Геннадий Александрович Исиков
Наследники Дерсу. Книга 2. Здравствуй, Синяя
Сихотэ-Алинь в переводе с языка чжурчжэней означает «долины длинных рек». В маленьких речках и родниках вода настолько прозрачная, что видны стайки рыб и камешки на дне. Синее небо, гигантские кедры, ели, ивы доледникового периода высотой с тополь, ольха, ясень, орех маньчжурский касаются ветвями меж собой и отражаются в воде, как в зеркале.
Река Синяя, так можно назвать любую в уссурийской тайге.
* * *
Чугуевский район. 28 апреля 1976 года
Утро. Солнце поднялось и осветило склоны гор – застывших вулканов, покрытых хвойной тайгой. Лесная дорога у речки Синей выползла из тени, обнажив на обочинах своё богатство из зеленых лужаек, заросших черемшой, медвежьим луком.
Лучи растворились в кронах кедров и елей, реликтовых чозений и черёмухи вдоль берегов горной речки.
Охотничья лайка бегает по просторной поляне, на её краю, ближе к реке, дом на два хозяина, типовой для лесхозов, новенький, он поблескивает стёклами окон. По всем приметам, в нём не живут: нет рядом ни сарайчика, ни навеса с запасом дров, ни бани, ни огорода. Дом вызывает смешанное чувство и зависти, и досады.
В центре поляны белой известью обозначен круг для посадки вертолёта, а по сторонам разбросаны бочки ярко-жёлтого цвета, на них ярко-красная надпись: «Яд».
На ступенях крыльца сидит лесник Виктор Степанов, молодой человек в энцефалитном костюме, вязаной шапочке и кирзовых сапогах. На коленях дневник, он открыт, в нём запись: «Диана – богиня охоты!».
Прошло две зимы, как он уехал от родителей из Ленинграда, живёт в тайге, задумчиво смотрит на дорогу, изрытую в весеннее распутье во время таяния снега гусеницами вездехода.
* * *
…Ленинград. В семье полковника Степанова отношения построены так, чтобы не огорчать друг друга. Виктор для мамы самый умный и послушный. Учиться на пять!.. Четвёрка – это истерика!.. И не болеть!.. Паника!..
…Каждая минута жизни под контролем!..
…Мне семнадцать!..
…Поступил в университет, буду биологом!..
…Прекрасное, пылкое время!.. Смотрю на Диану на лекциях, а проводить домой не решаюсь. Если мама узнает, что я встречаюсь с девушкой, то в доме запахнет валерьянкой.
Послышался звук гусеничного транспортёра, он становится отчетливым. Виктор закрыл дневник, толстую помятую тетрадь, засунул в карман рюкзака и пошёл встречать начальство.
* * *
Видавший виды транспортёр, громыхая по лесной дороге на предельной скорости, подбрасывает, когда он въезжает в рытвины или резко меняет направление на поворотах.
Молодые лесники в противоэнцефалитных костюмах из-за тряски держатся руками за сиденья.
Инженер лесного хозяйства Кавалеровского лесхоза Виталий Кутелев худощав, у него карие глаза, густые, слегка вьющиеся, аккуратно подстриженные волосы опускаются до плеч, с усиками и короткими бакенбардами, выглядит моложе своих лет. Он в форменной фуражке лесничего, обут в кирзовые сапоги, сидит на старом двуспальном мешке грязно-зелёного цвета и, как и все, смотрит в окно. Из-под куртки энцефалитки выглядывают ножны, обшитые черным дерматином. Мелькают деревья и кусты кедровой тайги. Он расстроен ссорой с женой и перебирает в памяти события. «Да!.. С третьего января до десятого февраля на сессии, шестой курс лесфака заочного отделения. Три недели побыл дома, а в марте поехал сдавать государственные экзамены, на это ушло две недели. Апрель ушёл на защиту дипломной работы. Побыл дома наездами за четыре месяца четыре недели!..».
* * *
…В прошлом году, на пятом курсе факультета инженеров лесного хозяйства, Кутелев выбрал тему дипломной работы: «Селекционная инвентаризация кедровых лесов».
На совещании специалистов Кавалеровского лесхоза главный лесничий Болотов Виктор Кимович доложил директору Князеву Льву Николаевичу, что намерен вновь осенью отправиться лично, с бригадой заготовить кедровые орехи для семенного фонда в кедраче, отведённом в резерв Министерства обороны, первозданном и не тронутом рубками. Осенью прошлого года выполнили план, не прибегая к закупу орехов у населения.
Кутелев поддержал намерение готовить семена силами лесхоза, но заострил внимание на том, что для выращивания саженцев, необходимы только элитные семена, а элитных кедрачей по документам лесоустройства не выявлено.
По склонам вдоль рек Правой и Левой Грушевой, и реки Базовой, где и готовила семена бригада Болотова, кедровые насаждения, возможно, элитные, но это надо доказать научным методом, и оформить паспорт на эти участки тайги, отправить в Хабаровский научно-исследовательский институт лесного хозяйства. Учёные приедут, проверят расчёты, утвердят, и тогда эта зона будет для населения запретной по сбору орехов, а семенной фонд можно будет собирать силами лесников, и не две тонны, как требуется по плану. И Управление лесного хозяйства обяжет в этом случае нас продавать элитные семена лесхозам всего Приморского края. На доход от орехов можно будет построить новый цех ширпотреба и выпускать из полуделовой древесины от рубок ухода за лесом товары народного потребления, и даже мебель: столы, стулья, школьные парты, улья для пчелосовхоза, а из ясеня и дуба элегантные стенки, буфеты, комоды и прочее.
Директор выслушал и, грубовато, как бы отмахиваясь от предложенной темы, коротко бросил.
– Вот и займись, раз это входит в твои обязанности!.. Выясни. Элитный там кедрач или нет.
По выбранной теме дипломной работы Кутелев во время своего отпуска ещё прошлым летом поехал с напарником на неделю в тайгу и заложил пробные площади. Математические расчеты составили практическую часть дипломной работы.
До защиты остался месяц, а научной части нет, в библиотеке лесхоза не нашлось нужной литературы.
Выручил случай. Из Управления прислали приказ направить в плановом порядке специалиста, отработавшего более пяти лет, на повышение квалификации в Уссурийский сельхозинститут.
Кутелев решился на авантюру, попросил директора направить именно его, студента. Использовать месяц, на написание необходимой научной части дипломной работы.
Директор ситуацию понял и написал приказ.
Кутелев сказал жене о своём решении.
– Практическую часть для диплома я осилил! Доказал. Кедрач элитный. А вот теоретической части нет, придется на месяц поехать в институт, директор посылает на курсы повышения квалификации, а там поработаю в библиотеке. Другого выхода не вижу. Не переносить же защиту на другой год, только из-за того, что нужных книг в лесхозе нет. Не сейчас, так на следующий год брать отпуск без содержания, ехать в Уссурийск за свой счет!..
Людмила в толк не возьмёт. Чуть не плачет.
– В тайгу ездил? Ездил!.. Ездил!.. Ездил!..
– Но я там пробыл всего несколько дней!.. Нас тайфун из тайги выгнал! Сильный дождь начинался, и мы сбежали из тайги! Я успел замерить толщину и высоту не всех деревьев и не все описать по сорока признакам каждое дерево!.. А надо было два участка застолбить!.. И в каждом по восемьсот деревьев, обмерить и описать по признакам!.. Вот эту недостающую часть пересчета и описания признаков я дома и делал!.. На основе измерений нарисовал график и по нему описал недостающие сотни деревьев, подогнал под нужный конечный результат!.. Разница между участком у дороги и на склонах рек, действительно, есть!.. Кедрач на склонах гор элитный!!..
– Дома вечерами расчёты делал?..
– Делал!.. Я же тебе объясняю!.. Начертил нужные графики и под них подогнал высоту каждого из двух тысяч деревьев и такие таблицы составил, что кедрач стал элитным. Впрочем, он и есть элитный, я сравнил с другим участком, где деревья заметно ниже.
– Значит, у тебя уже есть дипломная работа!
– Практическая часть есть, расчеты есть, методом математической статистики доказал, что кедрачи элитные!.. У меня нет теоретической части!.. Научного обоснования и подобного опыта в других странах! Осталось сорок страниц написать!.. В лесхозе нет научной литературы по селекции в лесном хозяйстве!.. Как ты не можешь этого понять?!
– Не верю!.. Тут что-то не так!.. Ты любовницу в Уссурийске завёл!.. Вот и рвёшься туда!.. А я, одна-одинёшенька, с сыном останусь!.. Воду носить в вёдрах из родника!.. А вода в тайге!.. От дома, сам говорил, триста метров!.. Дрова рубить!.. Ты же не заготовил с запасом на зиму дров! Они закончились!.. А те, что привез, надо распилить, поколоть! В дом носить!.. Печку топить!.. В детский сад сына по грязи на себе!.. Ты обо мне подумал?! Я уже три месяца без тебя тут колгочусь!..
* * *
…Фролов Виктор Петрович, декан лесфака, научный руководитель, словно ждал, что Кутелев без него не обойдётся. Достал из стола дипломную работу студента прошлого года.
– Теоретическую часть отсюда возьмёшь. Стиль написания измени. Цитаты, источники, формулы и выводы оставь. Расчёты свои приложишь. Покажешь, что получилось.
Виталий убедился: его решение приехать в институт – верное! Хотя и трудное. Опять разлука на месяц. Но… заработную плату сохранил, иначе бы пришлось перенести защиту на следующий год!.. За свой счет ехать в институт.
На лекциях преподаватели подшучивают:
– Неделю назад госэкзамены сдал и уже забыл, чему учили? – Знают, что работает над текстом из диссертаций лесоводов стран мира. Кроме учебника необходимых по теме книг по лесной селекции даже в библиотеке института не нашлось.
Распоряжением Министерства высшего образования СССР председателем Государственной комиссии в Приморский сельскохозяйственный институт прислали декана лесфака Казахского сельскохозяйственного института.
Виталий родился в Алма-Ате, работал техником лесоводом в Алма-Арасанском лесничестве, в столице республики!.. О чём ещё можно мечтать?.. А после второго курса лесфака Казахского СХИ, переехав с семьёй в Приморский край, продолжил учёбу в Уссурийске, где на защите и встретился с земляком профессором.
Защита прошла на «отлично».
– Не желаешь вернуться в Алма-Ату? Возьму на кафедру таксации ассистентом. Столица… всё же!..
Виталий понял земляка. Единственным факультетом в Казахском сельскохозяйственном институте, где преподавали русские профессора, остался факультет инженеров лесного хозяйства, на всех остальных преподавали взращённые советской наукой национальные кадры и теперь принимали в институт на все остальные факультеты исключительно казахов с перспективой расставить их на руководящие должности. Владея русским, казахи, члены приёмной комиссии, во время вступительного экзамена расспрашивали абитуриента на родном языке о родственниках, из какого аула приехал, о чём угодно, хотя бы о погоде. К экзаменам готовиться нет необходимости, за учёбу оплачено!.. Баранами. Деньгами!.. В отместку русские уезжали учиться в Павлодарский сельхозинститут и выставляли пикеты, не пускали казахов в приёмную комиссию, отправляли местных казахов ехать учиться в Алма-Ату. Об этом рассказала соседка, подруга детства. В медицинский институт независимо от национальности платили деньгами, такса восемьсот рублей, при минимальной заработной плате в месяц шестьдесят.
Вспомнил, как на первом курсе пытался в Алма-Ате сдать экзамен по инженерной геодезии кандидату наук, казаху. Виталий предмет знает. В лесном техникуме обучили всем видам съёмки. И толстенный учебник Инженерная геодезия законспектировал, и подготовился по каждому вопросу, а на один не нашёл ответа и решил задать его на консультации.
Ждали казаха, кандидата наук, три часа, до девяти вечера. В ожидании выражалась степень уважения к преподавателю. Об этом ходили слухи. Если дождались, не разошлись, то его уважают и всем гарантирован успех.
С каким почтением поведёшь себя на экзамене, ту оценку и получишь.
В аудиторию вошёл молодой, с крупными чертами батыра, невозмутимым взглядом, прилично одетый казах. Окинул русских студентов невидяще и стал важно, задрав голову, ходить взад-вперёд перед кафедрой.
– Есть вопросы?
В ответ молчание. Минута. Три. Пять. Спрашивать не принято. Тягостное молчание, после которого он отпускает студентов. Это означает, что предмет знают, вопросов нет, и все заслуживают хорошей оценки.
Виталий поднял руку.
Пять минут казах ходил взад-вперёд у кафедры, мучаясь и меняясь в лице. И процедил сквозь зубы:
– Не знаю.
На другой день на экзамене забрал билет, положил на стол и показал на дверь.
Второй и третий заходы дали тот же результат.
Виталий решил попросить помощи Сейсембаева Досым Кимбаевича, в лесном техникуме он работал завучем, а теперь он товарищ министра по профессионально-техническому образованию, повлиять на, так сказать, кандидата наук.
Встретились с Досым Кимбаевичем как старые друзья, в приемной министра. Предложил должность директора профтехучилища.
Открылась дверь. Министр вышел первым из кабинета с высоко поднятой головой, за ним, по занимаемому чину, друг за другом семенили первые, вторые замы, за ними первые, вторые замы замов. Досым Кимбаевич застыл в низком поклоне, как самурай перед японским императором.
Виталий остался сидеть в кресле в углу у двери, наблюдая картину раболепия. Сейсембаев моргал Виталию, надо встать!.. Но Виталий так и не встал и понял, что должность директора ему не светит.
Экзамен всё же сдал. На втором курсе. Приехал из Кавалерово в Алма-Ату отстреляться за второй курс, забрать документы и перевестись в Уссурийск, в Приморский СХИ. Зашёл на кафедру, так и сказал:
– Надо мной уже сын смеётся, что я двоечник. – И положил ему на стол зачетную книжку. – Мы уехали из Казахстана, и я работаю инженером в лесхозе на Дальнем Востоке.
Казах, ни слова не сказав, поставил «хор.», расписался и отодвинул от себя зачётку.
* * *
…Председатель экзаменационной комиссии, ждёт ответа…
…После четырёх лет жизни в России возвращаться в Алма-Ату?.. И хочется. И нет. Там, в земле предгорий Тянь-Шаня, покоятся прапрадеды, их братья и сестры, деды и бабушки. Крепость Верная построена российскими казаками, воинами, а выросла в столицу Казахстана.
Двадцать четыре года жил, учился и работал в Алма-Ате. Женился и уехал в Приморский край. А теперь появился шанс вернуться из таёжной глухомани на родину, в столицу, к голубым елям тянь-шаньских гор!.. Вернуться хочется. И жена бы согласилась. Об этом в первый год переезда в Кавалерово мечтали, не понравился климат, летом жара и влажно, невыносимая эпоха мезозоя. Зима не очень длинная, но снежная, не то что в Алма-Ате, хотя и на одной географической широте.
… И где мы с женой и сыном будем в Алма-Ате жить?
Квартира в Хрущёвском посёлке занята семьёй брата и родителей. Пристроить к дому пару комнат не успел, лишь залил фундамент и уехал с Людмилой в Приморский край. Снимать квартиру, пока не дадут от института? На это уйдут годы. В общежитии института?.. Или купить дом с большим садом!.. Этот вариант самый лучший! И… работать с казахом геодезистом в одном институте?..
Вспомнился дом деда, он от института шагов пятьсот, на берегу горной речки Казачки. Продан. И деда нет.
А в Приморском крае в Кавалеровском лесхозе трёхкомнатную квартиру получил. Сын в садике. Жена устроена, работает помощником санитарного врача по детской гигиене, контролирует школы и детские садики в сёлах и посёлках района. Нравится ей работа, коллектив дружный. Да и привыкли за четыре года к жизни в таёжном посёлке. Северные надбавки к зарплате пятьдесят процентов, а будет семьдесят с районным коэффициентом, плюс квартальные премии и на удивление хорошее снабжение продуктами, район приравнен к районам Крайнего Севера.
Другие льготы есть.
В тайге грибы, ягоды, кедровые орехи, в ограде рядом с домом в женьшенарии растёт женьшень. Триста корней.
– Спасибо за приглашение работать на вашей кафедре, но в Алма-Ату мы не вернёмся. В России спокойнее для русских людей. А так хочется на родину в Алма-Ату!..
…Из Уссурийска Виталий приехал домой с дипломом и синим значком на лацкане пиджака.
Людмила успокоилась. «Вернулся, значит!..» – читал Виталий в её глазах настороженность и отчуждение. «Может быть, сама кого-то полюбила за четыре месяца моего отсутствия!» – как бы в отместку подумал он, и этот осадок на душе не даёт ему покоя.
За неделю отношения с женой наладились. И тут… вдруг!.. Вновь Приказ директора!.. Направить инженера Кутелева В. Г. в распоряжение Кокшаровского лесхоза на обследование очага гусениц непарного шелкопряда в Журавлёвском лесничестве с 25 апреля по 3 мая 1976 года. Бухгалтерии выдать командировочные.
… Как снег на голову!..
* * *
Вездеход остановился на поляне, заросшей медвежьим луком. Сизый дым облачком поплыл над дорогой, отравляя весенний воздух, напоенный ароматом сока берёз и хвои.
Открылась дверца, из машины стали выпрыгивать лесники.
Главный лесничий Приморского управления лесного хозяйства Дмитрий Иванович Куваев, в штатской одежде, брюках и тёплом свитере, спустился из кабины водителя, за ним директор Кокшаровского лесхоза Зубов Вячеслав Федорович в форменном костюме, в тёмной рубашке и при галстуке, подошли к яркой бочке с ядом. Куваев развернул карту и обратился к собравшимся вокруг него прикомандированным лесникам:
– Благодарю всех прибывших инженеров за помощь этому лесничеству. Управление просило прислать от каждого лесхоза по два специалиста, но приказ выполнили не все. Поэтому на вас ложится дополнительная нагрузка, расстояние маршрутов увеличено.
Десять дней тому назад на экстренном техническом совещании лесопатологи выразили обеспокоенность тем, что в Журавлёвском лесничестве разрастается очаг сибирского шелкопряда. Обычно вспышки повторяются через двадцать – двадцать пять лет. При благоприятных метеоусловиях шелкопряд способен объесть дважды за лето хвою и листья деревьев, и они усохнут. Поэтому принято решение начать работы по выявлению численности зимующих гусениц.
Два года подряд лето выдалось жарким. Иманский очаг на севере края распространился на восьмидесяти семи тысячах гектарах. Невозможно было оказать помощь Спасскому лесхозу. В 1974 году замечено нарастание численности бабочек на реке Синей в Кокшаровском лесхозе.
Снег быстро растаял, гусеницы поднялись в крону и стали объедать хвою. Надо срочно определить границы очага. По данным, собранным вами, определим, как идёт процесс. Идёт затухание, или он усилится в следующем году. Возможно, опыление ядом и не потребуется. Хотелось бы в это верить. На каждой пробной площадке вы посчитаете количество экскрементов, оставляемых гусеницами каждого возраста. И ещё. От вас требуется соблюсти технику безопасности, чтобы вы вышли из тайги благополучно. Выбор места под ночлег должен обеспечить вам безопасность как от зверя, а весной он с малышами очень опасен, так и от простуд и воспалений. Земля ещё не отогрелась, на северных склонах промёрзшая. Старайтесь останавливаться на ночёвку в зимовье, они от маршрута в стороне. Налегке лучше сделать крюк в несколько километров и переночевать под крышей, чем под открытым небом. Не лето. Опасно. Использовать в случае ночёвки у костра жерди, кору деревьев, лапник и вернуться с маршрута вовремя. И здоровыми. За вами следом пойдёт ещё одна группа. Делать на стволах деревьев видимые затёски с двух сторон.
Зубов достал из кармана список специалистов и лесников.
– Ответственным за результаты обследования по маршруту номер три в Журавлёвском лесничестве назначен инженер Кавалеровского лесхоза Кутелев, а проводником – лесник обхода Степанов.
Два молодых парня отделились от лесников, куривших сигареты, протянули друг другу руки для знакомства.
– Виталий.
– Виктор.
Подошли к директору поближе.
– Задание у вас на руках? – спросил Зубов. – Карта, схема движения, дневник учётных записей?
– Да.
Виталий достал пакет из кармана, отпечатанный на пишущей машинке тетрадный листок в линейку, развернул схему.
– Вам предстоит работа в пересечённой и труднодоступной местности. Ни дорог, ни троп там нет. – Его голос звучал спокойно и твёрдо. – От квартального столба семьдесят пять идти на восток по просеке девять километров, до второго визирного столба на водоразделе. – Он показал пальцем в глубину долины, закрытую деревьями. – Затем повернуть на юг и двигаться шесть километров по визиру[1] через верховье Правой Синей к водоразделу. Далее буссольным ходом по румбу северо-запад пятьдесят шесть градусов идти шесть километров до зимовья. Затем пять километров тропой по левобережному склону Правой Синей до исходной точки маршрута. Итого преодолеть двадцать шесть километров и заложить двадцать шесть учётных площадок, по одной на километр. Ход пройти за пять дней. Вернуться на шестой к полудню. Выступайте на маршрут. – Обратился к Виталию: – Проводник у вас опытный. Желаю успехов.
Он протянул руку.
Виталий и Виктор обменялись пожатием рук с Куваевым и Зубовым. Лесники заспешили к вездеходу, поднялись в салон, занять сиденья.
Виталий забрал свой рюкзак и двухместный спальник, связанный веревкой, махнул всем на прощание рукой, пошёл к проводнику.
Зубов, открыв дверцу кабины водителя, пропустил вперёд Куваева. Начальство устроилось на переднем сиденье, им предстояло расставлять людей на маршруты в других распадках лесничества.
Вездеход, взревев и выдав густую струю сизого дыма от солярки, дёрнулся, поехал, набирая скорость и лязгая гусеницами. Вскоре он скрылся за поворотом, и деревья его поглотили.
Тайга обрела тишину.
* * *
Тропа повела лесников по высохшим рытвинам в тайгу через вертолётную площадку, с рассыпанными яркими бочками с ядом. Спальный мешок в руках Виталия мешал разглядеть тропу. Настроение испортилось. Только теперь он осознал, что лесники, бывшие фронтовики, опять разыграли, посоветовав взять на складе спальник не одноместный, а двухместный, чтобы и для проводника, значит, так теплее спать, мол, вдвоем!.. А вот как с ним идти в обнимку по горам, когда тут на каждом шагу спотыкаешься?! Его даже к рюкзаку не привяжешь, такой огромный!.. Надо вернуться в дом на поляне, и оставить его. Никто ведь из лесников не взял с собой такую роскошь. Лучше бы фуфайку взял, а теперь ночь проводить у костра придётся в шерстяном свитере и летней форменной курточке. Да ещё энцефалитка. И фуражка на голове! Вместо вязаной тёплой шапочки. Да-а-а!.. И надо же! Поверил лесникам, повёлся! Представляю, как они надо мной ржали!.. Городской я для них, вот и издеваются, а я верю их россказням!.. Это всё Козин, зараза, придумал!.. Так что комфорта не видать, как своих ушей!.. Смешно и грустно!.. Ситуация не из весёлых, и даже не верится, что тут только что разговаривали люди и лязгал гусеницами вездеход!.. Мы остались вдвоём, да ещё лайка!.. А тайга шуток не любит. Магазинов нет. Хватит ли нам еды на шесть дней?.. Судя по тому, что у Виктора пустой рюкзак, продуктами он не запасся! Да ещё придётся кормить собаку. А что у меня в рюкзаке?.. Десять банок тушёнки, две сгущённого молока, пять банок рыбных консервов, десяток картофелин, пачка чая, полкилограмма сахара, три булки хлеба, понемногу гречневой и рисовой крупы. Рассчитывал на себя. На неделю. Не густо. Да ещё, прозрачная клеёнка на случай дождя, носки, аптечка, спички, простынь. Да этот спальник!.. До чего же неудобно с ним идти. И зачем я его взял?.. Он, конечно, выручил, и когда ехали в директорском «Москвиче» в фургончике без сидений, и когда ночевали на полу в сельском клубе, и удобно на нём в тряском вездеходе. Но впереди пять дней с ним в обнимку?.. Не получится!..»
Виталий, то наступая в колею, то на подсохшие бугры, спотыкаясь о них, то и дело и меняет шаг, это вывело из терпения: «Из-за него не видать тропы!..»
Лесник Степанов, шагая впереди, оглядывается, наблюдая смехотворную картину исподтишка, и ухмыляясь.
Виталий то закидывает спальник на плечо, то несёт перед собой, всё больше злясь то на себя, то на Калинина. Лесники войну прошли, многие остались после победы над Японией в Приморском крае, работать на рудниках, фабриках, в автобазах, совхозах, леспромхозах, лесхозах. «Точно, весь лесхоз ржёт до сих пор!.. Из столицы приехал!.. В тайгу со спальником попёрся!.. Комфорту захотелось!.. Ну!.. Ну!.. Это от того, что пороху не нюхал».
Вот бы каждый, кто в тайгу идёт женьшень искать на неделю, а то и на две, спальник с собой прихватывал! Ночуют под деревом у костра в середине августа, когда ночи самые тёплые. А в апреле пригодилась бы шинель или фуфайка, и легко нести, и ночью тепло.
Если бы подошёл по-простому, а не как начальник, посоветоваться, солдаты бы подсказали.
– Давай вернёмся и спальник в доме оставим!.. – обратился Виталий к проводнику.
– У меня оставишь, – спокойно обронил лесник.
– Разве ты не в том доме живёшь?
– Нет. В другом. В землянке.
– А этот? – Виталий кивнул в сторону поляны.
– Числится за мной, но живу в тайге, здесь неподалёку. – Он махнул рукой в сторону реки. – А в доме на вертолётной площадке ночуют учёные лесной опытной станции и лётчики. Пришлют и рабочих яд в вертолётные баки загружать. И кухня будет. Яд завезли травить гусениц, и начали бы опыливать тайгу, да погода подвела. То дождь, то снег, то сильный ветер. Пока раскачались – гусеницы из земли вылезли и до хвои добрались.
– Это ж надо так поляну вездеходом изнахратить!.. А черемши сколько погубили!.. Тут её хоть бочку, хоть две можно наготовить и засолить!.. А крупная какая! Сантиметров сорок высотой, я такой не видел!
Поляна закончилась, тропа повела меж лиственных деревьев по берегу реки. Виктор остановился у старой дуплистой липы, осмотрелся по сторонам, подпрыгнув, зацепился за нижний сук дерева, легко взобрался на сук повыше и вытянул из дупла ружьё. Лайка, виляя пушистым хвостом, бегает вокруг дерева, радуясь, что она вновь в тайге, а лесник с ружьём.
Малозаметная тропа повела дальше в тайгу вдоль берега.
– Смотри!.. Видишь?..
Лесник остановился и показал рукой на середину реки.
– Ленки вверх пошли.
– Где? – Виталий закинул мешок на плечо и стал внимательно смотреть на водную рябь реки.
– Да вон!.. Два ленка идут!.. Крупные!..
Сквозь толщу прозрачной воды, в лёгких отблесках преломления, на какие-то мгновения блеснули серебристые тела.
– Ленки любят спокойную воду, – задумчиво пояснил лесник. – Кто-то их выгнал из заводи ручья. Как думаешь? Что заставило их выйти на стремнину?
– Медведь, наверное.
– Ответ один. Рыбаки вспугнули… или охотники. Кто-то в моём обходе хозяйничает.
– Нет. Не вижу ленков.
В лучах утреннего солнца Виталий любуется рябью воды, в которой отражаются синее небо, заросли кустарников и деревьев.
– Проехали!.. Идём к землянке.
Лесник зашагал быстрее.
Метров через триста тропа повела вдоль ручья и завела в рощу с чахлыми хвойными деревцами.
Виталий остановился, присмотрелся.
– Это же… тис! – радостно воскликнул он, удивляясь открытию. Тёмно-красноватая кора!.. Одиночные хвоинки!..
Сквозь ветви и веточки и зелёную хвою пробиваются ярко-золотистые лучи солнца, они освещают землю, на ней ни одной травинки. Картину тайги тысячелетней давности, влажного и тёплого климата дополнил зеленый мох на полусгнивших стволах, наваленных друг на друга.
– Да. Тис. – Виктор обернулся поддержать разговор. – Все почему-то считают, что тис, если выкопать и посадить в другом месте, то не принимается, говорят, засыхает. А у меня получилось. Секрет в том, что высаживать на новое место подрост надо ранней весной и только в дождливый год.
– Так как его угадаешь?! В Приморье, по-моему, вечно сырое лето.
– По народным приметам. Если зима снежная, то лето сухое. И наоборот. Среднегодовое количество осадков постоянное, но надо ещё делать поправку зимой на снегопады, а летом на тайфуны. А они у нас в начале августа. Природа сама подскажет, если быть наблюдательным и народные приметы знать. Меня охотник многому научил.
– И как? Удался эксперимент?
– Возле конторы лесничества саженцы тиса принялись. У зимовья посадил. В разных местах своего обхода рощицы заложил, вблизи ручьев, в тени больших ёлок. Тис живет тысячу лет, даёт мало семян, они плохо всходят, поэтому тис редкость, – он говорил не спеша, тихим голосом. – Ладно. Пойдём. Ещё встретим такие рощицы. Спешить надо, чтобы в зимовье ночевать, а для этого лишний крюк сделать придётся, отклониться от маршрута километра на три в сторону.
Тропа увела вглубь тайги.
За деревьями показалась поляна, перекопанная с осени, залитая солнечным светом. Под зелёной раскидистой елью стол и лавочка. На столбике, врытом в землю, умывальник. Метрах в десяти бугор, на нём распустились первые весенние цветы, ветреницы дубравные, маленькие, белые и от того трогательно нежные среди прошлогодней жёлтой листвы.
– А вот и мой дом. – Виктор махнул рукой в сторону бугра. – Зайди, посмотри, и спальник там оставь. Вход здесь. А я тут посижу, извини. Что-то нашло на меня.
Виктор достал из рюкзака зелёную тетрадь с привязанной к ней шариковой ручкой, присел на лавку за стол, задумался, записал в дневник.
«Если очаг шелкопряда продержится ещё пару лет, кто знает, кедровая тайга на реке Синей устоит против нашествия гусениц или засохнет?.. Представляю, как зимой лесорубы валят многовековые кедры и ели. Слышится гул войны с Природой. Усохшая тайга в дыму бензопил, скрежета металла, визга двигателей автомобилей, лязга гусениц тракторов-трелёвщиков. Эхо разносит по склонам сопок грохот упавших гигантов. На японские лесовозы «Каматцу» грузят 25-метровые стволы, их повезут на нижний склад, там распилят на брёвна и отправят на экспорт, в порт, погрузят на корабли и отправят в Японию.
…Да. В Сихотэ-Алинских горах леспромхозы валят кедры на тысячах гектарах каждый год.
Да и нужно ли это делать?..
Для меня важен естественный процесс. Не вмешиваться. Пусть в ней живут и звери и птицы. Должен быть естественный баланс. Против законов самой Природы вряд ли можно противостоять, не нанеся ей ущерб. Когда валят спелый кедр, то урожая шишек не хватает для питания диким свиньям, их становится меньше, а следом сокращается и популяция тигров.
… Виталий, шагая по тропе к землянке, осмотрелся по сторонам. Некопаная земля огорода, засохшие стебли кукурузы и ботвы картофеля. Вокруг могучие ели и кедры, липы, орех маньчжурский, бархат.
Спустился по ступеням. Коробка двери вырублена в бревнах. Заметил: замка нет. Дверь из колотых пластин кедра не заперта. Потянул за ручку на себя, запах осины и кедра, золы, сушёных трав, корней элеутерококка. Сумерки. Свет падает через окно в крыше. Это блиндаж[2], сложенный из ошкуренных стволов осины. Ни продуктов, ни одежды. В углу железная буржуйка с калорифером, обложенная камнями-окатышами. Как он живет здесь зимой, когда вся тайга укрыта снегом?.. И холод сибирский?
Виталий сбросил с плеча на широкий топчан спальник, расправил его. У топчана стена зашита кедровыми плахами до потолка, чтобы не тянуло от земли сыростью. Несущая балка потолка подпёрта тремя столбами. Видны тёсаные брёвна, кора кедра, она не позволяет осыпаться земле сверху.
