даже думаешь, а не твоя ли в этом вина,
4. Появляется мысль, что ходишь по какому-то замкнутому кругу,
5. Чувствуешь, что бегаешь по кругу, как цирковая пони, и часто не по своей воле,
6. Чувство повторений нарастает до раздражения,
7. Повторения надоедают,
8. Ощущение, что ходишь на опостылевшую тебе работу и думаешь, как бы от нее отказаться,
9. Стараешься не заводить новых личных знакомств, возникающие в связи с этим проблемы решаешь без вкладывания в процесс ни души, ни мысли,
10. Приходишь к уверенности, что это не твое и, оглядываясь назад, думаешь, сколько же сил и эмоций было зря затрачено на несуществующие эфемерные понятия «конфетно-букетных» периодов жизни.
11. Снова и снова, но уже только в силу внутренних физиологических потребностей, вступаешь… Нет, не в одну и ту же реку, – в одну реку дважды вступить невозможно, – а одно и то же … болото. Но уже осознанно и целеустремленно. Но уже без размазни, слюней и иллюзий. Механически протягивая цветы, фрукты, конфеты, натужно улыбаясь, – и мгновенно забывая в череде других событий.
Рождение детей, внуков, правнуков…Их рост, становление, «отпочкование» от родителей в собственную жизнь, уход в другие «параллельные или перпендикулярные вселенные», их любовь издали или неудовольствие рядом. В определенной мере включается та же описанная выше спираль, «воронка отношений» – только пунктов разное количество, да выражения для описания разной крепости.
Дружба тоже приходит и уходит. Кто-то уходит в результате смерти (по возрасту или героической) или предательства, или разочарования, или особых обстоятельств, или просто ухода в другое направление, или… Этих «или» столько же, сколько представителей твоего окружения. И даже больше.
И возникает убеждение, что мы живем в мире, где улыбка не значит хорошее отношение к тебе. Где поцелуи совсем не значат чувства. Где признания не значат любовь. Где каждый одинок и никто не старается это беспричинно изменить. Где слова теряют смысл, потому что кругом тебя ложь…
Потому нет смысла к кому-то привязываться. Нерентабельно тратить на кого-то все свои силы. Не нужно потому помнить, вспоминать ничего, что касается конкретных людей.
Потому не надо развешивать в опустевшей рубке портреты своих детей, жен, друзей, врагов.
Только долгий длинный путь сквозь столетия и тысячелетия в полном одиночестве, в неизвестности, далеко от транспортных, временных и патрульных путей… Или просто стояние на одном месте. Зато есть бесконечно много времени обо всем подумать, все переосмыслить.
Великий Космос! Дай мне силы!
