Геннадий Александрович Семенихин
Хмурый лейтенант
– Какой толстяк, – добродушно заметил Черемыш.
– И веселый, – прибавил кто-то третий.
– Он что у вас, в Ленинграде? – спросил Левушкин, откуда-то знавший, что Ленинград – родина Ярового.
– Был в Ленинграде, – ответил лейтенант и вдруг нервно забарабанил пальцами правой руки по коленке.
– Почему вы говорите – «был»?
Яровой притронулся к воротнику гимнастерки, но тотчас же отдернул руку.
– Потому, что его теперь нет, – ответил он тихо бесстрастным голосом, в котором не было ничего, кроме сильной усталости. – Вы помните сообщение о первом крупном налете «юнкерсов» на Ленинград? Фашистская фугаска попала тогда в дом. Сын и жена… – Голос его оборвался…
Яровой поднял голову, и летчики, обступившие пары, увидели его глаза… И каждый подумал в ту минуту, что, очевидно, такими они бывают, когда Яровой идет на цель на своем ИЛе и жмет на гашетки, обрушивая на врага снаряды и бомбы…
